Беседы с батюшкой. Страстная седмица

В московской студии нашего телеканала на вопросы о Страстной седмице отвечает настоятель храма святых первоверховных апостолов Петра и Павла в Ясеневе (Московское подворье Оптиной пустыни) архимандрит Мелхиседек (Артюхин).

(Расшифровка выполнена с минимальным редактированием устной речи)

– Сегодня тема нашей передачи – «Страстная седмица». Каковы самые главные события Страстной седмицы?

– Я думаю, самые главные, конечно, собственно воспоминания последних дней страданий Спасителя, чтобы еще раз пережить, осмыслить, ценой какой Жизни и какой Смерти мы живем и существуем. Потому что это не просто исторические воспоминания – это факт нашей истории. О Христе Священное Писание говорит: Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и язвою Его мы все исцелились (Ис. 53, 5). «Язвою Его мы все исцелились». Попробуем образно это перевести, чтобы было понятно, что Господь сделал для каждого из нас.

Предположим такую ситуацию. Случилась автомобильная катастрофа, нужно переливание крови. И вдруг на соседней койке оказывается пациент с редкой группой крови – первой. Кстати, ее переливают людям только с первой группой. Вот у меня четвертая, мне подойдет любая группа крови, а первой подходит только первая. Говорят этому человеку: Вы не могли бы нам сдать 400 миллилитров крови? Это единоразовая, не вредная для здоровья донора доза. Сдали, пациенту стало легче. Потом еще говорят донору: слушайте, а можно еще 200 миллилитров? Пациенту становится все легче и легче; может быть, рискнем еще двести? Тот еще двести дал. Ну вот, больному совсем легче стало, нужно еще крови, но нет больше в больнице никого с первой группой. Просят донора опять сдать, но уже предупреждают, что будет риск для его здоровья.

И вот этот человек, донор (может быть, знакомый, близкий, но это все моя фантазия, чтобы было понятнее), решается все-таки еще 200 миллилитров сдать. Больной выздоравливает, а у того, кто отдал кровь, начались проблемы с кровообращением, с почками (я уже не помню до конца, какие последствия бывают, когда сильная кровопотеря). Но он пошел на это добровольно, его предупредили, чем может закончиться дело. Но пациент был какой-то близкий человек, и донор все-таки рискнул отдать кровь. Спустя какое-то время начинается необратимый процесс, и донор умирает. Так вот, если гипотетически предположить такую ситуацию, с каким благодарным сердцем (если это нормальный человек) выздоровевший будет относиться к памяти своего друга, который отдал кровь? Именем его детей своих назовет, маму, папу его до конца жизни чтить будет... Думаю, нормальный человек так бы поступил.

Такие ситуации вполне возможны в нашей жизни. Я знаю историю, когда мать своей дочери в Донецке (когда там все еще было мирно), в монастыре отца Зосимы (схиархимандрита, по фамилии Сокур), отдала почку. Это какая-то загадка, какая-то тайна была всей этой семейной истории. А почка не прижилась. В двадцать лет у девушки потеря почек, в двадцать ее постригли в схиму перед смертью. Не помню имени той монахини, но она до сих пор живая. Около десяти лет прошло, она на гемодиализе (искусственное очищение крови через аппарат, «гемо» – кровь, «диализ» – очищение). Но мать решилась отдать свою почку. Как дочь к матери будет относиться?

А ведь это все произошло в нашей жизни, жизни каждого из нас: за нас была Христом отдана жизнь, и не с предупреждением, а добровольно. Добровольно Он понес страдания вместо нас, за каждого из нас. В Писании Он так и говорит: за то любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее (ср.: Ин. 10, 17). И за то, «что Я отдаю Мою жизнь, за то любит Меня Отец Мой Небесный».

Помню, когда я только пришел к вере, не было тогда такого обилия книг, не было этих передач, не было «Союза», «Спаса», «Царьграда», телеканала «Радость моя». Но несколько книг у меня было – аввы Дорофея, Иоанна Лествичника, патриархийный молитвослов и Евангелие. И вот походишь, походишь, делать вроде нечего – Евангелие прочитаешь. Походишь, делать нечего – опять Евангелие почитаешь. Потому что не хотелось чем-то другим мозги забивать, а такой широты и полноты не было. Может, даже и к лучшему, потому что зато было хоть Священное Писание. И меня все время поражали такие слова: так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3, 16). И вот мы этой Жертвой, этой смертью имеем жизнь. По грехам нашим, по тому, что с юности было в жизни у каждого из нас. Неизвестно, что было бы с нами, если бы Один – Христос – не пострадал за всех. И это реальность, не гипербола.

