Беседы с батюшкой. Ответы на вопросы

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает настоятель храма преподобного Сергия Радонежского в Солнцеве города Москвы, руководитель Московской епархиальной информационной комиссии священник Александр Волков. 

– Мы живем в мире телевидения, радио, социальных сетей, когда много информации и ее источников. Как во время поста начать контролировать для себя эти информационные потоки, чтобы они не отвлекали от цели поста?

– Действительно, источников очень много, но по большей части мы сами являемся тем источником, который вокруг себя распространяет всяческую информацию. Конечно же, надо каждому из нас понимать, что должна быть существенная ответственность в пост за то, что мы говорим, о чем думаем и как ведем себя с другими людьми. Если говорить о связях с внешним миром через телевизор, Интернет и прочее, думаю, здесь надо сделать очень простой шаг: просто все это выключить. Кто-то удаляет аккаунты из соцсетей или просто выходит из них, кто-то выключает телевизор, выдергивает совсем вилку из розетки. И это тоже, наверное, какое-то усилие для кого-то.

Мне кажется, мы сами для себя создаем слишком много довольно несущественных проблем, нужно просто осознать уровень своего ограничения как нечто простое. Например, я не смотрю телевизор; только по рабочей необходимости захожу в социальные сети. Не самая это большая проблема в жизни, не думаю, что на ней нужно делать какой-то существенный акцент. Конечно, есть люди пожилые, которые свыклись с телевизором как со своим ближайшим другом и просто не могут без того, чтобы не работал голубой экран. Это немного другая история, но в целом, конечно, для человека средних лет вполне можно найти в себе силы, чтобы ко всему этому не прилепляться, по крайней мере, в течение сорока дней.

– Вопрос телезрителя из Белгорода: «В Книге Бытие сказано, что Бог сотворил вначале небо и землю. Но, как толкуют, небо – это духовный мир, а земля – материальный. Когда мы обращаемся к Богу, называем Его Отцом Небесным, то есть духовным Отцом. Но когда Его о чем-то просим, в основном все наши просьбы замыкаются на бытовых, материальных вещах, о духовном мы особо не просим. Может быть, поэтому Он и не слышит наших материальных просьб?»

– Действительно, так. Это констатация нашей общей проблемы, того, что мы плохо умеем молиться, потому что по большей части не понимаем, о чем нужно молиться. Мы молимся о том, что нам дорого и важно здесь и сейчас, а Господь в Евангелии сказал, что не нужно печься обо всем, что тебя окружает, потому что об этом уже позаботился Небесный Отец. Для каждого христианина  действительно очень правильный подход – молиться не о том, что сейчас кажется важным (исходя из нынешней ситуации: заболела рука или нога, ребенок поступает в вуз или какая-то проблема с собачкой), а в первую очередь о спасении своей души, все остальное Господь приложит.

Но мы не умеем доверять Богу. Мы не умеем молиться, потому что не умеем доверять Богу. Молитву «Отче наш» мы проскакиваем и совершенно не понимаем, что эта молитва – ключевая, коренная, стержневая молитва христианина, в которой каждое слово является исключительно важным. И слова «да будет воля Твоя как на небе, так и на земле» – это те слова, которыми мы на самом деле должны мотивироваться в нашей жизни. Но этого не происходит, мы не отдаем Богу наше доверие, не говорим: «Да, Господи, пускай будет воля Твоя на земле, в моей жизни». Мы говорим: «Нет, Господи, давай делай так, как я хочу».

Конечно, мы к своему Небесному Отцу обращаемся со всякой бессмысленной земной суетой. И то, что христианину нужно в этой жизни получить, от чего он должен быть ограничен, Бог знает лучше нас. Хорошая молитва будет только тогда, когда мы будем действительно Богу доверять. Это очень сложная и важная задача для каждого из нас. Я думаю, что в течение Великого поста это задача, которую каждый христианин может себе поставить: учиться молитве.

