Беседы с батюшкой. Радоница. День поминовения усопших. Смерть и воскресение

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает клирик храма Благовещения Пресвятой Богородицы в Сокольниках (г. Москва) протоиерей Василий Гелеван.

– Приветствую Вас вечными словами: Христос воскресе!

– Воистину воскресе!

Наша программа посвящена завтрашнему празднику – дню поминовения усопших, который называется Радоница. Тема – «Смерть и воскресение». Завтра мы будем  поминать усопших, вспоминать наших почивших родственников, и говорить о воскресении, поскольку это пасхальный период. В пасхальном тропаре мы поем, что Христос воскрес из мертвых, смертию смерть поправ, то есть победил смерть. Вопрос может показаться примитивным, но почему смерть существует, почему мы умираем, если Христос победил смерть?

– Это самое актуальное в эти дни. Сорок дней воскресший Господь являлся ученикам. В связи с этим сорокадневным периодом Церковь торжественно отмечает праздник Пасхи. Мы сейчас в днях попразднства, если говорить литургическим языком. День отдания Пасхи, если не ошибаюсь, будет в этом году 26 мая. Еще прилично у нас в запасе времени.

На второй неделе после Пасхи мы совершаем особое поминовение усопших христиан. Почему только сейчас? Потому, что это девятый день от события Светлого Христова Воскресения. У нас есть такое представление, что на девятый день с душами умерших что-то происходит. Об этом есть в святоотеческих преданиях: это день, когда душа предстоит перед Господом Христом. В этот день Церковь усиливает свои молитвы об усопшем. В связи с Воскресением мы первую неделю никак не поминали усопших сродников, разве что на проскомидии, за литургией. А вот литии, панихиды, походы на кладбище – этого никогда не было в Уставе Православной Церкви. Это явление советского периода, когда была утеряна традиция. Как его отголосок, сейчас задают вопросы, как быть на Пасху, после Пасхи. В этом году вообще все это неактуально, все камерно, на самоизоляции… Завтра во всех храмах Русской Православной Церкви, и на нашем приходе в том числе, будут совершать заупокойные богослужения. Мы будем совершать Божественную литургию, а после литургии выйдем в притвор из алтаря и совершим отдельное поминовение усопших христиан.

Почему существует смерть? Смерть – это следствие грехопадения. Смерть вообще не должна была существовать, она не входила в планы Божественного Промысла. Смерть – это следствие человеческого грехопадения. Это ответ Божий, Божественной любви, чтобы избавить человека от власти греха, чтобы изгнать из бытия смерть. Дело в том, что смерть вообще не существует, не имеет статуса бытия. Смерть – это отсутствие жизни. Смерть – завершение биологической жизни, но смерти подвержено только тело, душа же бессмертна. Душа не умирает, она переходит в вечные обители. А тело, от земли взятое, в землю и уходит – на время. Момент выхода души из тела мы и называем этим словом. Для нас, христиан, это слово не страшное. Для апостола Павла и для всякого последователя Христова смерть – это приобретение.

– Мы говорим, что Христос воскрес и победил смерть. Как сочетать это с фактом, что человек умирает? Почему Христос не мог воскреснуть и после этого сделать так, чтобы хотя бы христиане, которые в Него веруют, верят в Его Воскресение, перестали умирать?

– Очень многие люди задавали, задают и будут задавать множество подобных вопросов. Почему именно так умер Христос, почему такие последствия распятия, почему именно так Христос освободил человечество от греха? Все эти «почему» мотивируются только желанием это понять. Но нам следует иметь в виду, что мы здесь, на земле, не сможем понять это до конца, познать, ибо мы сейчас ограниченные. Но мы знаем точно, что придет день – и мы найдем ясные ответы, почему именно таким образом Господь искупил человечество. Он мог бы уйти, по выражению святых отцов, в пустыню и в одиночестве совершить Свой спасительный подвиг. Но Христос взошел на крест, дал повод для врага рода человеческого соблазниться. Святой Иоанн Златоуст говорит, что он «проглотил Христа», и там-то, в недрах адских, Христос совершил Свой подвиг искупления, там-то Он покорил и сокрушил власть сатаны над всем человечеством. Вот оттуда, если уж говорить языком литургическим, начался свет Воскресения. Именно с этого дня Христос выводит из ада всех пленников и дает нам жизнь вечную.

