Архипастырь. Южная Америка глазами православного человека

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает митрополит Аргентинский и Южноамериканский Игнатий.

– Здравствуйте, владыка! Благословите наших телезрителей.

– Здравствуйте, Денис! Прежде всего, конечно, хотел бы передать вам самые добрые пожелания от наших верующих людей Южной Америки, Аргентины и других ее стран – из Западного полушария нашей планеты. Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Надеюсь, наш разговор будет очень приятным и полезным и для вас, и для нас.

– Сегодня тема нашей передачи: «Южная Америка глазами православного человека». Владыка, какие были Ваши первые впечатления о Южной Америке?

– Прежде всего, это неожиданность того факта, что я там оказался. Конечно, Южная Америка для людей моего возраста (мы, будучи молодыми, пели «На далекой Амазонке», смотрели фильм Жоржи Амаду «Генералы песчаных карьеров», читали «Сто лет одиночества» Габриэля Гарсиа Маркеса) – это континент, покрытый какой-то романтической, интересной, непроницаемой для советского человека тайной (тогда невозможно было выехать). И вот я наконец в центре этой самой тайны оказался. Первые впечатления – это, конечно, солнце! Это пронизанные солнцем дни, вечера, и по утрам там солнечно. Это очень открытые, очень доброжелательные и приветливые люди. Это необычная растительность. И сама атмосфера Южной Америки – это атмосфера Южной Америки. Поэтому первые впечатления были не могу сказать, что приятными, неожиданными, скорее – непривычными, хотя, конечно, к чему-то такому я внутренне себя готовил. Тем не менее действительность оказалась не совсем такой. Это удивительный континент, удивительные люди, удивительные обстоятельства.

– А чего Вам не хватает вдалеке от Родины? Есть ли у Вас ностальгия?

– Не знаю почему, но могу сказать так, что я не скучаю по России. Скучать некогда. Все мои дни наполнены делами: встречами, поездками, молитвой, богослужением и общением, общением... Это и личные встречи, коих очень много с разными людьми (с прихожанами и с латиноамериканцами), и огромное, но приятное и полезное для меня время занимает общение через Интернет с молодыми людьми, девушками, с людьми более зрелого возраста. Мы общаемся почти постоянно, и каждую свободную минуту я стараюсь заходить на свою страницу в «Фейсбуке» и общаться по чату и по видеосвязи, по переписке, какие-то сообщения там оставляю. Это все общение. Поэтому времени не хватает на то, чтобы скучать.

Тем более много времени я провожу в обществе своих соотечественников. Это наши православные люди. Куда бы я ни поехал (а я езжу только туда, где есть наши православные храмы, общины, приходы, православные священнослужители), я чувствую себя словно в России среди этих людей. И еще мы встречаемся со священнослужителями, как это ни парадоксально будет звучать, каждую неделю на скайп-конференции. Очень важна такая встреча, очень важное общение, очень важная возможность почувствовать, увидеть друг друга, в глаза друг другу посмотреть, услышать других, обсудить наши проблемы, найти какое-то решение, посмотреть, насколько оно правильное, что-то поправить, если какие-то не совсем верные шаги предприняли, что-то переосмыслить. И вот такое общение с Россией происходит постоянно, почти каждый день.

Кроме того, мне приходится здесь, на земле моего Отечества, бывать довольно часто. Последний раз я здесь был, когда в Москве проходил Архиерейский Собор, где мы принимали важные решения, а это опять наша земля, собратья-архиереи, это опять Москва – столица нашего государства. А вот теперь Рождественские чтения, где я проводил несколько секций, встречался с людьми, которые интересуются тем же, психологическим, направлением нашей Церкви. Кроме этого, когда едешь в Москву,  всегда планируешь много встреч, бесед. Кстати, здесь за последние год-полтора появилось огромное количество людей, которые внутренне являются друзьями южноамериканского континента. И эту дружбу готовы деятельно выразить и подтвердить. Так что нет времени скучать.

– Вы сказали о Рождественских чтениях. Не могли бы Вы немного подробнее коснуться этой темы?

– Я всегда интересовался психологией – будучи человеком и нецерковным, и уже воцерковившимся, и священником, и архиереем. Потому что психология – это наука, которая помогает и мне, и, полагаю, многим другим (и мирянам, и священникам, и архиереям тоже: есть владыки, которые тоже интересуются психологией) глубже познать человека. Во всяком случае, его душевную составляющую, не духовную (здесь аскетика, молитва). И на Рождественских чтениях я, как правило, веду три-четыре секции, посвященные этому направлению.

