Беседы с батюшкой. Свобода в Церкви и запреты в Церкви

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает настоятель храма во имя святой великомученицы Варвары в поселке Рахья Выборгской епархии священник Олег Патрикеев.

(В расшифровке сохранены некоторые особенности устной речи)

– Тема сегодня действительно интересная и нужная для каждого православного христианина: свобода в Церкви и запреты в Церкви. Отец Олег, когда мы говорим о свободе в Церкви и о запретах в Церкви, то у нас возникает очень много вопросов, связанных прежде всего с нашим поведением. Но здесь все-таки, наверное, проблема стоит значительно шире. Ведь быть свободным – наверное, одна из самых сложных человеческих задач, а жить в запрете, может быть, гораздо легче.

Помните, сколько времени мы жили, что называется, под «сильной рукой», и сейчас даже есть люди, которые по ней скучают. Но запреты в Церкви иногда помогают, и помогают иногда настолько, что хочется наложить на себя и еще больше каких-то ограничений. Тем более постом мы, как свободные люди, ищем каких-то запретов; может быть, иногда самочинно. Столько тем я предлагаю Вам сегодня осветить. Поэтому первый вопрос: что такое свобода?

– «Это сладкое слово “свобода”». Наверное, многие смотрели этот фильм. Начнем с самого начала: откуда она берется, эта свобода? И свобода свободе рознь: можно в тюрьме быть свободным, а можно быть на свободе как в тюрьме. Я читал, что в Японии до пяти лет родители с детьми общаются так, что для них нет слова «нет». То есть на все вопросы, которые задают дети, родители никогда не отвечают «нет».

Можно даже поиграть, но у нас с Вами не получится: в любом вопросе, где идет запрет, – я автоматически скажу: «Это нельзя, нет». Нас так воспитали. Но я стал разбираться, почему дети в Японии не получают такого ответа. Ведь проще сказать: «Нет, нельзя». И дело с концом. А вот чтобы объяснить, почему нельзя, – здесь нужно входить в интересную дискуссию с ребенком. Ему разрешено все, но он спрашивает: «Можно ли мне это?» И здесь ты должен без слова «нет» объяснить, почему ему нельзя съесть сегодня пятую конфетку.

Наше сознание двухполюсное: да – нет, черное – белое, небо – земля. И так далее. То есть мы можем все разделить. У нас даже система в компьютере двоичная: нолик и единица, все программы, в принципе, состоят из этих противоположностей… Свобода, которая предназначена для человека разумного, начинается с его возникновения в утробе матери. Но то, что его окружает, делает его несвободным. То, что его окружает, – это законы природы. Ребенок до девяти месяцев не может не подчиняться законам природы, он находится внутри утробы и раньше времени не сможет нормально выйти; по законам природы он должен выйти в определенный срок и стать свободным. Но он и в утробе уже свободен. Он не обращает внимания на эту природу, она ему помогает – дает ему возможность двигаться, питаться. И что наполняет человека в это время, то и называется информационным накоплением каждого человека, он рождается уже с какой-то информацией.

Поступает и дальнейшая информация  – вот здесь как раз заключается опыт. Если мы возьмем опыт Японии и сравним его с опытом наших поколений, когда розги висели над столом (и было написано, что кто не использует розги, тот плохой отец), то здесь механизм запретов действует уже на нацию. Русская нация такая – видимо, без запретов нам нельзя. Японцы – совсем другая нация. Но можно иногда ведь и попробовать закачать в ребенка такую информацию, чтобы он решал, можно это ему или нет. И чем быстрее мы это сделаем, тем быстрее он станет разумным человеком. Именно разумный человек говорит себе «да» или «нет».

– Вопрос телезрителя Дмитрия из Санкт-Петербурга: «Многие люди не решаются прийти в Церковь, потому что им кажется, что на них там сразу наложат много правил, обязательств, запретов. Как им объяснить, что именно в Церкви настоящая радость? Как с этими людьми лучше разговаривать?»