Что такое смерть и жизнь в этом свете? Смерть в таком случае лишь временное состояние нашего тела. Хотя, как мы помним, смерти может подлежать и душа. Хотя она и бессмертна, она может умереть. Об этом говорит святой Григорий Палама. Мы вспоминаем его во вторую неделю Великого поста. Он замечательно излагает, что человек может вести жизнь не духовную. Он может свою душу настолько оставить в небрежении, что она умирает от духовного голода. У человека еще есть физиологическая жизнь, но жизнь духовная уже приостановилась. Осталось только, чтобы остановилось биение сердца, и это труп. А может быть с точностью до наоборот: уже здесь, на земле, не только живая душа, но и тело живо. Таковы угодники Божии. Когда встречаешься с таким человеком, видишь: Царствие Небесное сквозь него светится. Тут исполняется евангельское слово: Царствие Небесное внутри нас есть. Жизнь вечная приоткрывается уже…

– У Иоанна Златоуста в его слове на Пасху есть слова: «Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?»

– Это замечательное огласительное слово, вместо проповеди. На Пасху читается эта проповедь Иоанна Златоуста.

– Она очень сильная, очень энергичная. Эти слова мотивируют, радуют.

Для человека (и древнего, и современного) может быть много разных страхов в течение жизни, но все-таки смерть остается самым большим страхом. Казалось бы, Христос победил смерть, но мы все равно умираем. Иоанн Златоуст говорит: «Смерть, где твое жало?» Но можно ли сказать, находясь у гроба своего ближнего: вот это жало, только что оно умертвило ближнего?

– Конечно, и можно, и нужно так говорить. Я настаиваю на этом. Нужно помнить слова Послания  к Фессалоникийцам, где апостол Павел говорит: не хочу вас оставить в неведении относительно умерших, дабы вы не скорбели, как и прочие, не имеющие упования. В этом и есть наша победа над смертью. Мы не побеждаем факт умирания нашего тела, это вне наших сил, это биологический закон, механизм, запущенный уже в Эдеме. Это благословение Бога, чтобы тело наше умерло. Если хотите, смерть телесная – это панацея от пребывания злобы и греха в этом мире навсегда. Умирая, человек уносит с собой все свои грехи. Умирая, он лишает грех возможности пребывать вечно. Таким образом, мы ограничиваем греху возможность быть бесконечным.

Но в чем же наша победа над смертью? Победа христианина в том, что он уже не боится смерти как таковой. Он не боится разлучения души и тела. Победа над смертью для христианина – это победа над своим страхом. Это упование на волю Божию. Это вера и твердое убеждение, что придет день – и Христос придет второй раз на землю. И вместе с Его Пришествием будет и Страшный Суд. Но для нас важно, что будет и общее воскресение. И моя душа воскреснет в этот день, как мы слышим в тайной молитве во время литургии Василия Великого, что Христос воскрес и Своим Воскресением путь сотворил всякой плоти к воскресению из мертвых.

– Хотелось бы в эти дни еще вспомнить о таинстве Крещения. Очень часто в Великую Субботу в Древней Церкви проводили крещение. Сейчас, если мы будем толковать это таинство, то будем говорить, что человек, который проходит через купель крещения, умирает со Христом и совоскресает с Ним.

– Об этом ясно сказано в Послании к Римлянам, которое читается как раз во время таинства. Да, мы спогребаемся со Христом. Мы исповедуем, что Христос после Своего погребения воскрес. Мы в это веруем. Святой апостол говорит: если мы не имеем веры в воскресение, то вера наша тщетна. Если Христос не воскрес, то о чем тут говорить? Но когда мы крестимся, подчеркиваем, что купель с водой – это гробница. В эту гробницу должен войти человек. Он погружается в такую сферу, которая чужда нашей. Мы не можем дышать под водой. Не случайно именно вода здесь нам служит как символ погребения, символ умирания, исчезновения из этого бытия – на доли секунды.