На этих чтениях у меня были две секции. Одна посвящена психологии как инструменту, который мог бы помочь нашим пастырям, и на второй секции у меня был доклад, посвященный такому чисто духовному феномену, который называется «страх Божий». Мы попытались понять, но с психологических подходов, что это такое, для чего это, почему отцы так часто и много говорят об этом. Я хотел бы сказать, что наши секции идут уже, наверное, семь-восемь лет и собирают все больше и больше интересующихся людей: и мирян, и профессиональных православных психологов, и нецерковных профессиональных психологов, и большое количество священнослужителей. Две наши секции, которые в этом году проходили в Храме Христа Спасителя, в Белом и Красном залах (одна – в одном, другая – в другом, а залы очень большие), были переполнены. Особенно первая секция была настолько востребована, что люди не только заняли все сидячие места, но и стояли в проходах и на входе в этот зал, настолько интересны были эти темы.

– Вы сказали, что психология позволяет глубже взглянуть на душевную составляющую человека. Интересно, в чем отличие между людьми, живущими в Южной Америке, и нашими соотечественниками? В чем различия менталитетов и чему мы могли бы у них поучиться?

– Мне трудно сказать, можем ли мы чему-то у них поучиться, это решать, наверное, каждому человеку для себя индивидуально, но отличия есть. На мой взгляд, чисто психологическое, наиболее ярко выраженное отличие – отношение к жизни. Я редко видел у латиноамериканцев стремление достичь какой-то цели всеми средствами, все положить для этого: откладывать отдых или вообще пренебрегать им, пренебрегать развлечениями, свободным временем. У нас в России это можно встретить очень часто.  Не берусь говорить, что хорошо, что плохо; говорю о том, какая существует разница, – они живут, наслаждаются жизнью. Я не могу сказать, что они только это и делают, но, на мой взгляд, очень важным компонентом их жизни является получение от нее удовольствия. Один из аспектов такого состояния души выражается в том, что они живут сегодня и сейчас.

У нескольких старцев я встречал такие замечания своим духовным чадам: «Ты слишком спешишь». Антоний Сурожский говорит: «Посмотри, ты находишься здесь и сейчас, а мысленно – на неделю вперед. Ты всегда живешь в будущем, на опережение, а нужно жить именно сейчас, именно здесь». Он приводит интересный пример: колесо катится по земле и касается ее всегда одной точкой. Так вот, ты должен жить так же. Именно сейчас, именно здесь. И дальше он рассуждает о том, что мы, стремясь жить постоянно вперед на пять, десять, пятнадцать дней, на полгода, на год, находясь в данное время и в данном месте, не живем, не ощущаем всей полноты жизни, не живем во всей ее полноте. Мы живем будущим, которое неизвестно когда будет; неизвестно, что там будет и будет ли оно.

А один из печерских старцев говорил своему чаду: «Смотри, сейчас Великий пост, а ты живешь в Пасхе. Наступит Пасха, ты будешь жить Троицей, Троица наступит – будешь жить следующим Великим постом и так далее. Живи сейчас, живи здесь». Так вот, латиноамериканцы живут сейчас, живут здесь. И как-то жертвовать удовольствием (в хорошем смысле) в своей жизни, ощущением радости этой жизни во имя какой-то цели большинство из тех латиноамериканцев, кого я знаю, не склонны.

– Как живут наши соотечественники, которые перебрались жить в Южную Америку? Не хотят ли они вернуться обратно? Тянутся ли они там к храму?

– Здесь очень сложно ответить однозначно, если это вообще возможно. Потому что в Аргентине,  Бразилии, во многих других странах Южной Америки живут люди нескольких волн эмиграции. Официально  их семь, а неофициально – еще больше. Первые русские люди стали туда уезжать более-менее массово после отмены крепостного права. Затем – после революции,  во время первых лет советской власти (первых десятилетий), после Великой Отечественной войны. Затем – в период перестройки. И сейчас тоже приезжают. Это разные люди, и сказать однозначно, как они относятся к России и хотят вернуться или нет, – сложно.

