Архипастырь. Наркомания как страсть

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает епископ Каменский и Камышловский Мефодий.

– Сегодня тема нашей передачи: «Наркомания как страсть». Владыка, такая непростая тема. Почему Вы именно эту тему выбрали?

 – Я занялся темой наркомании с 1998 года, даже раньше. Руководил реабилитационным центром на сельском приходе, с 2010 года работаю в Синодальном отделе. Там как раз курирую направление противодействия наркомании, возглавляю Координационный центр по борьбе с наркоманией. За многие годы, имея немалый опыт общения с этими людьми и опыт помощи им, немалый опыт осмысления проблемы, я достаточно часто говорил об этой теме. В конце концов, как мне кажется, я пришел к наиболее глубокому пониманию наркомании как страсти и своим знанием хотел бы поделиться с Церковью.

– В чем духовные причины этого недуга?

– Духовные причины любой страсти – в испорченности нашей природы. Человек рождается страстным, то есть имеет тягу к смерти и к тому, что наносит ему вред духовный, душевный и телесный. Эта тяга едва преодолима человеком. Есть страсти, которые являются основными, базовыми. Их наши аскеты выделяют восемь. И есть страсти, производные от этих страстей, о них также аскеты много говорят. Но, к сожалению, у отцов Церкви практически нет ничего о страсти наркомании. Это какое-то новое явление, и оно (как новое явление) отчасти пугает. Хотя если в нем разобраться, то у Церкви есть прекрасные инструменты работы с этой проблемой.

Какую помощь мы оказываем в Церкви тем, кто уже попал в зависимость? Мы проводим их социальную реабилитацию. Что такое реабилитация? Если мы поймем, о чем мы, собственно, говорим, тогда мы поймем, что нам делать. Человек, который уже получил наркозависимость, – стал в каком-то смысле инвалидом. Организм его заболел необратимо, его природа исказилась. И надо научиться с этим как-то жить. Как научиться жить, имея такую болезнь, проблему? Надо ее как-то обходить.

Обходить можно, стиснув зубы, но это, как правило, неэффективно. Потому что в конце концов будет момент слабости, ты сорвешься, что часто и происходит. Есть другой вариант – сделать так, чтобы поменять взгляд на мир, поменять интересы, желания. Тогда можно ходить мимо этой проблемы, вообще ее не касаясь. Но поменять взгляд на мир, поменять мировоззрение – это покаяние, метанойя, изменение ума. Мы говорим не о моральном покаянии (что, конечно, наркомания и алкоголизм – это плохо), а о технологиях покаяния, о тех методах аскетики, которые нам оставили отцы.

Если мы поможем этим людям иначе взглянуть на мир и на проблему, если дадим аскетические технологии работы с этой проблемой, то мы добьемся того результата, который необходим. То есть  научим их жить с этой болезнью, жить, контролируя себя и более не впадая в рецидив болезни. Вот в этом наша задача. И надо сказать, что Церковь умеет это делать лучше, чем кто-либо другой. Тысячелетний опыт аскетов, основанный на Откровении, помогает людей грешных и падших не просто сделать людьми порядочными, но людьми святыми. Например, мы вот только что вспоминали Марию Египетскую, которая имела другую страшную страсть, но преодолела ее и стала тем, кем стала. Мы это знаем из ее жития.

– Владыка, существует множество центров, которые борются с этой пагубной страстью психологическими и социальными методами, не прибегая к помощи Церкви. Почему именно Церковь является той силой, которая может реально помочь преодолеть этот недуг?

–  Я бы не хотел препираться, кто помогает, а кто нет. Может быть, можно говорить о том, что мы помогаем, и помогаем эффективно. Где мы с этой проблемой разобрались и где перестали этой проблемы бояться.

Если вернемся к страстям, то их восемь основных: чревоугодие, блуд, сребролюбие, тщеславие, печаль, уныние, гнев, гордость. Каждая из них поражает свои силы души. Но в этом перечне нет страсти наркомании. Если берем, скажем, страсть чревоугодия, то она все-таки паразитирует на том, что человеку необходимо для жизни питание. А в наркотике для жизни нет абсолютно никакой необходимости. То есть страсть наркомании не является первичной страстью, она не основана, не паразитирует на естественных потребностях человека. Это, в общем-то, что-то излишнее.

