Беседы с батюшкой. Ответы на вопросы

В московской студии нашего телеканала на вопросы отвечает клирик Иваново-Вознесенской епархии, известный публицист и миссионер иеромонах Макарий (Маркиш).

– Недавно были Рождественские чтения, и я знаю, что Вы были в секции по СМИ. Что самое важное для себя Вы почерпнули из того, что говорилось на этих чтениях?

– Работать на людей, не на себя. Столяр делает табуретки, а сапожник шьет сапоги. Прекрасные изделия. Но если их никто не покупает, они никому не нужны. Мы ничего не продаем, у нас  нет никакой коммерции, но у нас есть выход к людям. Очень хорошо сказал Патриарх в свое время, играя словом «приход». Приход – это куда люди приходят, но сегодня надо из приходов выходить, чтобы мы приходили к людям. Это есть церковная миссия. Будет миссия, тогда будут и приходы. А пока миссия слабая, хромает на оба колена; и приходы слабеют.

– А как быть с миссией? Я знаю, что в начале 90-х можно было выйти на улицу и проповедовать, как делал отец Олег Стеняев, например. А вот сейчас как это должно происходить?

– Можно, свободная страна. Выйди...

– Тогда слушали, а сейчас?..

– Понимаете, люди меняются. Христос всегда один и тот же, Церковь одна и та же, но люди разные. Это как при Хрущеве: «В Америке растет кукуруза, смотри – триста центнеров с гектара, а у нас пшеница – только тридцать или пятнадцать процентов... Давайте сеять кукурузу». Не учел, что у нас почвы другие, влажность другая, климат другой.

– Да, было такое.

– Все правильно. Новые люди, другие люди – другие интересы, другие заботы, другой интеллект: у кого-то повыше, у кого-то пониже. Ну что ж делать... Равняться на людей, некачественно делающих программы, неблагоприятные для человеческого сознания, не нужно, но учитывать их присутствие нужно. Если нам продают гнилую картошку на базаре, давайте мы будем продавать хорошую, а не будем говорить: «О, у них гнилая, давайте мы тоже гнилую толканем». Не нужно. Вот примерно так.

– А вот сама миссия... Людей, которые ходят в церковь, два-три процента, причем это официальные данные, на которые будем опираться. Получается, мало людей ходит в храм…

– Согласен.

– И здесь миссия какая? Возьмем не священника, не будем говорить о катехизаторе и так далее... Вот я – простой мирянин. Моя проповедь какая?

– Прошел мимо храма – перекрестился, пришел на работу – поставил икону, пришел в столовую – прочитал «Отче наш». Ведешь разговор с людьми – помни Христа, помни, что ты христианин, помни, что ты русский, помни, что такое Россия и что такое Православная Церковь в России. Детей своих необязательно пихать в какие-то православные интернаты, но семья – это малая церковь, моя семейная жизнь должна быть жизнью малой церкви. А это не значит, что я там долблю поклоны по 50 или 125 раз ежевечерне, нет. Православная семья (малая церковь) – это храм любви, это дорога к небу. Ваша жена должна ощущать себя самой счастливой женой на свете, а вы должны ощущать себя самым счастливым мужем на свете. Но не просто сидеть и ощущать так, а трудиться над этим, для этого. И дети – то же самое. Ребенок, приходящий из окружающего мира, который далеко не благоприятен, входит в дом, закрывает дверь: он должен ощутить всеми силами сознания и чувств, что он вошел в иной мир, что он вошел в малую церковь, потом пойдет в большую церковь. Вот так это происходит. Спасайся сам – и тысячи спасутся вокруг тебя.

– Да, это истина, о которой забывают. Начни с себя.

– Семейный подвиг – один, подвиг одинокого человека – другой, подвиг монаха – третий, подвиг президента – четвертый.

– Действительно, это так. Вы говорите: прошел мимо храма – перекрестился, в разговоре что-то упомянул и так далее, но ведь часто нас упрекают в том, что мы очень навязчивы.

– А вот и не надо быть навязчивым.

– Как это сделать?