Несколько примеров. Вот, скажем, в начале – середине XIX века в Аргентину начали приезжать первые общины старообрядцев. А тогда это можно было делать свободно, как и сейчас, потому что Аргентина открыла свои границы для всех эмигрантов, чтобы заселить бескрайние просторы огромного государства, в котором жило немного людей, теми, кто мог трудиться на этих землях. И они добились своего. Многие приезжали в Аргентину, оставались и становились аргентинцами, и сейчас они коренные аргентинцы, хотя их предки из Европы, России, Украины. И старообрядцы сохранили стиль своей жизни, они ни с кем не общаются, они выполняют все государственные законы, платят налоги, им выделили землю. Они живут изолированно, как жили изолированно и здесь. Они не хотят возвращаться. Их немного, я знаю одну-две такие общины, которые вернулись в Россию по программе переселения соотечественников и поселились на Алтае и по-прежнему ведут очень замкнутый образ жизни, сосредоточенный внутри. Они по-прежнему ходят в тех одеждах, которые носили в то время, когда еще жили в России, они говорят на том же языке, трудятся на земле теми же инструментами, которые были тогда, у них отношения между собой точно такие же. Уклад и стиль жизни, старообрядческую веру  – все это они законсервировали и сохранили. В основном они не хотят возвращаться.

Скажем, те, кто уехал из России сразу после революции, о России скучают и тоскуют очень сильно. Они помнят Россию такой, какой она была до революции. Это была Российская империя, это мощь, это слава, это православное государство; они сохранили память о ней. Они деятельно пытались и пытаются эту память сохранить, увековечить в виде строительства храмов. Они посещают храмы. Как могут, хранят то, что они вывезли из России, – это прекрасные, очень богатые библиотеки, портреты. Они хранят семейную память, рассказывают о своих знаменитых предках, которые жили в России и наследниками которых они сейчас являются. Это потомки Лермонтова, декабриста Лунина, Бунина, генерала Краснова, Мамонтова и многие-многие другие. Они помнят Россию, тоскуют о ней. Многие из тех людей, которых я знаю, хотят получить российское гражданство, оставаясь гражданами Аргентины, Бразилии, других стран. Не всегда это удается, но они очень хотят. Я спрашивал: «Если вы получите российский паспорт, вы вернетесь?» – «Нет, мы не вернемся». «Почему?» – «И дети наши здесь, и внуки, и семьи, мы уже корни пустили здесь, хотя очень хотелось бы вернуться. Но мы понимаем, что это невозможно. Куда мы поедем от своих? Но российский паспорт поможет во всей полноте чувствовать себя гражданином, сыном России, не отвергнутым, не изгнанным, а вновь вернувшимся». Так что бывает по-разному.

Кто-то хочет вернуться, потому что, скажем, в период перестройки приехал туда для того, чтобы поправить финансовое положение, денег заработать – и никак не получается, поэтому хочет вернуться. Некоторые из тех, о которых я только что сказал, хотят вернуться, но боятся, потому что некуда возвращаться: продали свои дома, квартиры, но родственников нет, а если есть, то очень дальние, а если, может быть, не дальние, то отношения с ними как-то не сложились или прервались. Хотели бы вернуться, но боятся – некуда. Так что нельзя сказать об этом однозначно.

– Как живет русское духовенство в Южной Америке? Каковы особенности служения там?

– Давайте мы немного расширим этот вопрос: как живет православное духовенство Русской Православной Церкви? Почему я так сказал? Потому что у нас где-то третья-четвертая часть священнослужителей – латиноамериканцы. Они православные, принадлежат Русской Православной Церкви, но они не из России. Как они живут? Во-первых, скажу, что наши священнослужители, которые там живут, – великие подвижники. Все. В чем их подвиг? Во-первых, очень быстро все они осваивают местный язык, начинают свободно на нем говорить. Я глубоко убежден, что в этом им содействует помощь Божия.

Могу несколько наших священников назвать, которые служили у нас и сейчас служат. Например, отец Дионисий Казанцев. За три-четыре месяца изучил португальский язык, так что свободно мог общаться на нем. Он знал прекрасно корейский, служил в Корее, прекрасно знает английский. Может, это ему помогло и, конечно, помощь Божия. Отец Виктор Иваник за два месяца свободно начал говорить на португальском; отец Максим Бояров. Это из тех, что служили у нас, но вынуждены были по разным причинам уехать, сейчас они несут свое служение в России.