Употребляя наркотик (особенно впервые), человек стремится к какой-то цели – что-то решить, что-то сделать. То есть эта страсть появляется уже впоследствии, когда эта потребность реализации сама становится болезнью. То есть когда средство становится целью; когда достать наркотик, употребить его становится целью. Но для этого надо еще заметно потрудиться. Есть страсть (по крайней мере, в медицинском смысле очень похожая на наркоманию) – алкоголизм. По поводу алкоголизма еще давно я прочел замечательные строки у митрополита Антония (Храповицкого) в его работе «Исповедь»:

«Опьянение, особенно когда оно дойдет до запоев, никогда не бывает просто дурною привычкою, а оказывается соединенным с постоянным злостным настроением. Кто ближе знает подобных людей, тот скажет вам, что они исполнены либо блудной страсти, которой предаться в трезвом виде не могут, либо, что еще чаще бывает, одержимы неудовлетворенным честолюбием или озлоблением за свою неудавшуюся жизнь, либо их мучит злоба и зависть. Не имея возможности осуществить свои желания наяву, они посредством вина переносятся в мечтательную область и, одурившись винными парами, воображают себя генералами, министрами, знаменитыми учеными или художниками, счастливыми любовниками, победителями своих врагов и отмстителями им. В душе своей они всегда носят яд злобы, или зависти, или ропота, или любодействия, и пока они не убьют в себе подобные пожелания, они от своего запоя не отстанут. Пьянство есть производное явление иных страстей, иногда не вполне ведомых своей жертве, однако исцеление от сего недуга невозможно, пока не изгонится из сердца причиняющая его страсть».

По сути, ответ митрополитом Антонием уже дан. Действительно, страсть наркомании, как и пьянства,  приобретенная; у нее всегда есть некоторая страсть-родительница. Отношения с «родительницей» могут быть разными. Бывает, что какое-то желание является временным, но ради этого желания человек начал употреблять – и подсел.

Для того чтобы работать, надо понять ситуацию, которую мы имеем. Очень много причин, почему человек употребляет наркотики, и в каждом случае надо отдельно с этим разбираться. Собственно, этим мы и занимаемся в процессе работы с человеком. То есть мы ему помогаем понять источник страсти.

– То есть источник страсти – это какая-то первичная страсть, лежащая в основе?

– Да, первичная страсть. А потом рождается тяга непосредственно к наркотику, который становится не средством, как изначально, а целью. И здесь возникает множество достаточно важных моментов для работы с наркозависимыми. Во-первых, я бы хотел разделить алкоголизм и наркоманию – как страсти и как социальные явления. У нас в Синодальном отделе эти направления разделены.

Социально алкоголики и наркоманы – две разные группы людей. То есть алкоголизм развивается постепенно. Вино даже приветствуется на торжествах. В меру выпитое вино веселит сердце человека, это традиция древнейшая. Мы знаем, что и Господь со Своими учениками благословлял Чашу. Даже знаем, в конце концов, Евхаристическую Чашу. Знаем чудо в Кане Галилейской и многое другое. Но в чем особенность вина? Когда человек его употребляет, окружающие видят, в каком он состоянии – слегка пьян или пьян вдрызг. И не только окружающие, но и сам человек может контролировать свое состояние (в отличие от наркотика). Это человек вполне компанейский, адекватный, если не переходит некоторую границу. Он изначально не находится во вражде к обществу, он свой. Хотя – споткнулся, попал в сложную ситуацию.

С наркотиками ситуация другая. Во-первых, это не приветствуется, это всегда тайна – от родителей,  друзей,  работодателей. Есть «друзья», которые вместе употребляют... Но эти «друзья» в любой момент могут друг друга, как говорится, кинуть, предать, обмануть. То есть человек живет как подпольщик на чужой территории – в озлоблении, недоверии, скрытности, опасениях, страхах.