Человек заново родился. Это именно второе рождение, только рождение во Христе. Это очень символично. Тут же, после этого погружения, совершается таинство Миропомазания как первый вздох новорожденного, как первый глоток воздуха. Святые отцы именно так называют миропомазание.

– Мы называем таинство Крещения в каком-то роде смертью, а потом воскресением в новую жизнь со Христом, но все равно умираем.

– Обратите внимание, сколько параллелей. И богослужебные облачения на Великую Субботу белые, как и на таинство Крещения, как и на отпевание. Все это связано. Обратите внимание: когда на проскомидии священник молится (преимущественно тексты посвящены Рождеству Христову), и воздух, и покровец – не что иное, как облачение Младенца, Которого одела Пречистая Дева сразу после рождения. Но это же символически означает погребальные пелены, плащаницу Христову. Когда стоишь у проскомидии, понимаешь, что все связано, и Христос воплотился, чтобы воскреснуть. Христос и пришел в мир, чтобы быть распятым и воскреснуть. Это наша победа над смертью. Это наша победа, когда мы открываем для себя воскресение. Мы не исчезаем. Эта перспектива вечной жизни и есть наша победа над смертью.

Да, мы умираем, без этого никак. Умирают и молодые, умирают дети, умирают от коронавируса, от старости, случайно, стихийно. Но это должно случиться. Смерть – это перерождение, придет время, когда будет новое небо, новая земля и новое (воскресшее) тело у каждой души.

– Сейчас мы особенно много слышим о смерти в средствах массовой информации. В связи с эпидемией постоянно сообщают статистику, сколько человек умерло. Все равно смерть (и в больших цифрах, и смерть близких) вызывает тоску и уныние. Как бы Вы посоветовали их побороть? Особенно хотел бы подчеркнуть, что это чувство сильнее всего, когда стоишь у гроба близкого человека.

– Я родился в семье священника. Все мои братья без исключения – священники. Нас четыре брата, четыре священника, а отец протоиерей. Мне одно время казалось, что в этой жизни меня уже ничего не удивит. Не помню, сколько мне было лет, когда мы с отцом начали ездить по требам. Уже с младенчества, с отрочества я знал наизусть Требник, молитвы, песнопения, чтения, связанные с чином погребения мирян. С молоком матери, как говорят… Тем не менее каждый раз это меня трогает. Каждый раз, когда совершаю отпевание, вижу, как люди скорбят, и не могу остаться равнодушным. Для себя я уже нашел ответ такого плана: мы скорбим, но по-человечески, потому что мы привыкли к контакту. Мы привыкли трогать эти руки, чувствовать их тепло, привыкли смотреть в глаза, читать в этих глазах движения души. Уста формулировали мысли души. Все это физическое, мы к этому настолько привыкли, что стали отождествлять личность с этой оболочкой, которую всю жизнь видели.

Теперь, когда эта оболочка, бездыханная, безобразная, бесславная, лежит во гробе, мы грустим. Надо четко разграничить, почему мы грустим. Нам грустно расставаться, потому что мы привыкли, что он здесь, а теперь его вдруг нет, нет контакта.

– Это эгоизм?

– Нет, это физиология. Просто нужно поставить дух выше физиологии, тогда все будет хорошо. Тогда для нас по-особому прозвучит строчка из 17-й кафизмы: Блажени непорочные в путь, ходящии в законе Господнем. Боящиися Тебе узрят мя и возвеселятся, яко на словеса Твоя уповах. Это важно: отделять нашу грусть от нашего естества. Что же важнее: душа или тело? Конечно, душа. Как тело ценнее, чем одежда, так и душа ценнее тела.