Отец Анатолий Топала великолепно знает португальский, пишет на нем, читает. Когда Святейший Патриарх был в Бразилии, отец Анатолий синхронно переводил речи Святейшего Патриарха, его проповеди, а мы знаем, какие они глубокие. Попробуйте перевести, причем синхронно. Святейший Патриарх часто импровизирует: что ему Господь на душу положит, то он и говорит. Особенно когда говорит после Причастия на Божественной литургии – к этому невозможно подготовиться: что Господь даст, то он и говорит. Вот отец Анатолий переводил синхронно. Дальше, скажем, отец Алексий Карпов служит в Эквадоре, прекрасно говорит по-испански. В этом их подвиг.

Приходы у нас разбросаны по всей Южной Америке, часто бывает так, что священник Русской Православной Церкви на целую страну один. Здесь, в Москве, батюшки могут встретиться, послужить друг с другом, пообщаться, как-то поддержать друг друга, посоветоваться, укрепить друг друга и так далее. У нас такой возможности нет. Сейчас есть, потому что когда я приехал, то постарался, чтобы наши батюшки могли общаться друг с другом хотя бы по скайпу. Все равно это не личное общение, но хоть как-то... И вот один священник на всю страну. Приходы небольшие, зачастую бедные. Священнослужителям приходится отказывать себе во многом, иногда даже в необходимом, а у них почти у всех семьи, дети; это непросто. Но они несут свою миссию, исполняют то, что повелел им Господь, что благословляет Святейший Патриарх и наша Православная Церковь. Они служат, укрепляют наших соотечественников, несут слово Божие, строят, ремонтируют, хотя средств очень мало. Это подвижники.

А что касается наших священнослужителей-латиноамериканцев, у нас есть один священнослужитель из Колумбии, колумбиец, один аргентинец, двое бразильцев, один священнослужитель в Чили – он индеец. Почти все они трудятся на светской работе и в свободное время окормляют свое стадо. Все свободное время отдают своей пастве – это подвиг.

– Вопрос телезрительницы: «Меня часто мучает страсть боязливости, очень тревожит. Как избавиться от нее? Я уже пенсионерка. И молитву Иисусову читаю, но никак... Хотелось бы, конечно, быть смелее. Наложило отпечаток детство. Мы с сестрой двойняшки, старшая брала на себя всю административную работу, а я бегала за ней как хвостик. Вот такая получилась травма с детства».

– А скажите, пожалуйста, когда Вы бегали как хвостик за своей сестренкой, Вы тогда ничего не боялись? За ее спиной Вы чувствовали себя надежно, уверенно?

– Телезрительница: «Не особо».

– Понятно.

– Телезрительница: «Сейчас, слава Богу, я полюбила Бога, стала верующей, мне легче стало, начала призывать имя Божие в помощь, но все равно чувствую, что как будто лукавый меня иногда борет. Падаешь – опять встаешь, но это, я понимаю, путь до гробовой доски, если не будет милости Божией ко мне. Правильно я думаю?»

– Абсолютно правильно. Вы знаете, один очень мудрый, духовно опытный священнослужитель говорил: «Слушай внимательно своих чад и молись. И очень часто они сами тебе подскажут выход из тех трудных положений, в которых оказались». Вы знаете, сейчас наш разговор яркое тому подтверждение. Вы сами определили, почему у Вас этот страх появился, – очень хорошо; Вы сами определили, каким образом нужно от него избавиться. Посмотрите, с детства у Вас этот страх есть, такая боязливость, и Вы сами же сказали: «Как только я пришла к Богу, к вере, к Церкви, сразу же стало легче, меньше боюсь. Читаю Иисусову молитву, может быть, не помогает». Может, тогда и не надо на нее особо рассчитывать, не всегда нужно ее применять. А вот то, что Вы, придя в Церковь, увидев Бога, почувствовав, полюбив Бога, стали меньше бояться, – это вполне естественно.

И вот Вам выход из Вашего положения, из Вашей трудности. Вы сами опять говорите – это ведь путь, а путь – это то, что мы проходим не за час, не за два, не за три, это нечто гораздо большее. Поэтому первое: приготовьтесь, настройтесь на то, что придется потрудиться некоторое время (может, месяц, или три, или больше), чтобы избавиться от этого страха. Дайте себе время, не торопите себя и не ждите: «Ага, вот не избавилась – ах, как плохо, значит, и не избавлюсь». Тем самым теряется надежда на Бога, вера в Бога слабеет. Не думайте о будущем. Это первое: дайте себе время. Помните, что избавление от наших духовных недостатков, каких-то недугов требует времени.