– Сейчас ко мне уже сектанты не подходят на улице, потому что я священник, а они знают, что со священниками дело иметь не надо, ничего не выйдет. Лет 10-15 назад я видел свидетелей Иеговы на улицах нашего областного центра Иваново. Сегодня они запрещены законом, их ивановский лидер за решеткой (с чем всех и поздравляем), так что тут какой-то процесс идет. Не надо быть навязчивыми, надо быть разумными.

У монахов есть замечательное правило, которому вся Церковь следует (что касается информационной работы): не спросили – молчи. Но нас спрашивают. Я ежедневно отвечаю на десятки вопросов через Интернет, без преувеличения. Из них только небольшая часть публикуется. И любой священник вам подтвердит (если он достоин своего сана), что люди все время чем-то интересуются, узнают, пытаются что-то выяснить, может быть, иногда какие-то вызовы бросают. Вот мы на них и отвечаем. Это не будет навязчивостью, это будет ответственностью в прямом и переносном смысле. Мы отвечаем, понимая, что в наших руках, что за каждое слово мы дадим ответ перед лицом Господа. И это совершенно правильно, точно так и надо действовать, никаких сомнений не должно быть на этот счет.

Кроме того, еще есть недобрые намерения некоторых из наших оппонентов. Помните, что окружающий мир – трехслойный. Первый слой – это сами христиане, второй слой – это люди, которые настроены против Христа (христоненавистничество и человеконенавистничество не исчезнут из этого мира до Страшного суда), но основной, средний слой – это люди нейтральные, это овцы без пастыря. Это те, кто, в принципе, может воспринять то слово, которое Господь дает, и мы стараемся им его нести.

Помните, у Спасителя есть две фразы? В разных условиях Он сказал как будто противоположное. Когда речь шла о фарисеях, его ненавистниках, Он сказал: «Кто не с нами, тот против нас». Действительно, так и есть в отношении той группы. А в отношении другой группы в Евангелии от Луки мы читаем противоположную фразу: «Кто не против нас, тот с нами». И вот этих большинство, и о них надо думать, о них надо помнить, для них надо трудиться.

– Я резюмирую немного наш диалог. Помню из курса семинарии (гомилетики), какие виды проповеди бывают. Это когда ты с амвона говоришь, но также и твой образ жизни тоже может быть христианской проповедью.

– Верно. С амвона мы говорим много и часто, но кто нас слушает в тот момент? Те, кто уже всё выслушали. Есть хорошее выражение: проповедь для певчих. Имеется в виду, что они уже всё знают; что им проповедовать? Им уже все известно. А ты проповедуй не для певчих, а для всего мира.

– Нам тоже приходят вопросы, мы пытаемся на них отвечать. Первый вопрос: «Я не знаю, были ли крещены мои усопшие родственники. Почему нельзя за них молиться в церкви, ведь им там будет легче?»

– Молиться можно во всяком месте.

– Но когда записки пишутся?

– Когда они пишут эти записки, то, к сожалению, переходят из христианства в язычество. Вот это проблема. Надо этим людям, которые пишут записки, понимать, что они в этот момент делают. Когда они их пишут, это их молитва. Когда они передают эту записку мне, они тем самым подключаются к общецерковной молитве, они просят меня, священника, служителя (а я служу вам) о молитве. Это служение. Недаром мы называемся священнослужителями. Апостол Павел называет себя служителем. Так вот, мы служим общему делу, общей молитве перед жертвенником.

В Евхаристии (по древнему церковному обычаю) участвуют православные люди. Так, у меня есть какой-нибудь друг мусульманин, очень хороший человек, но на евхаристическом приношении я его не поминаю (по церковному обычаю). Как и он меня в мечети не помянет во время своего исламского богослужения. Да, это разные социальные и религиозные группы, что ж тут удивляться?

– Что можно посоветовать такому человеку? Если человек не знает, крещен кто-то или нет.

