Свет невечерний. Монах в миру

Проповеди архимандрита Саввы (Мажуко), насельника Свято-Никольского монастыря города Гомеля.

Недалеко от Троице-Сергиевой лавры есть чудесное место, которое называется Хотьково. Там находится Покровский Хотьков монастырь, где почивают мощи родителей преподобного Сергия Радонежского. Известно, что эта супружеская пара, которая дала миру великого угодника Божьего, игумена земли Русской, – святые преподобные Кирилл и Мария.

Они прожили чистую, благочестивую жизнь, но на склоне лет оба приняли монашество. Поменяли имена и стали из светских, мирских людей, из обычной супружеской пары монахами, стали вести иноческую жизнь. И те люди, которые интересуются средневековой историей Руси, знают, что подобные истории не были редкостью.

Очень много православных, верующих людей на Руси на склоне своей жизни принимали монашеский постриг, становились иноками. И мы себе задаем вопрос: для чего это нужно было делать? Для чего мирские люди, которые большую часть жизни прожили в свете, рожали, воспитывали детей, занимались мирскими делами, в конце жизни становятся монахами? Какой в этом смысл?

Один мой знакомый как-то во время пострига престарелого человека говорил: «Еще неизвестно, он отрекается от мира или мир отрекается от него». Юморист, скептик, он не верил, что в этом поступке есть хотя бы какое-нибудь зерно здравого смысла. Вот подумайте, пожилой человек… Какие уж там духовные упражнения, чтение Священного Писания, вдумчивая молитва, борьба со страстями, когда бывает, что человек с трудом передвигается? Он действительно уже не нужен миру, поэтому уходит в монастырь. Как оценить этот поступок?

С одной стороны, мы здесь видим то, что находится на поверхности, – магию пострига. Многие и в наше время воспринимают монашеский постриг как магическое действие. То есть считают, что человек становится монахом в силу действия самого таинства. Ведь многие из святых отцов, богословов, средневековых и не только (например, наш современный богослов Сергий Булгаков) полагали, что монашеский постриг – это одно из церковных таинств, и я склонен с ними согласиться.

Так вот, большинство людей на самом деле считает, что именно само действие делает человека монахом. То есть, раз уж тебя постригли, надели монашескую одежду, водрузили клобук, значит, ты стал иноком. В древности так не считали, а воспринимали монашеский постриг только как благословение вести монашескую жизнь.

«Клобук не делает монахом» – это древняя очень известная поговорка. Можем ли мы предположить, что святые родители Сергия Радонежского воспринимали постриг как магическое действо? И не только преподобные Кирилл и Мария, но и их современники, которые очень активно поддерживали эту практику? Я полагаю, что это было бы упрощением.

Есть другой момент, очень важный. Предположим, что человек всю свою жизнь вел напряженную, трезвенную, рассудительную духовную борьбу с самим собой, он всегда был духовным. А именно это и является стержнем жизни христианина, ведь разделение на монахов и мирян (и даже не разделение, а противопоставление) неестественно для церковной жизни, церковного общества. И монахи и миряне – христиане, просто у каждого из нас есть свой особый стиль жизни, который подходит именно нам, особое служение, что вовсе не ставит монахов выше мирян или мирян выше монахов или как-то иначе. Так вот, практика принятия монашеского пострига на склоне лет связана с тем, что вдумчивые и глубокие люди прекрасно понимали, что есть предел житейской мирской суете. Однажды приходит время, когда человек должен полностью от нее отречься.

Это, между прочим, очень мудрая и современная мысль, потому что люди, достигшие определенного возраста, в силу немощи своей природы, своего естества, в силу того, что слабость нас всех настигает, уже не могут вести прежнюю жизнь. Они должны сосредоточиться на внутренней духовной жизни. И что же происходит, если человек к этому не приучен? Он барахтается, цепляется за прошлое, пытается сам себя обмануть, представить себя еще молодым человеком, в котором полно сил, который может еще что-то сделать, – его пугает внутренняя пустота.

Друзья мои, это не открытие христианства, это универсальная духовная интуиция всего человечества. Например, в Индии из глубокой древности идет традиция ухода в монашескую жизнь каждого взрослого человека, который дождался женитьбы своего старшего внука. Конечно, есть разные варианты этой практики. Но подумайте, до сих пор в Индии состоятельные, влиятельные люди, которые порой занимают высокие должности в государственном управлении или управлении какой-то компании, производства, в определенный момент своей жизни сознательно оставляют свое дело детям или преемникам, оставляют весь свой дом, берут нищенскую котомку, завязываются в индийскую простыню и ходят по дорогам Индии, или идут отшельниками в леса, или присоединяются к какой-то общине, или становятся странствующими аскетами. То есть они всю жизнь себя к этому готовят. Они понимают, что у каждого возраста есть своя задача.

Мы можем, конечно, много спорить по поводу того, что это за тип духовности, что это за богословие, что это за вера, но мне кажется, что это исходит из очень глубокой и правильной духовной установки на то, что для каждого возраста есть свое время служения, своя мера духовности, и готовить себя к этому нужно в молодом возрасте.

Если в молодости человек не научится молиться, концентрироваться на своей внутренней духовной жизни, просто хотя бы не признается себе в том, что он не только имеет мышцы, внешность, волосы, голос, карьеру и прочие внешние вещи, а он еще и духовное существо, – его ждет глубокое разочарование и катастрофа. Потому что иногда нас знакомят с самими собой не только старость и годы телесных немощей, но и совершенно неожиданные происшествия, болезни, трагедии. Поэтому готовиться к духовному подвигу нужно сразу, уже в молодые годы, не бояться этого и понимать, что в этом подвиге есть своя полнота жизни, есть свое утешение.

Записала Мария Матуленко