– Но как научиться этому доверию? Простой пример: нужно каждый месяц платить за снимаемую квартиру или оплачивать бензин для машины. Значит, нужно в течение месяца работать, заботиться о завтрашнем дне.

– Одно дело – работать и выполнять то, что должно. А другое дело – внутренне суетиться о том, что будет, переживать и этим заполнять все свое внутреннее состояние. То есть свое сознание погружать в постоянное переживание о том, что будет, что произойдет. Прогнозировать, выстраивать какие-то схемы наперед, на будущее и так далее – это суетность, пустота, от которой нас в том числе уберегает в своей молитве Ефрем Сирин. Когда мы молимся об избавлении нас от духа праздности, мы как раз молимся, чтобы у нас не было этого внутреннего праздноумия, не было в нашей душе такой пустоты, которая заполняется всякой житейской ерундой.

Вопрос не в том, что мы не должны работать или заниматься тем, что нам необходимо делать для своей жизни, для ее обеспечения, а в том, чтобы не суетиться сверх того, сколько необходимо. Все, что человек должен делать, он должен делать, а все, что необходимо, – Господь Сам устроит таким образом, каким для человека нужно. И, конечно, очень важно уметь принимать волю Божию о себе и осознавать, что не всегда, когда мы применяем какие-то серьезные усилия, все получается. Это тоже нужно принимать. Мы не всегда действуем вместе с волей Божией, иногда идем вразрез с ней, и нужно остановиться, подумать и посмотреть вокруг себя. Поэтому, конечно, принятие воли Божией о себе, о своей жизни – это очень важная составляющая нашей жизни и нашего спасения.

– Вопрос телезрительницы из Подмосковья: «Вы сейчас затронули такую тему, которая, мне кажется, волнует все человечество: мы не умеем молиться. Действительно, это невыносимо, нас так воспитали. Но Господь ведь знает наши немощи, мы молимся как умеем. Мы же не просто так говорим в потолок или в воздух, Он же принимает нашу молитву, знает наши сердца».

– Действительно, эта тема беспокоит каждого нормального христианина, каждого человека, который имеет хоть какой-то минимальный опыт молитвы, пусть не всегда удачной, полноценной, не очень глубокой. Но все же когда этот опыт есть, ты понимаешь, что в твоем молитвенном состоянии очень многого не хватает.

Молитва – это школа, это не однократное действие, а постоянные усилия над собой. Молитва, разумеется, связана с тем, как мы живем, и зависит от нашей жизни. Не может быть хорошей, правильной, настоящей молитвы у человека, не живущего внутренней содержательной жизнью христианина.

Конечно, молитва может быть у человека в самый последний момент жизни. В этом смысле мы всегда должны вспоминать молитву благоразумного разбойника, который последними словами своей жизни заслужил себе спасение. Ведь это тоже была его молитва, его обращение к Богу. Но тут важно, что это обращение к Богу в последний момент было осмысленным. Он обратился к Богу, Которого принял здесь и сейчас в свою душу, в свое сердце, осознав, что рядом с ним находится живой Бог, и обратился к Нему так, как нужно было и как это было действительно полезно и спасительно для его души.

Так и наша молитва должна быть осмысленной, иметь внутреннее содержание. Несомненно, Господь принимает всякую молитву: искреннюю и от сердца. Но не нужно в этом смысле себя обнадеживать и расслабляться, думать, что мы можем что-то такое бормотать про себя или выстаивать часами службу, не понимая, что происходит на ней, и думать, что мы молимся ногами, а не умом или сердцем и что это тоже Господь принимает. Это все довольно лукавые размышления, которые приводят нас к лени, расслабленности, к тому, что мы начинаем думать, что на самом деле этого вполне достаточно. Так мы не двигаемся вперед, стоим на месте.

Но жизнь христианина в целом, и молитва в том числе, – это осмысленное движение к Богу, которое должно у христианина начинаться с понимания: о чем я молюсь, как молюсь, какими словами. Ведь молитва – это мысль, только обращенная не к человеческой суете или другому человеку, а к Богу. Какой должна быть эта мысль? О чем должен думать человек, обращаясь к Богу? Это осмысленное высказывание, формулируемое в голове, на своем языке, потому что молитва не может быть только про себя. Конечно, очень важно, чтобы она совершалась человеком и вслух.

