Беседы с батюшкой. Приходское общество трезвости

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает настоятель храма святителя Николая Чудотворца на улице Лебедева священник Феодор Кузнецов.

– Сегодняшняя тема нашего обсуждения: «Общество трезвости на приходе». Но разговор пойдет не только о трезвости, а вообще о приходской работе и о том, что такое приход.

Отец Федор, конечно, тема, казалось бы, очевидна. Общество трезвости должно быть в каждой общине,  каждой церкви,  каждом городе,  каждом селе – везде. Может быть, это не всегда выглядит как оформленное общество трезвости, но я не верю, что есть священники, которые не считают трезвость нормой жизни… Расскажите о вашем приходском обществе трезвости (именно при небольшом, как Вы сказали, семейном храме).

– В 2014 году по благословению владыки при храме было создано общество трезвости в честь святителя Николая Чудотворца. Это не что-то отдельное от храма, не отдельная часть прихода, которая чем-то там занимается с людьми, нуждающимися в помощи, а это полноценная община. То есть общество трезвости – это и есть приход. И трезвение возможно только в приходской жизни (полноценное трезвение, когда человек не только дает обет Богу воздерживаться от винопития, употребления алкоголя, а  начинает воцерковляться, начинает жить полноценной церковной жизнью).

– Я понимаю, что наше представление о борьбе с винопитием выглядит как образ воина с копьем, который копьем грозит змию (в данном случае зеленому змию). И борьба с винопитием представляется неким волевым актом, усилием. Причем это должны быть какие-то специалисты в этой самой борьбе, трезвые воины. Так ли это происходит на вашем приходе? Ваш храм находится в таком  месте, где  много людей, которых мы называем бомжами, хотя они, в принципе, уже не без определенного места жительства, они просто люди, которых мы называем пьяницами, алкоголиками. (И мы их не любим, потому что они плохо выглядят, плохо пахнут; и, в принципе, мы выбираем тех людей, которых любим...) Сталкиваетесь ли Вы с этой проблемой на приходе?

– Конечно, любой храм – это передовая. Потому что в храм приходят, как правило, те, кому больше некуда идти. Они прошли уже все что можно. И вот они пришли в храм и просят: «Помогите!» И здесь мы начинаем с человеком общаться, вникать в его проблему. И через то, что человек постепенно становится полноценным прихожанином, полноценным членом общины, происходит его оздоровление, духовное в том числе.

– Вопрос телезрителя: «Государство собирается возобновить работу вытрезвителей. Как Вы к этому относитесь?»

– Тема сложная. Скорее всего социальная, чем духовная. Но если ничего не делать в этом направлении, если не просвещать народ, если не объяснять людям в том числе и последствия винопития для здоровья, то, наверное, в нашей стране ничего не изменится в этом смысле.

– Я знаю, когда был отменен сухой закон, в течение очень долгого времени водка не продавалась в магазинах – и вдруг стала продаваться. И настолько люди отвыкли от алкоголя, что в течение полугода не покупали водку вообще. Государство, которое собиралось на этой монополии зарабатывать  большие деньги, вдруг стало понимать, что люди это не покупают. И уже собирались отменить свободную продажу водки в магазинах, но вдруг люди начали ее покупать. Тогда даже возникла проблема – если пьяный валяется на улице, то каким образом таких людей убирать с улиц. Сначала их отвозили в больницы. А потом уже были придуманы специальные больницы, которые народ назвал «вытрезвители». Но действительно долгое время людям не хотелось покупать водку... И сейчас, в наше время, что может заставить человека (страх или внушение) обратить внимание на то, что у него есть проблема с алкоголем?

– Знаете, вообще заставить человека, пожалуй, сложно что-то изменить в себе (именно заставить). Основная работа и трезвеннических движений, и общин трезвости, и тех, кто трудится на этой ниве, не борьба с вином, не борьба с алкоголем, а  именно борьба за трезвость. Это борьба за душу человека.