– Во время эпидемии люди умирают не по естественным причинам, а от болезни. С духовной точки зрения они в чем-то виноваты? Почему так происходит?

– Не нам судить, кто виноват, кто нет. Для этого есть Господь Сердцеведец, Который знает жизнь человека от рождения до самого последнего воздыхания. Мы не будем восхищать Божественную власть, это даже грешно – судить и осуждать. Мы лишь можем и должны проявить максимальную любовь к ближним, утешить их, утешить эту тоску. Для этого мы молимся. Мы можем и должны помолиться и об усопшем сроднике. Завтра на литургии и на отдельной панихиде мы всем сердцем будем молиться Господу Богу, нашему Спасителю, чтобы Он дал покой душам усопших сродников. Ведь немудрено догадаться, что все грешны. И я грешен, и усопший грешен. Конечно, мы оба нуждаемся в молитвах Церкви. Усопший нуждается в милости Божией. Об этом мы завтра будем молиться.

Мы говорим: мы, живые, скорбим, потому что расстались с ними. А вы не думали, что они тоже скорбят? Три дня душа пребывает на земле, три дня она может посетить те места, которые ей нравятся, которые она мечтала посетить, но не могла во время земной жизни… Может быть, на Афон какая-нибудь женщина сходит. Не исключено, потому что запрет касается земных вещей. Мне кажется, если бы я никогда не был там, мне бы очень захотелось однажды там побывать… Душа во время отпевания, конечно, стоит у гроба. Душа, безусловно, видит, как мы держим свечи, молимся, читаем, поем. Безусловно, она видит наши слезы, нашу скорбь, и она тоже печалится. Ей тоже грустно с нами расставаться, тем более мы остаемся все вместе, а она одна уходит куда-то. Куда – она не знает. Ей тоже грустно. Поэтому мы будем молиться о ней, чтобы Господь упокоил ее.

– Замечательная тема – молитва об усопших. Об этом тоже хотелось поговорить. Молитва поминовения, которую мы завтра будем совершать, нужна ли усопшим?

– Конечно, нужна. Святое Предание нам об этом ясно говорит. Множество примеров того, как Церковь вымаливает усопших. Даже из Откровения мы это знаем. В патериках написано о том, как Церковь силой благодати, силой молитвы может повлиять на посмертную участь усопших. Мы можем позитивно на нее повлиять. Это труд, который имеет последствия. Мы знаем закон: если есть какое-то действие, оно имеет последствия. Тем более это целенаправленное действие, коллективное действие, когда вся Церковь молится об этом человеке. Безусловно, мы очень верим, что там, на небесах, как бы другой конец каната. У Чехова так сказано в одной из книг, мне очень понравилось. Есть связь. Мы молимся: «Вечери Твоея тайныя днесь». Как это так? Я сегодня здесь, а молюсь про то, чтобы быть там, чтобы причаститься той же самой Тайной Вечери – «причастника мя приими, Господи». Там пространство и время, а здесь – бесконечность, вверх в Царствие Небесное, на суд Божий… Мы молимся и твердо знаем, что эта наша жертва будет Богом принята.

– Вопрос телезрителя был о том, существует ли Радоница или что-то подобное в других конфессиях. Кажется, можно вопрос расширить в целом до поминовения усопших.

– Вообще поминовение усопших, безусловно, есть везде, но что касается Радоницы – это латинское слово. Оно пришло еще от Римско-Католической Церкви, когда Церковь была едина. Но можно даже глубже посмотреть. Какие-то «хвостики» есть еще в дохристианской Руси. Это отдельный разговор, интересный, увлекательный. Меня особенно увлекает, как наши предки могли сублимировать явления культуры. Мне это очень приятно, потому что одно время мне довелось жить в Латинской Америке, служить там. Наглядно видно, что сделали христиане с языческой культурой там. Ее беспощадно истребили, раскурочили, изломали, потому что, видите ли, она не христианская. На самом деле просто потому, что очень захотелось завладеть материальными ценностями. Все просто. Просто хотелось разграбить все то, что имели в свое время инки и тупи-гуарани…

А в России никогда этого не было. Миссионеры пришли сюда и с любовью, бережно сохранили буквицы, солнышко, Радоницу, Масленицу. Список можно продолжать. Этим формам придали новое значение, как бы влили в них христианское содержание. Теперь мы видим наши традиционные формы, но в них уже глубокий христианский смысл.