И, собственно, вот это развитие формирует два разных типа людей. В этом смысле наркозависимые и алкоголезависимые – это разные социальные группы, и с ними приходится работать по-разному. Потому что у них, если можно так сказать, разный кодекс чести. Это разные люди. Даже когда они выздоравливают, они между собой различаются. Есть группа анонимных наркоманов, группа анонимных алкоголиков. То есть люди, которые пытаются завязать с проблемой, знают, куда им идти. Поэтому все-таки алкоголизм и наркомания по части духовной и социальной несколько разные явления.

Достаточно важно то, что, отслеживая генезис зарождения страсти, мы в первую очередь сталкиваемся с оправданием страсти. Когда мы начинаем работать, наша первая серьезная задача – найти все оправдания или поводы. То есть «было бы желание выпить, а повод найдется». Повод или оправдание. На самом деле оправданий не так уж и много. И изначально мы все эти оправдания рассматриваем. То есть это просто полный список, перечень оправданий, с которыми знакомится наш зависимый, ищущий помощи, и выбирает свои любимые. А потом понимает, почему все эти оправдания ложные (в них нет правды). Когда он с этим разберется, тяга останется, но она потеряет силу. Это аскетический подход к любой страсти, и пока мы не разобрались с оправданиями, мы не справимся ни с какой страстью, она всегда будет нам вредить. Это общее правило.

Затем мы пытаемся разобраться, как эта страсть зарождалась, как на это влияла семья, друзья и так далее. Причем это не в одном внешнем аспекте, а в двух направлениях: внешние события и внутренняя жизнь. Потом, когда мы внимательно пропишем эту ситуацию, начинаем ее разбирать и анализировать.  Здесь необузданность природы, которая ищет удовлетворения страсти. И здесь с ней совершаются совершенно фантастические вещи.

С другой стороны, мы выделяем нравственный компонент – когда совесть (или личность) человека противилась этому, когда человек сопротивлялся, но был беспомощен. То есть это разделение, отличие между природой и личностью.  И уже потом мы помогаем увидеть человеку не только свою зависимость, но и увидеть все светлое, что у него в жизни было, актуализировать это. Чтобы он видел себя не плоско, а объемно, со всех сторон. То есть не только то, что его терзает, но и то, на что он может опереться, чтобы  перестроиться. Важно это актуализировать снова. Помочь понять ему, что он – существо духовное, что у него была духовная жизнь, была влюбленность, дружба, отношения с родителями, была тоска по раю, жажда совершенства и так далее.

Мы с ним говорим о его переживаниях в период воцерковления, который, как правило, только начинается, когда человек обращается за помощью к Церкви. А затем  пытаемся проанализировать: как же все-таки развивалась его собственная страсть, в чем его проблема. Потом смотрим объемно как бы духовный автопортрет – он пишет о себе все, точно себя анализирует. «Познай самого себя». Как Господь говорит Адаму: «Адам, где еси?» И после этого человек может начать идти к Богу.

Тогда наступает новый этап, – этап, по сути, аскетический. То есть когда мы пришли в себя, разобрались с проблемой, тогда Церковь учит с этой проблемой работать – учит покаянию, молитве, трезвению, воздержанию. В той мере, в какой это для людей доступно. Эта работа у нас в центрах начинается, но продолжается всю жизнь.

– Вопрос телезрителя Игоря Викторовича из Москвы: «Какова роль Святого Духа в избавлении человека от его страстей?»

– Вся наша работа над собой всегда является совместной работой Бога и человека. Мы бы не знали, над чем работать, если бы у нас не было примера Богочеловека, по образу Которого мы созданы. То есть нам необходимо (это как некоторый смысл нашего бытия и существования) соответствовать тому замыслу Бога о нас, который Он имел прежде сложения мира. В этом отношении мы всегда только соработники: мы просим – Бог помогает, соучаствуем с Ним в чем-то – Бог выходит навстречу. Мы еще только повернулись к Богу, а Он уже бежит к нам навстречу, как Отец к блудному сыну. И вне этой помощи Божией ничего не происходит.