Сейчас Господь имеет право нам прощать наши грехи, потому что уже Один был наказан за всех, кто жил до Христа и кто будет жить после Него. Наказание мира нашего уже на Нем, язвой Его мы все исцелились. Захочешь жить по-божьему – будешь жить по-божьему. Принес покаяние – не несешь наказания за него. Когда ты раскаялся, оставил грех, наказания не следует. До Христа за грехи следовало наказание, а сейчас следует вразумление и имеется возможность прощения греха. Давайте не будем далеко ходить. Мы скоро дойдем до Великой Пятницы, сейчас Великий Вторник. Разбойник, покаявшийся на кресте, должен был всю жизнь нести наказание. Христос вместе с ним пострадал и имел возможность его простить. Не наказывать (он и так наказан был) вечно, а простить. А тот за свои беззакония, может, десять тысяч лет должен был быть в аду, математика такая. Но ему все списывается, весь долг. Почему? Благодаря Жертве Господа.

Поэтому эти дни для нас, конечно, – это максимальное соучастие, сопереживание. Понятно, что сейчас у всех закрученный ритм, такой образ жизни, работа, прокормление семьи, бесконечные отчеты, все время убыстряющийся ритм жизни. Но какое-то личное пространство все-таки должно быть, хотя бы в эти дни. Нужно, конечно, самим что-то перечитать, особенно две предпоследние главы Евангелия. У каждого евангелиста (так у них совпало) три последние главы – о последних днях Спасителя. Самая последняя глава у трех евангелистов – о воскресении, у Иоанна – две последние главы о воскресении. А у каждого евангелиста две предпоследние главы о страданиях Спасителя. Поэтому, конечно, нужно в эти дни хотя бы по нескольку этих глав (сначала у одного евангелиста, потом у другого) перечитывать, чтобы еще и еще раз погрузиться в ту атмосферу. А если есть такая возможность, то, конечно же, соотнести свою жизнь с жизнью Церкви.

И когда мы сегодня с тобой готовились к передаче, тоже возникла такая мысль – как это осуществить чисто практически людям, которые на работе, у которых офисы… Надо в эти дни постараться пораньше ложиться, пораньше вставать, свои дела сделать, ехать на работу, чтобы не опоздать, и там, рядом с работой, в ближайшем храме, быть до того момента, пока не останется несколько минут, чтобы дойти до своей работы. Потому что ты уже не в пробках, уже доехал, знаешь, сколько тебе от храма добежать до работы. И эти десять, пятнадцать минут, полчаса до работы будут чрезвычайно важными.

Я тоже вспоминаю свою молодость, меня поражали одни слова из Евангелия: и в одиннадцатый час пришедшие равную мзду приемлют с первыми. После учебы я старался забежать в храм (это был Елоховский собор), и каждый раз почти кончалось богослужение, я приходил уже когда кончалась утреня, начинал читаться первый час (может быть, какие-то десять-пятнадцать минут), иногда попадал на проповеди батюшек в вечернее время. Это были незаменимые минуты. Их было мало, но они были наполнены содержанием. Я выходил из храма – сейчас вспоминаю – и было такое впечатление, будто всю всенощную простоял. Почему? Потому что Господь нам говорит: не мерою Бог дает Духа. Одному за всю всенощную, одному за целую литургию, а другому за несколько минут пребывания в храме. Почему? По Своей любви. Ты же по любви в храм пришел? Да. Хоть на несколько минут? Да. Ну и все. Дух дышит где хочет, поэтому надо тоже этим моментом пользоваться. И для души того, кто будет по ревности сейчас, на Страстной, соединять свою жизнь с богослужебной жизнью Церкви, думаю, это будет очень полезно и питательно, будет потом благодатным зарядом на целый год.