– А что в этом случае надо делать?

– Сложно сказать. Есть такое выражение: «Для того чтобы начать подниматься, надо оттолкнуться от дна». Надо оттолкнуться. Порой бывает, человеку надо все потерять и во внешнем мире и именно от этого дна оттолкнуться. Не все находят в себе силы, чтобы это сделать.

– Понятно, это может быть связано со страхом.

Вопрос телезрителя из Ленинградской области: «Зачастую в семьях, где один из супругов страдает тяжелой формой алкогольной зависимости и не хочет лечиться, второй  из супругов  с ним мучается, ему тоже нужна какая-то психологическая помощь, духовная поддержка. Не подскажете, куда он может обратиться?»

– Конечно, в общество трезвости. Но это не общество тех людей, которые страдают алкоголизмом или наркоманией. Это, в принципе, общество людей, которые стремятся ко Христу, к Богу. Поэтому в нашем храме в обществе трезвости есть в том числе и люди, у которых родственники пьют. У них самих нет такой серьезной проблемы, но они дают обеты за своих родственников.

– В данном случае это как бы созависимые люди.

– Это люди, которые находятся рядом со страждущими людьми. Они хотят им помочь. Они искренно хотят помочь, но понимают, что никаких слов, никаких увещеваний недостаточно,  потому они хотят сделать что-то еще. Как раз обет трезвости, который они принимают, помогает им в духовном смысле.

– Я хотел попросить Вас показать грамоту, которая называется «обетная грамота», потому что, честно говоря, я никогда не видел подобного документа; мне всегда казалось, что обет совершается несколько другим образом. Все-таки для чего нужна эта грамота?

– Обетная грамота дается человеку в тот момент, когда он дает обет трезвости.

– Что там написано?

– Здесь написано: « Обетная грамота. Во имя Отца и Сына и Святого Духа дана сия возлюбленному брату и сестре нашей (в таком-то храме) перед пречистым образом Божьей Матери “Неупиваемая Чаша”». Человек изъявил твердое намерение, дал крепкое обещание не пить спиртного и не употреблять ничего наркотического, а также не склонять к тому других. Равно не принимать никакого участия в различного рода предосудительных играх и не произносить скверных и гнилых слов. Дальше – на какой срок человек дает обет обещания Богу. Бывает по-разному. Кто-то дает на месяц, кто-то на полгода, кто-то на год, а кто-то и на всю жизнь.

– Интересно, почему разные сроки? Это потому, что человек не чувствует в себе сил дать обет на всю жизнь?

– Бывает, человек не чувствует в себе духовных сил. Бывает, человек просто хочет попробовать, получится ли. Порой те, кто дает обет на месяц, потом приходят и говорят: «Я готов дать и на всю жизнь обет».

– То есть лучше действительно дать его на какое-то определенное время. Просто можно не рассчитать своих сил, дать обет на всю жизнь и вдруг сорваться. Что в этом случае делается?

– В этом случае человек приходит каяться, если он понимает, что с ним произошло.  Возможно, через какое-то время человек даст еще раз обет Богу. А может быть, время пройдет достаточно длительное.

– Я вспоминаю Ветхий Завет: назорей, который давал обет и нарушал его  (даже если он прожил в назорействе тридцать лет), все начинает заново. В нашем случае  что можно начать заново? Можно начать заново жить, можно начать заново понимать необходимость трезвения... Это ответственность самого человека? Или в этом может помочь приход, какие-то специалисты? Как это делается?

– Я думаю, это совместная работа. Конечно, человеку по большому счету может помочь только Господь. Очень важно, чтобы на этом пути к Богу рядом с человеком оказался тот, кто поддержит, направит, подскажет, кто сам имеет опыт трезвения. Это очень важно. Здесь нужны специалисты и просто люди, которые духовно могут поддержать человека.

