Учимся растить любовью. Тренер для ребенка

Каким должен быть спортивный тренер для ребенка: строгим и требовательным или мягким и мотивирующим похвалой? Тренер развлекающий и тренер увлекающий - в чем разница? Почему современным детям сложно придерживаться дисциплины и зачем родителям интересоваться, достаточно ли тренер отдыхает? Об этом и многом другом узнаете из очередного выпуска.

– Сегодня мы будем беседовать о том, как подобрать ребенку спортивную секцию и, главное, тренера. У нас в гостях Игорь Зиновьев.

Я Вас представлю. Сразу скажу, что Вы участник прекрасного проекта «Усатый нянь», который мы так любим. Уже несколько раз приезжали к вам на съемки. Это проект, в котором детьми занимаются исключительно мужчины. Но еще Вы тренер по плаванию.

– Совершенно верно.

– В первую очередь хочу сказать, о чем мы говорить не будем: о тех родителях, которые настроены на достижение детьми высоких спортивных результатов, когда эта мотивация для них первейшая. Это тема для отдельного разговора. Мы будем говорить о тех родителях, для которых главный мотив – поддержание здорового образа жизни детей и наличие у них какой-то физкультурной подготовки. Мне кажется, так будет разумнее, потому что это немного разные целевые аудитории, разные родители. Если я ошибаюсь, мы, наверное, сведем это потом воедино, но сейчас я все-таки хочу во главу угла поставить детское здоровье. Соответственно, выбор тренера в данном случае немаловажен. Как Вам кажется, что должно быть основополагающим в выборе спортивной секции: сам спорт или тот тренер, который будет заниматься с ребенком?

– Вы совершенно верно сказали: если брать спортивное направление, то это та область, в которую детей самого раннего возраста отправляют с полным погружением и понимают, что через некоторое время они совершенно точно с головой уйдут в спортивную пучину. Там есть плюсы, есть минусы – это действительно отдельная большая тема в условиях наших реалий и того, зачем вообще это делается. Мотивация родителей и мотивация детей – это целый «комок», который требует ближайшего рассмотрения. Тогда и станет понятно, о чем вообще речь.

Если говорить про оздоровительное направление занятий спортом, то раньше массовость присутствовала в разных видах спорта. То, что сейчас представлено в виде норм ГТО, поддерживается не так яростно, как, например, в советское или постсоветское время (когда с молодежью и детьми еще работали классические тренеры-идеалисты и в первую очередь продвигали общечеловеческие ценности через свое дело, свое тренерское поприще).

Это время, честно говоря, ушло. И если говорить об оздоровительной деятельности, то все это, конечно, в большей степени переходит в русло коммерческого направления, что накладывает определенные отпечатки. Соответственно, есть бюджетные организации, которые предоставляют детям возможность заниматься спортом без учета спортивных достижений. Понятно: куда потом девать детей, отдается на откуп родителям. Так как ранняя специализация в видах спорта, которые затачивают детей на результат, снижает возрастной ценз, бюджетные организации на некоторое время могут помочь определиться. Нужно, чтобы дети, которых отправили заниматься просто каким-либо оздоровительным видом спорта, за эти два года смогли понять: продолжать им оздоравливаться с помощью спорта или уже переходить на более серьезный режим тренировок.

– Это и в обратную сторону, наверное, действует? То есть если ребенок уже серьезно занимается в спортивной секции и вдруг не справляется, его могут отправить в оздоровительную группу.

– Совершенно верно, потому что сейчас таких  много. Спортивные школы на первом-втором году (в зависимости от школы) делают очень жесткий отсев, после которого дети, занимающиеся с тренером несколько лет, получают от ворот поворот. Им нужно продолжать заниматься – и родители ищут секции (либо бюджетные, либо коммерческие).

В коммерческих история немножко другая: готов платить деньги – тогда можешь пойти в любую секцию, если там есть места, тебя устраивает ее шаговая доступность или что-то еще. Уже в последнюю очередь, как показывает практика, встает вопрос о выборе тренера, потому что в первую очередь родители делают так, чтобы им было удобно. И это печально. Лет 20–30 назад качество и уровень специалистов были очень высокими, и можно было попасть, даже особо не выбирая, к достаточно хорошему специалисту. А сейчас на рынке представлено так много услуг спортивно-оздоровительного характера, что очень трудно подобрать секцию (тем более специалиста, который мог бы адекватно заниматься с ребенком, учитывая его особенности, таланты, внутреннюю готовность или пожелания родителей).