– В Покровском храме особенно чувствуется близость событий Страстной седмицы, ведь у вас собраны копии многих святынь, которые связаны с событиями Страстной седмицы, – и копия Голгофы, и Камня Помазания, и Гроб Господень. Расскажите, пожалуйста, о копиях святынь, об этой иконе Святой Земли.

– Интересный вопрос. Покровский храм построен в Ясеневе. Мы сейчас на заставке в студии видим изображение нижнего Покровского храма, что в Ясеневе. За моей спиной – Голгофа, Камень Помазания, место рождества Христова, а с левой стороны виден фасад кувуклии, то есть часовни Гроба Господня. Кстати, «кувуклия» переводится как «царская опочивальня». Ее недавно отреставрировали в Иерусалиме, и 22 или 25 марта было ее освящение после этого. Двести лет после землетрясения к ней не прикасались, фасад почти один в один как в Иерусалиме. Сделан, кстати, из иерусалимского камня; была фабрика «Иерусалим марбл» в пятнадцати километрах от Иерусалима. Мы потом из Хайфы везли ее в Финляндию, из Финляндии на контейнерах уже перевозили в Москву.

Что интересно, эти святыни и копии святынь непосредственно задействованы в богослужениях. Все начинается с Великого Четверга, когда читаются Страстные Евангелия. Евангелие лежит на Голгофе. Мы знаем, что Спаситель, по Священной истории, ночь с четверга на пятницу провел в тюрьме, устроенной римлянами в претории. В нашем храме есть точная копия той самой темницы (здесь этого изображения нет, она в западной части). Она сейчас сохранилась в Иерусалиме. Есть улица Виа Долороза, которая переводится как Крестный Путь, и там есть греческий храм на месте этой претории. Сейчас там небольшой греческий монастырь.

Паломники, которые посещают Святую Землю, имеют возможность видеть ту самую темницу, в которой Спаситель провел целую ночь. Интересна большая каменная плита с двумя большими отверстиями для ног. Мученика или страдальца, который был приговорен к той или иной казни, сажали на плиту, ноги опускались в эти два отверстия, а снизу перехватывались цепями. Римские легионеры уходили, и не надо было волноваться: узник никуда не денется. Руки свободны, он может руками что-то делать, но с этого места уже никуда не убежит, можно даже особо и не охранять. Цепи, перевязанные ноги, да еще через плиту – ни наклониться, ни достать невозможно. В таких страданиях, такой пытке провел Спаситель целую ночь.

В Великий Четверг после Страстных Евангелий, которые читаются на Голгофе, плащаница переносится из ризницы в эту темницу и там находится с четверга на пятницу, так же как был и Спаситель. Утром совершается вынос плащаницы. В нашем храме он совершается рано утром, не в середине дня, как во многих храмах, а рано утром в пятницу после царских часов, чтобы трудящийся народ имел возможность до работы (богослужение у нас заканчивается около восьми часов, начинается в шесть) приложиться к плащанице. Потом всю пятницу плащаница находится на Голгофе, вечером начинается великое повечерие и утреня Великой Пятницы, на которой начинают читать чин погребения плащаницы. В определенный момент богослужения плащаница с Голгофы (в студии видны горящие светильники, семьдесят светильников, они над Камнем Помазания) кладется на Камень Помазания при словах: «Благообразный Иосиф с древа снем пречистое тело Твое, плащаницею чистою обвив, и вонями во гробе нове покрыв положи».

Однажды я смотрел какую-то греческую зарисовку, фильм, где было показано богослужение Великой Пятницы. Я увидел, что делают греки в момент Великой Пятницы при чине погребения плащаницы на словах «плащаницею чистою обвив, и вонями во гробе нове покрыв положи». Видел подносы с лепестками роз, на которые была вылита розовая вода. И этими лепестками обсыпана вся плащаница; это как некая дань, честь, слава, как некое омовение. Тем более эти лепестки пропитаны розовой водой, и получается тоже некое омовение. Я это увидел и думал, что такая традиция, ведущая свое существование с древних времен, утеряна у нас. И мы так же в Великую Пятницу берем розовые лепестки (благодаря хорошим людям), осыпаем ими плащаницу с благовониями, и в конце Великой Пятницы совершается крестный ход.