– Например, когда люди знают, что существует храм святителя Николая Чудотворца и они могут в любой момент туда прийти…

– Храм открыт ежедневно. В храм можно прийти в любой момент, но по пятницам в 17.00 совершается акафист перед иконой Божьей Матери «Неупиваемая Чаша», а после акафиста обязательно мы приглашаем всех людей на беседу, где за чашкой чая собираемся и говорим о Боге.

– Вопрос телезрительницы Елены из города Нижневартовска: «Можно ли применять в православном обществе трезвости программу анонимных алкоголиков ”Двенадцать шагов”?»

Вопрос ясен, потому что «Двенадцать шагов», казалось бы, уже испытанная программа; насколько она оправдала себя?

– Эта программа внецерковная, надо сразу сказать. Конечно, где-то и священники допускают, чтобы люди туда ходили, но лично у меня был такой опыт общения с людьми из общества – они спрашивали: «Батюшка, можно мы на приходе будем собираться, использовать ваше помещение?» Я задал вопрос: «Могу ли я присутствовать на всех ваших встречах и беседах?» На что получил ответ, что только не на закрытых. В храме не может быть каких-то тайн, каких-то закрытых, особых встреч. Поэтому разговор на этом и закончился.

– В обыкновенной жизни у нас часто складывается такое ощущение, что ничего страшного, если мы немножко выпьем в праздник, хотя это может стать предметом обсуждения в обществе, где находятся трезвенники. Должен ли человек, который трезвенник уже долгое время, в обществе людей, употребляющих алкоголь, говорить о его вреде?

– Сложно говорить, должен ли он так прямо людям что-то навязывать. Бывают разные ситуации, где-то и надо сказать людям правду. Но что касается праздников, я хотел сказать о том, что на нашем приходе, когда проходят праздники (церковные праздники, торжества), нет алкоголя. Мы собираемся, пьем чай, беседуем, общаемся. Много детей.

– О чем Вы говорите с прихожанами?

– В первую очередь мы берем Евангелие, потому что самое главное – это слово Бога, обращенное к человеку. Мы берем из Евангелия либо воскресные чтения, либо чтения ближайших дней. Читаем Евангелие и рассуждаем о том, что же Бог говорит нам через Свое слово. Мы читаем проповеди известных людей, миссионеров, святоотеческие наставления, касающиеся трезвой жизни. Ведется широкая просветительская деятельность.

– Вопрос Инны из Таганрога: «Я сильно пила и с Божией помощью поборола пьянство. А вот бросить курить не могу. До сих пор мучаюсь. Не знаю, как мне преодолеть курение, не получается. У меня, наверное, не хватает силы воли».

Но у Вас хватило силы воли бросить пить.

– Замечательный пример, когда человек обращается за помощью к Богу и получает ее. Я бы хотел сказать, чтобы Вы продолжали молиться. Господь даст Вам силы побороть и этот грех. У нас в приходе есть молодой человек, который ходит на наши встречи общества трезвости. И он рассказал, что тоже не мог бросить  пить, но однажды просто подошел к образу Божией Матери и сказал: «Богородица, помоги!» Он помолился своими словами. Он не знал, как правильно молиться, как давать обет, как вести себя, но искренне попросил о помощи, обратился к Божией Матери. Со следующего дня он перестал пить и с Божией помощью до сих пор трезвится.

– Вопрос еще в том, что нам часто нравится страсть или грех. В этом случае нам очень тяжело расстаться с тем, что мы любим. Ведь когда мы любим человека, мы прощаем ему грехи, потому что думаем: для него это даже и не грех, ну и ладно... То же самое и по отношению к себе; мы, наверное, не способны разлюбить в себе грех. Часто мы встречаем именно эту позицию: мне нравится курить, отстаньте от меня. И как только разлюбишь сам грех, тогда и можно бросить.

– А святые говорят еще, что надо возненавидеть грех.