– Подсказать можно только своей жизнью. Есть у Антония Сурожского рассказ о том, как неверующий муж прибежал в храм и стал спрашивать у митрополита Антония: «Что вы сделали с моей женой? Я хочу посмотреть, что у вас происходит!» Владыка ответил: «Ничего…» А дело в том, что она страдала из-за неверующего мужа, который говорил, что храм – это ерунда, что там накладывают много обязательств.

И вдруг Антоний Сурожский подсказал ей, как вести себя с мужем именно по-христиански – то есть не перечить ему, не пилить его и так далее. Но это было сказано не просто в качестве запретов, а именно для того, чтобы человек возрастал в духе и этой радостью делился с другим человеком.

И вот когда она пришла домой после очередной службы, муж увидел, что жена изменилась – радуется всему: «Да все слава Богу! Конечно, милый мой, любимый мой, родной, котлетки – сейчас все сделаю!» Только вчера она была другой.  А здесь изменилась. И он пришел узнать, почему она изменилась, кто ее так изменил. И он остался в этом храме, потому что увидел в ней свободу, свободу в первую очередь от греха.

Поэтому, думаю, в первую очередь Вы можете своим поведением привлечь в храм. Как духовный менеджер, рассказать о том, как хорошо в храме, не просто устами, но и своим изменением. Если мы покажем в себе свободу, которую нам дает Христос, то и люди к ней потянутся. Люди устали от греха, поверьте мне! Они хотят этой свободы. Но вот боятся Церкви, потому что не пускает мысль, та информация, которая в них бушует, что там то, там это, там эти…

А информация закладывается с самого детства. Увы, мы носители этой информации. И мы реагируем на любое проявление человеческой слабости (или, наоборот, на подвиг) в основном нашей информацией, которая заложена в нас с детства. Вот эту информацию надо вытеснить Библией, желанием узнать, кто сможет в нас сделать «delete» в отношении этой информации. Вот этим надо заниматься.

– Все-таки опять мы говорим о свободе и о запретах в Церкви, и здесь у меня возникает ощущение, что должны быть какие-то инструменты, которые помогут мне преодолеть страх… Ведь часто говорят: «угрюмое православие». Что верующие люди ведут себя, может быть, агрессивно по отношению к неверующим. Поэтому должны быть какие-то инструменты, помогающие человеку преодолеть его неприятие Церкви.

– Абсолютно правильно. Эти инструменты есть в храме. И они должны быть. Театр начинается с вешалки, но и с гардеробщика, который тебя встречает. Наш православный храм начинается со свечницы. Вот первое проявление любви, которую должна проявить эта милая бабушка, радостно встречая каждого человека как посланного от Бога.

– Даже если пришла женщина без платка…

– Конечно. Над этим надо работать, проводить катехизаторские курсы со свечницами, проводить с ними мастер-классы, даже приводить школьников, вообще детей, может быть… У нас с отцом Артемием Литвиновым была мысль даже ролики снять о том, как это происходит: пригласить студентов театрального училища, чтобы они проигрывали ту или иную ситуацию. Сейчас это доступно людям, они могут смотреть: вот такая ситуация произошла – что делать? А там есть ответ.

Мы в этих образах находим себя: или я – свечница со шваброй, или я – улыбающаяся христианка, которая встречает с любовью каждого входящего. Ролик подсказывает. Ведь здесь нельзя смотреть на человека как на кошелек, это не магазин добрых услуг; в Церкви, дорогие братья и сестры, ничего не продается, вообще ничего. Почитайте устав и посмотрите, что Церковь существует на пожертвования.

Поэтому если вы видите какие-то указанные приблизительные суммы, то это не цены, поверьте мне, это просто размеры посильных пожертвований. Но я всегда объясняю людям, что в Церкви ничего купить невозможно. Если ты пришел покупать, то ты в магазине…

– Такой комбинат религиозных услуг...

– Да.

– Вопрос телезрительницы Юлии из Москвы: «Правда ли, что свободным может быть только смиренный человек? И вопрос, вытекающий из этого. Действительно, от грехов очень сильно устаешь. Хочется, допустим, побороть тщеславие. Святые отцы говорят, что нужно больше молчать, только отвечать на вопросы; в общем, быть букой молчаливым… Стоит ли в семье это практиковать? Ведь обычно кажется, что как раз в семье можешь вести себя очень свободно, как-то естественно. А тут чувствуешь себя каким-то зажатым, наоборот, каким-то несвободным. Но, может быть, это действительно полезно?»

