Беседы с батюшкой. Священник Стахий Колотвин

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает настоятель строящегося храма Воздвижения Креста Господня в Митине священник Стахий Колотвин.

(В расшифровке сохранены некоторые особенности устной речи) 

– Батюшка, Вы – активный путешественник и паломник. Это можно отследить по социальным сетям, прихожане путешествуют вместе с Вами. Сейчас сложно путешествовать из-за различных ограничений, но насколько важно с общиной, с приходом куда-то выезжать, поклоняться святыням? 

– Помню, когда меня только рукоположили в священники, мне удалось побывать на камерной встрече с одним пожилым московским батюшкой, который высказал интересную идею: «Паломничество важно, даже если Вы просто садитесь в автобус и весь день ездите по Московской кольцевой дороге, никуда не заезжая – ни в один храм, ни к святыням, ни к мощам. Все равно это очень важно, потому что люди общаются со священником, друг с другом». Главная проблема нашей приходской жизни в том, что она с большим трудом перерастает в жизнь общинную. Люди занимаются социальной деятельностью на приходе, помогают – сдружились, кто-то в молодежку пришел – по возрастному принципу подружились, в евангельскую группу ходят – но там тоже единицы, десятки людей, а прихожан – сотни. Как людям, у которых разные интересы, найти общение? Причем общение не праздное – о своих страстях, осуждать кого-то, ругать, а живое и при этом христианское. 

Даже если ты еще никуда не пришел, очень важен сам путь. Вспомним, как ходили в Древней Руси в Иерусалим: люди шли в основном пешком, где-то на корабле по рекам, из Царьграда до Иерусалима. Но корабль только обеспеченный человек мог позволить, а ходили и крестьяне; просто пешком до Святой Земли. Конечно, был важен сам путь… В наше время паломник прилетает на самолете, прикладывается ко всем святыням и быстро улетает обратно, чтобы погрузиться в привычную суету. 

Для меня, конечно, паломничество в приходской жизни важно для общения. Помимо прихожан у меня есть еще попечение: и телезрители телеканала «Союз», и мои подписчики в социальных сетях. В разные города ездить сложнее, ездим хотя бы в рамках первопрестольного града Москвы. Ездят люди, у которых свои храмы, свои общины, но они хотят пообщаться, провести совместное время в молитве. Мне радостно, когда к нашим приходским поездкам присоединяются те люди, которым мое слово отзывается в Интернете, по телевидению. Недавно у меня были именины, и мне приятно, что приехали поздравить и помолиться с нами на службе не только наши постоянные прихожане, а те люди, которые ездили со мной в паломнические поездки. 

Конечно, Григорий Нисский, а это величайший мистик православного мира, святой отец IV века, ругал некоторое магическое отношение к паломничеству, хотя тогда это только начиналось. Вот представьте, только закончились гонения, в любом городе страдали мученики, не надо никуда ехать, ты и так можешь к мощам приложиться. Паломничали только в Святую Землю. И вот Григорий Нисский эту практику осуждает. Это единственный из отцов Церкви, кто против него выступает. Аргумент был такой: величайшая святыня – это любой храм, где Тело и Кровь Христа. Зачем тебе идти туда, где ходил Спаситель, если сейчас Он почивает у тебя на престоле в храме, где ты молился? Для меня важно, чтобы это не превращалось в какую-то экскурсию или религиозный туризм, как говорят, или некий магический подход: приехал, энергией подзарядился. 

Важно участие в Божественной Евхаристии, и проще всего в течение года выбираться куда-то одним днем. Чаще всего мы ездим в субботу: рано утром выезжаем, поздно вечером возвращаемся. Если мы выезжаем куда-то на окраину Московской области или в прилегающие области, то обычно приезжаем только к концу службы. В этот день мы не можем попасть на литургию и причаститься. Но с всенощной интересно бывает. В последний раз, когда ездили на именины, побывали на всенощной дважды, в разных храмах по-разному она проходит. Где-то – в начале службы побывали, где-то – в конце. 