– Когда наша зрительница бросила пить, она увидела, какая она. А вот с курением не получается. Ведь вокруг нас курят все: и молодые, и старые. И мы это видим. Хотя сейчас этого всего стало гораздо меньше, в том числе из-за всяких запретов. Кстати, по поводу запретов. Насколько действенны запреты в социальном аспекте, в том числе и в нашем обыкновенном, нецерковном обществе?

– Запреты работают, но работают только в том случае, если человеку что-то объясняется. И здесь очень важна просветительская работа, просвещение, к чему и призвана Церковь.

– Наше просвещение несколько отличается от того, что в алкоголе содержится столько-то вредных веществ, а в сигаретах – синильная кислота, что капля никотина убивает лошадь и так далее. Наверное, мы все-таки говорим про другое?

– Мы говорим в первую очередь про духовный аспект. По слову апостола Павла, «все мне позволительно, но не все полезно». Не все полезно для моего духовного состояния. И прежде всего мы объясняем это человеку. Человек это должен понять, а потом уже все остальное. И медицинский аспект важен.

– Люди приходят в церковь со своими проблемами. Вернее, я приношу в церковь целый набор моих грехов с большим желанием расстаться с ними. Причем в этот момент не разбираешь: вот это грех пьянства, это грех осуждения, это грех такой-то, а это грех такой-то. Я просто приношу все скопом. И получается, что только священник может разобраться в этом…

Вопрос телезрительницы из Екатеринбурга: «У нас в семье есть проблема. Моя мама  (у меня есть маленький сын) постоянно пьет пиво, ругается, скандалит и угрожает нам. Мы не знаем, что с ней делать и к кому обратиться, чтобы она хотя бы как-то спокойно себя вела и дала нам спокойно жить. Она и меня подталкивает к этому греху (к пьянству). Я не хочу пить, но она не дает нам жить спокойно».

– Вопрос очень сложный, тяжелый, но, Вы знаете, человек без Бога не может сделать ничего. Я бы на Вашем месте начал молиться. Молиться со вниманием, обращаться к Богу, просить Его о помощи. Сложно здесь. Какого-то быстрого решения здесь нет.

– Я думаю, что имеет смысл обратиться в ближайшее общество трезвости.

– Если оно есть, то конечно.

– Сейчас в каждой епархии это есть в обязательном порядке. В этом случае действительно можно найти помощь, потому что это как раз проблема созависимых людей. Другой разговор, что здесь странная история с проявляемой активностью по поводу приобщения к греху. Вот это сложно.

– При каждом храме сейчас есть и социальные помощники. Я думаю, Вам обязательно помогут разобраться с этим.

– Возвращаюсь к вопросу о том, что люди на исповедь грехи приносят скопом... Бывает ли так, что Вы видели у человека, что называется, «печать пьянства»? Ведь если наркомана увидеть очень легко, то пьяниц иногда увидеть сложно, потому что наше общество уже слишком больно этим заболеванием...

– Как правило, я, по крайней мере, советую людям, чтобы они обращались с этими проблемами к тем людям, тем священникам, которые в эту проблему погружены.

– Вы можете во время исповеди как-то определить человека, страдающего этим грехом?

– Как правило, эти люди сами говорят об этом. Внешне сложно сказать, потому что бывают люди очень интеллигентные, очень прилично выглядят, но страсть, грех есть.

– И с этим грехом они приходят сами и сами его осознают?

– Да.

– Это хорошо. А если человек не осознает степень своего падения или вообще не осознает необходимости в этом исповедоваться? Он говорит: «Вы все сами тоже пьете, у вас в лавке продается кагор…»

– У нас в лавке не продается кагор.

