11 мая. Мц. Анна (Шашкина)

Церковный календарь. 11 мая 2015 года

 

Свои именины в этот день совершают христиане, нареченные в честь святых Анны, Максима, Кирилла, Виталия.

 

Мир и благословение Божие да пребывает с вами, дорогие именинники. Радости вам и мира о Духе Святом.

 

Сегодня святая Церковь совершает память новомученицы Анны Васильевны Шашкиной.

 

Мученица Анна родилась 13 февраля 1888 года в деревне Пигаскино Пошехонского уезда Ярославской губернии в семье крестьянина Василия Шашкина. Окончив сельскую школу, Анна жила вместе с родителями и со временем намеревалась поступить в монастырь. Она часто ездила в Павло-Обнорский монастырь, находившийся в Вологодской губернии, к его настоятелю архимандриту Никону (Чулкову), к которому за советом и молитвенной помощью обращались тогда многие ищущие спасения; среди них было много женщин и девиц, и отец Никон впоследствии основал из них монашескую общину в селе Захарово, которая из-за начавшихся гонений на Церковь существовала сначала под видом сельскохозяйственной артели, а потом коммуны. Как раньше Павло-Обнорский монастырь, так теперь, после его закрытия безбожниками, монашескую общину в Захарове стали посещать верующие, встречаясь здесь с архимандритом Никоном.

 

В середине тридцатых годов из ссылок и заключения стали возвращаться священники, арестованные в 1929-1931 годах, и начинали вновь служить в храмах; между тем обновленцы, захватившие за это время при поддержке властей православные храмы, с трудом удерживали их, не имея паствы. И тогда они снова призвали советскую власть и НКВД к содействию в борьбе против Православной Церкви.

 

В начале 1936 года обновленцы города Пошехонье-Володарска писали властям: «В силу крайне осложнившихся обстоятельств… со стороны тихоновской общины при Успенской церкви города Пошехонье-Володарска, каковые выражаются… в открытой борьбе с обновленческой ориентацией… Они… открыто порицают храм, как еретический…

У тихоновцев очень часто бывают нелегальные собрания. 7 января 1936 года Смирнов Алексей Евграфович, как главный руководитель тихоновской общины, вечером собрал у себя гостей, около двадцати пяти человек, в том числе был Петр Богородский, игумения Леонида, много бывших монашек и другие лица, и окончился этот пир далеко за полночь. А почему это не может быть нелегальным собранием? Ведь это неизвестно нам, о чем они вели беседу.

Кроме этого, пользуясь приливом святочных празднеств, клевета и наушничество пошли во все села данного района с призывом к бойкотированию всеми силами всех обновленческих служителей культа; совращая темные силы верой в святость Бога лишь тихоновщины... близко все это видя, как гнездо вражды и нелегальности, просим вас передать нам наш храм, во избежание последствий, а равно нежелание иметь таковых соседей, где, кроме религиозных целей, преследуются остатки прежних царских привычек…

А посему еще раз убедительно просим вас… во избежание всех последствий не только за наш храм, а и район, пресечь в корне развитие этого гнезда нелегальности и передать храм нам, обновленцам».

 

В конце 1936 года, еще до получения приказа о массовых арестах, сотрудники Ярославского НКВД приступили к арестам духовенства и верующих в области. 10 января 1937 года Анну Васильевну Шашкину вызвали на допрос, и следователь спросил ее, правда ли, что она собирала подписи жителей, желавших принадлежать к тихоновской общине. Анна Васильевна объяснила, что в 1935 году умер сын ее брата, и приходской их священник Петр Богородский отказался участвовать в его погребении, указав, что жители этой деревни не принадлежат к православной общине, и пусть они сначала определятся: в православный ли они будут ходить храм или к обновленцам; тогда она взялась собрать подписи жителей – тех, кто считает себя православными.

 

– А вы к какой ориентации принадлежите? – спросил ее следователь.

– Я лично принадлежу к тихоновской ориентации.

– Почему же тогда Богородский требовал подписей за тихоновскую общину от всей вашей деревни?

– Этого пояснить не могу.

 

Вызвав в следующий раз на допрос Анну Васильевну, следователь стал добиваться от нее, чтобы она сказала, как давно она слышала об архимандрите Никоне и от кого, но она на этот вопрос отвечать отказалась.

 

4 марта 1937 года следователь снова вызвал ее на допрос и снова стал спрашивать об отце Никоне: как давно и как близко она была с ним знакома, но и на этот раз она ничего не ответила, и в тот же день следователь объявил ей, что она арестована как подозреваемая.

3 апреля состоялся последний допрос, во время которого следователь снова попытался узнать у Анны Васильевны, что она знает о месте, где находится архимандрит Никон.

 

– Связи с отцом Никоном я не имею и где он находится в настоящее время, не знаю, – ответила Анна Васильевна.

