У книжной полки. 8 апреля

Христос Воскресе, радость моя! Пасхальный сборник.

«Воскресе Христос и жизнь жительствует! Смерти празднуем умерщвление, адово разрушение, иного жития вечного начало», – поет Святая Церковь в светлые пасхальные дни. «Христос воскресе, радость моя!» - так ласково встречал преподобный Серафим Саровский всех, кто к нему приходил, напоминая о главной радости нашей жизни. Потому что пасхальная радость всегда наполняла сердце старца, она была постоянной, нескончаемой, и ее он дарил всем окружающим людям. «Нет нам дороги унывать, Христос победил всё...» - говорил преподобный, и это особенно чувствуется сегодня, в радостный день Пасхи Христовой. Для тех, кто любит читать, лучшим подарком на праздник является книга, поэтому в Светлый день Воскресения Христова мы предлагаем вашему вниманию прекрасно оформленный пасхальный сборник, который так и называется – «Христос Воскресе, радость моя!» ***

С чего начинается Пасха? С разноцветных фонариков крестного хода в ночной мгле? Или с веселой музыки весенней капели? А может быть, с бабушкиного рассказа о том, как жены-мироносицы встретили Ангела у гроба Господня? Или с той праздничной тишины, когда понимаешь, что еще мгновение — и кто-то самый родной обнимет тебя и скажет: «Христос воскресе, радость моя!»? Авторы этого пасхального подарка, который вышел в свет в Издательстве Минского Свято-Елисаветинского женского монастыря, делятся своим переживанием самого радостного в году дня — дня Светлого Христова Воскресения. Пасха приходит к каждому по-своему и остается в сердце навсегда.

Приходит она, к примеру, с первым ударом пасхального благовеста, который затем торжественно и звонко разливается по всей земле и будит всё живое, а также спящие человеческие сердца. В прошлом веке Сергей Есенин об этом писал так:

Колокол дремавший

Разбудил поля,

Улыбнулась солнцу

Сонная земля.

Понеслись удары

К синим небесам,

Звонко раздается

Голос по лесам.

Скрылась за рекою

Белая луна,

Звонко побежала

Резвая волна.

Тихая долина

Отгоняет сон,

Где-то за дорогой

Замирает звон.

Продолжают книгу воспоминания митрополита Вениамина (Федченкова) о детстве и событиях, которые так или иначе оставили свой след в памяти маленького мальчика, ставшего впоследствии добрым пастырем для всех обездоленных и страждующих. В данном случае – это «Пасхальные воспоминания». «Вот – детство, - пишет Владыка. - Боже, как мы ждали этот день! Да можно сказать, что и весь пост был лишь подготовкой и ожиданием Пасхи. Так и Церковь на протяжении всех великопостных богослужений помнит и готовит нас к «нареченному дню». Но мы, дети, не зная богослужения, с каким-то чув­ством таинственным ждали этого единственного дня. Говорили ли нам родители о нём? Но они не знали смысла богослужений. Видимо, сама Божия благодать учила их, а они — нас.

Накануне «светлого дня» в нашем бедном домике, в одну комнату, разделённую невысокой перегородкой от «кухни», точнее — от печки, было чисто и убрано. И всё было исполнено ожиданием чудесной тайны какой-то. Пасха - это грядущая красота, которая вот-вот сейчас и явится. И ещё ребёнком я почему-то знал, что эта красота откроется только в храме, во всей её полноте. И потому я мечтал задолго, что «уж эту Пасху и меня возьмут» в храм на полночное торжество. А было мне тогда, вероятно, года четыре, не более пяти. Мишу, старшего брата, возили уже в прошлом году; а меня не брали, как я ни просил; мать успокаивала, но велела всё же «пока» соснуть: «Иначе не вы­стоишь службы». И я, в ожидании, что меня в своё время разбудят, лёг. И проснулся, когда уже наши приехали ран­ним утром из церкви. Боясь повторения такой неудачи, я и просил мать разбудить и взять «миня»: она обещала. И на этот раз исполнила своё слово. На «пегашке» ночью мы всей семьёй, кроме меньших детей, поехали в церковь.

Первая моя Пасха. Я не могу рассказать почему, но эта служба была для меня сплошным, непрерывным ярким торжеством. И сейчас не сумею объяснить этого. Конечно, никаких богослужебных слов я не понимал, да и не слы­шал их: но некое внутреннее играние веселило меня. Чуд­ное дело. Стоит задуматься над этим и богослову, и психо­логу; но сейчас — не до этого. Свечи в руках. Зажжённая люстра среди храма. Пение весёлое. Разодетые люди. Паль­ба из каких-то старинных пушек, хранившихся у «барина». «Христосование» — так называлось целование на пасхаль­ной заутрене. Красные яйца. Кругом храма бочки со смо­лою и пылающие плошки. Потом освящение куличей и пасох вместе с крашеными яйцами; всё это было расставлено вокруг всего храма в чистых белых платках, с воткнутой в кулич копеечной свечкой.