В чем еще уникальность нашего храма и нашего иерусалимского богослужения? Плащаница в Великую Пятницу обычно в каждом храме после крестного хода кладется на аналой для поклонения в течение всей субботы. Люди приносят освящать куличи, прикладываются к плащанице, и так во всех храмах. А у нас исторически выстроенные по Евангелию богослужения. Плащаница хоронится в Гробе Господнем, как это сделали Иосиф с Никодимом: погребли во гробе нове, высеченном в скале.

– Кладется во время богослужения?

– Во время богослужения Великой Пятницы в конце крестного хода. Мы обходим храм и заносим плащаницу в Гроб Господень.

– То есть люди принимают в этом непосредственное участие?

– Совершенно верно, непосредственно происходит погребение плащаницы в прямом смысле этого слова, и не где-нибудь, а в Гробе Господнем, как это и было по Евангелию. В конце этого богослужения читаются такие слова: «Гроб был закрыт, и сказали: вы имеете кустодию (то есть стражу) и утвердите гроб, знаменавше его с кустодией». Что значит «знаменавше гроб»? Положив печать, знамя; кустодия – стража. Так вот, когда мы хороним плащаницу в Гробе Господнем, закрываются двери, обматываются лентой ручки и кладется восковая печать, как это и было в Евангелии. Синедрион опечатал своей печатью, чтобы увидеть, снял ее кто-то или нет. Как они сказали: сделайте так, чтобы ученики не украли тело и не сказали, что Он воскрес.

Интересно, когда это было в первый раз (первый раз было богослужение по наитию), мы еще не знали, как это сделать. Уже идет богослужение, и вдруг один из священников говорит: а какую печать-то приложим? Не печать же храма. А надо, чтобы был некий историзм. И вдруг кто-то из сообразительных батюшек, который был рядом со мной, тут же из свечек сделал печать, только печать Божию. Он из свечей сделал две буквы: «Х» и «В». «Христос воскресе». То есть сделал две буквы с ознаменованием, чего мы ждем от этого печатания, этого гроба, от этого погребения. Мы ждем светлого воскресения. То есть даже эта печать с надеждой на дальнейшие происходящие события.

И потом это вошло в традицию, то есть постепенно складывалось особое богослужение этого храма, где находятся святыни, о которых идет речь. Голгофа перед глазами, Камень Помазания лежит перед нами, Гроб Господень тоже представлен воочию. Причем интересно, что все эти святыни сделаны один в один из иерусалимского камня, привезены со Святой Земли. В Голгофе, которая у нас, есть серебряный медальон. Если кто был в Иерусалиме и прикладывался к голгофскому месту, знает, что там есть серебряный медальон. Но там все происходит очень быстро, большие очереди, огромное поклонение… Я вспоминаю свое паломническое посещение Иерусалима, вспоминаю греческих монахов, священников и это слово, которое они произносили: quickly, quickly! («быстрее, быстрее!» по-английски). Потом они уже научились, поскольку большинство паломников русские, или с Украины, или из Белоруссии, говорить «быстро, быстро» с каким-то интересным акцентом. И что-то смазывается, хочется хоть какие-то секунды помолиться, но порой и этого не удается.

Но вот что интересно, там есть серебряный медальон под Голгофой. Я понимал, что это какая-то икона, а что там, было непонятно. Мы же хотели сделать все аутентично в нашей святыне и послали однажды архитектора с фотографом,  он за несколько секунд сделал фотографии. Оказалось, что это серебряный барельеф с изображением страданий Христовых – распятие, водворение на крест, снятие с креста, погребение. Это уникальные серебряные миниатюры, объемные барельефы. И мы все это восстановили по фотографиям. Теперь нет нужды слышать это «quickly, quickly!». Приезжайте, смотрите, вы в Иерусалиме этого не успеете рассмотреть. Посмотрите, как там все в Иерусалиме на Голгофе.

Милостию Божией, когда мы были в паломничестве, нам передали небольшой камень с Голгофы. Сейчас он вмонтирован в эту серебряную святую икону, в этот барельеф. Когда прихожане, паломники прикладываются к голгофскому кресту, они имеют возможность рассмотреть эту икону, этот серебряный барельеф, и приложиться к частице с Голгофы. Это тоже связывает нас – не только иконное восприятие, не только мысленное перенесение в Святую Землю, но и сама святыня, которая присутствует в этой Голгофе. А в Гробе Господнем, когда мы сооружали эту святыню, в приделе Ангела есть что-то вроде чаши. У греков это служит престолом. В Иерусалиме в ней находится часть камня, которым был привален Гроб, эта часть сохранилась и сейчас находится в специально оборудованной мраморной чаше. Ее видно, к ней прикладываются.