Чтение вечернего и утреннего правила – это чтение правила, произнесение про себя по большей части неких молитв. Но одно дело произнести молитвы, другое дело молиться – это совсем разные вещи. И в этом смысле нам тоже очень важно учиться молиться и своими словами, и от себя и понимать, о чем мы молимся.

– Вопрос телезрительницы из Ярославля: «Все ли страдания на пользу человеку? Я приведу свой пример. У нас в ноябре умерла дочь по врачебной ошибке. Я обратилась в церковь к священнику, говорю, что мы виним себя в этой смерти, думаем, что мы в чем-то виноваты. Священник сказал, что на все воля Божия. Я понимаю, что на все воля Божия, но все равно вспомнишь – и слезы. То есть вот эти наши воспоминания сейчас – это грех перед волей Божией?»

– Ни в коем случае не нужно думать, что Ваши переживания об усопшей дочери являются грехом. Напротив, они являются в первую очередь свидетельством Вашей материнской любви к ней и боли разлуки, которая ни с чем не может сравниться. И эта боль разлуки, думаю, будет очень долго с Вами, до конца жизни. От этого вряд ли можно куда-то уйти.

Принятие воли Божией о себе – это тяжелый путь, это не одномоментное действие, которое можно просто взять и включить в свою жизнь. Это всегда путь боли, путь какого-то внутреннего переживания и переосмысления себя и своей жизни. И я думаю, что здесь Вам нужно набраться внутреннего терпения и постепенного осмысления себя в этом мире без Вашей дочери с надеждой и несомненной уверенностью в том, что после Вашей земной жизни в каком-то виде эта встреча обязательно произойдет. Мы не знаем, как, в какой форме, в каком виде это произойдет. Но мы, несомненно, понимаем: если Бог есть любовь, то Он не может оставить разлученными людей, которые любили друг друга в этой жизни. Повторю, вряд ли мы можем выдумать какие-то человеческие понятные модели для того, как это будет происходить. Но по сути своей, как мне кажется, так и будет.

Принятие воли Божией – это очень тяжелая вещь, связанная с внутренней верой, а значит, и с правильной жизнью, в том числе и в церкви, в таинствах, в укрепляющей силе Божией, без которой невозможно в такого рода ситуации человеку одному жить, потому что он слаб, теряется, унывает. Поэтому, конечно, участие в богослужении, регулярное причастие, молитва – это все то, что совершенно необходимо любому человеку в тяжелой ситуации.

А что касается такого рода эмоциональных проявлений, связанных с памятью об усопшем человеке, мне кажется, это нормально и естественно, и даже не нужно стараться искусственно это все из жизни убирать. Пускай это будет, пускай многое будет напоминать об этом замечательном человеке, о Вашей дочери, пускай Ваша молитва о ней будет разбавлена этой печалью и тихой, светлой грустью с ожиданием встречи с ней.

– Какие слова утешения могут помочь человеку справиться с таким переживанием, с такой болью? Как сказала телезрительница, это была врачебная ошибка. Что тут можно было вообще сделать?

– Я не очень понимаю, какие можно найти слова утешения, когда мать теряет свою дочь. И вообще непонятно, нужно ли их искать. Я, может быть, скажу не очень приятные слова, но мы ведь в своей жизни от всякой боли пытаемся избавиться. Заболела голова или что-то еще случилось – сразу какая-то таблетка… Христианское самосознание предполагает страдание человека, человек в своей жизни проходит путь страданий и боли. И искать искусственные, фальшивые ответы, построенные на каком-то ложном современном психологизме, не имеющем к христианскому миропониманию никакого отношения, мне кажется, просто не стоит.