– Вы абсолютно правы. Конечно же, без смирения свободы не получить, свобода без смирения будет революцией. То есть каждый революционер – это свободный человек, но без смирения. Даже вот предлог «без» напоминает: «бес смирения», «смиренный бес». Но такого не бывает. Поэтому, думаю, пробовать нужно. Но Вы столкнетесь с этим тщеславием, которое будет выпирать у Вас наружу изо всех щелей. Если Вы зажмете его в тиски, оно начнет отовсюду вылезать – проблемы начнутся и так далее.

Как работать с тщеславием? Его нужно взять в плен и направить в нужное русло. Ведь любая страсть, которая присуща человеку, оказывается, изначально должна была служить человеку. Гордиться – Богом; тщеславию предшествует прославление дел, которые через тебя Бог совершает. И тогда ты начинаешь постепенно брать страсть в плен, в такое сестричество, знаете, и страсть становится тебе подругой.

То есть страсть подталкивает к тщеславию… «Конечно, моя родная, не вопрос, сейчас сделаем доброе дело. Вон бабушка там страдает – поехали к ней». И ради Христа это делать. И тщеславие тут же утихает.

Есть очень хороший пример. Один монах в монастыре, в своей келье, делал пять тысяч поклонов ежедневно. И как-то узнал об этом игумен, призывает его, спрашивает: «Отец, ты как жив-здоров?» – «Да все хорошо». – «Правила выполняешь?» – «Да». – «А сколько поклонов ты делаешь?» – «Пять тысяч». – «Давай-ка с сегодняшнего дня триста, как все братья делают. Это тебе послушание».

Приходит через три дня: «Отец, не могу сделать триста». – «Отчего ж так?» – «Не могу, сил не хватает; пятьдесят – и ломаюсь». Он пять тысяч поклонов спокойно делал ежедневно – ради своего тщеславия, тщеславие давало ему силы, а триста он не мог сделать из-за послушания.

Вот послушание опередит все Ваши тщеславные моменты. Просто слушаясь мужа, как господина своего, Вы получите радость и любовь. Вот в этой любви и будет свобода. В послушании появляется смирение. Вы будете свободны от чужих взглядов, от чужих разговоров. Мы же несвободны даже не то что от чужого мнения… «Вот на меня посмотрели косо». Смирение возникает от послушания.

Попробуйте послушаться мужа один денек, делать все, что он скажет, только специально ему об этом не говорите, пожалуйста. А вы, мужья, если сейчас слушаете, пожалуйста, не проводите эксперименты над вашими женами. Это только с духовником можно, конечно, советоваться, но попробовать можно. Пробуйте, Господь откроет Ваш талант. Может быть, Вы прекрасный собеседник, так зачем же Вам молчать?

Беседуйте с детьми, с мужем. Необязательно говорить о Боге, об Иисусе, говорите о природе, о звездах, а потом тихонечко: «А кто же эти звезды сотворил, родной мой?» И так далее. То есть можно же увлечь разговором. Пробуйте, это прекрасно.

– Во всяком случае, понятно, что в семье все делается совместно. И дети у нас появляются от любви. Вы очень точно подметили, в особенности постом стоит только усилить молитву – и в доме все налаживается: отношения с женой, с другими членами семьи. Налаживаются и становятся проще. Значительно проще становится жить.

Поэтому появляется свобода от этих самых ограничений, от этих запретов, которые ты на себя накладываешь, появляется свобода радости, свобода отношений, внутренняя свобода. И еще, конечно, появляется удивительная свобода общения в молитве с Господом. Чувствуешь себя по-другому – не как раб, но как сын. Это совершенно удивительно.