А мы вместо этого камня собрали со святых мест Палестины камни с Голгофы, с Иордана, с горы Вознесения, с Фавора, где было преображение, и со многих других святых мест – Назарета, Вифлеема. Получается, что еще и материальные святыни присутствуют в копии кувуклии и вообще во всем этом комплексе, который Патриарх в свое время наименовал иконой Святой Земли. Есть иконописные копии – Владимирской, Смоленской, Иверской икон Божией Матери. Оказывается, есть и копии святых мест.

– Мне кажется, ничего подобного нет ни в одном храме.

– Есть, Новый Иерусалим, Валаамский монастырь, Воскресенский скит…

– А такие службы, которые проводятся?

– Скорее всего, тоже что-то есть. Но таких служб даже нет в самом Иерусалиме, потому что там плащаницу в Гробе Господнем не хоронят, так как он все время открыт и нет возможности его запечатать даже на какое-то время. Его печатают с субботы утра до момента сошествия Благодатного Огня, которого мы все тоже с нетерпением ожидаем. Каждый раз это для нас великое утешение, великая молитва – знать о том, что Господь в очередной год с нами. Кстати, если будет возможность, то москвичам (или жителям близлежащих мест), которые сегодня смотрят нашу передачу, конечно, было бы уместно и благодатно на Страстной побывать в нашем храме и своими глазами увидеть Голгофу, Камень Помазания, темницу Спасителя, увидеть и место воскресения Христова.

Сегодня у нас была паломническая группа. Я ей показывал в нашем маленьком музее артефакты, которые привез со Святой Земли. Показывал динарий, подлинный сребреник, лепту вдовицы (две монетки), кувшин, сделанный из обыкновенной глины, который использовали две, две с половиной, три тысячи лет назад. И сейчас до сих пор многие вещи делают из глины, но это были артефакты, найденные при раскопках. Глиняный кувшин для вина; из него Спаситель мог наполнить ту самую общую Чашу, которой причащал в Великий Четверг. Была приобретена и сама чаша, такая, какой  могла выглядеть в те времена. Мы не говорим, что это та самая Чаша, это просто общая атрибутика, предметы домашнего обихода, которые присутствовали в Палестине, на Святой Земле две тысячи лет назад.

Есть в нашем храме медное копье, которое могло быть похоже на копье римского легионера; также губка, солонка. Помнишь, в Писании есть такие слова: а кто Тебя предаст? Омочивый со Мною руку в солило (ср.: Мф. 26, 23). Эта солонка присутствует. Есть светильники, которые тоже раскопали в Святой Земле (я потом в антикварке их приобрел), из притчи о десяти девах (пять были с елеем, а у других не было елея в светильниках). Те самые маленькие светильники, которые употреблялись тогда в быту, тоже присутствуют. Можно своими глазами, наглядно перенестись в Святую Землю, посмотреть этот быт, посмотреть, из какой чаши в Великий Четверг могли причащаться апостолы, на что она была похожа. Или помнишь омовение ног Петру и апостолам? Иисус препоясался… и стал умывать ноги ученикам Своим (ср.: Ин. 13, 4–5). Так вот, есть кувшин из глины, похожий на те, что могли использоваться во времена земной жизни Спасителя.

Все это довольно важно, наглядно, интересно, потому что это связывает нас с той историей, которую мы читаем. А когда мы своими глазами видим сребреник, копье, видим его ширину, терновый венец, губку, то понимаем, что Евангелие начинает оживать, становится все более понятным, объемным и доступным; становится понятна евангельская история, с которой мы все связаны.

– На ум сразу приходит известный фильм Мэла Гибсона «Страсти Христовы», где очень наглядно показаны страдания Христовы. Как Вы считаете, уместно ли смотреть этот фильм во время Страстной?