В Церкви есть, говоря техническим языком, такие технологии, которых нет в светских центрах. Во-первых, это, конечно, молитва – церковная, домашняя, внешняя, внутренняя. То есть это некоторое молитвенное делание. У нас есть послушания. Светские центры говорят о трудотерапии, а у нас не трудотерапия. Святые говорят, что телесное делание, сам труд – только одна восьмая дела. Aвва Дорофей говорит: «А семь восьмых – это то, чтобы при этом оставаться в рамках заповедей». То есть делать это в рамках добродетелей. Послушание – это духовное делание самой высочайшей пробы. Вся аскетика сводится к одному предложению: «Да будет воля Твоя, а не моя, Господи».

У нас есть пост – это упражнение в воздержании. И, конечно, это сакраментальная жизнь, то есть участие в таинствах, где особо происходит действие Духа Святого, благодати. Духа Святого мы призываем перед преложением Святых Даров, все таинства совершаются Богом Духом Святым. Поэтому и таинство нашего спасения происходит от Бога. В том числе и освобождение от страсти наркомании. Это только некоторый этап в жизни человека, его восхождения, обращения к Богу…

Так как темой наркомании занимаются, как правило, люди, которые сами были зависимы (эта тема их тревожит), то, к сожалению, они наркоманию, трезвость возвели в культ. То есть трезвость стала каким-то очень ценным приобретением. Хотя трезвость уже средство достижения той цели, к которой нас Господь призвал, – цели обожения…

Почему страсть сильна? Если мы, как говорит митрополит Антоний, не убрали страсть-родительницу или сопутствующую страсть, то мы все равно вернемся назад. Получается внешне, что это наркомания такая страшная, а на самом деле страшна та страсть, которая ее породила. Если мы убрали первичную страсть (а этим мы и занимаемся) или ослабили ее – соответственно, ослабла и наркомания. Если корень выдернуть, страсть засохнет.

Конечно, страсть наркомании имеет огромную силу в переломный период борьбы. Но когда перелом наступил и скована страсть-родительница, то эта страсть уже так не докучает, она обессилела. Те страсти – да, они первичны; и они страшны. Особенно страшна блудная страсть, а еще страшнее страсть гордости. По крайней мере, подвижники полагали, что это две самые страшные страсти. И если мы начинаем разбирать страсть наркомании, соотнося ее с другими страстями, то действительно приходим к блудной страсти. Апостол говорит: «Не упивайтесь вином, в нем есть блуд». Это две родственные страсти, потому что и в том, и в другом случае мы имеем не только зависимость духовную (гордость), но еще и телесную, телесное вожделение.

Страсть возрождается через помысел, образ, через возгорание плоти, через похоть, которая рождается в плоти. У наркозависимых – это жажда наркотика. В этом контексте то, что прописано для блудной страсти, может быть прописано как работа-противодействие и относительно наркомании. По крайней мере, читая Лествичника, можно вполне в этом убедиться. Те люди, которые знают эту страсть, прекрасно поймут, что те же самые советы, те же самые откровения, те же самые указания, которые дает, например, преподобный Иоанн Лествичник по этой страсти, вполне применимы и к страсти наркомании.

Аскетический путь достаточно понятен. Даже могу сказать – действительно Церковь обладает такими инструментами работы с этой проблемой, какими никто более не обладает. В «Концепции Русской Православной Церкви по работе с наркозависимыми» (она принята в 2012 году) прописано, что главным делателем является благодать Божия, Божественная сила. И что среда, в которой происходит исцеление, – это Церковь, церковная община.

Третье: это некоторая компетенция специалистов – предполагается в первую очередь специалистов духовных, аскетов. Нам самим не хватает аскетической культуры, аскетического вдохновения для того, чтобы мы могли с этим работать. У нас во многом выхолащивание церковной аскетической традиции. Все больше какие-то мероприятия, и другой направленности. А вот именно аскеза как таковая, к сожалению, осталась только (или в основном) в монастырях.

– Вопрос телезрительницы: «Помогите, пожалуйста! Сейчас внук находится в наркологической больнице… Где у вас он может получить помощь?»

– Через сайт protivnarko.ru можно найти все наши центры, которые находятся в реестре Синодального отдела. Или, позвонив по телефонам доверия (тоже можно взять их на сайте), можно встретиться с нашими специалистами. Они при необходимости могут приехать, поговорить с Вами, пообщаться. Но у нас в Церкви нет насилия. Поэтому все-таки желательно, чтобы Ваш внук сам выразил желание получить помощь; тогда можно будет подобрать центр в соответствии с его потенциалом. Но мы не можем его везти в наручниках.