У меня следующий вопрос такой: если мы говорим о запретах, то часто запреты нам все-таки не помогают, а заставляют нас чувствовать себя настолько некомфортно, что мы начинаем противиться даже самой мысли… «Не хочу я молиться. Не хочу ходить в храм, потому что это все привносит в мою жизнь не радость, а какую-то тяготу…» Ответим после звонка телезрителя…

Вопрос телезрителя: «Сможет ли Православная Церковь помочь России не превратиться в страну, где семья состоит из родителя-1 и родителя-2?»

– Даже мысли допустить невозможно, что такое произойдет в нашей стране. Этого не будет. Потому что истина сохраняется в Евангелии, а наша Церковь живет только по Евангелию. Все, что будет противно Евангелию, будет противно истине. Значит, произойдет то же самое, что было в 1917 году, – Церковь опять отделится. Если вдруг это произойдет. 

Мы же никогда не думали, что Греция, православная страна, примет закон о таких парах. Были выступления против, и афониты не пустили на Афон премьер-министра, но закон-то принят. И эти пары возникают.

– Да, свобода без запрета.

– Мы должны теперь вернуться назад и понять, откуда вообще берется закон. Мы можем, естественно, вспомнить Библию. И мы знаем прекрасно, первый закон был в раю – это закон о малом послушании человека Богу, о невкушении от древа познания добра и зла. И вот этим послушанием человек мог стяжать вечную жизнь. Представляете – просто слушаться в одной заповеди! А сейчас? Заповедей – 613.

Если взять гранат и посчитать, сколько там зернышек, будет (должно быть по идее) – 613. Это количество заповедей в иудейском законе, и практически все они начинаются со слова «нет». То есть это запрет.

– «Не делай».

– Да. И вот в этом весь закон, который был дан Моисею. Кроме первой заповеди, которая относится к Богу, и еще нескольких, остальные заповеди такие – «не сотвори», «не прелюбодействуй»… Вот это «не», как информация, в нас впиталось. И всё: ни правой рукой не махнуть, ни левой, ты несвободен, потому что заповедь – это закон, он не дает нам свободы. Если бы мы исполняли эти заповеди, не нужно было бы приходить Христу на землю.

Но Он пришел и сказал: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить». Но исполнение закона не в том, чтобы исполнить 613 заповедей, а всего две. Он уменьшил количество заповедей до двух и убрал слово «нет». Блаженный Августин сказал: «Люби Бога – и делай что хочешь». Ты свободен – вот и вся заповедь.

– Все-таки вернусь к своему вопросу по поводу того, почему количество тех самых запретов, которые, кажется, накладывает Церковь, мешают мне войти в храм с чистым сердцем, без тяготы их выполнения… Я это поясню на молитве Ефрема Сириянина: «Дух праздности, любоначалия…» Конечно, все в храме начинают выполнять земные поклоны. Но есть люди, которые не могут их выполнить, потому что больные ноги, например, и так далее. Но они все равно пытаются это сделать, хотя видно, что поднимаются с болью. Неужели это необходимо – выполнять все уставные законы?

– Заметьте, в Типиконе и уставе нет ничего со словом «нет» (например, «не делай того-то»). Там сказано: делай это. Сделаешь – молодец. То есть нет оценки твоих действий. Закон не оценивает твои действия и не ставит тебе оценку: двойку, тройку и так далее. В Церкви вообще нет слова «нет», Церковь предназначена сделать человека свободным. Церковь – это место, где ты можешь встретиться с Богом, Который как раз освободит тебя от твоих грехов, фобий. Но есть каноны, которые просто держат Церковь в русле, чтобы она не растеклась, как она растекалась до Вселенских Соборов, когда можно было верить и так, и так. Церковь установила каноны, которые суживают наш ум. Наш ум падший, он с нашего рождения как бы сопричтен больше к общению с дьяволом, потому что он пленил нас, и мы получили в наследство грех Адама, первородный грех, который я называю геном смерти.

– Семя тли.

