Аудио |
|
Скачать .mp3 |
Круговорот ежедневных забот, обязательств… Нас постоянно выбивают из равновесия чьи-то слова, поступки. Порой кажется, что мы живем в состоянии броуновского движения, а в его ритме просто невозможно сделать остановку. А уж речь о том, чтобы погрузиться в тишину, в созерцание окружающей красоты, вообще не идет. Но если постараться отсечь от себя суету, поднять глаза и остаться один на один с высотой? Несколько коротких минут молчаливого общения с небом, с природой способны вернуть душе тишину. Ведь не случайно святые отцы говорили, что человек ближе всего к Господу в храме Божием и в храме природы.
Под куполом небесного храма – храм Божий во имя святой великомученицы Параскевы Пятницы в поселке Савино Свердловской области. В Савинском храме – коленопреклоненная молитва перед образом местночтимого святого Константина Лебедева. Подвижник православия, священник из соседнего города Камышлов отец Константин был схвачен большевиками и замучен кровавым июлем 1918-го. Спустя сто лет верующие молятся, чтобы его небесное заступничество укрепляло их силы, оберегало и помогало всем святым храмам и этому – храму во имя святой великомученицы Параскевы Пятницы.
У главной храмовой иконы необычная история.
Иерей Алексий Буньков:
– Она не написана, она явлена. В нашем селе жила девица, ее фамилия Загудаева. Она шла по берегу Пышмы… И кто-то говорит, что по воде икона приплыла, кто-то говорит, что на пенечке она лежала. Она (мы не знаем ее имени; допустим, Мария) взяла эту икону и отнесла в Богоявленский храм, который был в Пышме.
Однако на девятую пятницу после Пасхи икона чудесным образом перенеслась из храма на то место, где была обретена. Путешествие иконы из храма и обратно продолжалось несколько лет, пока верующие не поняли, что место, куда она возвращалась, указано свыше, и не поставили там часовню.
Иерей Алексий Буньков:
– Батюшки стали молиться там в храме и говорят, что кому-то из них (уже неизвестно – кому) был голос, что нужно построить храм Параскевы, и луч с неба указал на это место. Говорят, что место было немного заболочено, так оно даже поднялось, то есть это теперь самое высокое место.
Удивительно, но у новой власти так и не поднялась рука на дом Божий. Правда, его надолго закрывали; богослужения возобновились только во время Великой Отечественной войны, но с тех пор не прекращаются. Почти десять лет назад храм принял новый настоятель иерей Алексий Буньков. Привез сюда семью.
Матушка Любовь Бунькова:
– Когда я зашла, не могла сдвинуться с места, потому что сразу такое! Как пришла, и все-все смотрю… Полчаса, наверное, так вот стояла, не шелохнувшись.
В тот момент в душе матушки, как она говорит, поднялась необъяснимая волна восхищения, благодарности, благодати. Она и сейчас с тем же волнением подходит к иконам, хотя уже давно считает храм своим вторым домом.
Матушка Любовь Бунькова:
– Мы уже вообще породнились, десять лет все здесь. И под куполом ползали, когда чистили. Когда приехали, он весь был в копоти; столько много лет, все равно коптится. И все стены, все это уже перемывали не по разу, каждый год к праздникам все равно чистим, хотя бы сколько достанем.
Да, каждый сантиметр храма знает тепло ее заботливых рук. А перед иконами Богородицы, перед образом великомученицы Параскевы Пятницы она не просто творит молитву; через простой и доступный рассказ о святой приводит к вере внуков.
Матушка Любовь Бунькова:
– Она, девчоночка, в двенадцать лет стала сиротой, в четырнадцать уже пошла прославлять Христа. А потом сколько протерпела? Как? Вот у меня, допустим, внучке восемь лет, скоро ведь уже будет и двенадцать, и четырнадцать. Поэтому: Бог терпел и нам велел! И она тоже. Раз она где-то там, на небесах (видите, ангелы ее подняли), она и помогает. Столько благодарности! Потому что помогает! Ведь мы если крестным ходом пройдем, и погода даже улучшается, вообще тепло становится. Видите, сейчас уже все замело тополиным пухом, а так здесь все равно у нас каждый вечер крестный ход.
– Каждый вечер крестный ход?
Матушка Любовь Бунькова:
– Да, каждый вечер; молебен Богородице «Неупиваемая Чаша» и крестный ход. В семь часов вечернее правило, потом крестный ход.
– Каждый день? А почему?
Матушка Любовь Бунькова:
– Здесь у нас трудники, они как бы от страстей спасаются, и крестный ход у них, молебен обязательны. А так… Батюшке говорю: вот эту березку надо бы убрать, а то страшно уже, когда ветры; ветры здесь сильные, перепад-то высокий, большой, и ветры вообще мощные. Он: «Нет, это старина, нельзя трогать». Поэтому когда у алтаря служба идет, крестный ход идет, я обычно встаю там и между сережками фотографирую. Красиво так! Здорово!