Второе, что очень важно: Вы бегали за своей сестренкой как хвостик, начинайте так же бегать за Господом. Выполняйте все, что Господь скажет, верьте в Него беззаветно, идите туда, куда Он покажет, благословит. Прилепитесь к Нему всем своим сердцем, и Вы почувствуете, насколько Он надежный, насколько от Него исходит сила, уверенность, насколько укрепляет человека любовь к Богу. Предайтесь полностью в Его волю и, ни в чем не сомневаясь, следуйте за Ним. Эта мысль должна быть у Вас постоянно, Вы с ней утром вставайте, вечером с ней ложитесь. Пусть она присутствует с Вами – что Господь рядом, вот Он, Он здесь каждый момент Вашего дня, каждый час, каждый день, постоянно, непрестанно. Это не всегда может получиться с первого раза, культивируйте это в себе.

И последнее тоже Вы сами сказали. Сами определили причину Ваших страхов – лукавый. Да, это он, конечно. Страхования – это от него, от лукавого. А что может избавить от страхований? Господь – Тот, Кто избавил всех людей от дьявола. И избавляет от его напастей постоянно. Поэтому последнее – не обращайте внимания на козни лукавого. Вот Он – Господь, вот Его любовь, вот Его сила, которую никакие демонские козни преодолеть не могут. И Вы с Ним. Прилепитесь к Нему и следуйте за Ним. Вот так бы я Вам посоветовал.

– Спасибо Вам за  такой подробный ответ. Скажите, развита ли монастырская жизнь в Южной Америке?

– Монастырская жизнь, если мы ведем речь о Православной Церкви, не могу сказать, что там развита. Даже нет этого в наших братских Церквах – ни в Греческой, ни в Антиохийской. Есть очень небольшое количество монастырей. Монастырей Русской Православной Церкви там пока не было, но сейчас у нас есть два проекта, которые нам позволят такие общины организовать. Первый – в Бразилии, в районе, который называется Эспириту– Санту (Святой Дух). Монашество – это жизнь в Святом Духе, это все не напрасно. Один бразильский предприниматель, но православный человек, приобрел для нас участок земли с условием, что мы там организуем монастырь. Нашлись другие предприниматели, которые готовы поддержать строительство помещений, зданий, храмов. Мы сейчас разрабатываем тактику этого строительства. Более того, нашлись даже молодые мужчины, которые готовы приехать туда и начать созидать первый в истории Русской Православной Церкви монастырь в Южной Америке. Позавчера я получил очередное письмо от очередного человека, иеромонаха (это уже третий), который, зная о нашем проекте, просит меня принять его туда, для того чтобы трудиться. Много придется решить вопросов, мы сейчас этим занимаемся. Но есть такая возможность, есть такая надежда у меня.

И второй монастырь – в Аргентине, на базе одного из приходов мы хотим сначала создать архиерейское подворье женской монашеской обители. Есть уже женщины, которые приехали из России – послушницы, они хотят принять иноческий постриг и трудиться там. Так что, с Божией помощью, с помощью латиноамериканцев и наших россиян, с помощью тех людей и трудами тех людей, которые захотят трудиться в этих обителях, воздвигать их, созидать, начинать с нуля, как начинал преподобный Сергий, я думаю, это важно, великое дело будет осуществлено. Появятся на южноамериканской земле иноческие обители. Дай Бог!

– Среди тех людей, которые хотят помогать в строительстве обители, есть и русские, и латиноамериканцы, как я понимаю?

– Да, русские есть здесь, в России. И предприниматели, и люди, которые помогают организовать этот процесс. Скажем, есть у нас Алена Малер, замечательная женщина, она со своим супругом возглавляет общественную организацию «Южный Крест», которую они сами создали, для того чтобы помогать развиваться Аргентинской и Южноамериканской епархии. Мы не были с ними знакомы, когда они организовали это общество. Потом они нашли меня здесь, когда я был в России в позапрошлый раз. Мы с ними познакомились, теперь они оказывают нам огромную организационную помощь. Есть несколько латиноамериканцев, состоятельных людей, которые готовы оказать финансовую поддержку строительству монастырей.