– Таких праздников много в нашем православном календаре.

– Если размышлять с точки зрения предков, Радоница для них была поводом напомнить себе, что жизнь продолжается. Да, смерть трагична, да, это разлука. Но обратите внимание: как раз после первой недели после Пасхи начинаются венчания. Здесь встречаются жизнь и смерть. Мы провожаем умершего, кончилась одна жизнь, но начинается новая. Начинается семья, которая даст плод, даст еще детей. Даже на уровне физиологии есть повод порадоваться, есть повод для оптимизма, потому что жизнь продолжается.

– Молитва за усопших нужна для мертвых. Нужна ли она живым, их родственникам?

– Это вообще не обсуждается. Конечно, нужна. Мы поэтому и молимся, поэтому и служим. Иначе можно было бы просто батюшку попросить: батюшка, будь добр, помолись за моего усопшего; ты все умеешь, ты, батюшка… Конечно, так неправильно. И слава Богу, так не происходит. Люди сами приходят... Одно из направлений заупокойных служб – это утешение. Утешение скорби по разлуке, утешение надеждой на воскресение. Все, кто стоит на службе, молятся, слышат эти тексты, понимают, что это не только про него, а про каждого из нас. Каждый из нас в свое время придет к этой черте. И каждому из нас нужна церковная молитва, чтобы умилостивить Господа, чтобы добавить к нашим маленьким трудам великий труд церковной молитвы, Божьего милосердия и прощения, труд нашего ходатайства. Это очень важный, многозначительный труд, когда Церковь молится за усопших сродников.

Все мы понимаем, что никакого нашего усилия не хватит, чтобы получить Царствие Небесное. И когда приходим на заупокойную молитву, с особой ясностью понимаем: нам нужна помощь Божья. Мы стоим и вместе утешаемся. Молитва – это пища для души, душа христианская в храме на службе питается. Вот почему нам так хочется в храм и сейчас, и всегда – там трапеза для души. Мы причащаемся, слышим, как звучит слово Божье. Чудо – услышать само имя Божье. Мы слышим фрагменты из Священного Писания, богослужебные песнопения, возгласы священнослужителей, молитвы. Все это пища, и душа начинает питаться пищей небесной. Мы решаем двойную задачу: во-первых, молимся за усопшего. Во-вторых, мы пришли, чтобы помолиться о себе. Это парадокс: мы пришли поразмышлять на темы смерти, а на самом деле чтобы себя изменить и выйти из храма уже другими, чтобы приготовиться к жизни. Мы получаем опыт молитвы – вот для чего все это нужно нам, живым.

– Вопрос от телезрителя: «Радость моя! Христос воскресе!» – это самое главное, что есть в нашей жизни.  У меня вопрос: как отмечают Радоницу в Элладской, Грузинской и других Поместных Православных Церквах? И еще всем советую посмотреть эфир со священником Василием и со священником Димитрием Смирновым, там много рассказано о православии в Латинской Америке».

– Отец Димитрий – частый гость этой студии. Дай Бог ему здоровья. Сейчас все пошлем ему наше приветствие и пожелание, чтобы он как можно дольше с нами оставался, чтобы как можно больше у него было духовных и физических сил на служение Церкви во славу Божью.

Действительно, лет пять назад мы общались с отцом Димитрием в студии телеканала «Спас». Тогда у него была передача «Диалог под часами». Насколько помню, это был вообще мой первый выход – я тогда волновался, мало что знал. Но благодаря отцу Димитрию мы смогли спокойно за чашкой чая пообщаться. Этому помогло  еще и то, что отец Димитрий неравнодушен к Рио-де-Жанейро, ему всегда очень хотелось попасть туда... Может быть, еще получится. Кто знает? Жизнь продолжается.