Люди за этот день субботней подготовки лучшим образом подготовились к принятию Святых Христовых Таин. Они ни на какую суету не отвлекались, но при этом между собой общались хорошо, провели время в молитве, в дороге между храмами поговорили. Когда мои прихожане уже укрепились в вере, в богословском понимании, мне с ними стало проще, а когда начинал, были такие вопросы: «Батюшка, какие красивые храмы, как правильно Вы всё говорите: Евхаристия, Христос… А мощи-то когда будут? Мы в объявлении читали: такой-то монастырь, мощи такого-то угодника…» У какой-то святыни отметиться… Господь прославил Своих святых угодников, прославил Пречистую Матерь Владычицу Богородицу через чудотворные образа, через мощи святых, мы к ним прикладываемся, молимся, просим к нашей молитве присоединиться. Мы смотрим прекрасные храмы, порой в полуразрушенном, печальном состоянии. 

Кстати, это очень важный момент для такого полуразрушенного храма, когда приезжает группа паломников, хотя это и обычные люди, но все равно какие-то записочки подали, для деревенской общины это поддержка. У нас же Церковь единая. Я всем всегда напоминаю: «Вот сельский храм, давайте на него пожертвуем, нашему храму тоже Господь поможет, пошлет добрых людей для стройки. Мы все должны друг другу помогать». 

Многие люди знают знаменитые монастыри, туда ездят толпы паломников. Они обычно очень красивые, там великие подвижники подвизались, но порой там эффект конвейера, как будто участвуешь в массовом мероприятии. Иногда приезжаешь в место, в котором толком никто не бывает. Обычно это сельский храм, старинный, восстановленный или незакрывавшийся, в него заходишь как в пещеру Аладдина. Снаружи храм обшарпанный, а внутри – иконы старинные, дореволюционные, причем не только из этого храма, а те, которые спасали из окружающих закрытых храмов. Люди узнавали про закрытие, прятали иконы или хотя бы в одном храме их собирали. 

Помимо храмов важны люди. Порой выходит батюшка, сельский священник – очень душевный. Иногда приезжаешь в женский монастырь, там тысяча насельниц, для которых вы очередные паломники, а бывает, приезжаешь: три монахини, огород, коза, собака, полуразрушенный храм, и они напоят чаем... Я спрашиваю обычно на обратном пути, что запомнилось. Вспоминают не какой-нибудь высокий собор, не красоту архитектурную и даже не мощи и иконы чудотворные, а человеческое отношение монахинь или батюшек. Причем батюшка бывает или старенький, или молодой, неунывающий, хотя живет в небольшом провинциальном городе, вокруг населению тяжело, работы нет, и он в проблемах прихожан. 

В паломничестве очень важны личные отношения с Христом. Нам важно понимать себя как Церковь. Когда люди паломничают, посещают другие общины – это Церковь объединяет. 

Если мы едем не на один день (в государственные выходные отправились в трехдневное паломничество), обязательно нужно участвовать в Божественной литургии. Иногда говорят: «Батюшка, я не прочитал последование, мы весь день были в разъездах». Задача не прочитать последование, задача – помолиться. А мы весь день молились: с утра до вечера. Никакого особого дня подготовки не будет, все причащайтесь обязательно. И такие вот многодневные или даже малодневные поездки очень важны своими вечерами, когда можно посидеть пообщаться. Уже никто не торопится по домам... 

Я благодарен моим прихожанам за доверие, когда мы выезжаем по благословению священноначалия в зарубежные поездки. В Грузию ездим каждое лето, перед Великим постом в прошлом году ездили в Каппадокию, в этом году, даст Бог, может, получится в Албанию и Черногорию к святыням съездить. Люди жертвуют морским отдыхом, не едут купаться на пляж, хотя, конечно, в Грузии, прежде чем в горы к святыням подниматься, хорошо занырнуть в море, набраться сил и – штурмовать горные храмы. 

Каждый может найти в паломничестве что-то свое, главное, не просто отметиться, побывав у какой-то святыни. Посмотрите: может, это путь, в котором убегаешь от суеты и который действительно приближает к Богу. 

– Вопрос телезрителя: «В Писании сказано, каждый человек – образ Божий и что самый страшный грех – это грех убийства. Отсюда заповедь: не убий. Но Иисусу Навину Бог напрямую дает указание об уничтожении всех жителей Иерихона, даже женщин и детей, кроме одной блудницы Раав. Если этих людей можно убивать, значит, они не образ Божий? Как это сочетается с учением о том, что надо ненавидеть грех, а грешника любить?» 

– Действительно, это для Ветхого Завета абсолютно непостижимо. Это разделение ветхозаветный человек провести не может. 