Умер близкий, родной человек. Это больно и тяжело. И все, что нужно любому человеку в такой ситуации, – это соучастие, то великое, благородное, так редко встречающееся в нынешних людях свойство готовности просто сопереживать до глубины души. Не поверхностно, не кивнуть головой или отправить какой-то грустный смайлик, а по-настоящему найти в себе силы приехать, позвонить, сесть рядом, попить чаю, послушать человека или просто вместе помолчать. Это сложнее всего. Гораздо сложнее, чем находить какие-то пустые и ненужные слова.

– Вопрос  телезрительницы: «Существуют заповеди Божии, обетования. Все, что сказано в Библии, – непреложно. А еще существует духовный мир и духовные законы. И мне интересно: нарушает ли Бог духовные законы? Физические законы Он может нарушать, это мы знаем, а вот по поводу духовных – часто мы не получаем должного наказания. Хотя вроде как закон должен действовать. Обязательно ли действуют эти духовные законы вне Бога или все-таки Он решает, когда, что и как? И тогда в чем Он верен, потому что в Библии сказано, что Бог верен?»

– Вопрос очень сложный, почти что неразрешимый. Над проблемой существования зла думали и бились лучшие умы и богословы. И нет какого-то конкретного конечного ответа, почему зло в нашем мире существует. Если я правильно понимаю вопрос, то телезрительница спрашивает, почему существует зло. Часто мы не видим достаточного воздаяния за зло, если существует некий духовный закон, по которому добро должно торжествовать над злом.

Это очень сложно понять и осознать, для этого нужно понять, откуда возникает зло и где, в какой момент существования вселенной оно появилось. Но мы понимаем, что зло возникает вне Бога, борется с Богом и хочет на свою сторону увести человека. Но здесь надо понимать, насколько мы можем дать ответ на вопрос, почему Бог не прекращает действие зла, почему Он допускает его существование в принципе. Если Он Всеблагой, то почему Он допускает существование зла? Есть несколько вариантов ответа на этот вопрос. Самый подходящий будет в том, что зло, которое существует в нашей вселенной, существует потому, что человек сам создает зло и является его источником (исходя из свободной воли, которой его наделил Бог).

Человек воспользовался свободой воли не во благо себе и был отдален от Бога, то есть не смог быть рядом с Ним. Первый грех нам показывает возникшее сразу отдаление человека от Бога. Адам и Ева спрятались где-то в кустах, и Бог, проходящий рядом, не смог их найти. А им было стыдно, они ушли, поняли, что не могут находиться перед лицом Божиим.

Это очень важное понимание того, что такое грех и что такое зло. Зло несовместимо с Богом, с блаженством и вечностью, куда Бог хочет вернуть человека. И в этом смысле неправильно ставить вопрос, может или не может Бог нарушить какой-то закон, это несколько ограничивает Бога.

Конечно, Бог не то что не может нарушить закон, просто Он выше закона. Богом как бы вбираются все законы, но Бог никак не детерминирован, не оказывается детерминированным тем или иным законом, даже духовным. Здесь просто некоторые довольно искусительные философские размышления, которые могут привести к каким-то неправильным выводам.

Но я думаю, что все же нужно зафиксироваться на той мысли, что зло в первую очередь проистекает от свободной воли, свободного выбора человека, и Бог, поскольку Он заложил этот закон свободной воли, не нарушает его внутри человека. Поэтому Он дает человеку возможность самому исправиться настолько, насколько это возможно самому человеку, и настолько, насколько Он ожидает того, чтобы человек вернулся к Нему, как вернулся блудный сын к отцу в известной притче. Наверное, это является ответом на вопрос, почему существует зло. Оно существует потому, что Бог ждет, и милосердствует, и хочет, чтобы человек сам к Нему вернулся.

Впрочем, есть еще одно, о чем говорят святые отцы в этом смысле, – Бог всякое зло, существующее в этом мире, направляет ко благу. Это тоже очень важная часть этого понимания. Помните, в «Фаусте» спрашивается: «Кто ты есть? Что это за сила?» – «Я та сила зла, которая все время вынуждена стремиться к добру». Бог и силу зла, насколько это возможно, всегда направляет для спасения человека, к добру. Это тоже какой-то  парадокс, ими во множестве наполнено наше размышление о вечности, о добре и зле.