– Дело в том, что я уже не помню, когда он вышел на экраны. Были какие-то споры, полемика по поводу этого фильма. Потом какое-то название было сразу пугающее, потому что обычно были какие-то слабые попытки, а иногда даже пародии на евангельскую историю. Но когда фильм посмотрели близкие мне духовные люди, наставники, а потом посоветовали мне, я этот фильм посмотрел и, конечно, был потрясен, насколько выдержан евангельский сюжет. Ни одного слова режиссер от себя не добавил. Мало того, я этот фильм смотрел с субтитрами…

– Фильм на арамейском.

– Да, на арамейском. Сейчас мало осталось тех, кто на нем говорит. Римляне говорили на итальянском. Все это было настолько поразительно: обстановка, одежда… Но с другой стороны, люди говорят, что фильм очень жестокий. Там столько натурализма, страданий Христа… И для нас это кажется необычным – евангельская экранизация. Некоторые даже восприняли это как некий революционный шаг. У меня тоже возникла такая мысль, когда, наверное, впервые появилась икона и изображение распятого Христа. В те времена для простого человека, читавшего только евангельский текст, изображение распятого Христа, вдруг появившееся, тоже было как революция. Вдруг Евангелие начали писать красками: крест, страдания, терновый венец. Начали писать иконы Божией Матери, святых. Сначала иконы были явлены, потом их писали… Это тоже в те времена было необычно.

Даже существовало целое направление – иконоборческая ересь,  учившая, что это невозможно и не нужно – изображать то, чего изображать не нужно, и прочее. У них была своя догматическая основа для этого. На иконы тоже были гонения, что это не надо изображать, что все это духовно; Христос был, но давайте Его просто домысливать, достаточно одного креста, будем кресту поклоняться. Зачем  какие-то фрески, мозаики и прочее, евангельские вообще сюжеты, притчи… Нет-нет, достаточно только креста.

А теперь вот целые экранизации. Как? Нет, на самом деле это иллюстрация Евангелия, причем довольно деликатная. Конечно, может быть, это не совсем удобно, но расскажу свой маленький личный секрет. Пусть к этому каждый отнесется по-своему, но после Страстных Евангелий, читаемых в четверг вечером, несколько лет подряд я смотрел в несколько ускоренном варианте, пропуская какие-то места, которые уже были знакомы, этот фильм. Ведь мы же перечитываем что-то, чтобы не забыть это, чтобы помнить, войти в эту атмосферу.

Когда Писание говорит: возложили на Него терновый венец, били и распяли Его, – за этими словами для простого обывателя XXI века не стоит ничего. Что такое «били римские легионеры»? Кто-нибудь из нас это видел, как били, чем? Мэл Гибсон показал, чем били. Плетка с тремя свинцовыми наконечниками, каждый наконечник еще с гвоздями; были и другие орудия казни, которые в те времена могли видеть люди, толпа, наблюдать, потому что таких распятий, таких пыток в Палестине и в Святой Земле (тогда она еще не была Святой Землей) было на каждом шагу. «И распяли Его» – не надо было никаких иллюстраций. Как это, что это? Все видели в какие-то особые моменты общественной жизни, как распинали, потому что это происходило публично, это делалось показательно, чтобы было неповадно. От одного только слова «распяли» люди приходили в ужас, вспоминая, что это такое. А мы не знаем, что такое «распяли Его». Вот я, например, до этого фильма видел только картины западных художников, мастеров. Наши иконы, фрески византийские очень сдержанные, там нет такого материализма, натурализма, чем отличается западное искусство.

Но это все только на картинке мы видели. И когда вдруг это все показано в фильме исторически, как все на самом деле технически могло происходить (и происходило), конечно, без слез это смотреть невозможно. Но если эти слезы и уместны, и это воспоминание, то оно как раз уместно в эти страстные дни. Я к этому особо не призываю, просто делюсь своим личным опытом. Потому что у нас есть иконы, есть распятие, которые в нас должны вызывать какие-то чувства благодарности, сострадания, соучастия, сопереживания со Христом. Но если порой даже нас не трогают Страстные Евангелия, эти иконы и фрески распятия, пусть нас хотя бы это затронет, чтобы мы посмотрели, как это было, если недостаточно (а нам часто бывает недостаточно) одних только слов. Помнишь такое выражение: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать?