– А вот это действительно трудный вопрос. Понимаете, мы никаких бумаг тут не собираем, и когда мне, священнику, поступает записка, где написано: «Иван», «Федор» и «Николай», – я не буду требовать справку о крещении. Если написано «Абдулла», то у меня уже больше сомнений. Я могу спросить: «Этот Абдулла принял крещение? Если нет, то не надо его писать в записке на проскомидию». А если есть какие-то разумные основания предполагать, что он был крещен, проверьте, узнайте, употребите какое-то усилие со своими родственниками.

Например, иногда пишут нам в епархиальное управление, запрашивают копии метрических книг, кое-где они есть в архивах, люди как-то проверяют, ищут, тратят время и деньги, чтобы выяснить, были ли их родственники крещены или нет (или где они жили). Такой генеалогический розыск – хорошее дело, прослеживается история своих предков. Но в конце концов последнее слово будет за вами, на вашей совести. Если вы с чистой совестью сможете сказать: «Да, я решил, я пришел к выводу, что эти люди были крещены», – тогда на вас ответственность и ложится.

– Но разве будет большой грех, если написал, а они некрещеные?

– Грех в нашем равнодушии, в нашем безразличии, в нашем, грубо говоря, наплевательстве: «А не все ли равно? Я напишу, деньги заплачу». Вот это никуда не годится. И по поводу денег вы тоже должны понять: вы ничего не покупаете и не продаете. Вы приносите ваши трудовые доходы, жертвуете их церкви и одновременно просите вот этого участия в общей молитве. Вот что такое ваша записка и деньги.

– Но при этом тоже говорят: если просишь священника молиться за тебя, за родню, то тебе нужно еще молиться за священника.

– Естественно.

– То есть это взаимный процесс.

– Разумеется. Мы на входе всегда поминаем: «Великого господина нашего Патриарха... и господина нашего (епархиального архиерея), и всечестного отца настоятеля, братию, сестер, всех предстоящих и молящихся...» У нас часто кое-что забывают, говорят: «Молиться, молиться...» Но ведь наше богослужение, наши ектеньи  и есть наша общая молитва, самая-самая, ясно видимая. Как-то не слишком хорошо это люди чувствуют.

– Как раз вопрос о деньгах: «Крестила первого ребенка в церкви, нам озвучили цену в одном месте, а во втором сказали: цены нет, сколько дадите. Как так?»

– Значит, в первом случае надо было взять лист бумаги и ручку и написать жалобу епархиальному архиерею, что тут торгуют молитвой, святыней: «Ваше Высокопреосвященство, прошу немедленно принять меры против этих людей». Если виноват священник, ему мало не покажется. Более вероятно, что это кто-то из подчиненных, из работников храма, который «лучше» знает, чем батюшка.

– И это тоже дает повод задуматься о батюшке.

– Батюшке тоже дадут по шапке, но с меньшей силой, если он сам так не «накосячил». Ему дадут по шапке, он скорее всего уволит эту тетку, которая вам начала цены назначать, и примет на работу кого-нибудь другого, разумного человека.

– А почему такое отношение? Я сталкивался с этим. Я венчался, и с меня взяли 1500 рублей. Это была фиксированная цена. Что в этом такого?

– Это не должно быть ценой.

– Но 1500 рублей – это же не пятнадцать тысяч и не двадцать.

– Неважно, какая сумма, важно отношение. Это может быть рубль, это может быть миллион, но отношение к этим деньгам должно быть христианским, а не языческим, не торговым, не коммерческим. Сейчас поясню простую вещь. Что такое цена? Я прихожу, хочу что-нибудь купить, мне говорят: «Цена – сто рублей». Если подходит – всё, расплатились, если нет – давайте уменьшим, начинаем торговаться. Или другой скажет, что не торгуется. Если сторговался до 80 рублей, а даю сотню, сдача – двадцаточка. Вот вам цена.

В церкви ничего схожего с этим не должно быть. Я не говорю о предметах, а говорю о святыне, молитве, таинствах. Апостол Павел во Втором послании к Коринфянам довольно большое место уделяет просьбам о пожертвовании, едва ли не треть этого послания. Речь идет о том: ребята, ну помогите, пожалуйста; нам эти помогли, те помогли... Назначает цену? Избави Бог! Он просит помочь.