– Насколько я Вас понял, владыка, главным инструментом в выздоровлении зависимых является благодать Божия; никакие социальные инструменты не могут с ней сравниться.

– Я этого не говорил. Можно менять одно на другое, можно делать культ из трезвости, стать трезвым ради трезвости. Иногда эти трезвенники даже такие значки носят: «Я – трезвенник (пять, десять, двадцать лет)». Они этим гордятся, упиваются в каком-то смысле. Они встречаются, и у них есть, может быть, групповая гордость, что они такие.

– Особенные.

– Да, но это тоже некоторая проблема. Даже в этом возникает проблема. Есть другие аспекты. Человек, например, может бросить пить ради своих детей или родителей – там тоже любовь. Не надо думать, что любовь только у нас в Церкви – любовь и в мире тоже есть.  Другое дело, что не всегда и не всякая любовь благословлена свыше. Но любовь – это сила, которая помогает все преодолевать.

Вообще вся наша аскеза сводится к двум заповедям: люби Бога и люби ближнего. Если в каком-то центре к этим людям проявляется любовь, жалость, сострадание, если они видят к себе сочувствие, то это тоже помогает им встать на ноги. Но опять же в Церкви помогает встать на ноги еще и Сам Господь и Его сила. И я думаю, это гораздо эффективнее. Тем более что, выходя из центра, человек нуждается в сопровождении, поддержке. А Церковь можно рассматривать вообще как систему сопровождения человека – по жизни, в Царство Небесное.

Мы все приходим в Церковь, укрепляемся там, ходим каждую неделю на службу, общаемся с духовником, каемся, исправляемся, падаем, опять встаем, но без Церкви спасаться невозможно. Спасаться в более глубоком смысле, потому что наркомания – это этап не самый последний, борьба не самая жестокая; об этом я уже говорил. Есть у человека страсть чревоугодия. Есть необходимость иметь средства к жизни – на этом паразитирует сребролюбие. Есть жажда счастья, полноты жизни – но печаль, если этой полноты нет. Есть необходимость признания людьми – тщеславие. Есть ревность, гнев. Есть уныние, лень. И есть самосознание того, что ты личность уникальная, неповторимая, – здесь кроется гордость.  

То есть вот от этого трудно избавиться, это трудно обуздать, с этим трудно работать, потому что это в нас вросло. А наркомания к нам прилипла – оторви ее и занимайся настоящим делом. Это не самое страшное и не самое последнее, хотя выглядит ужасно. Поэтому в каком-то смысле, когда она появилась, надо сказать, церковные люди перепугались, не зная, что с этим делать. А только они-то и знают, что с этим делать и как с этим работать.

– Владыка, Вы не могли бы привести какие-то конкретные примеры, как люди избавлялись от этой пагубной страсти? Чтобы дать какой-то позитивный, добрый пример, надежду нашим телезрителям, которые нас сейчас смотрят.

– В 1998 году у нас была проблема на приходе, нам надо было как-то выживать… У нас приход  уединенный, просто погост, даже села нет... То есть мы остались одни, небольшая группа людей на этом приходе. И встал вопрос, как мы будем выживать. Либо мы будем топить печи, чистить снег, заготавливать дрова и так далее (то есть, по сути, станем трудниками), либо кого-то пригласим, чтобы они нам помогали, а мы будем заниматься их духовностью.

Так мы (не буду всю предысторию рассказывать) пригласили наркозависимых приехать на приход – одного, второго... Потом стали еще больше их привлекать. А потом перешли к системной работе с ними. Но первый наркозависимый сам выразил желание приехать на приход . Он прошел краткую реабилитацию в светском центре, который сейчас уже не действует, но тогда мы дружили с руководством этого центра. Он к нам приехал по собственному желанию, прожил у нас восемь месяцев, встал на ноги – в духовном смысле… Защитил кандидатскую диссертацию, потом докторскую. Сейчас доктор технических наук, преподает, успешный ученый.