Нам очень важно читать Ветхий Завет, хотя порой кажется: зачем его читать, там такие жестокости… Христос пришел, нас спас, зачем возвращаться назад? Нет, все равно читать важно. Лукавый говорит: «Так сложно спастись, святые – это святые, благочестивые, а ты, как ни пытаешься, все равно грешный человек. Зачем напрягаться?» А мы видим: Господь-то нас уже спас на кресте, уже постарался, нам остается только не упустить это спасение, которое уже у нас в руках. Каждый рожденный человек после крещения предназначен для спасения; главное, не грешить, постараться держаться за Христа, быть с Ним в единстве. 

У Ветхого Завета, конечно, нет никакого другого смысла, кроме подготовки к пришествию Христа (пророческий смысл). В эпоху гонений, когда убивали, пытали, мучили, уничтожали христиан в первые века распространения христианства, Ветхий Завет больше осмыслялся, в том числе в символическом ключе. Для нас важна здесь, конечно, прежде всего подготовка к пришествию Христа: придет тот Человек, Который будет Сыном Божьим и Который спасет все человечество. 

Вспомним штурм Иерихона. Святая земля пока не принадлежит богоизбранному народу. Она населена жителями-язычниками, которые чужды ожидания Спасителя. Конечно, жители Иерихона множатся, рождаются люди, появляются новые поколения, которые строят державу, но это им никак не поможет: они все равно все умрут. Мы тоже умрем, но ветхозаветные люди, кто бы из них ни умирал, все попадали в ад. Врата рая были закрыты. 

Если кость неправильно срослась, то чтобы рука выпрямилась, ее надо сломать. Так и Господь делает. Если мы верим в вечную жизнь, в то, что надо заботиться о душе, а не о теле, верим, что Господь делает акцент именно на душе, то тогда мы видим: Господь жителям Иерихона тоже помог, несмотря на то, что они стали жертвой на пути иудейского народа. Господь через пророка Исайю говорит: возвышаются пути Мои от путей ваших и мысли Мои от мыслей Ваших. Господь говорит: «Это не Мой выбор. Но в условиях этого греха, столкновения народ волю Божью может выполнить, только пройдя через какой-то грех». 

Конечно, в Новом Завете все меняется. Почему Господа очень сложно было принять первосвященникам, книжникам, старцам? Потому, что Он мог исцелять, Своими чудесными способностями мог бы уничтожить, например, римский флот (повелел бы ветрам). За Ним ходили десятки тысяч людей. Более того, Господь говорил, что легион ангелов может призвать. И Иудея стала бы независимая, богатая, и Господь в ней царствовал бы на земле. Но Он вместо этого показывает, что надо самому страдать, что наступает такой момент, когда ты живешь не ради справедливости. По справедливости Господь обещал землю обетованную иудеям. По справедливости они должны были наследовать ее. Но по любви Господь говорит: «Да, это обетованная земля, но будет Новый Иерусалим». А в нем не будет никаких национальных границ во Христе. Господь объединит всех. 

Есть еще здесь важный символический, а не пророческий смысл. Если у нас возникает какой-то грех и его сложно победить, значит, сначала его нужно окружить, как и иудейские воины окружили Иерихон. Грех не проявляется (ты ни на кого не ругаешься, никому гадости не делаешь), а в душе страсти кипят. Тяжело, как и осада Иерихона: сам не можешь справиться. Как они пошли крестным ходом и трубили, так и мы обращаемся к Господу, молимся из глубины души: «Господи, помоги! Так мне тяжело!» Господь все препятствия на нашем пути уничтожает, и мы можем вместе с Ним этот грех победить. Поэтому в любом событии Ветхого Завета постарайтесь по аналогии находить тот символический смысл, который сейчас нам пригодится. 

− Вопрос телезрителя: «Я довольно часто контактирую с протестантами. У них вопросы по поводу икон и многобожия. В принципе, все эти вопросы довольно легко решаются. Но недавно они мне задали вопрос, на который я сразу ответить не смог. Это касается монашества. Ведь Христос сказал: идите… и проповедуйте всей твари. А желание монахов – уйти от мира. По Евангелию желание уединенной молитвы можно обосновать: Сам Христос уходил. Но Он всегда возвращался, тем более нигде не сказано: постройте стены и запритесь там, чтобы вас никто не видел. Они обвиняют монашество (молчальничество, столпничество) в том, что оно спровоцировало возникновение других религиозных течений. Например, они говорят: у Пахомия Великого в монастыре было 11 000 человек, которые там просто жили; они верили, были хорошими людьми, но могли идти и проповедовать». 

