Слово в образе. Илья Репин «Голгофа (Распятие Христа)»

– Вот уж, казалось бы, о ком нам хорошо известно, так это об Илье Ефимовиче Репине. Его творчестве, его жизни, о том, как он приехал из Чугуево, как  учился в Академии художеств, как он вошел в Товарищество передвижных выставок, как боролся за новое, передовое русское искусство, как жил в пенатах, где был своеобразный клуб и к нему приезжали знаменитости. Конечно, меньше известно о его последних десяти годах жизни, когда он жил вне Советского Союза, на территории Финляндии. Но ведь жил в пенатах, в своем собственном доме, значит, все было хорошо и в порядке. Тем более что советская власть к нему относилась с интересом и благосклонно и не раз предлагала ему вернуться в Советский Союз. А он не соглашался возвращаться в Советский Союз, хотя он ведь не принял финского гражданства, оставил при себе паспорт Российской империи и получил сверх этого знаменитую бледно-зеленую книжечку – нансеновский международный паспорт.

Знаем ли мы Илью Ефимовича Репина? «Отказ от исповеди», «Крестный ход в Курской губернии», атеистическая композиция. «Запорожцы», «Иван Грозный». Дело даже не в том, что начало его творческой биографии – это картины на евангельские сюжеты. Важно то, что на протяжении всей своей очень долгой жизни в его мастерской всегда были работы на ветхозаветные и новозаветные темы. Это совершенно по-новому может раскрыть творчество Ильи Ефимовича Репина, и, наверное, пришло время, что называется, писать новую биографию, творческую биографию этого человека.

Есть книга «Далекое близкое», это воспоминания самого Репина. Написано замечательно, потому что у Репина был, несомненно, литературный дар. Там есть глава, которая называется «Мои восторги». И вот первый восторг, который можно было бы выделить в жизни Репина, – это его работа над росписями в одной из церквей в окрестностях города Чугуева, он еще не был великим художником, он вообще не был художником. Он был всего-навсего богомазом, подрабатывал, и, конечно, почти совершенно бесплатно.

Одна из тем, которая всегда волновала Репина, – это тема Распятия. Репин интересуется не только каноническим содержанием. Вот первая картина в ряду трех, о которых мы хотим сегодня упомянуть. Первая работа, 1869 год. Она появилась после посещения посмертной выставки художника Константина Дмитриевича Флавицкого, того самого автора «Христианских мучеников в Колизее», картины, о которой мы тоже говорили. Замечательный художник, увы, умер слишком рано. После него осталось много эскизов к работам, которые были им еще не написаны, и вот они были выставлены и обладали такой талантливостью, образной яркостью, что творческое воображение Репина мгновенно стало работать, и он принимается за написание большой картины с названием «Голгофа».

Когда мы смотрим на нее, то мы понимаем, что перед нами эскиз, незаконченная работа,  но зато какая поразительная мысль здесь выражена! Мы ведь видим работу, на которой представлена гора, заполненная людьми, гора, сливающаяся с этими людьми. Получается такой удивительный эффект, когда мы не можем отличить неживую природу от живой природы, людей от скал, все переходит одно в другое, и все удивительно нервно, волнительно пульсирует. Вот такое поразительное единство мира, в центре которого, там, вдали, происходит воздвижение Креста. Не трех, одного. И этот момент воздвижения еще более акцентирует момент пульсации и процесса движения.

В книге «Далекое близкое» Репин пишет так об этом моменте: «И вот я один в особом чаянии вдохновения чертил и отыскивал, воображая живую сцену Голгофы». (Обратите внимание: в особом чаянии вдохновения.) Это всегда очень важно было для Репина – живое. Такое, какое было. Стремление войти внутрь этой толпы. «Голгофа не только рисовалась мне ясно, но мне казалось, я уже сам был там.   Со страхом колыхался я в толпе, давая место кресту. Сбежавшаяся масса людей стояла вдали. С ними, в этой темной страшной трагедии, я потерялся до самозабвения». Как будто вся земля сострадает, сотрясается рыданиями и испытывает трагедию. Это стремился передать Репин, и это ему, наверное, удалось.

В этом же году появляется работа «Иов и его друзья», за которую он получил малую золотую медаль. Какое удивительное чувство композиции! А при этом еще какая техника живописи! В такой технике немыслимо было бы создавать «Голгофу», потому что тогда  исчезло бы ощущение движения, живой пульсации, того, что бесконечно ценно в ней. Он писал это как очевидец. Очевидец исчез бы в этой работе.

Потом появляется «Воскрешение дочери Иаира», за нее Репин получил уже большую золотую медаль в 1871 году. И дальше идут годы, когда в его мастерской существуют одновременно и работы, ставшие впоследствии каноническими для критического реализма, и работы на евангельские темы. И в 1896 году появляется еще одна «Голгофа», и тоже эскиз. Здесь как бы Репин входит внутрь этой толпы, приближается к сцене, в которой уже присутствует Христос. В этой сцене, как мы понимаем, воины в соответствии с евангельским текстом разрывают и делят Его плащ.

В этой работе мы видим несколько иное присутствие, скорее этнографическое. Подлинной религиозной искренности здесь как бы нет, или она не выявлена столь очевидно, столь обнаженно, как в первой работе. Это работа, в которой экспрессивный мазок отражает экспрессивное чувство сопереживания.

Если бы Репин продолжил работу, но он не продолжил… Он вернется к теме Голгофы в конце своей жизни, тогда, когда он окажется уже один, в пенатах, совсем близко от Санкт-Петербурга, отделенный от него границей.

Это были тяжелые годы. В холодных пенатах, на окраине Финляндии, за пределами России. Он писал на оборотной стороне клеенки, потому что не было холстов, их нельзя было купить, они кончились. И Репин на станции  Коккола, в магазине хозяйственных товаров, покупал либо линолеум, либо клеенку, он использовал их обратную сторону, чтобы можно было писать. Вот на этом убогом материале появляется последняя картина Репина, его последняя «Голгофа». Распятие без Христа. Два распятых, третий крест лежащий. Псы, то есть гонители христианства, а в Ветхом Завете это нечистые животные, слизывающие кровь мучеников. А где Христос в этом обезбоженном мире, погруженном в ночной туман? Видел ли эту работ Пазолини? Видел ли эту работу Тарковский? Вот она, та образность, к которой они стремились. Звенящая, трагическая и зловещая. И вот в этом тумане, в этом мареве мы с вами угадываем какой-то абрис гор; и там пещера. И в этой пещере огонек – могила Христа. Вот где Он. Этот малюсенький огонек оказывается той самой надеждой, которая обращена как бы к новой теме. К теме от Распятия к Воскресению. Репин абсолютно уверен, что это Воскресение, возрождение, торжество Бога над кошмаром, который творят люди, – неизбежно.

Эта работа оказалась последней, написанной художником. В 1926 году она была представлена в Хельсинки на выставке, там ее купил норвежский врач. Ну а уже от сына этого врача работа оказалась в США, в Принстоне. Вот такой путь.

Записала Полина Митрофанова