Свет невечерний. Накануне Рождества

Проповедь архимандрита Саввы (Мажуко), насельника Свято-Никольского монастыря города Гомеля.

– Здравствуйте, друзья мои! Одна из самых дорогих икон для сердца христианского – это икона Рождества Христова, так богатая богословским содержанием, намеками, идеями, смыслами. Древние христиане и христиане Средних веков, большинство из которых не умели читать, а только слышали Евангелие (может быть, по причине тотальной безграмотности или других вещей), воспринимали икону Рождества как зримое Евангелие, Евангелие в образах: вот Младенец, лежащий в ясельках, Матерь Божия, пещера, волхвы, старец Иосиф, которого одолевают сомнения, кормилица, умывающая Младенца. Это так прекрасно, так здорово! И над всем этим – Рождественская звезда. Эта икона родилась в раннем Средневековье не просто как иллюстрация для людей малограмотных, но и как плод духовного размышления, созерцания. И именно это духовное созерцание Рождества Христова, Боговоплощения, Пришествия Христова составляет предмет Рождественского поста.

Мы очень обедняем свою духовную жизнь, если полагаем, что Рождественский пост – это упражнение в ограничении пищи. Многие люди просто терзают себя из-за того, что нельзя ни молока, ни творога, ни других каких-то нежных, мягких продуктов. А тут еще  в некоторые дни есть ограничение на рыбу. Люди вкушают всякие безобразные продукты, разрушающие их здоровье, но мужественно претерпевают это испытание, полагая, что именно этим они и служат Богу. Мне кажется, что на самом деле это заблуждение, потому что Господь смотрит не в нашу тарелку, Он смотрит в наши сердца. Друзья мои! Это нужно хорошенько себе усвоить: Ему нет дела до того, что мы едим. Очень часто мы путаем цель и средства, и иногда средства заменяют, затмевают собой цель.

Так вот, главное содержание Рождественского поста – это созерцание лика Христова, Пришествия Христова, а не ограничение себя в пище, не истязание себя путем наживания язв желудка или других «приключений». Господь смотрит в сердце, и это очень важно. Он ищет нашего сердца, и сердце нужно упражнять Рождественским постом в созерцании лика Христова.

Две темы являются главными в период Рождественского поста – это два Пришествия Христова. Если хотите,  два лика Христова, которые нам описывает Священное Писание. Первый лик описывают четыре евангелиста – Матфей, Марк, Лука и Иоанн, которые рисуют портрет Агнца Божия, пришедшего взять грехи всего мира; Христа, Который рождается в нищете, в пещере. И мы знаем красивые и нежные повествования Луки и Матфея, описания Рождества Христова, трогающие сердце, не покидающие нашу память никогда, поскольку это, может быть, образец той тихой радости, которая нас посещает только над страницами Священного Писания или от созерцания иконы Рождества Христова. Но это один из ликов, который нам дает Священное Писание, – первое Пришествие Христово, Пришествие в уничиженном виде, в виде Сына Человеческого, униженного, попранного, оскорбленного, в конце концов распятого, убитого, преданного собственным народом, но воскресшего; и Христа Милующего, Который вытаскивает грешников из ада (вы помните икону «Сошествие во ад»), начиная с родоначальников человечества – Адама и Евы.

Но есть второй лик – Агнец Апокалипсиса. Это грозный образ; образ, который пугает. Нам страшно перечитывать эту Книгу – последнюю книгу Нового Завета, где говорится о Суде над этим миром, о карах, язвах, печатях, трубах, о чашах, выливающихся в этот мир, о Суде над князем мира сего, над грешниками. А с другой стороны, говорится о Небесном Иерусалиме, красота которого передается с помощью описания драгоценных камней, жемчужин, представляющих собой двенадцать ворот в Небесный Иерусалим. Свет изливается из этой Книги. Древние христиане повторяли как молитву Иисусову (это самая первая редакция молитвы Иисусовой) те слова, которыми заканчивается эта Книга, заканчивается весь Новый Завет: «Ей, гряди, Господи Иисусе!» Это и есть призыв, который повторяли в канун Рождества Христова – самого главного праздника Древней Церкви, как утверждает святитель Иоанн Златоуст; праздника праздников (так он его называл) – наряду с Пасхой почему-то.