– Вопрос телезрителя: «В Послании к Галатам апостол Павел говорит: кто благовествует вам не то, что вы уже приняли, да будет анафема. Он даже сравнивает, что даже если ангелы с неба благовествуют не то… Вы про старообрядцев говорили. Не получается ли, что они-то как раз не приняли новое благовествование Никона, а те, кто принял, попали под анафему?»

– Вы знаете, так не получается. И кратко ответить на этот вопрос очень сложно, потому что сама ситуация со старообрядцами очень непростая. Но я попытаюсь это сделать. Есть главное, есть второстепенное, есть семена (зерна), а есть плевелы. Вот когда вместо зерен человек обращает внимание на плевелы, получается то, что получилось со старообрядцами. Я не могу сказать, что то, за что они вот так зацепились и за что  держатся, – это плевелы, но это второстепенное. Как ходить крестные ходы: посолонь или противосолонь? Как петь «аллилуйя»: трегубо или еще как-то? Ведь есть в любой вере главное, есть второстепенное, нельзя одно с другим путать. Старообрядцы спутали одно с другим: вместо главного они возвели в культ второстепенное, придали догматическое значение второстепенному. В результате совершенно замкнутые общины, они не контактируют, не общаются не только с православными, с нашей Русской Православной Церковью, но вообще с окружающим миром. Так можно? По-моему, нельзя. А все это следствие того, о чем я сказал.

И потом, прежде чем цитировать Священное Писание, нужно все-таки подумать, о чем говорит то, что Вы хотите процитировать. Ведь слова, которые Вы сейчас привели, вовсе не об этом. Я сейчас не буду говорить – о чем, Вам самому советую подумать. Прочитайте внимательно, вдумайтесь в каждое слово, а затем, если не догадаетесь, прочтите замечательное толкование Феофана Затворника на эти самые слова. И получите ответ.

– Скажите, владыка, много ли людей в Южной Америке переходят из католицизма в православие? И когда переходят, каковы причины этого?

– Я бы сказал, что мы не ставим себе целью заниматься прозелитизмом. Судите сами, когда началась перестройка, разные деноминации, в том числе и Католическая Церковь, развели в России огромную прозелитическую деятельность, пользуясь нашей слабостью, пытались как можно больше россиян обратить в католицизм и ввести в секты. И тогда Святейший патриарх Алексий выступил с таким, на мой взгляд, очень правильным заявлением, которое потом поддержала и вся наша полнота православия. Россия является канонической территорией Русской Православной Церкви, здесь нельзя заниматься прозелитизмом. Православная Церковь – это та Церковь, которая здесь уже больше тысячи лет трудится, действует, уже сформировала русский дух, русский менталитет, русскую культуру, характер русского человека. История России во многом формировалась под влиянием русского православия, поэтому нельзя здесь заниматься прозелитизмом.

Примерно такая же ситуация сейчас и в Южной Америке. Ведь это континент, который осваивали католические миссионеры, разные ордена. Почти все государства Латинской Америки формировались под влиянием Католической Церкви. И мы сделали бы неправильно, если бы поступали так, как поступали католики в самом начале перестройки у нас. Поэтому  наша основная задача – это все-таки окормление наших соотечественников, православных людей, россиян, которые туда приехали. Я не могу отрицать того факта, что к нам обращаются латиноамериканцы с просьбой принять Святое Крещение. Допустим, в Рио-де-Жанейро у нас есть приход, который изначально назван «миссией», а миссия – это миссия. Этот приход состоит из бразильцев, которые заинтересовались православием, пришли к православному бразильскому священнику, он им рассказал больше о нашей вере, и они затем приняли православие и теперь являются его прихожанами. Но все-таки не это наша основная цель.

