Вторая половина. Матушка Татьяна Обрембальская

 Ранняя осень – время удивительно красивое. Оно наполнено ароматами садовых трав и цветов, впитавших летнее солнце. Оно дарит палитру природных красок, одно созерцание которых душу и умиротворяет, и радует. Ранняя осень – пора сбора урожая, а он всегда подтверждает поговорку: что посеешь, то и пожнешь. Это закон природы, а значит – и закон жизни.

О собственном доме и саде отец Иоанн и матушка Татьяна Обрембальские мечтали много лет. Мечта стала реальностью здесь, в поселке Исаково Ногинского района Московской области. Теперь для семьи это не просто участок своей земли, это островок, где всем просторно и хорошо: папе, маме и их шестерым детям.

Нынешнее лето оказалось щедрым на яблоки. Это значит, что скоро весь дом наполнится ароматным яблочным духом, начнется сезон заготовок. Жаль, цветочная красота недолговечна.

Цветы – давняя любовь матушки Татьяны. Под окнами московской квартиры, в которой проходило ее детство, она разбивала целые палисадники. Творила цветы и другие поделки для домашнего уюта своими руками. В этом находила выход ее безудержная жизненная энергия. Маленькую Таню близкие и знакомые называли не иначе как «тараторка». Осаживали. Но она все равно бессознательно привлекала к себе внимание. Причина была не только в характере.

 Матушка Татьяна Обрембальская:

– Родители расстались. Они журналисты, и как-то не сложилась семья. Я росла только с мамой. Отец, к сожалению, не принимал участия в воспитании, и это тоже наложило  отпечаток; мне всегда было очень одиноко, и я чувствовала, что я какая-то, наверное, не совсем хорошая девочка, раз папы рядом со мной нет.

Мама воспитывала дочь одна, работала в ведущих печатных изданиях столицы. Развал Советского Союза повлек за собой и развал надуманной идеологии. В поисках истины Танина мама пришла в храм.

Матушка Татьяна Обрембальская:

– Мы с ней стали часто ходить на службу в Даниловский монастырь. Через некоторое время она даже устроилась работать в издательство Даниловского монастыря.

Летом Таня отдыхала в православном лагере, так решала мама. Для дочери-подростка, по ее мнению, пребывание среди верующих сверстников было жизненно необходимо. Как и перевод в православный лицей, о чем сама дочь узнала 1 сентября.

Матушка Татьяна Обрембальская:

– Я пришла туда, смотрю: храм рядом. Говорю: «Мама, зачем ты меня в церковную школу отдаешь? Мы же не договаривались так. Ты говорила, что там разные языки изучают (греческий, латынь). А оказалось, школа-то церковная». Она говорит: «Я ничего не знаю», – и поехала на работу. Я осталась, всплакнула немножко. А потом мне понравилось там учиться.

Мама, проявив определенный прессинг, на поверку оказалась права. Татьяна скоро это поняла. У девочки и в православном лицее начались проблемы с дисциплиной. Ее гиперактивность мешала на уроках, вызывала возмущение учителей.

Матушка Татьяна Обрембальская:

– И мне сказали: «Все учителя на тебя сердиты. Давай неделю не ходи, а после исповеди уже снова приступишь к учебному процессу». Я сходила на исповедь, и для меня было открытие, когда батюшка (он был  хороший, добрый) сказал: «Понимаешь, такая ситуация, что ты всех учителей уже достала. Прямо всех!» И меня это заставило задуматься.

И незаметно подростковый бунт, внутреннее сопротивление внешнему (как казалось) давлению взрослых, сменилось принятием и самоанализом. И были сделаны первые очень важные жизненные выводы.

Матушка Татьяна Обрембальская:

– Самое главное, чтобы была любовь. Это чувствуется. Если тебе скажут даже строго, но с любовью, ты это почувствуешь и эту строгость воспримешь правильно. А если без любви, то, наверное, это никакой пользы не принесет.

Одиннадцатый класс Татьяна заканчивала в обычной школе. Убедила маму, что надо подтянуть профильные предметы для поступления в вуз. Попав в другую молодежную среду, Таня поняла: два года в православном лицее сыграли свою роль.