В тот вечер мы много чего вспомнили. Благодарю Вас за это воспоминание. Благодарю Вас за пожелание радости пасхальной. Сейчас это нам очень нужно, это способно нас воодушевить, показать нам иерархию: в том смысле, что есть в жизни что-то более важное, что-то менее важное и что-то совершенно незначительное – то, что завтра уже забудется.

Мы пока не можем оценить состояние, в которое погрузился мир. Для того чтобы понять, что происходит, нужно время. Что такое пандемия? Что такое коронавирус? Пока мы получили благословение Святейшего Патриарха быть дома. Да, многим очень хочется, как мы сейчас говорили, пищи духовной, хочется в храм. Но сейчас есть возможность потренировать свое послушание, проявить единство. Святейший нас благословил, мы молимся и пока, слава Богу, живы, хотя знаем, что уже есть батюшки, которые пострадали от этой болезни, есть и умершие.

Мы говорим: «На все Твоя воля святая, Господи!» Господь Сердцеведец видит, кого нужно взять к Себе – человек уже духовно созрел. Я сейчас не только про священников – про всякого человека, который умирает. Мы доверяем Богу, знаем, что Господь по Своей великой милости принимает душу к Себе в небесные обители. Или, наоборот, человек – безнадежный грешник, уже ничего доброго не сделает, его может спасти только Божья милость. И тогда Господь уже выдергивает его, как морковку из грядки.

На все Божий Промысл. Бог дал дыхание, Он и забирает, Он единственный Хозяин на этой планете, только Он Властелин самого ценного, что есть в этом мире, – жизни человеческой, не только физической, но и жизни нашей бесценной души. Одна душа стоит целого мира. А Бог – Властелин всех наших душ. Поэтому мы с упованием на Бога спокойно принимаем это: да, Господь призвал. И говорим только: Твой есмь аз, спаси мя. Это из той же 17-й кафизмы.

– Вопрос телезрительницы: «Почему, если мы знаем, что душа бессмертна, нам все равно тяжело преодолеть страх смерти? Христос воскрес. В Церкви говорят, что смерти больше нет и ее не нужно бояться. Но страх-то остается».

– Этот страх поможет, когда будет идти речь о ближнем. Исходя из этого физиологического страха ты можешь проявить заботу о ближнем. Например, не выйти сейчас на улицу в страхе кого-нибудь заразить. Самим же нам никогда ничего не должно быть страшно, христианин вообще не должен бояться. Если Божья воля на то есть, заберет Господь. Но если Божьей воли нет, и волос не упадет с головы.

Но так можно только по отношению к себе говорить: «Вот я бесстрашный, не боюсь, уповаю на Бога». А когда речь идет о тех, кто рядом, это надо забыть – ты не имеешь права так говорить про ближних. И батюшка не имеет права сказать: «Люди, идите в храм, не бойтесь ничего». Боже упаси от таких разговоров. Мирянин не должен говорить: «Пойду в храм во что бы то ни стало!» Ты не боишься, но побойся за других.

Именно этим сознанием продиктован патриарший призыв не ходить в храмы – любовью к нам и заботой о нас. Нужно сейчас остаться дома, чтобы сберечь жизни людей – ближних, дальних, всех людей на земле. А себя вверить в руце Божии – тогда не будет этого панического страха.

Иногда в морг придешь на отпевание. Как правило, человека верующего, церковного отпевают на его приходе, где он причащался и, может быть, даже крестился. А здесь родственники усопшего, которые, может быть, и не ходят в храм. Вот тут языческий, физиологический страх – и плачут бедные люди. Но просишь Бога: «Господи, вразуми, как сказать, как втиснуть все нужные мысли в короткие фразы, которые именно до этих людей дойдут». Тут уж не человеческие силы нужны – найти слова, чтобы люди увидели в случившемся смысл. А смысл ведь в том, что перспектива начинается, все самое интересное только впереди. Закончился фрагмент, черточка между двумя датами, а там бесконечность.