− Интересный вопрос. На самом деле в осмысленном (не сектантском) протестантизме в Европе очень большая тяга к монашеству. Она выражается в том, что люди селятся в сельской местности. Уезжают и семьи, и одинокие люди. Община важна; правда, отделенная от окружающего мира. Страсти вокруг одолевают Церковь, которая, как корабль, плывет в этом бушующем море страстей. Однако для нас самое важное – это то, что Дух Святой действует в Церкви. 

Как именно сказать об этом протестанту? У нас для понимания монашества больше опыта, на который можно опереться. Очень хорошо, что протестанты ко Христу хоть теоретически стремятся (порой даже очень сильно). Плохо, что они могут задействовать лишь часть тех даров Святого Духа, которые Господь каждому христианину готов дать. Человеку, который не воспринял полноту христианского благовестия, а только его часть, я бы посоветовал обратить внимание на те стихи из Евангелия, в которых Господь показывает, что у всех свои пути для спасения. Господь изгоняет из бесноватого человека в Гадаринской стране легион бесов. И этот человек говорит: «Господи, можно я с Тобой пойду? Хочу проповедовать». А Господь говорит: «Нет, останься здесь». При этом можно возразить: кому он здесь будет проповедовать? Друзьям, знакомым. А так был бы какой охват! Господь его миссионерский пыл минимизировал. В его городе, предположим, живет 5 000 человек. А у Пахомия Великого жило 11 000 человек. Господь исцеленного бесноватого оставляет, чтобы он проповедовал в маленьком древнем городке. А у Пахомия Великого в два раза больше охват. Сколько туда приходило паломников, людей из других монастырей… 

Например, к монахам из дальних пустынь приходили монахи из ближних пустынь за духовным наставлением, молитвой в тишине. В монастыри, которые находились ближе к городам, приходили уже люди из городов, чтобы научиться духовному деланию, молитве. Таким образом, монастыри давали величайший миссионерский эффект. Я недавно был с прихожанами в Иосифо-Волоцком монастыре. Иосиф Волоцкий как раз говорил, почему монахи не только должны стены строить. Конечно, не каждый монастырь так может, но лучше всего для него − это проповедь грамотности. Иосифо-Волоцкий монастырь − это центр образования, где готовили учителей, учили грамоте по Псалтири, Часослову. 

Наше население страны проходило систематическую евангелизацию и катехизацию, как бы сейчас сказали, благодаря монахам, монастырям. Монастыри стали центрами учености. Более того, я считаю, что в этом есть некоторый Промысл Божий. Монахи бежали от мира под мусульманскими завоеваниями. Афон, например, был обычным поселением, а не монашеской республикой. Но после того как монахи бежали от иноверных людей, монастыри стали ближе, доступнее для того, чтобы среднестатистический человек мог прийти туда и получить духовную поддержку. 

Монастыри стали основываться в городах. Благодаря им в городах была побеждена та самая иконоборческая ересь. Мы видим, насколько важна проповедь ученого монашества в защите иконопочитания. Еще вспоминаю слова Спасителя из Евангелия по поводу того, если вообще никакой проповеди нет, когда человек ушел и ни с кем не общается. И то Павел Фивейский ушел, сто лет жил в пустыне, а все равно потом Антоний Великий появился рядом с ним для того, чтобы Антоний не возгордился. Это тоже ему ниспослано было. Предположим, что это совсем неизвестный отшельник. И все равно он может руководствоваться словами Христа, Который некоторым людям говорит: Иди за Мною, и предоставь мертвым погребать своих мертвецов (даже отца не надо хоронить). А другому говорит: «Нет, ты останься». Поэтому кто-то действительно остается, а кто-то идет за Христом. У каждого свое дело. 

Апостол Павел нам говорит: Положи Бог в Церкви первее апостолов, второе пророков… потом же силы, таже дарования исцелений… роди языков. И говорит: главное – любовь; ревнуйте о дарах больших. Потому что если ты проповедуешь, а у тебя любви нет, то ты как медь… или кимвал звучащий. 