Там крест Серафиму Саровскому, потому что мы взяли как бы начало Богородичной тропы; а у нас Параскевина тропа.
Вообще воду обожаю – это стихия, это благодать. В детстве я рыбачила.
Любовь к воде у матушки с детства. Ее родина – село в Удмуртии, недалеко от Воткинска, где родился Петр Ильич Чайковский. Красивейшее место на берегу широкой реки, где росли липы, черемухи, ели. Может, потому в их селе самой распространенной была фамилия Елькины. Матушка Люба до замужества – тоже Елькина, она четвертая из шестерых детей.
Матушка Любовь Бунькова:
– Говорили, что я плакса была. А чтобы не пищала, мальчишки меня и воспитали по-мужски, потому что если они в спортзал, то и я; если они в кино – без меня не отпускают. Они меня и из садика забирали… У нас уличная команда вообще была мощная.
Вместе с уличной командой она и на ночные рыбалки ходила, и получала за непослушание, как говорится, по первое число. Родители были педагогами, держали беспокойное семейство в строгости, но так и не смогли приучить дочь Любу к тихой и размеренной жизни. Она мечтала стать учителем, как и папа с мамой. Мечта осуществилась не сразу. Сначала девушка получила рабочую специальность, потом сбежала с подружками на стройку века – БАМ, причем в обход всех комсомольских комиссий. Через несколько месяцев так же самостийно вернулась, чтобы поступить в Ижевский педагогический университет на географический факультет. Наконец-то совпали ее профессиональные планы и любовь к путешествиям.
Матушка Любовь Бунькова:
– Я же географ и турист, поэтому всю жизнь проработала географом. Когда учились, мы всё объездили: и по Волге, и по Каме, и на Кавказе были. А в студенчестве, пока учишься, в июне практика, в июле камералка, потом уже стройотряд; заработали – покупаем путевки, едем по путевкам.
В одной из поездок она познакомилась с молодым учителем-филологом из Ирбита Алексеем Буньковым. Их пути пересеклись на Псковщине.
Матушка Любовь Бунькова:
– На второй день мы уже пошли там, как знакомые, в храм, в Псковский кремль, по всему кремлю. На третий день – уже в Пушкиногорье, там – в Михайловское.
Две недели поездки пролетели быстро, но этих дней обоим хватило, чтобы понять: они должны быть вместе.
Матушка Любовь Бунькова:
– Я думала вначале, что он как-то к подружке больше. А потом – нет; больше стали общаться, телефон, междугородка – весь вечер.
У стремительной Любови и любовь началась стремительно: в июле познакомились, в октябре поженились. Она переехала к мужу в Ирбит и начала преподавать в школе. В семье, с короткими перерывами, появились на свет трое детей – Надежда, Георгий и Дмитрий. Жизнь Буньковых шла своим чередом, перемены в обществе касались ее ровно настолько, насколько касались каждой семьи как маленькой клеточки большого единого организма, именуемого страной. Храмы открылись – пошли в храмы, с желанием, с легким сердцем. Муж начал петь на клиросе, помогать священникам во время богослужений. Жена увлеченно преподавала, вела туристический кружок, участвовала в работе православных лагерей, воспитывала собственных детей.
И не заметила, как муж вплотную подошел к священническому служению. Уехал (ненадолго) на курсы подготовки преподавателей нового школьного предмета «Основы православной культуры», а вернулся домой только через полгода, с бородой и в облачении. То, что он больше не будет школьным учителем, выяснялось постепенно. Оказалось, например, что обучение он проходит в Ганиной Яме, в монастыре. Семья приехала его навестить.
Иерей Алексий Буньков:
– Там уже видели, что он в подряснике, но когда сюда в город приехал, ни за что не снимал подрясник, и потом через три дня уже снова уехал, сказал, что еще надо продолжать учиться: «Буду священником». Вот тут уже все, шок! Было лучше, когда мы были вместе, всей семьей, потому что все равно все выходные мы были в церкви. А здесь в выходные он всегда занят, всегда службы, его нет, ребят тоже нет, я одна. Ну ладно: работа есть работа.
Отец Алексий ее успокаивал, даже слезы вытирал. Мягко объяснял, что священническое служение – это их общий крест, но ей было очень трудно принять решение мужа; ей, такой шустрой, неугомонной, подвижной, общительной.