– Наверно, вот так перестать бояться смерти, уповая на волю Божью, считая, что как Бог благословит, так и будет, легко одинокому человеку. А если оставляешь семью? Если тебя одолевает страх смерти потому, что несешь ответственность и перед Богом за своих родственников?

– Несешь, пока живой. А когда вышел из тела, уже не несешь ответственности. Там перед Богом только ты один.

– Но умирать-то все равно страшно. Страшно оставить этих людей здесь.

– Страшно, если не веришь в Бога. Но если ты доверил Богу и себя, и всю свою жизнь, и все, что с тобой связано, тогда не страшно. Отец Даниил Сысоев получал угрозы по телефону – ему террористы звонили. Матушка встревожилась: «Батюшка, на кого ты нас оставишь?» Замечательно отец Даниил, Царствие ему Небесное, ответил: «Вы одни все равно не останетесь, с вами Богородица, Она о вас позаботится».

Нужно веровать, что Бог не только в смерти, но и в жизни, Бог не только в этом моменте, когда забирает душу к Себе, Он Промыслитель, Вседержитель – значит, в Его руках и жизнь вечная, и жизнь временная. Вот наша вера: Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя.

– Вопросы телезрительницы из Челябинска: «Как можно молиться за умерших по Псалтири? Можно ли поминать всех или только крещеных? Можно ли в пасхальные дни делать земные поклоны дома? Когда плачешь, тогда душа требует поклонов. Почему мне снятся бесы? Священник сказал, что когда я согрешаю, они приходят».

– Это будет ответ еще одного священника, субъективный, без претензий на какой-то универсализм. Действительно, есть разные мнения на этот счет. Я выскажу свое мнение по этому поводу. Но чтобы в догматических книгах это было написано – нет такого. Это практика.

На первый вопрос ответ такой: мы не читаем Псалтирь сейчас только потому, что сейчас Пасха. Был пост, мы активно читали эту книгу, а сейчас богослужения идут по Цветной Триоди. Об усопших сейчас мы молимся.

Что касается крещеных и некрещеных, мы не можем точно знать про многих, крещеные они или нет, – в советское время это никто не записывал. И уверенность в том, что человек крещен, бывает относительная – полагаемся на свидетельства наших близких, знакомых… А когда точно знаем, что человек некрещеный, то здесь другой вопрос: нужно ли это человеку, чтобы мы молились за него? У нас есть горячая линия службы «Милосердие», и некоторые батюшки, в том числе и я, согласились принимать звонки. И вот сегодня человек мне задал такой же вопрос.

Мы это обсуждали, и я не благословил – не могу взять на себя ответственность только по этой причине: невольник – не богомольник (если человек говорил прямо, что не верит в Бога). Получается, если мы начинаем за него молиться, проявляем над ним акт насилия. Нельзя так – будто бежишь за человеком с ведром крещенской воды, окликаешь его, он обернулся, а ты на него это ведро!.. Так три раза и говоришь: «Все, милый, теперь ты крещен». Это профанация.

Молитва – это живое общение с Богом, это ответственный шаг. Надо об этом всегда помнить. Еще хочу сказать: когда есть моя личная потребность помолиться за человека, откуда она исходит? Мне в детстве очень запали слова Пятачка, который, когда его позвали на день рождения, а Винни-Пуха не позвали, сказал ему: «Я не пойду. Как я пойду без тебя? Как я буду радоваться, понимая, что ты грустишь?» Вот так и мне сейчас представляется: какова будет радость праведника в Царстве Небесном? Будет ли она полной, если он будет понимать, что его ближние в аду? Можно ли быть по-настоящему счастливым, радоваться, улыбаться широко, понимая, что тот, кого ты любишь, не с тобой, а там?