Поэтому я тоже думаю, что это своеобразная икона Святого Писания, ожившая фреска, ожившая мозаика, которая нас переносит на две тысячи лет назад. Думаю, это тоже довольно важно для опыта духовной жизни. А полемика вокруг фильма, насколько все это удачно, неудачно, натуралистично или нет, – об этом уже не нам судить. Главное, возьми лучшее. Как пчела. Пчела  найдет при дороге маленький цветок, возьмет из него нектар и понесет в свой улей. А муха и в саду найдет навозную кучу… Вы посмотрите просто, как по Евангелию могла бы происходить эта история.

– Исповедь и Причастие во время Страстной имеют ли какие-то особенности?

– Имеют. Например, наши два храма (при подворье монастыря Оптина пустынь храм Петра и Павла в Ясеневе и Покровский храм в Ясеневе) в спальных районах. И мы в эти дни просим постоянных прихожан, чтобы они исповедовались накануне – в понедельник, вторник, среду. Чтобы дать возможность исповедоваться людям, которых мы называем «подснежниками». Это те, кто проснулся, их цветочки пробились из-под духовного снега, они приходят причаститься раз в год в Великий Четверг (как они называют, «чистый»), или в субботу утром, или даже на саму Пасху. Вот чтобы освободить священническое время для этих людей, мы своих прихожан просим исповедоваться заранее и уже благословляем причаститься в Великий Четверг (кто-то причащается в субботу утром и на саму Пасху). Потому что невозможно такому количеству людей с таким маленьким количеством священников всем сразу помочь с исповедью.

Это не означает причастие без исповеди, это означает, что в эти особые дни причастие идет с прошлой исповедью, с исповедью накануне. И в этом тоже есть определенная особенность, но это особенности нашего храма, микрорайона. Вроде бы он небольшой по площади, а проживает в нем 180 тысяч жителей. Это половина областных городов, таких как Рязань, Калуга, в которых в среднем по 350 тысяч жителей. А у нас 180 тысяч в одном только московском микрорайоне. Невозможно всех исповедовать в Великий Четверг или перед Пасхой.

В то же время мы призываем, чтобы на Страстной старались причаститься тогда, когда есть возможность, – и в среду, и в четверг, и в субботу, и в воскресенье, потому что это чрезвычайно важно. Раз вы на богослужении, раз провели Великий пост, это тоже подвиг христианской жизни, душой и телом как-то готовились к этому. Конечно, самое главное событие – это соединение со Христом в таинстве Святого Причащения.

– Есть различные поверья, связанные со Страстной седмицей. Например, что в «чистый» четверг нужно ходить в баню, что куличи нужно обязательно печь в четверг. Не суеверие ли это?

– Я слышал об этом. Когда услышал, то у многих прихожанок спрашивал, так это или нет, когда они пасху делают, когда куличи пекут, яйца красят. Говорят, делают, как это было раньше, в Великий Четверг. Я говорю: как же получилось, в Великий Четверг делаете днем, а потом Страстные Евангелия, а утром в Великий Четверг причащались? Какая же тогда у человека суета! Все эти кулинарные изыски накануне Страстных Евангелий, когда голова и душа должны принадлежать Богу… А тут начинается – печем, варим, пятое-десятое. Баня не баня, помыться всем надо, не только в «чистый» четверг. Но баня на Страстной?.. Если в деревне, это одно, но сейчас у нас какая баня? У всех душ.

Я слышал такой духовный совет от отца схиархимандрита Зосимы (Донецкого): не суетитесь на Страстной. Если что-то и готовить (яйца, куличи и пасху), посвятите этому понедельник и вторник, когда более-менее свободные дни. Мы сейчас с тобой говорим вечером вторника. Уже остается одна только среда. Пусть те, кто успеет посмотреть, сделают всё сегодня вечером (какие-то приготовления) и в среду, чтобы потом заложить все это в холодильник – и до Великой Субботы после освящения. Всему свое время. Всей кулинарией надо заниматься в начале Страстной недели, а может быть, даже на Вербное воскресенье (все-таки праздник, рыбкой разговелись, подкрепились, можно и что-то состряпать), чтобы посвятить Страстную посту и молитве, а не этой суете.