– А зачем и к кому вы ездили осенью 1936 года в Тутаевский район?

– Осенью 1936 года я действительно ездила в… гости к своей знакомой по имени Евдокия… фамилию ее я не знаю. Была у нее три дня.

– А как вы знакомы с Евдокией?

– С Евдокией знакома давно. Когда раньше ходила в Тутаев, то останавливалась у нее ночевать, и она, когда бывала в городе, тоже ночевала у меня.

– Вы лжете. Вы в Тутаевский район ездили с целью посещения архимандрита Никона, скрывающегося от наказания и проводящего активную контрреволюционную работу. Требую от вас откровенных показаний.

– Нет, у архимандрита Никона я не была, и где он скрывается, не знаю.

– За что был расстрелян ваш дядя, Александр Федорович Шашкин, и сидел его сын, Василий Александрович Шашкин?

– Мой дядя, действительно, в 1918 году был расстрелян, но за что, я не знаю. Также не знаю, за что сидел его сын, до революции он был урядником.

 

15 августа 1937 года Особое Совещание при НКВД приговорило Анну Васильевну к пяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере, и она была отправлена с первым этапом в Северо-Восточные лагеря НКВД. Анна Васильевна Шашкина скончалась 11 мая 1940 года в больнице отдельного лагерного пункта Мылга в одном из Северо-Восточных лагерей НКВД и была погребена в безвестной могиле.

 

 

На прошлой неделе мы вспоминали историю о расслабленном человеке, который 38 лет находился в этом состоянии, и всю ту неделю у каждого из нас были именины, в том смысле, что каждый человек находится в расслаблении, большем или меньшем. Кто-то не может сам ходить, кто-то ползает, а другой полностью парализован, способен лишь вращать глазами, и порой у него возникает порыв что-то сделать, но, как говорил расслабленный, не имам человека, чтобы донес меня до купальни. Так важно, чтобы такой человек был. Может оказаться и так, что для кого-то мы сами должны стать такими людьми. Ведь наша расслабленность в большой степени связана с тем, что мы слишком самолюбивы, слишком жалеем себя. Чуть что произошло, и у нас уже опускаются руки, теряется энергия, нет желания что-либо делать - человек падает духом. Но жизненные ситуации у других людей бывают в тысячи раз тяжелее и сложнее. Попробуйте вспомнить о тех, кому труднее, может быть, захочется помочь им сердечным словом, делом, а иногда просто выслушать. Добровольческое служение «Милосердие» очень часто именно в том и состоит, что не надо совершать великих подвигов, но просто побыть рядом с человеком, которому тяжелее. Согласитесь, что гораздо тяжелее человеку, прожившему жизнь, вырастившему детей, оказаться в доме-интернате для престарелых, несмотря на то, что там сухо, тепло и кормят. Но так заканчивать жизнь: вне любви, вне заботы - это великая трагедия. Прийти к такому человеку и потратить частичку своей души, часть своего времени -  в этом и будет преодоление расслабления. Потому что Господь  за дела милосердия подает особую благодать.

 

Расслабленность выражается и в том, что вся наша жизнь порой перевернута вверх дном. Приходит человек, у которого плохо и в семье, и с детьми, и спрашивает, что ему делать. Но, как правило, отношение к совету священника у нас примерно такое же, как к совету доктора. Мы обращаемся к врачу, и он исходя из того, что видит, выписывает определенный курс лечения, но мы же все «грамотные»: сами знаем, как лечить. И вот человек смотрит на рецепт и решает: это дорого, здесь побочные эффекты, в итоге из пяти лекарств оставляет одни витамины. Лечится – ему становится еще хуже; снова приходит к врачу, говорит, что терапия не помогает. Но если из пяти прописанных ему лекарств, он принимал лишь одно по своему усмотрению, причем тут врач? Непослушание – вот основная проблема.

 

Когда человек приходит за духовным советом, и священник говорит ему: «Сделай хотя бы первые шаги: почитай Евангелие, подготовься к исповеди, начни ходить в храм», то он думает: на это времени нет, а на другое желания, третье сделаю потом; в итоге оставляет себе одно чтение акафиста раз в неделю. И ему это не помогает, ведь запущенное состояние лечится комплексно, с разных сторон. Человеку не хватает послушания.

 

Поэтому всем нам, расслабленным, хочется, в первую очередь, пожелать такого состояния воли, которое готово воспринять, послушаться и исполнить то, что очень часто говорит нам Господь. Ведь Он рядом с нами, ближе даже, чем воздух, но мы слишком сосредоточены на самих себе, и то, что подсказывает нам Господь, либо не замечаем, либо воспринимаем в усеченном виде. Но вот выполнить все это -  серьезный вопрос. Избави нас Бог от расслабления и укрепи наши душевные и духовные силы. Помогай нам всем Господь!

 

 

 Священник Евгений Попиченко

 

Расшифровка: Юлия Подзолова