Матушка Татьяна Обрембальская:

– У меня был стержень. Даже если что-то было не так... Например, помню, на выпускном другие что-то выпивали, но я не стала это делать. Я уже сформировалась как личность, и для меня была задача – получить аттестат, сдать экзамены. Я уже нацелилась поступать в Свято-Тихоновский на регентский факультет.

Татьяна поступила на регентское отделение, чтобы научиться хорошо петь службу, держать партию, руководить хоровым коллективом. И свои педагогические таланты ей пришлось проверять на студенте пастырского отделения вуза Иване Обрембальском.

Матушка Татьяна Обрембальская:

– У них преподавалось церковное пение, и он попросил в чем-то помочь ему; я как бы специалист в этом, учусь на регента. И я вызвалась, говорю: «Ну конечно, я помогу тебе с удовольствием».

Иерей Иоанн Обрембальский, настоятель Никольского храма (д. Полтево, Московская область):

– Я очень много молился, чтобы Господь мне послал ту, которая суждена Богом. Я очень переживал об этом.

Татьяна начала учить Ивана, как говорится, с азов со свойственным ей рвением и активностью. И сама не заметила, как влюбилась. Их обоих накрыла с головой волна любви.

Она – единственная дочь в семье, коренная москвичка, воспитанная на высокой культуре, театралка и поклонница оперы. Он – сын многодетного сельского батюшки, потомственного священника.

Иерей Иоанн Обрембальский:

– Когда у меня умерла мама, мне было три года. Старший брат, сестры уже уехали. В советские времена было непросто, даже отношения в школе (советская школа). Я часто испытывал давление учителей. Но всегда  думал (у меня даже других мыслей не было), всегда знал, что буду священником.

Две противоположности притянулись и начали перевоспитывать друг друга и самих себя. Иван по просьбе Тани перечитал Достоевского, Толстого и всю школьную программу по литературе. Вместе с ней слушал оперу в Большом и пытался понять, чем же она так привлекает любимую. Между тем любимая (уже по его просьбе) начала соблюдать посты, распрощалась с брюками, стала посещать святые места.

Матушка Татьяна Обрембальская:

– Он из священнического рода, у него и дедушка священник, и прадедушка. Это настоящий священнический род. И я видела эту печать: этот человек настолько глубокий и цельный! При всем том, что внешне, может быть, он что-то не мог... Самое главное для меня было – семейные ценности.

Они встречались два года, и за это время их любовь прошла все возможные испытания.

Матушка Татьяна Обрембальская:

– Свои отношения мы выяснили до брака. Мы ссорились, даже давали друг другу от ворот поворот. Я говорила: «Я совершенно не принимаю твоих воззрений. Давай лучше не будем общаться, чтобы не ссориться».

Глава семьи – муж. С этим Татьяна не спорила. Ее духовное взросление проходило в храме, где настоятелем служил протоиерей Димитрий Смирнов. Его проповеди, наставления вошли в сознание юной певчей и определили ее отношение к семье и браку. А собственный опыт практикой подтвердил теорию.

Матушка Татьяна Обрембальская:

– Бывает очень тяжело послушаться мужа. Он что-то говорит, а я уверена, что лучше знаю. Но поступаю, как он говорит, и выходит правильно. Или не поступаю, как он говорит, и выходит все не так. Он напоминает: «Вот видишь, я же тебе говорил: “Не надо”».

После рукоположения отца Иоанна жизнь семьи в корне не поменялась. Как жили по заповедям, так и продолжили. С небольшой разницей в возрасте у Обрембальских появились на свет шестеро детей. И о многодетности Татьяна мечтала еще до брака, но опыта жизни многодетной семьи не знала.

Матушка Татьяна Обрембальская:

– Я пела на клиросе. Смотрю, к Причастию подходит мама: один на ручках, другой в животике, третий рядышком стоит, за ручку держится, четвертый этому братику помогает. Я думаю: ой, да это же вообще идеал, так должно быть! А когда это увидела изнутри, в своем доме, поняла, что совсем не так.

Сложность для матушки Татьяны была еще и в том, что почти десять лет пришлось жить при деревенском храме в Полтево, куда отца Иоанна назначили настоятелем. Храм пришлось поднимать самим. Многодетная на тот момент семья столкнулась с материальной неустроенностью. Но дело было в другом: дети росли у всех на глазах.