– Вопрос телезрительницы из Башкирии: «Я воспитываю внучку десяти лет. Папа этой девочки умер, мама пьет. Мама лишена родительских прав. Чем больше девочка взрослеет, тем больше она понимает плачевность своего состояния: что у всех есть мамы, а у нее мама есть – и в то же время ее нет. Она очень страдает, переживает, бывают приступы истерики, плачет. Я не знаю, чем ее успокоить, как и что ей сказать в такие моменты. Как мне быть? Я не могу справиться с этим».

– В этом вопросе очень помогает церковная община, в которой есть разные люди. Есть люди, у которых родственники пьют, которые знакомы с этой проблемой не понаслышке. И могут помочь именно люди из церковной общины, трезвенной.

– Мы действительно довольно часто сталкиваемся с этой проблемой, когда из-за пьянства лишают родительских прав. И самое ужасное, когда лишают прав именно мать, потому что материнская любовь для ребенка означает невероятно много. Но тут, как я понимаю, возникает еще одна тема, – тема любви. Каждый человек нуждается в этой любви. Может ли община заменить любовь и теплоту семейной жизни?

– Семью, близких людей не заменит никто и никогда, но если есть приходская община, то, как правило, она может очень помочь просто по-человечески.

– Мы иногда представляем себе (и, наверное, правильно представляем), что церковь – это лечебница. Лечебница и тела, и духа. Но можно ли участвовать в жизни общины, не участвуя в церковной жизни: в причастии, в молебнах и так далее?

– Наверное, нет. Но вхождение в общину бывает постепенным. Бывает, люди делают какие-то совершенно околоцерковные вещи: кому-то помогают... Постепенно эти околоцерковные дела милосердия вводят человека в Церковь, то есть человек через это воцерковляется и становится полноценным членом общины.

– Телезрительница: «Вы сейчас отвечаете на мой вопрос. Батюшка сказал, что поможет община. Я забыла сказать, что мы ходим с внучкой в церковь, исповедуемся, причащаемся. Девочка ходит в воскресную школу. Она взяла там молитву читать, чтобы мама перестала пить. Но это все равно не помогает. Как еще я могу ее успокоить?»

– Попытайтесь объяснить ребенку, насколько это возможно, что детская молитва – самая чистая перед Богом. И чтобы она никогда не теряла надежды в своей молитве, чтобы она научилась молиться с верой.

– Может быть, молиться вместе?

– Да. Чтобы она никогда не чувствовала, что она одна. Молиться вместе, вместе ходить в храм.

– Есть еще молитва по соглашению.

– Можно молиться с теми верующими, которые готовы молитвенно поддержать.

– Да и сам батюшка, наверное, был бы рад помочь. Как сказано: Просите – и дано будет вам. Это, конечно, очень тяжелая ситуация. Наверное, с этой проблемой сталкиваются очень многие.

А что с нами происходит, когда мы говорим, что все пропало, что я уже не буду ходить в церковь, потому что хожу-хожу, а Господь не слышит моих молитв? И не буду ходить! Бывает ведь такое?

– В прошедшее воскресенье мы в храмах читали Евангелие о расслабленном у Овчей купели. Тридцать восемь лет человек находился у купели, ожидая своего исцеления. Он не потерял надежды. Очень важно объяснить, подсказать, помочь человеку, направить его, чтобы он не потерял надежды. Не бывает моментальных решений, а бывает так, что Господь дает человеку какое-то время для того, чтобы его душа получила максимальную пользу. Какое-то время человек проходит испытания, трудности.

– Господь посылает нам столько этих испытаний, сколько мы способны вынести?

– Да.

– Иначе Господь не был бы Любовью, а был бы наказующим. Хотя даже наказание, которое Он нам посылает, – это наказание с любовью, а не с желанием причинить нам боль.

Опять возвращаюсь к приходу и прихожанам. Я понимаю, что у вас есть очень разные люди – и молодые, и пожилые, и дети. И ваш храм находится в очень сложном месте: с левой стороны от храма – женская тюрьма; совсем рядом раньше была тюрьма «Кресты» (теперь, слава Богу, ее там нет); рядом есть и вокзал. Это каким-то образом накладывает отпечаток на ваш приход?