Сегодня вспоминали – Иоанн Златоуст пишет в одной из своих проповедей: «Евреи платят десятину. Как нам не стыдно, что мы не платим десятину?» А что такое десятина? Это добровольное пожертвование, это не цена. В этом-то вся разница и заключается. Люди осознают, что Церковь – это не троллейбусный парк и не торговля хозяйственными товарами, это – мы. И без нашего труда, без нашего участия Церкви не будет на земле, она уйдет в катакомбы. Если вы не будете поддерживать Церковь своим трудом, то есть своими средствами, результат будет соответствующий.

Вот так, все очень просто. При этом одно маленькое замечание. Я хорошо знал двух священников. Один тот, у кого я крестился; он был моим духовным наставником в молодости, другой священник из монастыря, в котором я трудился. Ни тот, ни другой никогда не называли никаких сумм. Но люди спрашивают: «Ну а сколько?» Каждому говорить: «Это на Ваше усмотрение, по Вашему усердию», – и будет огромная очередь стоять перед этим свечным прилавком, если каждый будет так мыслить и рассуждать. Дают какие-то приблизительные или обычные суммы для пожертвований. «Вот эта записка – 50 рублей. Если столько нет – положи сколько есть. Хочешь положить больше – ради Бога».

Кстати, о свечах. В силу того что их себестоимость невелика, а объем оборота большой, стоит ящик со свечами и ящик для денег – бери свечи, клади пожертвование. Если ты жулик – наворуешь эти свечи, но жуликов у нас мало, слава Богу.

– Но никто же не попрекнет ту же бабушку...

– Специально для того и сделан ящик, и неизвестно, кто сколько положил. А какой-то прихожанин больше положит. Я сам участвовал в разных православных выставках, в сборе пожертвований, и несколько раз видел такую картинку: когда раскрывают кружку для пожертвований, там лежит пятидесятирублевая ассигнация, а в нее завернута крупная сумма. То есть человек делает так, чтобы никто, не дай Бог, не увидел, сколько он положил. И совершенно правильно делает.

– Кстати, это тоже очень интересный момент. Как правильно творить милостыню? Ведь часто эти благотворительные сборы превращаются в какое-то тщеславие, кто больше даст.

– Правильная русская традиция – чтобы эти суммы были потаенными. У греков, к сожалению, наоборот. Вы придете в церковь или в какую-нибудь школу, и там будет написано: эта дверь поставлена таким-то в память умершей прабабушки… У нас это не принято.

Иногда бывает, но без лишнего шума: благодарим за пожертвование такого-то. Но в целом простая русская скромность должна быть законом наших дел…

– Хотя часто и ругают священников за какие-то материальные блага, за требование денег.

– Собака лает, ветер носит. Ругать всегда будут, это в человеческой природе, это одна из сторон греховной человеческой природы. Человек совершает много грехов, склонен к разным грехам, вот эта злоба – одна из особенностей человеческого греха.

– Интересный вопрос от телезрителя: «Что делать, если сталкиваешься с явной несправедливостью, с неприятными, грубыми и подлыми людьми, которые тебя обижают?»

– Вопрос понятный и живой, актуальный, но в нем отсутствует очень важный «различитель». Это плохое дело совершено по отношению ко мне лично или имеет общественное измерение? Например, меня может обижать, что у нас берет взятки какой-нибудь чиновник… А может быть, меня обидел мой друг или жена? Действия принципиально противоположные. Во втором случае личной обиды, которая не касается никого другого, мы читаем прямо Нагорную проповедь: аще кто ударит тебя в десную ланиту, подставь и шуюю. Не испугайся, потерпи, сделай  так. Почему? И какая здесь логика? Поясняет апостол Павел: «Когда враг твой голоден – накорми его, хочет пить – дай ему воды». Почему? Когда ты это делаешь, ты насыпаешь ему на голову горящие угли. Подумайте, рассудите: кто будет ощущать горящие угли на своей голове, если он, будучи во вражде, получает добрый ответ. Человеку, который способен воспринять этот добрый ответ, он пойдет на пользу. А вы должны понимать, кому это пойдет на пользу, а кому нет.