Мы не только протестантов ругаем. Если ты весь из себя праведник, рассказываешь людям о вере и так далее, а любви за этим нет, то толку от этого ноль. Куда лучше тогда уйти в пустыню, в леса, сказать: «Господи, я настолько слабый, я не могу к людям любовь свою обратить, человеческие страсти меня выводят из колеи, я хотя бы буду обращать к Тебе свою любовь, молитву». По молитвам таких отшельников Господь щадит мир. Материалистам кажется, что если б монах работал на фабрике, то больше станков производилось бы в месяц. На самом деле монах-отшельник, аскет молится где-то в лесах, и как раз на этом заводе, где станки производят, никакой аварии не происходит, люди здоровые домой возвращаются. Без любви все, в том числе и проповедь, теряет свой смысл. И она больше всего убивается гордостью. Если тебе кажется, что монах-отшельник в пустыне, аскет по сравнению с тобой человек второго сорта, то это у тебя такая гордость, которая не оставляет места для любви. Для нее нет места. Эту гордость надо отринуть, открыть свое сердце и принимать все служения людей. 

– Вопрос телезрительницы: «Скоро будет праздник Архистратига Михаила. Некоторые говорят, что надо молиться об усопших под этот праздник, а другие говорят, что это опасно, может кто-то прийти. Как правильно?» 

– Куда прийти?.. Если злые люди будут умирать ради того, чтобы прийти к усопшим, даже и не жалко как-то, мир лучше станет. Разве только переживать об их душе, которая без покаяния. В этом году память Архангела Михаила выпадает на воскресный день. Воскресенье – день будущего века, день победы над смертью. Перед этим мы вспоминаем день покоя, день сошествия Христа во ад, субботний день. Суббота всегда во всех храмах по церковному уставу, по еженедельному церковному кругу день поминовения усопших. Но это в этом году, в следующем году праздник Архангела Михаила выпадет на понедельник, на вторник и так далее, суббота уже не совпадет с кануном этого праздника. 

Судя по всему, за этим кроется какое-то суеверие. В домашней молитве мы ничем не ограничены. В домашней молитве мы можем попросить ходатайства о своих усопших родственниках перед Богом любых святых, любых ангелов, можно Пресвятую Богородицу. 

– В любой день, в любое время суток. 

– Да. Как можно ограничить любовь? Она как солнце, его свет ничто не преградит. Если вы любите своего усопшего близкого и вам кто-то скажет за него не молиться, иначе сатана будет мешать, то разве откажетесь от него? Если у тебя друг будет тонуть, а тебе скажут не протягивать ему руку? 

– Давайте проще. Можно молиться? 

– Можно и нужно. А Архангел Михаил поможет. 

– Сколько всего слушаешь, но какие-то интересности всегда добавляются… Видимо, наш народ такой, что надо всегда придумать что-то поизощреннее. 

– Надо еще смотреть, кто и что говорит, насколько этот человек глубокой духовной жизнью живет, какое у него богословское образование: оконченное или неоконченное. Если неоконченное, надо сказать: «Нет, я Вас слушать не буду, лучше на «Союз» позвоню или батюшку спрошу». 

– Вопрос телезрителя: «Во вторник, 23 ноября, сороковой день моему родному братику. На его могилке литию прочитать можно самим или лучше пригласить священника? И что в этот особый день для него нужно читать, кроме кафизмы и акафиста за единоумершего?» 

– На самом деле никакой особой матрицы, по которой что-то взял, отчитал – и сработало, нет, не только в сороковой день. Первые сорок дней Господь через Церковь говорит нам сугубо молиться, чтобы мы не ударялись в суету, ведь можно отвлечься и думать, как захоронить, какое надгробие, как вещи раздавать, еще что-то, на такие пустяки отвлекаться. Господь говорит: оставь все и помолись. На сороковой день после Пасхи Господь возносится на небеса, причем не только душой, но и телом. Для нас этот день очень важен, это как надежда, что мы не только душе брата помогаем, а надеемся его увидеть в теле во всеобщем воскресении. Мы надеемся, что вслед за Христом мы со своим новым воскресшим совершенным телом, когда не будет ни болезни, ни смерти, пойдем на небеса. Правда, конечно, у нас есть беспокойство, как бы с этим бессмертным воскресшим телом не попасть куда-то в места с кипящими котлами, как рисовали в Средние века, в адские места отдаления от Бога. 

Мы через молитву проявляем свою любовь к усопшему. Тут, конечно, лучше помолиться вместе со священником. Мы зовем не просто батюшку, у батюшки никакой особой молитвы нет, он лишь возглавляет молитву и просит всю Церковь присоединиться к молитвам. Когда мы обращаемся за богослужением, чтобы священник совершил какую-то заупокойную литию, панихиду, мы говорим, что не одни в этой молитве, с нами молится вся Церковь, земная и небесная. Сам батюшка может быть и очень грешным человеком, даже очень жадным, даже начать деньги вымогать. Тогда в следующий раз идите к тому священнику, кто денег не требует. 