Матушка Татьяна Обрембальская:

– Например, к нам прихожане, бывает, заходят, а даже нельзя в дом зайти, потому что там конструктор валяется, везде какие-то книжки, картинки... То есть я понимала, что они, может быть, не готовы видеть священническую семью такой... Я иногда звоню в священнические семьи (родственникам мужа), говорю: «Вот, они опять подрались». – «Что тут такого? Это обычно, все дети дерутся». Или рассказываю: «Ой, у нас, наверное, все так неправильно! В доме беспорядок, шум, крик». А супруга дяди моего мужа (матушка), у которой шестнадцать детей, мне говорит: «Таня, да это обычная рабочая обстановка».

Тем не менее эта рабочая обстановка – благодатное поле воспитания троих сыновей и трех дочерей. Мама порой может вспылить, папа – сторонник мирных переговоров. Ну подумаешь, к примеру, сегодня нет стерильности в доме. Главное, чтобы в нем всегда  понимание и любовь были.

Матушка Татьяна Обрембальская:

– Они дома учатся находить общий язык, делиться игрушками. У меня этого не было, я была одна с мамой. Поэтому я уже строила свои взаимоотношения, как могла (все острые углы были мои), в школе. А наши дети, мне кажется, дома более социализируются, и в школе у них более гладкие отношения.

Многодетные родители уверены: главное в воспитании – не форма, а содержание. Да, мальчики помогают папе в храме, девочки не пропускают воскресные службы. Но дальнейший выбор жизненного пути отец Иоанн и матушка Татьяна оставляют за ними.

Матушка Татьяна Обрембальская:

– Мы еще боимся, чтобы не было формального исполнения всяких предписаний в вере, а при этом – жить совершенно не так, как должно христианину. Поэтому мы думаем: то, что мы можем дать в семье своим детям в плане веры, благочестия, они должны усвоить. А в школе они получают образование, знания.

Матушка Татьяна молится, чтобы Господь наставил детей на путь спасения. Но каким будет этот путь, даже в священнической семье предугадать не дано. Но дано подготовить детей к тому, что путь спасения нелегкий: и уныние бывает, и болезни.

Матушка Татьяна Обрембальская:

– Я воспринимаю себя как часть творения Божьего. Я понимаю, что если у меня послеродовая депрессия, то это природное явление, естественное. Бог для чего-то это заложил в мою природу; значит, так должно быть. Я просто прошу у Бога сил, чтобы мне это претерпеть. Знаете, я воспринимаю скорби как какое-то упражнение. Для чего-то даются скорби, болезни: чтобы мы стали на ступеньку выше, ближе к Богу, это для нашего совершенствования. Господь нас как-то ведет, и скорбями в том числе. Я это воспринимаю как какое-то горькое лекарство. Надо просто найти какой-то повод для радости, а не углубляться в свои проблемы. Я как-то перезагружаюсь, переключаюсь – и все нормально.

Перезагружает матушку Татьяну любимое пение. Она – участница вокального коллектива «Нега» («Небесная гармония»). И любимому мужу самим небом дан дар утешения. Выслушает, вытрет слезы, а потом скажет: «Ну посмотри, все же хорошо! Живем душа в душу, дети растут в любви. Разве этого мало?»

Матушка Татьяна Обрембальская:

– И мы принимаем свои недостатки, несовершенства как данность. Мне кажется, благодаря этому мы не очень много ссоримся. Потому что смиряемся. Да, так есть. Слава Богу за это!

Иерей Иоанн Обрембальский:

– Я вижу, что она меня любит. По-настоящему любит.  Хотя понимаю: у меня много недостатков, я даже не хочу их перечислять. Просто я вижу, что, несмотря на все эти недостатки, она меня любит. Искренне любит, заботится обо мне.

Матушка Татьяна Обрембальская:

– Он мне сразу сказал: «Видишь, когда меня рукополагали, с меня сняли обручальное кольцо. Это значит, что я обручен Престолу. Ты должна понимать, что для меня Церковь на первом месте, а семья на втором. Я приняла это как данность: значит, так надо. Второе место – это тоже, в принципе, неплохо.

Мы скоро с вами увидимся и продолжим знакомство с семьями священников и их вторыми половинами. До встречи! Мир вашему дому!

 Автор и ведущая Елена Саенко

Записала Людмила Ульянова