– Конечно, накладывает. Надо постоянно быть готовым к тому, что люди могут прийти и обратиться с абсолютно разными проблемами. Приходят абсолютно разные люди: те, сродники которых попали в места заключения; родственники пьющих людей и просто люди, которые находятся на социальной грани. Может, кто-то просто придет и скажет: «Мне нужна теплая куртка». И к этому надо быть готовым.

– Представим себе, что Вас как священника, как воина перебрасывают с одной передовой на другую, с этого фронта на другой – и Вы становитесь настоятелем другого храма. Может быть такое, что там живет только интеллигенция, только богатые люди (там просто элитный район, где все очень хорошо), а проблемы будут те же?

– Проблемы будут те же, а может даже, еще и большие. У нас нет какого-то отдельного общества, у нас все перемешано, и, как правило, даже люди хорошего достатка испытывают те же проблемы, а иногда и большие. Поэтому любой храм, любая община, любой приход – это передовая, которая должна быть готова и помочь, и поддержать, и наставить человека, и помолиться за него. В любом месте.

– Много лет назад на одной из литургий в вашем храме благочинный Выборгского района отец Александр Будников сказал: «Этот храм – как свечечка (а он действительно похож на свечечку). Он находится в таком районе, где свет Христов необходим особо».

Есть места, где храмы строят на расстоянии десяти метров друг от друга, а есть места, где, казалось бы, необходим еще один храм, и еще один, и еще один... Но рядом с тем местом, где находится ваш храм на улице Лебедева, храмов-то нет. Есть несколько через речку и еще ближайший – собор Петра и Павла в Петропавловской крепости. Чувствуете ли вы какую-то обособленность своего храма и некое одиночество?

– Никакого одиночества, никакой обособленности нет. Вчера был праздник святителя Николая. Богослужение в нашем храме возглавил благочинный. Молились все. Рядом и Военно-медицинская академия, мы ее духовно окормляем. За ранней службой пели курсанты, за поздней – прихожане, благочинный. В Церкви не может быть какой-то обособленности, Церковь – это единое Тело Христово. Мы ощущаем это единство в полноте и находимся в этом единстве.

– И слава Богу, что мы можем сказать: это единое Тело Христово. И где бы мы ни находились (в Башкирии, Москве, Петербурге, Екатеринбурге или Нижневартовске), все вместе мы Тело Христово. Наша вера не в бревнах, а в ребрах.

Дорогой отец Федор! Я очень Вам благодарен, что Вы так подробно и интересно рассказали, что такое приходское общество трезвости. Это действительно наша ежедневная жизнь – быть в трезвости, трезвении. Православное трезвение – это особое состояние и духа, и мысли, и тела.

– Да, именно так. В завершение я хотел бы прочитать цитату святителя Тихона Задонского: «Есть две дороги, выбирай любую: одна – служить врагу, а другая – Богу. Хочешь служить врагу – пей сам вино, пиво, водку, угощай людей, справляй крестины, свадьбы, похороны с угощением – и послужишь врагу. Хочешь служить Богу, то первое: брось сам пить пиво, вино и водку; ни много ни мало, а совсем брось для того, чтобы не подавать соблазна людям. Второе: брось обычай угощать других на проводах, свадьбах, крестинах, не бойся того, что осудят тебя за это люди. Бойся не людей, а Бога».

– Замечательная цитата. Наверное, ее нужно вывесить в каждом храме большими буквами, чтобы все, даже плохо видящие люди, могли это прочесть. И я хочу сказать нашим телезрителям: если у вас есть какие-то проблемы, не оставляйте себя наедине со своими проблемами и проблемами ваших близких. Приходите в храм, говорите об этом – и у вас все будет хорошо.

Ведущий Глеб Ильинский

Записала Людмила Ульянова