Так как первый опыт у нас был положительный, это нас отчасти вдохновило и успокоило. Хотя результаты были разные и не всегда успешные. Некоторые из тех, кто проходил у нас реабилитацию, уже лежат в могиле, такое тоже было и есть. Но нужно сказать, что больше половины на том приходе, которым я руководил, пока не был призван на епископство, вышли в устойчивую ремиссию. И большинство из них стали достаточно активными членами Церкви. У нас есть центры, которые приглашают своих выпускников, – можно посмотреть, там сотни людей, которые встали на ноги, воссоздали и создали семьи, родили детей.

– Даже подорвав свое здоровье зависимостью?

– Здоровье все равно подорвется рано или поздно. У нас вообще-то здоровых людей по большому счету нет. Все мы немного дохлые, а в конце концов будем совсем дохлые. Но что делать, такова жизнь.

– Вы сказали про устойчивую ремиссию. Чем обеспечивается устойчивая ремиссия после прохождения реабилитации?

– Есть не только ремиссия, есть еще и качество ремиссии. Человек может быть трезвым, но иногда говорят, что лучше бы он пил, так как остается очень проблемным для окружающих. А если он «завязал» и при этом стал примерным семьянином (не матерится, ходит в храм, работает и так далее) – вот это, конечно, ценно. Поэтому надо говорить, что наши люди не только выходят в ремиссию, но и качество ремиссии наших выпускников достаточно высокое. Мы возвращаем в общество людей достаточно порядочных. А в некоторых случаях (нечасто) буквально подвижников.

Ну а устойчивость ремиссии определяется устойчивостью и против любого другого греха – против блуда, гордости, тщеславия. Но надо себя контролировать, держать  в руках. Собственно говоря, этому мы и обучаем этих людей – держать себя в руках, контролировать. А то, что в нас движутся все эти страсти в той или иной степени, – к сожалению, это так. К сожалению, такова жизнь, бесстрастных людей очень мало. Как говорили подвижники, «святых много, а бесстрастных мало». Даже святые и те не вполне свободны от движения той или иной страсти. По крайней мере, на уровне помысла, пожелания.

– Я знаю, что есть еще такое понятие – созависимость. Это касается родственников, окружающих зависимого человека. Какие Вы могли бы дать советы людям, находящимся рядом с зависимым человеком? Как им правильно, грамотно себя вести?

– Созависимость несколько обидное понятие для людей. Мне кажется, его даже следовало бы избегать. Люди, втянутые в проблему, не всегда были сами проблемными людьми. Говорят, наркозависимые появляются в проблемных семьях. Неправда, они могут появиться в любой семье. Адам и Ева согрешили в раю. И у них не было тяги ко греху, а после того, как они нарушили заповедь, тяга появилась. И ребенок может попробовать запретный плод, а «змеи» около детей тоже есть.

Есть и больные семьи, то есть так называемые дисфункциональные. Но даже в здоровой семье люди постепенно заболевают. Потому что когда человек так духовно болеет, то рядом с ним страдают и прочие члены. Особенно те, которые связаны с ним – сердцем, жизнью, сознанием. Конечно, они тоже в какой-то степени заболевают. И, конечно, им необходима помощь. Как правило, они первыми за помощью и приходят.

И им в первую очередь надо заниматься самими собой, чтобы наркозависимый мог на них опереться. Тем более что они, как правило, часто являются и опорой для этих людей. Потому что все-таки это родные: родители,  жена, которая любит, заботится и переживает, дети. И когда они хотят помогать ему, надо сначала начать помогать себе. Часто с этого и начинается – они начинают ходить в храм и там узнают, что и у них есть проблемы. И всегда были. Всегда можно накопать в себе много проблем, когда серьезно вглядываешься внутрь себя. И если они начинают выздоравливать – тому, кто находится рядом, легче на них опереться.

Но заставить выздоравливать невозможно, к сожалению. Человек так устроен, что он может менять только себя. Как говорил Серафим Саровский: «Стяжи дух мирный, и вокруг тебя спасутся тысячи». Если ты сам получишь правильное устроение, то и другие вокруг тебя станут вылезать из проблем. Собственно, так и происходит, когда люди приходят к опытным духовникам, от них получают помощь, утешение, поддержку.

