Свет невечерний. Огненная пещь

Проповедь архимандрита Саввы (Мажуко), насельника Свято-Никольского монастыря города Гомеля.

В церковном богослужении, особенно вечернем, часто используется образ «огненной пещи», взятый из пророчества святого Даниила. В 3-й главе этой древней, таинственной книги, которая является одним из первых апокалипсисов, дошедших до нас, есть описание истории мучений трех отроков еврейских - Анании, Азарии и Мисаила. Они были брошены в вавилонскую пещь, разожженную для тех, кто отказался поклоняться золотому идолу, сооруженному по указу царя Навуходоносора.

В нужный момент, когда вострубят трубы, все жители Вавилона должны были склонить свои колени перед этим жутким золотым монстром. И только три молодых юноши, воспитанные в Законе, верные отеческому преданию, имеющие обостренное чувство правды и верности, не послушались приказа императора. Потому что верующий человек – это, прежде всего, человек верный. Они не склонили колени, зная, что их ждет, что они могут сгореть заживо. По указу Навуходоносора юных отроков в ярости бросают в огненную пещь. Она была настолько горячей, что, как говорит пророк Даниил, воины, бросавшие мальчиков, сами обгорели и умерли у стен страшной печи. Мучители, совершив жуткую бесчеловечную казнь, услышали из устья печи пение нескольких голосов. По указу безумного царя-идолопоклонника стали смотреть, что там происходит. Оказалось, что среди пылающих поленьев, смоченных нефтью, ходят три отрока, а среди них кто-то четвертый. Вся одежда на них цела, ни один волос не пострадал, как будто они ходят по росистому влажному лугу. Огонь ни капли не повредил им. «Кто же тот четвертый?» - стал кричать Навуходоносор. Это был ангел, сошедший с небес, чтобы угасить пещь огненную. Три отрока выжили, остались целы и невредимы.

Этот древний библейский образ используется в святоотеческой, богослужебной, литургической литературе как некоторая икона, символ человеческого страдания, которое каждому предстоит перенести с Божией помощью. И тот ангел, который ходил среди отроков и орошал пещь, превратив ее в отрадный луг, символизирует Христа.

Верующий человек, христианин, изучающий Писание, знает, как Евангельские, апостольские, святоотеческие тексты говорят о болезни. Нас такие откровения часто пугают. По слову апостола: если внешний наш человек страждет, истлевает, то внутренний со дня на день обновляется (2 Кор.4:16). Нас это может испугать, несколько даже разочаровать: почему христианин должен непременно болеть. Здесь есть две крайности. Одна из них – это тип мазохизма, когда человек ищет болезнь, ищет страдание. Такое ненормальное состояние можно назвать «искаженной достоевщиной», при котором человек хочет мучиться, страдать. Христианство к этому не призывает.

Писание говорит о скорбях, которые нам посылаются без нашей воли. Самому искать скорбь неразумно. Но как эту скорбь перенести? Про скорбь говорится, прежде всего, как про страдание телесное. Человек существо чувствительное, чувствующее, и наиболее уязвимым для нас является тело. Мы все болеем. Современный человек, привыкший к комфорту, стал наиболее пуглив к любой болезни, не смотря на то, что у нас много обезболивающих, хорошая медицина, по сравнению с прошлыми веками, есть множество лекарств, некоторые болезни побеждены. Мы боимся особенно онкологических заболеваний, от которых в последнее время страдает множество людей.

Старец Паисий Святогорец, умерший в 1992 году, говорил, что рак – это милость Божия, посланная нам, людям осуетившимся. Это возможность пересмотреть свою жизнь, пройти через «пещь огненную», очистившись, покаяться, избавиться от суеты. Я, как священник, видел много жизненных эпизодов, в которых человек, заболев тяжелой болезнью, пересмотрев свою жизнь, воцерковился и вдруг получил исцеление, прожив после этого много лет. Такие люди позволили себе пройти через «пещь вавилонскую», мужественно, безбоязненно заглянуть в лицо смерти. И шли они на страдания, сопровождаемые «четвертым Ангелом», иначе говоря, в присутствии Христа, который помогал им пережить болезнь.

Один из выдающихся богословов нашего времени, отец Сергий Булгаков, также пережил страшную болезнь – рак. Он оставил удивительные записки о том, как проходила болезнь в осмыслении настоящего богослова, человека, который ни минуты не переставал молиться. Он говорил: «мое “я” в болезни расплавилось в жару и сделалось жидким и плавким». То самое «я», которое, с одной стороны, является основой нашего самосознания, с другой – гордости, самомнения, суеты и страха. Это субъект всех наших страстей и достоинств. И оно стало плавким. «Но мое духовное “я” достигало все большей остроты и сознательности, - писал отец Сергий, - оно было неумытным судьей моей жизни. Я был в страхе и трепете. То было как бы хождение по мытарствам, в котором вскрывались жгучие раны моей души. Но Господь помиловал меня тогда и оградил от демонских видений. Но состояние жара вместе с духовными мучениями создавало огненную печь. Я теперь только понял, почему Церковь так возлюбила образ огненной пещи и пещного горения, и что она говорит об этом образе. Ибо я горел в ней, но я спасался как бы из огня. В этой огненной пещи появлялась некая прохлада. Ангел Хранитель, который спускался в пещь к отрокам, он и ко мне приближался и прохлаждал пламенеющее тело и спасал. Нельзя этого выразить словами. Но отныне я знаю, как можно сгорать в огненной пещи, не сгорая. В первое время болезнь моя – долго ли, коротко ли, я не знаю, - была огненной пещью». Так пишет отец Сергий Булгаков о том, как верующий человек мужественно, с верою, с благодарением принимает и переживает свою болезнь, не ища страданий, но и не отказываясь от той чаши, которую Господь ему дает. Испить данную Богом чашу необходимо ради того, чтобы узнать самого себя, понять, кто ты есть и чего хочешь на самом деле.

Образ огненной пещи – это образ не мучительный, проклинающий, а образ благословляющей десницы Божией, которая пропускает нас, как золото, через огонь, желая, чтобы мы стали лучше, чтобы все наше суетное, неподлинное сгорело в огне. А подлинный, настоящий человек проявился через огненную пещь болезни.

 

Расшифровка: Людмила Кедысь