Людям важно собраться вместе помолиться. В зимний период, не в южных районах нашей Родины, снег лежит, холодно. Вот собрались родственники и стоят мерзнут, им охота, чтобы побыстрее все закончилось, у них молитва не идет. Может, лучше собраться в храме, попросить батюшку, и ему никуда ездить не надо будет, необязательно с утра, договориться, что вечером после работы все соберутся и на сороковой день помолятся. Самые близкие родственники, друзья, кому очень хочется на могилу съездить, выберитесь малым числом – и в частном порядке можете без священника помолиться. 

– Вопрос телезрителя: «Почему Бог не помог? Человек умер. Богу молились много людей и много времени, днем и ночью, в храм ходили и так далее. Почему Бог забрал душу?» 

– Мы же добра хотим человеку. Господь призывает человека в самый лучший момент. 

– Это горе для близких. 

– Мы должны определиться, чего мы хотели, когда молились: себя поразвлечь, себе комфорта или добра этому человеку. Если мы хотим себе комфорта, мы говорим: «Так, Господи, Ты нашему близкому навреди, Ты его вместо того, чтобы призвать в тот момент, когда его душа максимально готова к встрече с Тобой, еще на земле помаринуй, чтоб он побольше грехов набрал, страстей, мучился от болезни, страдал, зато мы все были бы довольны и праздновали бы, радовались». 

Или все-таки мы поступаем, как христиане, по любви? Мы смотрим на человека и понимаем, что он сейчас лежит болеет; может, Господь ему дал возможность какие-то грехи молодости искупить. Он за грехи свои пострадал и проявил какое-то терпение, смирение, понимание ситуации. И если Господь будет продлевать его агонию, то сможет ли человек это с таким же терпением нести, или начнет (пусть не вслух, но в душе) хулить Бога? «Господь, все, нет у меня никаких сил». 

Тут наша вера подразумевает доверие к Богу. Когда мы хотим с Богом сторговаться, нам в принципе нечего предложить, Богу не нужна наша молитва, это нам нужно общение с 

Ним. Когда мы хотим пообщаться с президентом, с королем, с каким-то знаменитым человеком, кому это нужно? Нам. Тот человек и без нас как-то проживет. А тут Бог, Творец Вселенной. Когда мы к Нему обращаемся, мы все-таки обращаемся к Нему по любви. Важно открывать не только Евангелие, но и Послания апостолов. Самое базовое определение любви апостола Павла: любовь не ищет своего. Если ты ищешь своего, чтоб этот человек еще рядом жил для твоего комфорта, то это уже не любовь, это самолюбие, собственничество. Потому что любовь – для ближнего. И если мы верующие люди и понимаем, что для ближнего сейчас лучше предстать перед Богом, то мы поступим по любви. 

Почему мы в начале молитвы «Отче наш» говорим: «да будет воля Твоя»? Потому, что прежде чем просить всего остального (хлеба насущного или избавить нас от лукавого), мы говорим: «Господи, ты все равно лучше знаешь, что нам надо, мы не очень это понимаем. По своим слабостям, по горести расставания нам это тяжело принять; но все равно мы верим, что Твоя воля лучшим образом позаботится о нашем близком, чем мы сами». 

– Вопрос телезрителя: «Вы правильно заметили, что монахи о нас молятся, нам эта молитва помогает. Это проверено на моем опыте: молитва живых людей помогает. Но есть множество почивших святых, о которых мы не знаем. В какой степени они за нас молятся? Как нам надо молиться за них? Второй вопрос. В русской традиции православный человек носит нательный крестик. А в Церкви по окончании литургии дают целовать крест. Получается, что наш крестик обесценивается? И третий вопрос. Бог сотворил Вселенную, а потом появился какой-то сбой, грех. Почему человек должен мучиться и через мучения приходить к Богу? Естество человека же не виновато, что он согрешил». 

– Начну отвечать на вопросы с конца. Мы не можем решить задачу верно, если дано неверное условие. Естество человека сотворено совершенным, не имеющим никакого греха. В принципе, зла нет. Зло – это умаление добра. Зороастрийцы, например, верили, что есть сущность зла. А христианин считает, что зло отсутствует. Человек сотворен по образу и подобию Божьему; и он сотворен свободным. Если человек выбирает зло, то это он делает не против своей воли, а именно по своей воле; а потом вынужден преодолевать зло. 