Матушка Любовь Бунькова:
– А тут все, надо быть смиренной. Надо! Он вот так и говорит: «Ты матушка, ты не должна это, не должна то, не суйся». Еще что-нибудь такое... «Матушка, молчи!» – все, приходится молчать. «Матушка, почему разговариваешь?» А вот подходят же. Вот я стою на службе, а все равно идут и спрашивают. А как я буду? Он так говорит, а я не могу, все равно что-нибудь поясню, скажу, что-нибудь расскажу. Он: «Матушка!» Все, сидишь смирно. Вот так молчишь, молчишь, молчишь или наскучаешься: ни домой, ни с ребятами повидаться, ничего. Потом все, наговорю-наговорю всякого, он отпустит. Ну и что? Все равно как-то вот так…
Впрочем, матушка Любовь нашла-таки мирный выход своей энергии. В половине шестого утра батюшка – в храм, она – на хозяйство. Огороды, картофельные поля, уход за живностью – это ее сфера деятельности. Природа, лес, вода, земля – ее источник сил, ее разговор с Господом, ее молитва.
Матушка Любовь Бунькова:
– Иисусову всегда. Вот ты на грядках, ну не идет работа – жарко же. Помолился, все сказал – и вроде все: и дела идут, чистится и одна грядка, и вторая грядка. Уже помогает.
Это мое, это родное все. Тут и свист птиц. Вот смотрите: возьмешь листок – и уже и кукарекаешь, и свистишь... И ребятам показываешь. Хоть из чего: из пленки – соловьям подражаешь. Это же вообще здорово! Им показываешь, как костры делать, как где-то выжить; школа выживания – это обязательно.
Но не только выживать в лесу учит детей матушка Любовь. Она показывает, сколько радости, сколько гармонии и красоты в храме природы. А откуда она, спрашивается?
Матушка Любовь Бунькова:
– «Вот вам ватман; скажите, что вы видите, и нарисуйте». И потом разделяем: что создал человек и что создал Бог. «Человек что создал? Машину нарисовали, это человек создал?» – «Человек». – «Дома. Еще что? А остальное? Вот этот каждый листочек, каждый цветочек кто создал? Человек? Нет. Все это Божие». И вот с этого начинается.
Иерей Алексий Буньков:
– Когда она здесь, рядом, думаешь: «Ну слава Богу!» Она меня смиряет, сдерживает мой гнев. Благодаря ей я учусь смирению… Говорят же, что огонь сухими сучьями не затушишь. Сухие сучья – это какие-то колкие слова, какое-то оправдание, спор – это все, что еще больше разжигает. А водичкой полил, сразу: «Ш-ш-ш…» Пошипел – и тишина.
Наверное, все, что есть у меня в этой жизни, – это благодаря матушке.
Мы скоро с вами увидимся и продолжим знакомство с семьями священников и их вторыми половинами. До встречи! Мир вашему дому!
Автор и ведущая Елена Саенко
Записала Людмила Ульянова
Православный телеканал «Союз» существует только на ваши пожертвования. Поддержите нас!
Пожертвовать
Санкт-Петербург. Сбор пасхальных подарков для подопечных епархиального центра милосердия
Акция «Красное яичко»
Челябинск. Пасхальный фестиваль
Вторая половина. Матушка Анна Набокова
Льюис. Аскетические перевёртыши. Часть 36. Священник Константин Корепанов
Допустимо ли не причащаться, присутствуя на литургии?
— Сейчас допустимо, но в каждом конкретном случает это пастырский вопрос. Нужно понять, почему так происходит. В любом случае причастие должно быть, так или иначе, регулярным, …
Каков смысл тайных молитв, если прихожане их не слышат?
— Тайными молитвы, по всей видимости, стали в эпоху, когда люди стали причащаться очень редко. И поскольку люди полноценно не участвуют в Евхаристии, то духовенство посчитало …
Какой была подготовка к причастию у первых христиан?
— Трудно сказать. Конечно, эта подготовка не заключалась в вычитывании какого-то особого последования и, может быть, в трехдневном посте, как это принято сегодня. Вообще нужно сказать, …
Как полноценная трапеза переродилась в современный ритуал?
— Действительно, мы знаем, что Господь Сам преломлял хлеб и давал Своим ученикам. И первые христиане так же собирались вместе, делали приношения хлеба и вина, которые …
Мы не просим у вас милостыню. Мы ждём осознанной помощи от тех, для кого телеканал «Союз» — друг и наставник.
Цель телекомпании создавать и показывать духовные телепрограммы. Ведь сколько людей пока еще не просвещены Словом Божиим? А вместе мы можем сделать «Союз» жемчужиной среди всех других каналов. Чтобы даже просто переключая кнопки, даже не верующие люди, останавливались на нем и начинали смотреть и слушать: узнавать, что над нами всеми Бог!
Давайте вместе стремиться к этой — даже не мечте, а вполне достижимой цели. С Богом!