Свет невечерний. Целомудрие скорби

Среди законов, которые предлагали Ликург и Солон, упорядочивших жизнь в Афинах и Спарте, есть ряд законов, которые современному читателю кажутся излишними и необычными. Но, вчитываясь в содержание, мы понимаем, что в этом есть даже некоторая актуальность. Я имею в виду тот корпус законов, который Ликург и Солон принимали относительно погребения усопших и скорби по умершим. Мы видим общую черту, свойственную традиционной культуре древности: некоторую сдержанность и целомудрие в скорби относительно усопших.

Ликург считал, что все, что связано с поминанием усопших и погребальными обрядами, – дело воспитания. И он хотел сделать так, чтобы молодые люди с детства воспринимали смерть нормально, учились правильно смотреть на смерть, правильно реагировать на кончину близких. Надо сказать, что Древний мир, кажется, не нуждался в этих законах, потому что смертность, особенно среди детей, была очень высокой. Тем не менее для Ликурга эти законы были принципиальны, и его современники и потомки оценили важность этих положений. Оказывается, молодому человеку очень важно научиться правильно смотреть на смерть, правильно на нее реагировать.

Часть законов, которые принял Ликург, была связана с трауром. Например, он запретил продолжать траур больше одиннадцати дней. Что включал в себя этот запрет? Например, был запрет на плач: прошло 11 дней – не имеешь права плакать. Причем это касалось не только мужчин (мужчинам вообще неприлично плакать по прошествии дней траура), но и женщин. Женщины не должны были переходить определенную черту в скорби и трауре.

Подобные же законы принимал и Солон в Афинах. Эти законы жесточайшим образом наказывали женщин за бесстыдство в скорби. Именно так. Тут можно вспомнить и других историков, и другие традиции. Например, в Китае и Японии существовали очень жесткие законы, которые требовали сбривать мужчине брови и бороду, если вдруг его заставали плачущим. Подобные законы существовали и в других древних культурах и цивилизациях, но общее в них то, что скорбь требует сдержанности, целомудрия.

В белорусской культуре в описании великого нашего краеведа Евдокима Романова сохранились замечательные черты того, как проходило оплакивание усопших в обычных белорусских деревнях. Еще в конце XIX века существовал определенный обряд оплакивания и скорби по усопшему. Подчеркиваю, это был тот самый период, когда смерть встречала человека гораздо чаще, чем сейчас. Была высокая детская смертность, отсутствовали элементарные лекарства, которые сейчас поддерживают жизнь, например, диабетиков. Сейчас люди могут спокойно вызвать скорую помощь, поехать в травмпункт. В древности, да даже еще сто лет назад такой роскоши не было, то есть смерть встречалась очень часто. И при этом существовал определенный ритм оплакивания, была правильная реакция на смерть.

Например, в белорусских деревнях, как пишет Евдоким Романов, если умирал хозяин (именно так называли главу семьи), хозяйка должна была выйти во двор и заплакать так, чтобы ее услышали соседи. Это был очень важный момент. В этом существовала определенная культура коммуникации и призыв к соучастию в скорби. Это совершенно естественно. То есть скорбь – это не твое личное дело; это дело, в котором участвует вся община; человеку сочувствуют, его поддерживают. Существовали даже специальные речи и разработанный ритуал оплакивания усопшего: что нужно делать, какое постелить полотно.

Наряду с этим, как отмечает Евдоким Романов, обязательно присутствовала в деревне специальная женщина (чаще всего старая), которая должна была следить за тем, чтобы скорбь и оплакивание никогда не выходили из рубежа приличия. Казалось бы, какие могут быть приличия в деревне? Наоборот, мы видим яркие традиции оплакивания. Тем не менее существовала женщина, которая обязательно следила за тем, чтобы оплакивание и скорбь были в традиционном русле.

То есть даже в белорусской деревне среди людей, не умевших читать, было понятие о целомудрии в скорби. Евдоким Романов даже записал специальную формулу, которую говорила такая женщина, если видела, что вдова «выходила из берегов» в скорби и вела себя неподобающим образом. Женщина должна была подойти и сказать вдове: «Годи, девка, ты его не подымешь, а себе только голову раздуришь». Так это звучит по-белорусски.

Мы сейчас живем в более благополучное время и, кажется, со смертью не так часто встречаемся. Хотя несчастных случаев и разного рода катастроф так много, что никто не может быть застрахован от этого. Может случиться что угодно с ребенком, близкими, родителями, друзьями. Современный человек иногда бывает беззащитен перед этим, потому что мы оторваны от семейной традиции, от традиционной культуры. Когда-то Ликург говорил, что от юношества прятали покойников. И Ликург разрешил хоронить покойника в городской черте именно потому, чтобы дети и молодежь знали, что есть смерть; к ней нужно правильно относиться.

Мы тоже сейчас находимся в такой ситуации, как будто ничего этого нет; мы прячем голову в песок. Нет; к этому нужно правильно относиться и воспитывать в себе определенное целомудрие скорби. Потому что современная культура и средства массовой информации нацелены прежде всего не на ум, не на информацию, как ни странно, а на эмоции; развращают чувство скорби в человеке, способность правильно скорбеть. Мы периодически видим странные поступки и слышим странные реплики людей, которые выходят из рамок целомудрия в скорби, очень увлекаются этим. Как это ни странно прозвучит, но подобный стиль поведения – это разновидность разврата. Так это мыслилось нашими предками и в Древнем мире, и в том числе даже в простой белорусской деревне. Это распущенность, если человек не умеет правильно скорбеть.

Наряду с прочими духовными аскетическими упражнениями, которые нам предлагает Церковь (молитва, богослужение, пост, чтение Священного Писания), оказывается, нужно воспитывать в себе способность правильно скорбеть, правильно смотреть в лицо опасности, правильно причитать, помня, что даже в этом священном деле, в котором каждый вам посочувствует, есть возможность для распутства, определенного рода разврата.

Целомудрие должно быть во всяком действии не только христианина, но и просто хорошо воспитанного человека. Определенного рода сдержанность, целомудрие, если хотите, стыдливость скорби – это то, что является признаком духовно зрелого человека.

Записала Нина Кирсанова