– Вы упомянули, что зло вне Бога. Но мы знаем, что Бог Вездесущ. Как сочетать эти две парадигмы?

– Вездесущие Бога – это одно из описанных Его свойств, которое предполагает, что во Вселенной нет места, в котором не нашлось бы места присутствию Бога. Вместе с тем в этом мире зло существует само по себе. Насколько Бог проникает во зло – здесь вопрос скорее в том, насколько зло материально и существенно, насколько оно где-то есть как некоторая сущность.

Видимо, Бог каким-то непостижимым образом проникает и туда, потому что мы знаем, что после Своей смерти Бог сошел во ад, и вездесущие Божие продолжается и там. Каким образом – мы не понимаем, мы не может это объяснить на пальцах. Но мы понимаем, что если Бог сошел во ад и, уничтожив смерть, забрал оттуда грешников, значит, и ад был наполнен светом Воскресения, светом Божества. Я думаю, что дальше как-то механистически рассуждать о том, как, где и что, вредно, просто бессмысленно.

– Вопросы телезрителей. Вы сегодня говорили о молитве Ефрема Сирина, о праздности. Следом за праздностью в молитве идет уныние. И вот вопросы об унынии: «Как бороться с унынием?» Второй вопрос более точечный: «У меня уныние и депрессия. Что делать?»

– Между унынием и депрессией существенная разница. Депрессия – это состояние, требующее в том числе медикаментозного лечения. С депрессией нужно идти к врачу и бороться с ней именно таким образом. В этом нет ничего постыдного, плохого. Это часть нашей жизни.

Что же касается уныния, то это духовное состояние, которое напрямую связано с отчаянием. Есть целый огромный пласт духовной литературы, в которой святые отцы говорят об этом как об одном из самых страшных состояний человека. Чтобы бороться с унынием, для начала нужно понять, действительно ли ты в нем находишься, потому что уныние – это не то же, что грусть, печаль, какая-то хандра. Это не то: «у меня все плохо на работе, я поругалась с мужем, не хватает денег до зарплаты, я в унынии, батюшка».

Это, конечно, никакое не уныние. Это просто грусть и отсутствие надежды на Бога. Это как раз то, о чем мы говорили в первой части нашей беседы, – что мы обращаем к Богу молитвы только о земной суете, о земном попечении. И поэтому, конечно, сначала нужно определиться не только с понятием, но и со своим состоянием.

Человеку, христианину, нужно уметь трезво оценивать себя. Для этого дан Великий пост – чтобы научиться в очередной раз трезво оценивать свое состояние, не быть в какой-то прелести, не заблуждаться, не думать: «У меня уныние. Что же мне теперь делать? Святой водой поливаться или что-то еще невероятное совершить?» Нужно немножко успокоиться и как-то критично, объективно посмотреть на себя.

Если не получается, то шагом марш в церковь, на исповедь к священнику. Нужно довольно подробно рассказать ему о своем состоянии, чтобы священник, имеющий какой-то опыт и несомненную благодать Божию помогать человеку в такого рода ситуациях, разобрался, вразумил человека и сказал ему, что нужно делать. Любая такая ситуация индивидуальна и исключительна, поэтому каких-то общих рекомендаций, может быть, давать не стоит. Но в первую очередь нужен пересмотр своего внутреннего состояния, чтобы понять, действительно ли это уныние.

Если вдруг это действительно так, если в силу каких-то непростых длительных  обстоятельств, происшествий душа человеческая склонна к унынию, то, конечно, потребуется длительное духовное лечение. Это и покаяние, и молитва, и постоянное размышление о воле Божией в своей жизни, и трезвение, и пост. Разумеется, здесь должно в комплексе применяться очень много разного. Но, повторю, для этого должно быть серьезное обоснование этой духовной болезни. По большей части мы называем унынием совсем не то, что под этим имели в виду святые отцы.

