Свет невечерний. Нестрашный страх. Проповедь архимандрита Саввы (Мажуко)

Мы все очень любим храмы Божии. Совершенно невозможно описать, почему так хочется идти в церковь. Совсем недавно я решил выступить в роли не священника, а стороннего наблюдателя: просто шел крестным ходом и наблюдал, как люди молятся. Потом мы стояли на водосвятии, всех окропили святой водой. Какие светлые и счастливые лица!..

Когда мне говорят, что в церкви все хмурые и грустные, я думаю: где вы встречали таких людей? Меня всегда потрясает удивительная лучезарность лиц молящихся людей. Это что-то совершенно неописуемое, и это очень красиво. Очень красиво видеть, как человек с работы торопится в храм Божий, чтобы вместе с братьями и сестрами, с батюшкой помолиться, попеть. Откуда эта потребность? Есть премудрые люди, которые говорят, что это, наверное, городское одиночество, или был разрушен архетип отца, или еще какие-то причины. Я не знаю, как это описать, но мне кажется, нас влечет таинство красоты, которую мы видим в храме Божием. Таинство красоты, которое вызывает особое состояние и для которого в церкви есть специальное слово, забытое в светском обиходе, но очень важное – благоговение. Может быть, оно звучит не так изящно, как другие более тонкие словеса, но без этого слова нам никак нельзя.

В прошении мирной ектении, с которой начинается каждая церковная служба, есть это слово. Само прошение всем очень хорошо знакомо: «О святем храме сем и с верою, благоговением и страхом Божиим входящих в онь, Господу помолимся».

Мы молимся о святом храме. В греческом тексте это прошение звучит несколько иначе. «Хюпэр ту хагиу оику туту» – «о святом храме сем»; τούτου (туту) – это указательное местоимение: «сем». «Хагиос» – «святой», oikos (или «икос», как больше знакомо нашему слуху) — «дом». То есть в оригинале говорится: «о святом доме сем». Хотя славянский перевод правильный, потому что храмом раньше и назывался дом. Храмина – комната. Например, я сижу в храмине и записываю эту программу. Церковь – это святой дом, храм Божий.

«С верою, благоговением и страхом Божиим…» Что это за слова такие? На самом деле это синонимы. В греческом тексте звучит: «Кай тон мета пистэос... Греческое слово πίστεως (пистэос) – «вера». Далее: εὐλαβείας (эвлабэйяс). Первый корень εὐ (нам знаком из слова «Евгений», например) – добрый, благой, добротный. «Эвлабэйя» – это, скорее, «уважение», «осторожность», но самый лучший перевод – «благоговение». Благоговение  и есть уважение, но только уважение перед святыней, чувство сакрального.

«Кай фобу Тхеу». Греческое слово «фобос» мы прекрасно знаем, оно означает «страх». Фобос («страх») и Деймос («ужас») – спутники Марса. Греческие слова: φόβου Θεοῦ («фобу Тхеу») – «страх Божий»; εἰσιόντων ἐν αὐτῷ («эйсионтон эн авто»): εἰσ – означает «в», то есть «входить». То есть: с верою, благоговением и страхом Божиим входящих в онь... Это очень важный ориентир; он звучит в начале каждой службы как настрой, как своего рода камертон. И можно задавать себе вопросы: а я в храм вошел с верою, благоговением и страхом Божиим? есть во мне страх Божий?

Эти три определения на самом деле являются синонимами. То есть быть верующим – значит быть благоговейным и иметь страх Божий. Иметь страх Божий – то же самое, что быть верующим и благоговейным. Благоговение и есть страх Божий, а также вера, которая хранится в нашем сердце.

Но здесь говорится о входящих в святой храм Божий. Обратите внимание, когда мы входим в церковь, происходит то, над чем мы обычно никогда не задумываемся, – мы всегда останавливаемся. Невозможно представить, чтобы человек забежал в церковь. Нам обязательно нужно остановиться, чтобы выказать знак благоговения, уважения к этому святому месту.

Откуда это идет? Мне кажется, это евангельский мотив, если хотите. Или, может быть, то состояние, которое хорошо схвачено евангельским мотивом знаменитой притчи о десяти девах (Евангелие от Матфея, 25-я глава). Эту историю о девах, которые встречали Жениха, все хорошо знают. Из них было пять мудрых, пять юродивых. Юродивые не запаслись маслом. Когда пришел Жених, у них светильники угасали. Они срочно побежали покупать масло, а когда пришли – затворены быша двери.

Для нас эта притча звучит даже с моментом какого-то отчаяния – кажется, что эти юродивые девы стучат в двери, а Жених им говорит: «Отойдите, не знаю вас». Но святоотеческое осмысление этого текста несколько иное. Великим постом всегда поется: «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче». Тоже присутствует мотив дверей. Это двери, перед которыми мы останавливаемся: двери храма, двери милосердия Божьего. «Милосердия двери отверзи нам, Благословенная Богородице...» Закрытые двери – это не наказание; эти двери милосердия обязательно откроются.

И мы, входя в храм Божий, становимся в позицию этих кающихся дев, если хотите, потому что кожей чувствуем, что вступаем в границы великой святыни. Храм Божий – это большая святыня; там люди себя по-другому ведут. В храме мы обнажены ото всех своих масок, поз, которые позволяем себе в жизни (например, на работе, в карьере, межличностных отношениях). Перед Богом сердце наше обнажено. Поэтому мы входим в храм Божий как эти юродивые девы.

«Покаяния отверзи ми двери...» У меня была знакомая матушка, схимница (она уже давно умерла), которая всегда, входя в храм, читала эту молитву. Еще читала (даже пела) тропарь: «Пречистому Твоему образу покланяемся, Благий...» Вот такой у нее был интересный обычай.

Вхождение в церковь – это, оказывается, очень важное таинство. Это может показаться банальным, но мы всегда останавливаемся, входя в церковь, чтобы стряхнуть с себя суету и войти в храм Божий с верою, благоговением, страхом Божиим, надеясь на милосердие Божие, очень любя эту святыню; и как люди, уязвленные этой удивительной красотой. Красоту храма нельзя свести к пению или иконописи, благообразному священнику или, может быть, горению свечей. Нет; это какая-то внутренняя красота, на которую все это только указывает. Именно она касается нашего сердца, именно она вызывает и веру, и благоговение, и страх Божий.

Поэтому человек интуитивно останавливается у дверей храма, чтобы сделать поклон, осенить себя крестным знамением, – сердце просит благоговение и страх Божий выразить в каком-то самом простом жесте. Но именно с этого жеста благоговения и начинается все самое важное в нашей духовной жизни: и молитва, и чтение Писания, и размышление, и многие другие духовные упражнения. Именно об этом говорит мирная ектения: она настраивает нас правильно на удивительный строй благоговения, страха Божьего и веры.

Записала Нина Кирсанова