Теперь что касается перехода латиноамериканцев в православие. Я бы в двух словах сказал о том, почему иногда они уходят из католичества. Все-таки Католическая Церковь вроде бы является главенствующей, доминирующей на континенте – и вот уходят. Совсем недавно у меня состоялся разговор с кардиналом одной из крупных католических стран (а они там все католические) Южной Америки, и он мне сказал, что сейчас наблюдается большой отток прихожан из Католической Церкви в этой стране. Дело в том, что лет двадцать назад из Соединенных Штатов Америки двинулся большой и сильный десант разного рода сект неопротестантов. Хотя они были разные, они были хорошо подготовлены, их миссионеры владели приемами психотехники, они хорошо знали приемы маркетинга, которыми пользовались и пользуются сейчас, у них была хорошо продумана тактика и стратегия, они действовали очень слаженно, несмотря на то, что принадлежали разным сектам. Они начали очень большую прозелитическую деятельность, и во многом в результате такой деятельности прихожане Католической Церкви начали уходить туда. Вот такая сейчас ситуация. Это известные факты, но это мне подтвердил и мой собеседник, кардинал, с которым мы недавно встретились. То есть отток наблюдается в результате мощной прозелитической деятельности сектантов.  Причем эта деятельность не религиозная, это маркетинг под религиозной эгидой. На самом деле это просто психотехники, это люди, которые обладают психотехническими приемами и, на мой взгляд, просто зомбируют людей.

– То есть к духовности это не имеет никакого отношения?

– Во всяком случае, самое слабое.

– Вопрос телезрителя: «Мы годами причащаемся Тела и Крови Христовых и остаемся такими же. Подскажите, пожалуйста, чего нам не хватает?»

– Вопрос у Вас непростой. Что я могу сказать? Не оставаться такими же. Не сочтите это каким-то ироническим выпадом, нет. У нас есть всё для спасения: таинства, святые иконы, Церковь с ее священнослужителями и огромным церковным Преданием. Берите и пользуйтесь. И мы не пользуемся. А если берем, то недостойно пользуемся. Наверное, все-таки где-то что-то у нас не хватает. Поэтому первое, что я Вам посоветую (и это очень важно): в духовной жизни всегда должен быть хороший, опытный наставник. Постарайтесь его поискать. Если будете молиться, если будете искать, Господь обязательно вам такого пошлет. А когда это случится, прилепитесь к нему всем сердцем, слушайте внимательно, что он будет говорить, и делайте то, что он вам скажет. И вот тогда он вам поможет преодолеть, может быть, какое-то уныние, лень, расслабленность, нежелание, неумение или отсутствие опыта духовной жизни. Где-то строго, где-то ласково, может быть, постепенно избавит от такого состояния, когда мы находимся в нерешительности; все есть, а мы не знаем, с чего начать, что делать, а если делаем, то неправильно. Это у Вас пройдет. Он вам поможет от этого освободиться. Найдите хорошего наставника. Очень сложно человеку одному идти по духовному пути даже в церкви, где есть всё для спасения. Такие уж мы слабые. Поэтому нужна опора, нужно укрепление в лице духовного наставника. Найдите такого. Молитесь и ищите.

– Может быть, еще несколько слов для наших телезрителей, какое-то наставление или пожелание?

– Если бы Вы меня об этом попросили лет пятнадцать-двадцать назад, я бы дал, может быть, много советов, много пожеланий, а сейчас только одно. Русская Православная Церковь развивается очень сильно и мощно. Это видно по всему и во всем. Это большое количество храмов, это монастыри, восстановление монашеской жизни, это воскресные школы,  Богословский институт,  большое количество хороших священников,  большое количество информационных передач, в том числе и передачи телеканала «Союз». Всегда можно получить мудрый совет, услышать хорошего священнослужителя. Здесь главное только одно – большое, твердое и крепкое желание самого человека идти по пути спасения.

Хорошо бы найти духовника, тем более что сейчас это не так сложно сделать, как двадцать лет назад, когда наша Церковь была как больной человек, только что выписанный из реанимации (он едва ходит,  поэтому  и сам слаб, и других с трудом может наставлять). Сейчас другая ситуация. Церковь сильна, она развивается, она мощная, ее деятельность разносторонняя, везде и всюду: и в армии, и в больницах, и в школах, и в институтах, и по телевидению, и в Интернете. Она везде присутствует. Невозможно мимо нее пройти, если только специально сам не хочешь. Поэтому живите церковью. Вот хороший ответ. Однажды Иоанна Кронштадтского спросили: «Батюшка, скажите, пожалуйста, как Вы стали таким?» Он же при жизни был святым. Он задумался и говорит: «Я жил в церкви, я жил церковью – и всё». Так что надо жить в церкви, жить церковью, тем более что сейчас к этому есть все возможности. Нужно идти туда, и жить в ней, и жить ею.

Ведущий Денис Береснев

 Записала Елена Кузоро