Еще у апостола: добротой будьте как дети, а рассудком будьте совершеннолетни. Рассудите, пойдет на пользу это ваше терпение, ваше смирение вашему обидчику или не пойдет. И если это дело общественное, если его злодеяния касаются всего нашего общества, то явно это не пойдет на пользу. Значит, нужно, соответственно, принимать меры общественного характера, в основном через правоохранительные органы.

– В школе обижают, например, в армии... Как здесь? Тут же реально нужно дать сдачи.

– У нас так дадут сдачи, что сами потом пойдут лет на пять...

– Разумную сдачу. Ну нельзя попускать...

– Опять все идет через рассудок. Армия имеет свой устав, свои особенности армейской жизни: и внутри подразделений, и внешние. В армии всегда есть офицер, командир подразделения; и священники есть, с которыми тоже можно советоваться. А в школе это дети, опять другая жизнь, другой мир, мир воспитания, педагогики. Бывают несправедливости со стороны педагогов. У нас иногда говорят: было правило, что преподаватель всегда прав, а теперь говорят, что ребенок всегда прав. Чушь собачья. Ни то, ни другое не верно. Ни преподаватель не может быть всегда прав, ни ребенок не может быть всегда прав. Рассудите, помогите вашему ребенку отработать эту ситуацию, понять, что происходит.

Как надо реагировать? Прав преподаватель или нет – это один вопрос, а как вести себя – несколько другой вопрос, особенно для детей, если мы говорим о педагоге. Когда маленький ребенок приходит и говорит: «Мама, почему она вот так мне сделала?» –прежде всего научите этого ребенка держать удар. Да, в жизни бывают неприятности, в жизни есть место несправедливостям и всему прочему, к сожалению, но как непосредственно ты на это отвечаешь, что делаешь? Можно, конечно, начать разбираться; можешь потом зайти и к директору, и к педагогу, что-то понять, выяснить.

– Есть еще один вопрос: «Надо ли пытаться невоцерковленным близким объяснять, что не стоит обращаться к астрологии, эзотерике и так далее? Не могу им объяснить толково, что все это заблуждение».

– Трудный вопрос, именно потому, что он таинственный во многом. Скажем, объяснить человеку, что не надо прыгать с третьего этажа, а надо спускаться по лестнице, более-менее несложно. Если маленькому ребенку объяснить, что не надо палец в огонь совать, один  раз сунет – поймет и запомнит. А вот что нельзя палец совать в розетку, где 220 вольт, тут уже не очень-то и объяснишь, потому что если провести эксперимент, это может кончиться совсем плохо. Как объяснишь? Вот вам тривиальная детская педагогика.

А тут люди по сознанию своему на том же самом уровне находятся. Как им объяснить? Но можно. Не будьте настырными. Наша настырность, наше занудство, наше иногда какое-то чванство своим христианством действуют противоположным образом. Такие люди вас перестанут уважать, а сами будут делать то, что им нужно. А вот какие-то косвенные разговоры, примеры, цитаты, может быть, помогут; или каких-то третьих лиц привлечь... Идеально, когда это священник, если, конечно, у этих людей есть уважение к священнослужителям (а оно, как правило, есть, что самое интересное). Все эти оккультно ориентированные люди и к церкви по какому-то своему суеверному импульсу тоже имеют уважительное или внимательное отношение. Если кому-то из духовенства удастся завести с ними разговор... вот мы говорили о вопросах через Интернет. Напишите, есть сервис «Вопросы и ответы», серьезные люди дают ответы, со ссылками...

Это не гарантия истины в последней инстанции, это некая ориентация человека, подталкивание его на правильный путь, на путь выяснения, на путь узнавания, на путь знакомства с вещами, которые ему до этого были незнакомы. Получит, прочитает, заинтересуется, услышит, увидит и потом потихонечку оставит в покое эту астрологию и начнет интересоваться какими-то более серьезными делами. А может, и на конкретный астрологический вопрос получит ответ.

– А у Вас какое отношение к гороскопам и тому подобному?