Праздник праздников потому, что христиане в эти дни читали не только Евангелие, но и Апокалипсис, хоть эта Книга будила много споров и вошла в канон Нового Завета только с VI или VII века. Но она в древности была книгой надежды, книгой ободрения, потому что описывала мир, в котором будет царствовать милосердие, доброта; мир, в котором Сам Господь отрет всякую слезу; мир, в котором будут исцелены раны человечества – раны этого мира; мир, в котором будет торжествовать доброта по отношению ко всем; мир, который будет судить Праведный Судия – праведный, но грозный. И эти два лика – Агнца Апокалипсиса и Агнца, вземлющего грех всего мира, кроткого Агнца, – являются ликами, в которые мы пристально вглядываемся в эти дни Рождественского поста.

Что это за созерцание? Может быть, это игра воображения: нужно представлять себе Агнца Апокалипсиса, нужно представлять свои грехи или встречу с Ним?.. Нет. Воображение описывается у святых отцов (например, у Иоанна Лествичника в его замечательной «Лествице» проговаривается духовное упражнение: «Представь себе Суд или души грешников...»), но я имею в виду совсем другое. Для созерцания нужен какой-то предмет. Только люди совершенные, изысканные в этом духовном упражнении могут обходиться без текста, без образа. Нам нужен текст, нам нужно какое-то движение, определенный молитвенный ритм, нам нужны образы. Поэтому лучший повод для созерцания – это размышления над текстом Священного Писания. И очень хорошо, если Рождественским постом вы не просто перечитаете Новый Завет, но еще и специальным образом перечитаете все пророчества о Мессии, которые есть в Ветхом Завете. Этот перечень, этот список очень легко найти.

Среди этих текстов есть мой любимый – пророчества Валаама, сына Веорова, говорящего о звезде, которую он видел. Представляете? Человек, которого попросили наложить проклятие на народ израильский (в глубокой древности, когда эти люди, бедные странники, выходили из пустыни после бегства из египетского плена), уже тогда увидел эту звезду Иаковлеву. Звезда Рождества восходила тогда, в глубокой древности, более чем за тысячу лет до Рождества Христова: «Восстает звезда от Иакова... разит князей Моава жезл». «Вижу Его, но не близко». Этот текст настолько поэтичный, что выдает эмоциональное потрясение этого древнего пророка, причем пророка скорее всего языческого, хотя есть разные толкования этой фигуры. Как говорят толкователи, он был нечестивым человеком, но ему это было открыто, как потом было открыто волхвам, не принадлежавшим к народу Израилеву.

Таких текстов в Священном Писании очень много, вы можете открыть Книги пророков Исаии, Захарии, Даниила. Удивительной красоты тексты, которые нужно перечитывать. А если нет возможности перечитывать, сходите на богослужение, особенно в предпразднственные дни, потому что каждый из этих образов с особым поэтическим восторгом прочитывается, осмысляется в богослужебных текстах этих дней, особенно в пять дней предпразднства накануне Рождества Христова. Друзья мои, это красивейшие дни! И как жалко, что даже среди церковных христиан мало тех людей, которые знают об этой драгоценной жемчужине и лишают себя ее, лишают себя этой удивительной красоты, потому что без этого труда созерцания нет Рождественского поста, пусть даже вы не ели сорок дней. Вы не постились, если вы хотя бы раз не попробовали позволить себе это прекрасное, это чудесное состояние созерцания двух ликов Агнца, который на самом деле один прекрасный лик Рожденного Спасителя.

Записала Людмила Ульянова