– И третий вопрос на эту тему. Кстати, он хорош тем, что это пример, на котором мы можем более детально разобрать Ваши слова. «Подскажите, пожалуйста, как избавиться от уныния во время болезни? Как найти силы на выздоровление, в первую очередь духовное?»

 У меня в связи с этим вопрос – уныние ли это?

– Как я уже сказал, мы, конечно, очень много переживаем о себе. Мы думаем о том, что как бы наше тело и наша болезнь – это все, чем исчерпывается наша личность. Действительно, бывают болезненные состояния, когда человек может начать унывать. Когда, скажем, человек умирает в хосписе от онкологии. Тогда уже у человека действительно есть некоторое оправдание для уныния, и тут уже к нему на помощь, как к расслабленному, должны прийти его друзья, принести его на лежанке ко Христу и всячески помогать, способствовать его духовному исцелению, подбадривать его, находить в себе силы быть с этим человеком в последние дни его жизни.

А если это просто какая-то хроническая болезнь – язва, диабет или что-то еще, что в том или ином виде несколько ухудшает общую комфортность нашей жизни, то это, конечно, просто хандра. Это просто саможаление, которое проистекает от нашего эгоизма и самолюбия, и ничего больше.

Кстати говоря, здесь надо понимать, что уныние, как и любой грех, по своей сути, в глубине все равно укоренено в эгоизме, самолюбии. Уныние – это попечительство человека о себе, о своем состоянии. Очень часто, особенно у наших женщин, бывает так, что как только что-то начинает болеть, это превращается в космос.

Болезнь становится космосом, который заполняет всего человека, это не дает ни молиться, ни думать о чем-либо. Человек только переживает свою болезнь, ходит к священнику, спрашивает разрешения на послабление в посте, думает о том, может ли он читать только семь молитв вечернего правила, а не десять, потому что у него болит нога.

Дорогой, читай сидя, хоть одну молитву, но только от сердца. Ты можешь во время поста вообще не заниматься диетой, ешь все, что тебе прописывают врачи, только не занимайся всякой ерундой – не смотри телевизор, не читай бесконечно что-то в соцсетях просто потому, что больше в жизни делать нечего.

Конечно, очень часто мы тратим слишком много времени и сил на то, чтобы переживать, пережевывать свое внутреннее состояние. Это вредно, опасно, это приводит к очень плохим внутренним последствиям.

Почему пост дан нам в таком виде, в такой аскетике, в том числе в воздержании от пищи? Потому, что этим мы научаемся бороться со своей плотью, научаемся говорить «нет», когда обычно не контролируем движение своей руки к холодильнику. И пост – это время, когда мы должны учиться что-то преодолевать, в том числе свою болезнь, точнее – неправильное и не совсем духовное отношение к своей болезни.

– Вопрос телезрительницы: «Обязательна ли общая исповедь при подготовке к причастию?»

– Общая исповедь – это практика, которая существует в каких-то храмах. В ковидное время во многих храмах она была более-менее актуальна, потому что позволяла сохранять необходимую дистанцию между людьми. Это было хорошо и правильно. В иное время регулярная общая исповедь, конечно, совсем неполезна. Общая исповедь практиковалась в советское время в связи с чрезвычайной многолюдностью в те или иные дни поста, предпасхального периода, и как-то она вошла в нашу жизнь.

Иногда ее используют в некоторых храмах, но это одна из форм. Она не то что необходима, но если по каким-то причинам настоятель или духовенство храма принимают решение о том, что конкретно в этот день (например, перед Великим Четвергом) будет совершаться общая исповедь, то надо со смирением и ощущением того, что так и должно быть, принять это. И внутренне, про себя, исповедоваться, раскаиваясь, когда произносятся необходимые слова этого действия во время таинства.

Конечно же, нужно понимать, что самое главное в таинстве – это молитва, совершение разрешительной молитвы священником над кающимся, и не важно, лично над каждым или в целом над собранием молящихся. Так или иначе молитва – это внутреннее раскаяние сердца; эти два компонента наполняют исповедь содержанием и делают ее полноценной.

