Слово в образе. Никола Пуссен – «Поклонение золотому тельцу»

Мы с вами говорили о его картине «Мученичество святого Эразма». Эта работа завершала своеобразное биографическое интермеццо, то есть период ученичества, период врастания в римскую среду, когда он завоевывал свое место в творческой элите того времени. Вот эта картина обозначила статус Никола Пуссена как мастера выдающегося, который, в общем, может все. Картина была написана для Собора Святого Петра, главного собора всего католического мира.

И вот начинается счастливый период творчества Никола Пуссена, когда он будет писать работы в огромном количестве, заказы будут постоянны, и уже он должен будет отбирать, какую работу он будет выполнять, какую не будет выполнять среди тех многочисленных заказов.

Нас с вами интересуют две работы,  правильно сказать – одна, просто она является как бы парной. «Переход иудеев через Красное море» и «Поклонение золотому тельцу». Это события, относящиеся к Исходу, связанному, конечно, с уходом иудеев из Египта, из дома рабства. Это начало их сорокалетнего блуждания по пескам Аравии, по каменистым нагорьям Набатеи – тот самый путь, который завершится переходом через Иордан и обретением своего отечества в Ханаане.

«Золотой телец». Что здесь происходит? Это событие,  связанное с тем, как иудеи после того, как они уже перешли через море Чермное, то есть через Красное море,  остановились около горы Синай. И Моисей взойдет на гору Синай, чтобы получить от Бога завет. Заповеди, по которым нужно жить. И оставит свой народ на попечение своего брата Аарона.

Это очень интересная фигура, которая как бы и не совсем явно, но постоянно присутствует рядом с Моисеем. Аарон – не только брат Моисея, это основоположник рода левитов,  первосвященник, и потомки Аарона тоже будут первосвященниками. Это могущественная, значимая фигура. И он не смог справиться с отчаявшимися без Моисея иудеями, своими соотечественниками, которые, оставшись без Моисея, без видимого Бога, без закона на какое-то время, потребовали от него создать Бога. Люди, оказавшиеся вне идеи поводыря, жить не могут, и тогда они сами создают нечто, чему будут поклоняться, что будут фетишизировать, что будут обожествлять. И это некоторым образом странная, но очень человеческая по истории форма искажения сознания.

И Аарон сказал: раз вы так хотите – хорошо, мы соберем все золото, которое у нас есть, и отольем божество. И кто-то сдавал кольца, кто-то серьги, кто-то диадемы – кто что мог. Из всего того драгметалла, который был в это время у иудеев, была отлита скульптура быка. Здесь есть некоторая раздвоенность: мы должны иметь в виду, что, во-первых, иудеи долго жили в Египте, они исповедовали египетскую религию, и эта религия имеет множество богов, на вершине которых находится Амон Ра, а одним из воплощений Амона Ра, особенно если говорить о Нижнем Египте, где, собственно говоря, иудеи и проживали, является бык Апис. Этот могучий бык, воплощение плодородия и колоссальной силы, живучести, почитался за божество на берегах Нила. И теперь, обретя свободу, уйдя из Египта такой страшной ценой (ведь это тяжелый путь, и мы знаем, как фараон с армией пытался их остановить, как Господь совершил чудо, когда воды Чермного моря расступились перед иудеями и сомкнулись за ними, чтобы египтяне не смогли их догнать), они вновь возвращаются в это рабство. Они возвращаются сначала духовно, а затем последуют и более практические шаги, потому что все начинается с идеи, все начинается с образа, фетишизации этого образа.

Бык – как возвращение к Египту, как возвращение внутри себя к дому рабства. Потом это будет очень тяжело восприниматься, сама мысль о том, что однажды такое произошло. И мы видим Аарона, видим его отчаянную и энергичную фигуру в белых одеждах и то, как он пытается вразумить своих соплеменников. А они радуются!

Вот эта горизонтально выстроенная композиция, как рельеф перед скульптурой быка, показывает этот неудержимый, радостный экстаз, далекий от духовного прозрения иудеев. И все это на лоне природы, на замечательных полях. Мы говорили, что каждый день Пуссена начинался с того, что он работал на пленэре, он был замечательный мастер этюдной живописи, но как сам Пуссен и его соотечественники тогда, в XVII веке, воспринимали этого тельца? Скорее всего как возвращение к язычеству, как предательство единобожия, как стремление вернуться в прошлое, ибо будущее, в которое они входят, их пугает, и так будет всегда. Они не хотят совершить тот путь, который предопределен им Создателем. И через этот путь Он даст им новую жизнь. Эта замечательная картина, эти замечательные образы заставляют нас еще и задуматься о том, как меняются акценты.

Мы с вами говорим о тельце, о быке, о значении этого понятия. А сегодня ведь для людей гораздо важнее, если они говорят о золотом тельце именно в контексте слова «золотой». И тогда все обретает новое измерение – это готовность и даже внутреннее желание отказаться от мира духовного, от жизни духовной, от подвига духовного ради материального и того, что выражено во вполне конкретном эквиваленте стоимости – золоте, ибо есть тот эквивалент, который определяет меру вашей любви к Богу и меру Божественной любви к вам, ваше место. Это золото, это презренный металл, это деньги. Так, и в большей степени именно так понимается это сегодня. Об этом картина Пуссена. Она о той трагедии, которая могла произойти тогда, после подвига ухода из Египта, о возможности отказаться от будущего, ради удовлетворения здесь и сейчас жизни материальной.

Сюжет картины, конечно, драматичен. Мы с вами знаем, что Моисей настоит на своем. Мы знаем, что Моисей совершит ужасное: соберет верных себе людей и скажет им, чтобы они убивали всякого, кто тянется к золотому тельцу. И они мечами убьют всех тех, кто упорствовал в желании поклоняться золотому тельцу. Будут убиты три тысячи человек. Для сравнительно небольшого племени, которое вышло из Египта, – это страшная цена. Но только так, только такой страшной ценой можно остановить катастрофу.

Вот об этом тоже этот сюжет и картина Пуссена. Но все кончится хорошо, иудеи вернутся к Богу живому, Богу единому, они начнут движение через Набатею и через Аравию, через пустыни – в свой новый дом, и они дойдут до него. Поэтому картина поражает нас своей мажорностью, богатством колорита и невероятной красотой пейзажей, в пространстве которых это происходит.

Наверное, все-таки наш с вами разговор о Пуссене не завершен, потому что нам еще предстоит встретиться с эстетикой классицизма, а значит и вспомнить замечательного художника из Нормандии.

Записала Полина Митрофанова