Но часто бывает, что родители еще более проблемные, чем дети. Потому что дети, попав в большую беду, понимают, что они в беде. Хотя не всегда и не сразу понимают, в какой степени попали в беду и в какую. И этим надо заниматься. Но они, по крайней мере, понимают, что они в беде. А родители часто не понимают, что они в беде. И вот здесь гораздо сложнее. Мы помним, что Господу легче было спасать блудников и грешников, чем фарисеев, которые считали, что у них-то все в порядке, что у них нет проблем. Хотя Господь говорил: вы внешне хорошо выглядите, а внутри гробы, полные всякой нечистоты.

Поэтому вот в этом контексте, конечно, надо над собой работать. А есть какие-то роли, которые родители действительно выполняют, крутятся в водовороте, в трех соснах заблудились и не могут решить эту проблему. То спасают, то проявляют какую-то жалость. Поэтому необходимо все-таки начинать с выздоровления семьи, с самого себя. Вообще это самый правильный путь – не других спасать, не мир менять, а менять самого себя в этом мире (который, к сожалению, погибает).

– Скажите, владыка, насколько финансово доступна реабилитация зависимых людей? И насколько долго по времени она длится? Насколько она для людей приемлема?

– Если мы переведем «реабилитацию» на наш язык – мы говорим о покаянии, которое необходимо всем. И в этом можно совершенствоваться достаточно долго. Поэтому приходящие в наш центр получают инструменты, с которыми надо потом жить. Но они автоматом не работают, ими надо пользоваться. Можно прикупить все инструменты, положить их в шкаф, чулан – и толку от этого не будет никакого. Собственно, часто такое и происходит.

Реабилитация длится всю жизнь, но есть разные этапы. И есть период острой борьбы с какой-то страстью, а есть период для занятий чем-то иным, мы об этом говорили. Всегда нужно быть настороже. То есть если человек зависимый серьезно, то он получил неизлечимую болезнь. Получил жало в свою плоть. Но апостол Павел как-то с жалом жил, спасался и достиг величайшей святости. Поэтому с этим жалом, которое эти люди получили в плоть, тоже можно жить и спасаться.

А финансово – помощь церковная всегда доступна. Если говорить о плате за реабилитацию, у нас есть центры, которые просто бесплатны для тех, кто приходит за помощью. Вот центр, которым я руководил, не берет никаких средств (вообще ничего) с этих ребят. Это не значит, что помощь бесплатная: приход взял на себя эту нагрузку. Или кто-то помогает. Не все центры могут себе это позволить. Но тогда эти люди как-то вносят плату за свое питание, проживание. Думаю, это естественно. Таких центров у нас тоже много.

Центры, которые перешли на коммерческую основу, не наши. Даже если там оказывают серьезную помощь, если там очень хорошие условия проживания – в принципе, в основном это подъемные средства. Если человеку платить сложно, то всегда можно найти центр, в котором плата не потребуется. А если и потребуется, то минимальная. Понятно, что наркозависимые дома живут уже, как правило, за счет родных, еще и обкрадывают их, обирают, связывают, ломают их жизнь, не дают им спать, нормально себя чувствовать. Переживания выбивают людей очень страшно.

Но тем приходам, центрам, которые оказывают помощь этим людям, очень желательна какая-то поддержка. То есть пожертвования очень важны и нужны. К сожалению, как раз эта категория (наркозависимые) менее всего располагает к этому. Как правило, люди говорят: на них мы жертвовать не будем, не хотим. Вот на детей, на детей-инвалидов – понятно; само сердце располагается, люди оказывают помощь. А это ведь тоже – дети-инвалиды.

Наркомания – это наши украденные дети. В них же много было вложено – родителями, обществом. Их надо поднять, надо помочь им вернуться в общество. Они страшные, у них измененное сознание, но они не хуже остальных, я на опыте это знаю. Есть разные, но много замечательных, симпатичных людей. Поэтому нужно помочь им вернуться в общество, надо их выкупить у сатаны.

Ведущий Денис Береснев

Записала Татьяна Муравьева