– Да. Но если бы не было таинства Крещения и других таинств, которые в Церкви есть, мы были бы самыми обделенными людьми. Нам и грешить нельзя, и веселиться нельзя, ничего нельзя. А в итоге у нас еще и ничего не получается, потому что плоть наша такова. Как апостол Павел говорит: «Кто же освободит меня от этой плоти? Я хочу доброе сделать, а не могу. Мысли хорошие есть, а закон плоти моей противится этому». И только Христом побеждается всеобщее разложение нашей плоти, нашего состава. Мы состоим из тела, души и духа, и без Христа они просто развалены, разбиты: дух угашен, душа в потемках, тело в страданиях.

А тут еще какой-то бородатый священник накладывает на тебя бремя: читать три канона, делать столько-то поклонов и так далее. А ты только пришел в Церковь... Христос говорил о фарисеях, что они возлагают неудобоносимые бремена, а сами и перстом пошевелить не могут. Священник из своего опыта дает только то, что сам может сделать. Я не могу человеку сказать: «Ты должен сделать десять поклонов», а сам при этом и одного не могу сделать.

Поэтому священники, которые чувствуют радость общения со Христом, передают эту радость и людям, они показывают, где Христос. Но как до Него дойти – для этого есть детоводитель, «палочка для хромых»: закон, на который мы опираемся и с которым идем ко Христу. Пришел ко Христу – палки выбрасывай, ты исцелен. Как Иисус Христос говорит расслабленному: «Встань и ходи!» Сколько лет ты уже лежишь? Тридцать восемь?.. Но это надо услышать, к этому надо прийти. Это не просто так, что ты возомнил себе: «Я теперь свободный. Аллилуйя!» И так далее. Нет, мой родной, докажи мне свою свободу во Христе, покажи мне свою веру.

– Вопрос телезрительницы из Мордовии: «Как можно поминать усопшего человека (женщину), если сороковой день выпадает на Великий Четверг?»

– Знаете, для усопшего человека уже нет времени, он находится во вневременном пространстве, для нас мистическом, непонятном, но там время уже отсутствует. Сорокадневное поминание – это традиция. Раньше и на 30-й день поминали. И не нужно пугаться этих дней, которые Церковью отмечены как Великий Четверг. Будет совершена литургия в этот день, очень важно причаститься в этот день, и Вы почувствуете радость. Это, кстати, удивительное совпадение, что Ваша родственница на 40-й день предстанет пред Богом на так называемый частный суд. Причащаясь в этот день, Вы доказываете, что Ваша родственница оставила на земле человека, который следует по стопам церковным, по стопам познания Христа, исполнения Его заповедей. Самая важная заповедь Христова – Причастие. Ибо тот, кто причащается, и на суд не приходит, и живет вечно.

– На проскомидию можно подать записку.

– Конечно. Но лучшая награда для Вашей усопшей родственницы – то, что Вы причаститесь.

– И потом, ведь после Пасхи есть специальный день – Радоница, когда мы приходим на кладбище и читаем: «Христос воскресе!» Можно заметить, что когда произносятся эти слова, даже птицы начинают петь по-другому. Это правда, я не раз это замечал.

Следующий вопрос вот о чем. Мы очень любим пользоваться фразами типа «люди новоначальные» или «люди воцерковленные». Но на самом деле это только слова. Кто-то считает себя воцерковленным, кто-то – новоначальным. У людей, которые пока еще не знают церковную жизнь, часто возникают проблемы, связанные с литургией, с тем, как себя вести, когда нужно делать поклон, кому и когда ставить свечку. И возникает буквально такое, что нужно ставить свечи обязательно правой рукой или что пред всеми иконами нужно поставить свечи... Как должен вести себя человек без церковного образования? Как быть свободным человеком в Церкви?

– Во-первых, надо принять самое главное: Церковь – это не здание...

– Не бревна.

– Да, не бревна; и даже не иконы и не свечи. Если мы приходим в храм только для того, чтобы поставить свечу, то стоит задуматься вообще о своей духовной жизни. То есть что такое для меня свеча, постановка ее именно в это место, зажигание именно от левой свечи, а не от правой и так далее… Надо об этом хорошо подумать. Уже пришло время быть прогрессивнее, уже много времени прошло с того момента, когда Церковь стала свободной от «тяжелой руки». Теперь никто не будет шпионить за вами, вам не поставят это в укор, вас не уволят с работы, не исключат из партии. Сейчас коммунистам можно ходить в храм и помогать Церкви. Это же счастье! Это же здорово! Попробовал бы ты тридцать лет назад коммунистом зайти в церковь или покрестить своего ребенка – положил бы на стол партбилет, и все разговоры.