Кстати, кто-то из мудрых людей сказал: когда Бог на первом месте, тогда все остальное на своем. И пусть все будет на своем месте. Сначала душа, потом тело. Поэтому не надо суетиться  не в тот момент, всему свое место. Для этого и существует наша передача, чтобы обозначить какой-то правильный алгоритм этих особых дней, и этот алгоритм не мелочь, а правильное духовное и телесное проведение  особых дней, которые потом будут питать нас целый год. Поэтому очень важно на одной волне молитвенной, духовной с Церковью пройти эти дни. А Церковь в эти дни как корабль. Стоит нам только в него попасть, а он уже нас принесет к правильным, нужным берегам, о которых знаменитый философ Блез Паскаль сказал однажды, что Бог не обещал нам безбедного плавания, но всем нам обещал тихую пристань. Так вот, тихая пристань – Царствие Небесное, а вся наша жизнь не безбедное плавание, но для тех, кто в корабле, есть большой шанс безбедного плавания, потому что всякое схождение с корабля чревато пагубой и душевной, и телесной.

Поэтому дай Бог нам всегда быть в Церкви, с Церковью, с ее мыслями, богослужебным ритмом, духовным и душевным питанием. Тогда и наша жизнь будет выстроена в правильном, нужном духовном алгоритме, и этот алгоритм сегодня задает нам вся Страстная седмица, соединяя нас с прожитыми днями Спасителя. Мы с ними соединяемся, мы солидарны с этими днями, но и тогда мы как раз сможем говорить: «Кресту Твоему поклоняемся, Христе, и святое воскресение Твое поем и славим». Сначала поклонение Кресту Господню и всем этим страстным событиям, а потом уже и переживание воскресения. Одно без другого невозможно.

Кстати, и в нашей жизни почти то же самое. В нашей жизни не может быть одной только Голгофы. Обязательно за Голгофой каждого из нас будет и воскресение. Этой мыслью мы должны руководствоваться, пусть даже мы проходим эту Голгофу, но что было за ней? Господь на кресте навечно не остался, и мы на Голгофе навечно не останемся. У кого-то рак, у кого-то инсульт, сахарный диабет, но как-то, через какую-то болезнь в вечность рождаться надо. Ни одно физическое рождение ребенка безболезненно не проходит, если это не кесарево сечение (хотя и потом боли зашитого живота, все равно чрезвычайно все это страдательно – вынашивание ребенка, рождение), а тем более рождение души. Но беременность вечно тянуться не может, она же закончится разрешением. Так и наша Голгофа, наши переживания, страдания, умирание физическое в конце концов тоже закончатся, тоже будут иметь предел. А уже после воскресения жизнь будущего века предела иметь не будет. Поэтому мы этим живем, движемся, живем надеждой воскресения.

Недаром, каждое утро читая Символ веры, мы заканчиваем его чрезвычайно важными словами: Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Кстати, что это за удивительное короткое слово всего из трех букв: «чаю»? То есть ожидаю с нетерпением. Не просто жду, а чаю – ожидаю с нетерпением. Дай Бог, чтобы мы по своей жизни были такими христианами, чтобы смерти и воскресения ждали бы с нетерпением. Тогда человек будет выше самой смерти. Кто-то сказал: пока вы боитесь смерти, вы мертвые. Когда вы перестанете бояться смерти, тогда уже будете живыми. Жизнь Христа, что самое главное дало нам и дает Евангелие, – преодоление страха смерти. У нас перспектива, надежда воскресения.

До этого события осталось совсем немного. Мы уже на финишной прямой к этому событию – Светлому Христову Воскресению. Это было единожды в истории всего мира, а в конце концов это будет когда-то и с каждым из нас, потому что Христос проложил дорогу на небо, к воскресению, как Юрий Алексеевич Гагарин первый проложил дорогу в космос. Никто не верил, что человек когда-то полетит, никто не верил, что возможно воскресение. Христос все это преодолел, показал, положил нам путь. Надеемся, что и наша христианская православная жизнь закончится сначала радостной жизнью в Боге здесь, на земле. И надеемся на светлое наше воскресение с Ним, если верно, с преданностью Евангелию, Христу, Церкви проведем свою жизнь.

– Благословите наших телезрителей.

– Со Страстной неделей всех, братья и сестры! Будем стараться быть в эти святые дни в храме. Всем желаю радостного, светлого праздника Воскресения Христова!

Ведущий Денис Береснев

Записала Маргарита Попова