Ты прыгнул в пропасть и лежишь со сломанными руками и ногами (ты не умер, потому что Господь тебя спас), и тебе надо из этой пропасти выбраться, иначе ты умрешь от голода и жажды. Нечего пенять на Господа, что тебе тяжело со сломанными ногами ползти верх по отвесному склону: не надо было прыгать. В данном случае странно к Богу предъявлять претензии. 

У нас есть неизвестные святые, которых нет в календаре, их не изображают на иконах, Господь их не прославил. Надо понимать, что святой – это любой человек в соединении со Христом. В конце литургии перед причастием священник мирянам возглашает: Святая – святым. Поднимает Святые Дары, знаменуя, что сейчас все станут святыми. Но не потому, что мы такие хорошие, а потому, что мы святые по причастности Богу. Свят только Он, Единый Бог. А мы, когда причащаемся Святых Христовых Таин, соединяемся с этой святостью. Кто-то в этой святости остается. Мы понимаем, что мы не великие угодники и чудотворцы, что Царство Небесное наполняется множеством таких людей, как мы. И у нас единственная надежда на спасение то, что Господь нас помилует, простит и примет в рай. 

Целование креста в конце литургии – это тоже русская традиция. Сейчас, в коронавирусный период, по указанию священноначалия, чаще практикуется прикладывание креста к голове. Это, кстати, понуждает человека проявить больше смирения. Человек преклоняет главу и получает иногда достаточно увесистый удар. Если батюшка пожилой, а крест тяжелый, то человек получает вразумление на всю предстоящую неделю. Необязательно носить нательный крест, это наша русская традиция. Но если мы любим Христа, то у нас есть напоминание о Нем. Мы вспоминаем о Нем, когда в душе горят страсти: почувствовал крестик на себе и сразу вспомнил, что ты христианин. 

В русской традиции подходить ко кресту в конце литургии. У греков дают кусочки антидора. Это знак того, что мы все вместе прощаемся со священником, друг с другом и идем дальше жить эту неделю, укрепленные общей молитвой. То есть совместное прикладывание ко кресту – это знак нашей общности. 

Конечно, идеально, когда причащаются все люди в храме. Но у нас ситуация достаточно печальная: кто-то в храм пришел, но не причащается; кого-то батюшка обязал почему-то три канона прочитать, хотя сам ничего не читал перед службой. Не все могут объединиться вокруг Чаши Христовой, то хотя бы в конце все могут приложиться ко кресту. Господь говорил: «Будьте едины, как Я с Отцом». Страдания Христа, Его спасительная Жертва нас всех объединяют, поэтому мы все вместе целуем один Крест. 

– Батюшка, давайте подведем итоги нашей беседы. 

– Дорогие друзья, в эти короткие дни, когда свет уступает тьме (по крайней мере, в нашем Северном полушарии; кто-то, конечно, телеканал «Союз» смотрит через Интернет из Южного полушария, где, наоборот, наступает лето), к нам подкрадывается уныние; все кажется тяжелым и пасмурным. В эти дни мы должны еще больше согревать друг друга в уюте домашних вечеров своей любовью. Но не только дома, но и на работе. Если рядом с вами раздраженный человек, не христианин, вы, помолившись, побеждайте его раздражение теплым словом, какой-то поддержкой. 

Свечу не ставят под спудом. В каждом христианине горит огонек Христа, поэтому каждый из воцерковленных людей, кто соединяется со Христом и воспламеняет свои сердца, должен выходить в окружающий пасмурный мир и гореть как свечечка. Но она никого не обжигает, не учит, как надо жить, а всех только согревает. 

Конечно, согревают и добрые дела. Всем известно, что наш любимый телеканал «Союз» существует на пожертвования телезрителей. Когда идет бегущая строка, не забывайте про доброе дело. Всегда легче перенести свои скорби и невзгоды, когда делаешь доброе дело. Можно также поддержать и строительство нашего храма. Будем помогать друг другу, заботиться друг о друге. 

Христос пришел и позаботился о нас. Если мы друг друга будем поддерживать, то нам не страшна ни зима, ни холода, ни ожесточение окружающих, потому что наша любовь все победит с помощью Божьей. 

Ведущий Сергей Платонов