Поэтому надо подумать прежде о том, что церковь является не простым зданием. Можно, конечно, говорить о собрании верующих, включить богословские мотивы, и людям опять будет далеко до этого. Я учился через митрополита Антония Сурожского, читал все его записи; я через него пришел к вере, познал его духовную свободу, которую дал ему Христос. «Познайте истину, и истина сделает вас свободными». Вот эту истину надо познать в Церкви.

Но прежде чем туда прийти, хотя бы откройте Евангелие, посмотрите Апостольские деяния, что для апостолов была церковь, что они в ней делали. И что я иду туда делать? Свечку можно и дома поставить, необязательно ходить для этого в храм. Приобретите себе иконочки, сделайте дома иконостас и ставьте свечи; никто ничего не скажет против. Но будет ли это работать? Возможно, будет, что-то получится благодаря самоутешению, самовнушению и так далее. Но без причастия ничего не получится.

Церкви и строятся только для того, чтобы совершалась литургия. Практически все остальные таинства можно совершать вне Церкви, кроме венчания. И то умудряются венчаться в какой-нибудь мини-часовне на берегу озера. Сейчас очень модно уехать куда-нибудь на Кипр, например, и там повенчаться; там красивые слайды можно сделать. Родные мои, Церковь – это встреча с Богом в Причастии. Когда ты готовишься к причастию, задумываешься об исповеди, о своих грехах. Встреча со Христом должна быть.

– Вопрос телезрителя: «Знаете, я ни секунды не сомневаюсь, что Господь Бог есть и что Он в курсе планов моей жизни, а также жизни других православных христиан и всех людей на земле. Однажды Он сказал нам: «Просите – и дано будет вам». Человек ведет православную, воцерковленную жизнь, исповедуется, причащается и просит о какой-то нужде, но почему-то Господь Бог зачастую медлит в исполнении просимого. А людям, которые не ведут православную жизнь, невоцерковленным, дается многое – успехи в работе, в личной, семейной жизни и в другом. И очень сложно устоять, видя, что у них все хорошо, а ты вроде на Бога надеешься... И Он ведь знает, что я без Него не могу...»

– На Ваши слова у меня сразу же возник образ Гефсимании, где Христос просил Отца изменить Свою волю. Он просил пронести эту чашу мимо Него, трижды об этом умолял Отца Своего, но при этом думал: да будет воля Твоя. Он принял эту волю. Сам Христос просил и не получил того, что просил. Значит, воля Отца была другая. Это Крест. Ваша просьба не исполняется лишь только потому, что Господь любит Вас и дал Вам крест неисполнения этой Вашей просьбы. Это есть крест, возьмите этот крест и несите, и тогда Вы получите венец. Если Вы попросите что-то  у Бога и Он исполнит, это Ваши личные отношения, и это прекрасно, Он и так все исполняет, каждое утро Он дает нам воздух… Но вот попробуйте еще помимо всего поблагодарить Его за этот крест – вот это высоко… Как говорит Паисий Святогорец, у нас есть банк духовный, в который мы складываем все наши крестоношения, наши скорби, которые несем ради Бога, ради Христа, за них мы получим венцы, хорошую награду. Конечно, мы не ради этой награды несем этот крест, а ради того, чтобы прочувствовать ту боль, которую чувствовал Христос. В страданиях мы соединяемся со Христом. Мы сострадаем Ему только для того, чтобы почувствовать сострадание и к другим людям, вот к тем, о которых Вы сейчас сказали, которые пьют и веселятся, радуются; они страдают даже больше Вашего. Поверьте мне, можно сейчас сострадать им в том, что конец жизни их неизвестен ни для Вас, ни для меня. Но Господь все изменит и с каждого спросит: что ты сделал в этой жизни? Спросит и с Вас. Не переживайте за них, переживайте за себя. Апостол Петр спросил у Христа, когда Христос простил его трижды: «А что с Твоим любимым учеником?» И Господь сказал: «А тебе-то что до того? Ты иди за Мной».

