Свет невечерний. Святорыбица

Сохранилась интересная житийная зарисовка из быта древних монахов; в частности, из быта братии монастыря аввы Геласия. В достопамятных сказаниях говорится, что однажды кто-то подарил старцу рыбу. Надо заметить, что в рационе древних монахов это считалось какой-то невероятной роскошью, потому что даже оливковое масло старцы употребляли настолько редко, что это считалось чуть ли не рационом для Пасхи. То есть это были действительно великие постники, подвижники, которые питались, как это ни странно для нас сейчас прозвучит, просто кореньями. Многие из них даже хлеб не ели. Вот такие удивительные постники были в первом поколении монахов.

Так вот, кто-то подарил старцу рыбу. Кажется, какая чепуха эта рыба. Сейчас любой старец может себе купить селедку, красную рыбу; все, что в церковном лексиконе называется «святорыбица». Рыбу отдали келарю, чтобы он ее приготовил. Келарь ее приготовил, но ему нужно было куда-то отлучиться, и он эту зажаренную рыбу оставил в блюде на полу под присмотром мальчика (говорится, что это был воспитанник старца). Это было обычное дело в древности (да не только в древности, но и в новое время) – непременно был какой-то прислужник. Но в оригинальном тексте говорится, что это был именно воспитанник старца, кто-то из молодых послушников.

Так вот, этот мальчик караулил жареную рыбу, лежащую на полу. Рыба благоухала, и, как сказано в русском переводе, мальчик не выдержал и начал ее беспощадно есть. Удивительная фраза, которая человеку постящемуся очень знакома. Как можно есть беспощадно? В оригинальном тексте стоит наречие «афейдос». «Фейдомай» означает «жалеть», а «афейдос» – значит «безжалостно». Он безжалостно стал есть эту рыбу. В латинском переводе это передается словом avide, то есть «жадно». Но в оригинальном тексте как раз звучит слово, которое точно передается в русском переводе, – «беспощадно».

Спрашивается, беспощадно для кого? Для рыбы или для себя? То есть он начал ее есть, не щадя живота своего или не щадя саму рыбу? Это, конечно, вопрос для грамматиков, которые никак не могут определить, по отношению к кому было беспощадно. Видимо, обе стороны пострадали очень сильно. Когда келарь увидел мальчика за этим занятием, мальчику не поздоровилось – случились побои (во времена поздней античности расправлялись легко). Мальчик, как говорит описание, умер от этих побоев.

Старец Геласий, узнав об этом, молился над телом мальчика и воскресил его из мертвых. Вот таков рассказ. То есть закончилось все хорошо, можете не переживать за мальчика. Рыбе посчастливилось не так, как ребенку.

Этот рассказ, собственно, не о нравах поздней античности, не о жестокости келаря. Читая этот  рассказ, мы бросаем взгляд на свою жизнь, на то, как мы постимся. К сожалению, есть такая манера в нашей постнической жизни, что мы ведем себя как этот мальчик, который беспощадно набрасывается на рыбу. Ведь в нашем нынешнем уставе рыба – постный продукт. Бывает так, что ты взял на себя риск поститься, держать пост, и начинается все хорошо, все идет спокойно, в теле чувствуешь необычайную гибкость и легкость. Но вдруг находит такое состояние, когда ты готов беспощадно наброситься на рыбу или тазик с картошкой. Люди постящиеся, видимо, компенсируют недостаток жиров в организме огромными объемами постной пищи. Тем самым утрачивается самый главный мотив поста, из-за чего все происходит.

Поэтому нам очень полезно снова и снова возвращаться к старцам, к тем самым постникам. Есть очень хороший ориентир для того, чтобы прийти в чувство человеку, который уже думает только о еде, который и пост не может бросить, и никак не может наесться этими сухарями и рыбой в том числе.

Хорошо вспомнить историю с преподобным Серафимом Саровским, к которому однажды, как рассказывают современники, пришла благочестивая купчиха, вдова, вся в черном, как это часто бывает с людьми, что с головой ушли в религию и света Божьего не видят. Так вот, она пришла к старцу Серафиму и говорит: «Батюшка, как мне поститься? Я в среду и пятницу держу пост, но думаю прибавить еще понедельник. Мне с маслом есть или без масла? Мне одну трапезу оставить или две, но с сухоядением?» То есть она начала его забрасывать обычными казуистическими уставными вопросами. И, как замечают в воспоминаниях люди, которые наблюдали этот разговор, преподобный Серафим, великий постник и подвижник, не понял вопроса, не понял, о чем его спрашивают. В конце концов, когда ему кто-то из собеседников объяснил, о чем эта купчиха спрашивает, он спохватился и сказал: «Что значит есть без масла или поститься в понедельник? Бывает, так зачитаешься Евангелием, что смотришь – уже и день прошел. Бывает, молишься, молишься – и не заметишь, что обед или ужин пропустил».

В этом взгляде на пост все становится на свои места. Мы ведь всё переставляем с ног на голову. Пост – это следствие. Для преподобного Серафима, как и для старца Геласия и многих других подвижников, это следствие того, что ум и сердце целиком заняты чем-то настолько важным, что забываешь поесть. Тебе не важно, что в холодильнике и чем забить свое чрево, потому что ты полностью охвачен Священным Писанием, молитвой. Вот это первично. А пост и прочие вещи – это уже вторично.

Купчиха хотела конкретного ответа. Но она не получила конкретного ответа от старца Серафима Саровского и, видимо, ушла разочарованной, потому что старец так ей и не ответил, с маслом ей все-таки есть или без масла. А дело вообще не в этом. Даже если ты будешь есть каких-то мертвых куриц, это вообще не важно. Как написано во многих историях в Патерике, старцы, навещая своих духовных детей, садясь за трапезу, не замечали, что ели мясо. Потому что для них это была просто пища, которую им предложили. Их ум был охвачен Господом настолько, что все остальное не имело никакого значения.

Когда нас Церковь приглашает к посту, мы должны правильно выстраивать связь, не путать крышу с фундаментом, а идти от фундамента, от первичного, важнейшего содержания, на котором все строится. Иначе нет никакого смысла в том, что ты ешь без масла, держишь пост, отказываешься от рыбы. В этом нет никакого смысла, если нет того самого содержания, из-за которого ты просто забываешь поесть, как в случае с преподобным Серафимом Саровским.

Может быть, я не смог ответить на многие вопросы, которые в связи с постом ставятся, но, мне кажется, держаться святоотеческого ориентира – это самое простое и самое ясное, что нам открыто из памяти Церкви.

Записала Нина Кирсанова