– Какое может быть отношение? Оно двоякое. Как к любому колдовству, оккультизму, к любым делам, связанным с экстрасенсами. Есть два сорта колдунов. Один сорт – это проходимцы, которые вас просто обманывают. А второй сорт – не проходимцы, которые вас не обманывают. И подумайте, кто из них хуже. Я скажу, что вторые даже хуже, они действительно начинают на вас воздействовать оккультными силами зла.

Найдите в Интернете или в книжных магазинах (уже есть в печатном виде) беседы профессора Андрея Борисовича Зубова о религии неписьменных народов. Там у него двенадцать лекций, вот эта – одна из тем. Что значит неписьменные народы? Мы их называем примитивными, но это даже как-то немножко обидно. Это не христианство, не ислам, не индуизм, не китайские или индокитайские верования. Эти примитивные религии – так называемый шаманизм; люди живут в мире духов, в мире бесов, если сказать простым русским языком. И это духовная реальность. Шаманы у тех примитивных народов – это не проходимцы, экстрасенсы или астрологи, которые публикуют свои гороскопы. Нет, это настоящие колдуны. Почитайте про настоящих колдунов.

Отец Георгий Митрофанов приводит такую простую картинку. Он интересовался всеми этими делами. Шаман пытался вылечить какую-то женщину. Он входит в транс, общается с какими-то силами, и дальше начинается какой-то конфликт, противоборство. Как врач борется с болезнью, только на материальном уровне, так шаман с этими своими «партнерами» работает. Если он сильный шаман, он может этих «партнеров» перебороть, а тот шаман, видно, был не очень сильный, он просто умер в процессе своего транса, его похоронили. Это о чем-то говорит. Говорит о том, что это реальность, что это действительно мир невидимых сил зла. И куда ни кинь, всюду клин. Не нужно общаться с этими невидимыми силами зла. Человек христианского вероисповедания, человек, идущий за Христом, не будет смотреть в их сторону, не будет с ними иметь ничего общего. «Грядет князь мира, и ничего во Мне не находит», – говорит Христос. Вот если мы идем за Ним, они в нас не должны ничего находить.

– Вопрос практический, насущный, к сожалению, часто встречающийся в современной жизни: «У меня есть муж, двое детей, но семьи как таковой нет, я полюбила мужчину, и мой муж тоже встретил девушку, которую полюбил. Как нам быть? Ведь Бог дал нам детей, а любовь сохранить мы не смогли. Остаться в семье и воспитывать детей или стать счастливыми самим?»

– В этом печальном письме нужно найти зацепку (так же, когда клубок распутываешь). Вот здесь самая последняя фраза: «... стать счастливыми». Не станете вы счастливыми, байки это всё. Вы неделю или две (может, полтора-два месяца) будете думать, что счастливы, а потом все вернется на круги своя. Друзья мои, дело не простое. Понимаете, когда две-три строчки письма, я не могу давать никаких конкретных указаний. Настоятельный совет: придите к опытному священнику (желательно женатому и имеющему опыт супружеской жизни) и скажите: «Батюшка, помогите нам, очень нужна семейная консультация». Это будет буквально психотерапия – исцеление души, исцеление брака. Священник это на себя возьмет при единственном условии – вашем желании эту терапию получить. Но это будет не сразу, это будет серия терапевтических пастырских бесед. Вот такое практическое соображение для вас.

А в целом мы должны помнить, что наши чувства нам не хозяева, хозяйка – воля, которую человек соединяет с волей Господа. Вот путь христианина. Если я стал мужем (или я стала женой), значит, моя воля должна быть направлена к тому, чтобы быть мужем (женой), отдавать себя семье. Потому что любовь, которая есть принцип брака, не имеет другого смысла, кроме самоотдачи. Патриарх Кирилл постоянно об этом говорит.

Вот еще надо дать практическое указание и совет: слушайте проповеди Патриарха, читайте его обращения. А то бывает так: «О, бабушка мне сказала, что надо святую воду...»  – «А что Патриарх сказал, Вы знаете?» – «А что он сказал? А я вообще первый раз слышу, что у нас даже Патриарх есть. Он, конечно, есть.  А он что-то еще и говорит?  Первый раз слышу, ничего знать не знаю».