– Я знаю, что общую исповедь понимают еще и в другом значении. В чине исповеди есть перечисление грехов: «Исповедуем мы, многогрешные, Господу Богу Вседержителю», – и дальше перечисляются грехи. Вот это чтение обязательно ли на исповеди, когда оно так непосредственно прилагается к молитвам?

– Ну, если какой-то священник считает необходимым вычитывать и эту часть молитвенного последования, это его право. В конце концов, это молитвенное последование исповеди сложилось очень поздно, где-то в XVI–XVII веках. Именно такое последование, какое мы имеем сейчас в нашем современном Требнике, совершенно необязательное. В чинопоследовании таинства есть две основные молитвы, которые обычно читаются священником после совершения непосредственно исповеди, – это так называемые разрешительные молитвы, а все остальное совершенно опционально.

Иногда люди, наоборот, используют эту форму, чтобы исповедоваться. Они приходят к священнику на исповедь и говорят: «Исповедую тебе, честный отче, аз многогрешный», – и дальше наизусть. Я иногда поражаюсь, как люди выучивают наизусть такие длинные пассажи, даже люди пожилые. Меня это всегда очень умиляет, но на самом деле в этом нет никакой реальной исповеди, никакого покаяния.

Это пустая формальность, за которой стоит реальное нежелание человека по-настоящему исповедоваться. И лень, чтобы хорошо подготовиться к исповеди. Ну, как бы надо, привычно подошли, набормотали что-то привычное, батюшка привычно отпустил грехи, и пошли дальше, к Причастию, и вроде бы полегчало. Это, конечно, совсем не то, к чему нас призывает Церковь, совсем не то, что есть покаяние и проистекающая из покаяния исповедь как некий плод, некая жертва Богу.

Поэтому в такого рода общей исповеди, если ее можно так назвать, нет никакой пользы. Есть только всяческий вред для любого человека. Человек, исповедующийся от сердца, в простых, самых искренних двух-трех словах действительно приносит плод покаяния, потому что это покаяние начинается и заканчивается в его сердце, а совсем не в тех словах, которые он как бы правильно произносит.

– Нужно ли в пост читать какие-то дополнительные молитвы?

– Как мне кажется, в пост Церковь предлагает нам такое количество дополнительных по сравнению с нашей обычной жизнью молитв, что нам бы хоть их прочитать. Это, конечно,  очень важный опыт для человека, когда он в течение этого времени отвлекается от своей обычной молитвы, от привычных чтений вечернего и утреннего правила и переключается на что-то другое.

В течение поста в храме совершенно по-другому совершается молитвословие богослужения, читаются молитвы Ефрема Сирина во множестве, читается Ветхий Завет, который не является молитвой, но является очень важной частью нашей христианской жизни.

Мы не можем регулярно, ежедневно посещать великопостные богослужения. Но у всех точно есть какие-то мобильные приложения и книги, в которых содержатся все великопостные отрывки. Вот их надо стараться читать каждый день или максимально регулярно, набираясь того духовного опыта, который мы получим, когда будем действительно следовать за тем, что Церковь предлагает в течение Великого поста каждому христианину – школу нашего покаяния, нашей любви и следования ко Христу воскресшему.

– Отец Александр, в заключение программы прошу Вас сказать нашим телезрителям напутствие.

– Конечно, хочется пожелать всем нам, дорогие братья и сестры, чтобы наш Великий пост стал постом обретения чего-то, постом приобретения пользы для себя, для своей души. Потому что невозможно каждый год, из года в год, каяться в том, что опять Великий пост прошел впустую, опять все как-то не так, невнимательно, не по-настоящему.

Прошлый год научил нас тому, что мы всегда должны ожидать страшного Судного Дня, и, мне кажется, это очень важное напоминание для нас, в том числе и в дни Великого поста. Будем стараться внимательно и осознанно молиться и направлять нашу жизнь навстречу к Воскресению Христову.

Ведущий Александр Черепенин

Записали Елена Кузоро и Людмила Белицкая