Начиналась уже розоватая заря, тихая-тихая: точно вся природа замерла, прислушиваясь к тайне радостной Пасхи. Да, всё это верно; но радость Пасхи не от этого внешнего убора и не после него, а ещё прежде и независимо от всего играла в детском сердце. Как бы это сказать теперь: точно весь воздух в храме был наполнен, насыщен, пронизан духом радости, необъяснимой для ума. Забравши наши узелки, мы на той же «пегашке» пока­тили домой: помню, под колёсами иногда хрустели льдин­ки замёрзшей в колеях весенней, ещё не просохшей воды. Дома лампадки. Короткое разговенье; но это не привлека­ло сильно. Душа была пресыщена радостью в церкви, а те­ло, утомлённое необычным напряжением чувства, а также и бессонницей, тянулось в кроватку. И я засыпал блажен­ным сном. Ангельское детство...», - заключает свои пасхальные воспоминания владыка Вениамин.

А писательница Клавдия Владимировна Лукашевич о празднике Пасхи пишет так: «Только раз в году и бывает такая ночь... Какая-то осо­бенная, чудесная... Святая ночь под праздник Светлого Христова Воскресения полна невыразимой радости. Никто не спит в эту ночь... И кажется, все ищут ласки, примире­ния. И в сердце самого обиженного, несчастного человека просыпается всепрощение и надежда на счастье». Вспоминая, как в детстве, она с папой и мамой ходила к Заутрене, Клавдия Владимировна, рассказывает: «Кругом шум, движение и суета. На улицах горят плошки с маслом, а кое-где даже целые бочки. Люди идут, идут без конца, с куличами, с пасхами... Все весёлые, радостные, нарядные... Вдруг раздаётся сигнальный пушечный залп... Скоро пронесётся благостный звон... «Звонят во всех цер­квах на все голоса, как никогда нигде. Точно Ангелы поют на небесах», — так говорила няня. И мне казалось, что я, действительно, слышала тогда пение Ангелов. Я зорко всматривалась в синее небо и в мерцающие там звёздочки, и детской мечте ясно и чисто представлялось великое со­бытие прошедших веков».

«Пасха Христова! – восклицает современный нам духовный писатель и проповедник протоиерей Артемий Владимиров, - Как по-разному именуют её церковные песнопения! Пасха Красная, Пасха Великая, Пасха Таин­ственная, Пасха, двери райские нам отверзающая...» «Будучи с детства крещён, я, конечно, слышал нечто о Пасхе. Моя бабушка — человек старинного воспитания, всегда пекла к Пасхе куличи. Ах, эти бабушкины куличи! Сейчас таких уже не пекут. Многие думают, что куличи делать должно лёгкими, почти невесомыми, похожими на бискви­ты. Когда я был маленьким, куличи были очень большими. Бабушка выпекала их из плотного, тяжёлого янтарного те­ста, столь благоуханного и ароматного, что можно было ед­ва-едва втянуть ноздрями воздух около такого чудо-кулича и уже почувствовать себя сытым. Ваниль, кардамон, цедра, миндаль — какие только специи ни входят в настоящий «бабушкин» кулич! Всем теперь, надеюсь, понятно, что мы, трое внуков, с особенным нетерпением ждали приближе­ния Пасхи и узнавали её... по запаху». Но, конечно, не куличи – главное в празднике Пасхи, и об этом далее говорит отец Артемий. Он рассказывает «о тайне Пасхи, райские двери которой рас­крываются перед каждым из нас в час, ведомый лишь одно­му Богу...».

*** В завершение нашей сегодняшней программы я прочитаю вам еще одно стихотворение, которое также вошло в состав сборника «Христос Воскресе, радость моя!» Написано оно было во второй половине 19 века княжной Еленой Сергеевной Горчаковой и посвящено Воскресению Христову.

В день Пасхи, радостно играя,

Высоко жаворонок взлетел,

И в небе синем, исчезая,

Песнь воскресению запел.

И песнь ту громко повторяли

И степь, и холм, и темный лес.

«Проснись, земля, – они вещали, –

Проснись: Твой Царь, твой Бог Воскрес!

Проснитесь, горы, долы, реки,

Хвалите Господа с Небес.

Побеждена им смерть вовеки –

Проснись и ты, зеленый лес.

Подснежник, ландыш серебристый,

Фиалка – зацветите вновь

И воссылайте гимн душистый

Тому, Чья заповедь – любовь».