– К священнику за терапией... Но надо еще найти такого священника. Дай Бог, чтобы получилось. Вы очень хорошо знакомы с западным миром, там очень модно обращаться к семейным психологам. В этом случае можно обратиться к светскому человеку?

– Строго по рекомендации. Психология – такая область даже не знаний, а деятельности человека, которая исключительно подвержена всяким дефектам. Скажем, слабенький летчик. Скажут: «Знаете, он сейчас полетит в Ростов-на-Дону, но он слабенький летчик, вообще неизвестно, куда он самолет поведет». А вот таких психологов  много. За штурвал самолета сажают человека, который абсолютно уверен, что он самолет подымет, доведет и посадит. А в кресло психолога садится кто угодно. Увы, мне не хочется сейчас психологов ругать в целом...

– Хороши только проверенные специалисты...

– Проверенные и рекомендованные кем-то (тем же самым священником, может быть), к кому вы сами имеете доверие. Вот я живу в Иванове, тружусь и молюсь. И иногда (достаточно редко, но бывает) я кое-кого направляю к психологу, которого я знаю, с которым лично знаком, и когда лично убежден, что он этот «самолет подымет и посадит».

– Следующий вопрос: «Посещаю литургию каждое воскресенье, соблюдаю все положенные посты, но причащаюсь только два раза в месяц из-за желания достойно приготовиться к исповеди и причастию, чтобы таинство не стало формальностью. Не грех ли это?»

– Это один из тех вопросов, который надо строго и безоговорочно адресовать Вашему приходскому священнику. Это вопрос буквально личной тайны исповеди. Он решается между человеком, между Господом, в присутствии священника, который принимает исповедь. Бывает так, бывает эдак. Вопрос о личном грехе, тем более касающийся святого таинства Евхаристии, не надо пытаться разрешить на публичном уровне. Спросить можно, вот Вы спросили, я отвечаю: задайте этот вопрос на исповеди своему священнику, спросите у него о своих каких-то конкретных соображениях.

И дальше есть еще одна очень простая тонкость: Евхаристию совершает Бог рукой священника. Учитывая это, когда говорите о таинстве Евхаристии, просто послушайте священника. Это ваше общее дело. Литургия – это общее дело. Священнику здесь принадлежит некоторая особая роль. Как он скажет – так и сделайте, и поймите, что это правильно, тут не будет никакой иной логики, кроме логики общего дела, общей молитвы, общего таинства. Священник, будучи исполнителем этого таинства, Вас направит, чтобы Вы свою задачу выполнили.

– Два раза в месяц, судя по современной практике, – это очень даже неплохо.

– Наверное; помоги Бог. Понимаете, я рад, что это не так редко. Когда спрашивают, можно ли чаще, я говорю: «А я совершаю литургию три-четыре раза в седмицу». В монастыре бывает, что священник служит седмичную череду, то есть просто все семь дней седмицы он совершает литургию. Ну и что? Хорошо, слава Богу. Те священники, которые меня сейчас слушают,  поймут. Наверное, можно и так.

– Кстати, такая особенность священства... Ведь мирянин должен перед причастием исповедоваться, говеть и так далее. Понятно, что священники причащаются без исповеди, но какие здесь порядки?

– Когда есть два-три священника, мы исповедуемся друг другу. Если что-то мне мешает, если я пришел на литургию, облачаюсь и думаю: «Был у меня разговор – я что-то не очень хорошо ответил», – тогда подойду к другому священнику и скажу: «Батюшка, такое дело, я должен исповедоваться». И священники друг у друга принимают эту исповедь перед совершением литургии. Если я один и у меня нет такой возможности – куда деваться, значит, служу как есть. Могу даже записать что-то, чтобы в следующий раз перед кем-то исповедоваться.

Что касается говения, речь идет о подготовке, о посте и подготовительных молитвах к литургии. Понятно, что эта подготовка будет зависеть именно от частоты совершения таинства. Если я совершаю его ежедневно – будет один вид подготовки, один порядок, если раз в неделю – немножко другой. Вряд ли бывает, что священник совершает литургию реже, чем раз в неделю. Но совершенно понятно, что миряне, у которых эта частота определяется не их служебными полномочиями, а условиями жизни, чем чаще причащаются, тем подготовка к причастию у них будет менее продолжительной.