– «Внезапно Судия придет, и каждого деянья обнажатся…» И в «Отче наш»: да будет воля Твоя... Если мы просим, чтобы было как на небе, так и на земле, то полностью предаем себя в руки Божьи…

– Надо задумываться о словах молитв на самом деле. Мы должны не просто автоматически их произносить, а задумываться: что я говорю и Кому я говорю? Это нельзя вычеркивать из нашего общения. Мы не вычитываем правила. Вычитывают правила чтецы, те, кто хочет покрасоваться своим красивым голосом. Но если ты разговариваешь с Богом, пользуешься молитвословом, Он слышит твои молитвы. Надо просто чистосердечно с Ним общаться, представлять себя перед глазами Божиими вот сейчас. Я же говорю с Богом, Который все сотворил! Небо, звезды. Для кого Он это все сделал? Для человека. Это для меня и для тебя. Мы должны понимать, что все слова, которые говорит Христос, относятся не просто к обществу, но ко мне лично. Тогда будет интересная беседа с Ним.

– Вопрос телезрительницы: «Я была в храме и подавала записки о здравии и об упокоении на проскомидию. Но свечница мне сказала, что это не по правилам, потому что я не знаю, причащались ли эти люди вообще. Как мне поступить в следующий раз?»

– Вопрос двузначный. Есть традиция, особенно в монастырях, когда свечница спрашивает, ходят ли эти люди в церковь, причащаются ли. Конечно, в проскомидии должны участвовать верующие, верные Церкви, это было бы правильно. Но я думаю немножко по-другому. Надо снисходительнее подходить к этому вопросу. Ведь в проскомидии что совершается? Не только поминовение. Незримым образом вынимается частичка за человека (либо об упокоении, либо о здравии), потом ты высыпаешь эти частички в потир с Кровью Христовой, говоря такие слова: чтобы омылись кровью поминаемые здесь молитвами святых. Мы опускаем эти частички, как бы человека окуная в эту Кровь (хотя бы таким образом, если их нет на литургии). Господь таинственным образом помогает этим людям, если они даже не причащаются. Для меня – надо усилить молитву об этом человеке. И молитва на проскомидии одна из сильнейших. Так и об усопших. Есть свидетельство о том, как священники поминают усопших, а эти усопшие стоят в ряд. Души их стоят и смотрят, они как бы получают просфору от рук священника. И если ты кого-то пропустил (есть такие рассказы), душа умершего остается и ждет. А священник это видит. Представьте себе ужас этого священника, который видит, может быть, десятки, сотни людей, которые пришли за этой проскомидией... Главное, конечно, чтобы они были крещены, тогда это правильно. А если некрещеные – это уже другая молитва, келейная и так далее, на усмотрение человека.

– Вообще я рад, что есть такие вопросы, потому что чувствуется, что люди, которые звонят, неравнодушны к тем, кого им хочется помянуть. Это радостно, тем более что нас ожидает очередная родительская суббота. И Церковь нам предлагает не только вероучительные какие-то уроки, но и вспомогательные средства…

– Возможность вспомнить о своих корнях. Очень важно знать своих предков. Дело в том, что мы не знаем, конечно, все ли они в раю, какую жизнь они вели, тем более что было 70 лет, которые дали очень серьезные проблемы в духовном плане. Почему именно в пост происходит поминовение? Мы же утончаем себя, мы начинаем питаться более правильной пищей, утончая свою плоть, и здесь просыпается уже дух в человеке. Он просыпается от этого «жира», который мы на нем накапливаем. Этот информационный «жир», который нас окружает, наконец-то начинает таять. Это же так радостно – быть в духе! И этот дух дается в церкви. И в этом духе можно встретить всех своих усопших. В этом духе есть свобода.

– Спасибо, отче. Благословите наших телезрителей.

– Господь да благословит вас на все добрые начинания.

Записали Игорь Лунёв и Нина Кирсанова