От этого происходит наша жажда помолиться об усопшем. Пусть даже он некрещеный и не знал ни одного слова молитвы, но я его люблю. Я хочу за него молиться, такая потребность любви. Как святой Силуан Афонский молился «за всего Адама». Нет такого человека, которого бы Бог не любил. И этот грешник, на наш человеческий взгляд, совершенно потерян для Царствия Небесного, но для Бога он чадо, созданное Его руками, и, конечно, Он любит Свое чадо.

Вот отсюда возникает такое наше желание. Но такая молитва может быть только келейной. В Церкви поминовение исключено, так как там речь идет о Причастии – вокруг Чаши собираются все, кто крещен. Вынимаются частицы из просфоры и погружаются в Чашу с Кровью, и эти люди – тоже причастники благодати. Итак, в Церкви поминаются только верующие и крещеные люди, но дома молимся «за всего Адама».

Есть люди, которые боятся молиться за некрещеных, но это отдельный разговор. Есть люди, которые боятся взять на себя ответственность, какую-то излишнюю нагрузку. Поговорим как-нибудь об этом…

Что касается поклонов, есть литургическая традиция: до дня Пятидесятницы мы не становимся на колени, а потом торжественно, с чтением особых молитв начинаем земные поклоны. И в Великий пост мы усердно делали и малые поясные, и великие поклоны, чтобы показать разницу: вот мы делаем что-то для своего спасения – поклоны, чего-то не ели, что-то читали, а теперь остановили свою работу и внимательно смотрим, что Бог сделал для нашего спасения.

И другой вопрос. Бесы являются по попущению Божьему. Если бы не было Божьего соизволения, они бы не являлись. Значит, надо подумать и понять, почему Господь это попустил. Встаем – и на молитву, ибо сей… род изгоняется только молитвою и постом.

Бывает, что плохо помолился с вечера, и приснилась какая-то дурь. Надо встать и помолиться. Тем более это такое благодатное время – ночью, в тишине, в спокойствии. И с удовольствием опять заснуть. Это же радость! Значит, Господь призывает на молитву.

– Я хотел бы вернуться к первому вопросу. Молитва за некрещеного,  даже келейная, самому некрещеному может ли помочь? Или это все-таки больше утешение для родственника, живущего на земле?

– Да, как и всякая молитва, она может ему помочь.

– Так Вы сказали, что это чуть ли не насилие над душой человека…

– Понимаете, одно дело – некрещеный младенец, другое дело – уже взрослый. Я имел в виду взрослого. Но бывает так, что в роддоме ребенок умер, его не успели крестить. И разные бывают причины, почему человек не крестился. Случается, человек вроде как крестился, но даже не подозревал, что правильное крещение вовсе не такое – он был в какой-то секте или где-нибудь в Африке, в Индии, в той же Бразилии. Это же миллионы людей! Мы говорим: Господь ему Судья. Но помолиться за него надо – дома опять же, в пределах возможного. Дома молимся «за всего Адама».

Я знаю многих людей, которые молятся за своих некрещеных родителей, потому что есть такая потребность. А насколько эта молитва эффективна для самой души усопшего, Господь знает. Мы не знаем, мы только не останавливаемся в любви.

– Накануне пасхального поминовения усопших и подводя итоги нашей программы, хочу попросить Вас что-то пожелать нашим телезрителям.

– Благодарю Вас, Александр, за приглашение, за теплую беседу, за глубокие размышления, благодарю сердечно всех вас, дорогие отцы, братья и сестры, за это короткое время, проведенное с пользой для души. Прошу молитв об упокоении всех наших усопших сродников. О тех, кто сейчас жив и болеет, иногда в очень тяжелой форме, в результате этой эпидемии, которая нас посетила по Божьему попущению. Прошу молитв о врачах, о священниках, обо всех живых, которые сейчас в таком заточении находятся; и кто-то в унынии, кто-то в печали. И очень прошу вас не забывать главное: Христос воскресе!

– Воистину воскресе! Отец Василий, благодарю Вас, что были сегодня с нами. И давайте завтра вместе помолимся за всех наших почивших родственников.

Ведущий Александр Черепенин

Записали Маргарита Попова и Игорь Лунёв