Скажу в качестве личного совета. Есть молитвы перед причастием (само последование, без канонов и акафистов), которые начинаются после слов: «Хотя ясти, человече, Тело Владычне...»  Эти молитвы я бы посоветовал неопустительно читать. Их немного, прочитать их недолго, но содержание этих молитв – часть нашего Евхаристического таинства. Все остальное уже на усмотрение.

– Следующий вопрос: «Подскажите, пожалуйста, разве является грехом гордиться успехами своей взрослой дочери, рассказывать о них?»

Так получилось, что дочь одна. И растила мать ее одна; было очень тяжело жить, но все было вложено в светлое будущее дочери. Полезно ли это вообще для человека – гордиться  успехами?

– Мы здесь попадаем в плен к словам. Мы говорим слово «гордиться» и оцениваем греховность слова, а надо оценивать греховность или полезность дела: что Вы говорите, кому Вы говорите и как воспринимаются Ваши слова Вами лично, Вашей дочерью и Вашими собеседниками. Может, эти слова приводят к какому-то неприязненному отношению к Вам или, наоборот, Вы начинаете возноситься над ближними, Ваши отношения с ними становятся неравными... Результат, итог Ваших действий – вот что служит почвой для Вашей оценки, а не слово «гордиться». За словом «гордиться» стоят совершенно разные реальные факты – начиная от чванства и раздутого возношения над другими и кончая какой-то просто доброй, радостной атмосферой, которой люди делятся друг с другом.

– Вернемся еще к запискам. Вопрос: «В храме надо указывать имена, данные при крещении. А если я не знаю имен тех, за кого прошу?»

– Что такое записка? Это некая молитва. Если я знаю, что вот это Сергей, Николай, Ольга и Екатерина, знаю лично, то у меня нет вопросов с именами. В большинстве случаев, когда священнику подают записки, он не знает, что там за люди, кто скрыт за этими русскими буковками, но все равно какое-то молитвенное усилие происходит. Наивно или весьма неразумно было бы думать, что Господь где-то сидит и ждет, что Ему прочитают. Прочтут «Вася» – Он, значит, Васе что-то подправит. А прочтут «Коля» вместо «Васи», тогда Бог ошибется. Разговор смешной и совершенно неуместный. Но для нас, людей, имена друг друга служат важными символами, важными соединяющими звеньями нашей общей молитвы. Если вы в записке напишете: «Николая и его жены», то никаких проблем не будет. А если вы напишете: помолиться неизвестно за кого, – тогда, соответственно, и реакция будет немного другая. Вот так рассуждайте и действуйте.

– Прошу Вас обратиться к нашим телезрителям, чтобы завершить этот эфир.

– Друзья мои, наша церковная жизнь идет разными путями. Есть у нас церковные таинства, есть ваша личная молитва, есть жизнь семейная, общественная. Одна из этих сторон – это информационная жизнь, то, что мы сейчас делаем в телевизионной студии, в средствах массовой информации. Участвуйте в этой жизни, вносите ваши пожертвования на работу телевизионного канала «Союз», пишите ваши письма, ваши предложения, советы, критические замечания. Они очень важны. Здесь есть режиссер, руководитель – у всех нас есть какие-то идеи. Мы получаем письма, где пишут: вот здесь так надо, а так не надо; и придет таких сто писем – значит, у нас что-то тоже изменится, исправится, и процесс пойдет еще лучше.

– Да, критику надо воспринимать достойно и делать правильные выводы.

– Ну что такое критика? У нас еще с советских времен осталось, что это что-то такое болезненное. Критика – это обратная связь. Когда человек едет на машине, он едет туда, куда ведет дорога, если надо повернуть – он повернет руль. Если у него закрыты глаза, куда он повернет? Никуда, въедет в канаву, а это время от времени бывает.

– Спасибо за беседу, будем стараться.

Ведущий Сергей Платонов

Записала Елена Кузоро