– Действительно, я тоже обратила внимание на то, что родители очень мало внимания уделяют именно фигуре тренера. А ведь когда мы выбираем школу для ребенка, чаще всего психологи рекомендуют: начальная школа должна быть такой, чтобы учитель и ребенок ладили. То есть в первую очередь мы обращаем внимание не на статус школы и даже не на качество образования, а на учительницу. Она должна стать второй мамой: ласковой, любящей, принимающей – только тогда у ребенка появляются мотивы к тому, чтобы учиться дальше самостоятельно, с радостью и удовольствием.

Но что касается тренера, то любящий тренер – это не та характеристика, которую ожидают родители, потому что на выходе они хотят получить дисциплинированного ребенка. Соответственно, там совсем другие методы работы – и с некоторой жесткостью родители априори согласны. Но все-таки нужно, наверное, обращать внимание, какие качества тренера годятся для того, чтобы ребенок развивался нормально, а какие могут сломать детскую психику. Дайте, пожалуйста, рекомендации.

– Тут каждый конкретный случай нужно рассматривать отдельно, потому что очень многое зависит от мотивации родителей. И даже если мы в самом начале отделили мотивацию родителей, отдающих детей в спортивную секцию с прицелом на конкретные результаты, – это слишком обобщенный взгляд на то, чего в итоге хотят родители. Обычно родители почти ничего не хотят или не понимают, чего хотят. Или они хотят, чтобы ребенка перевоспитали (это в основном из практики).

Более внимательные родители понимают, что есть какие-то проблемы со здоровьем, которые нужно решать с помощью того или иного вида спорта. Или понимают, что нагрузка в школе очень большая (много английского языка, какие-то дополнительные занятия по мелкой моторике) – и эта гиподинамия сказывается на ребенке вплоть до того, что он перестает владеть собой и своим телом в пространстве, постоянно получает какие-то ушибы, стукается, если падает (и это обязательно заканчивается печально). Они понимают, что нужно куда-то ребенка отдавать, – и начинают выбирать. Таких услуг очень много. И если родитель перешагивает через необходимость просто куда-то деть ребенка, то вопрос встает уже непосредственно о том, чтобы тренер и ребенок поладили между собой. И тут вообще нужно понимать, какого типа ребенок, к чему он предрасположен, какие у него есть задатки, что ему интересно.

Конечно, если мы берем крайний случай, когда запущенный ребенок (ему 12 лет, а он уже практически ничем не хочет заниматься) попадает к тренеру, который требует, например, выполнения упражнения или порядка на занятиях, то возникает конфликт между учеником и тренером. На практике это очень большая проблема, потому что упущенное родителями время работы с ребенком должен компенсировать тренер. Это очень скользкая и неоднозначная ситуация. А как тренер выстраивает отношения со своим будущим подопечным, можно достаточно легко понять уже на первых занятиях. Тем более что сейчас на пробных занятиях (они даже бывают бесплатные) есть возможность посмотреть, каким образом ребенок реагирует на тренера, как тренер реагирует на ребенка. Это время, когда можно установить контакт между тренером и родителем.

Грамотный тренер спросит: «Что Вы хотите?» И родитель ответит, какие задачи стоят. Просто работать со здоровьем – тогда результаты ребенку по большому счету не важны, но по мере своих сил он будет участвовать в коллективном движении, групповой спортивной динамике. Либо это формат, в котором тренера закрепляют непосредственно за учеником (так называемая индивидуальная работа, персональные тренировки). Здесь решаются точечные задачи.

Авторитет тренера ставится во главу угла при выборе занятий. И даже если занятие само по себе не нравится, личность тренера может стать фактором, который очень сильно скажется на характере ребенка, его дальнейшем взрослении, готовности преодолевать трудности (спортивного рода или связанные с обучением). Это прививает самодисциплину и навыки самоорганизации, что самое важное.

– Не секрет, что у нас очень много семей, в которых мамы воспитывают детей в одиночку. И тут советы психологов таковы: все равно для ребенка обязательно нужен мужской авторитет. Если вдруг в семье нет не только папы (он вообще не появляется в жизни ребенка), но и дедушки, дяди или другого родственника, прекрасно найти вот такого тренера, инструктора, авторитетного мужчину, который будет заниматься с ребенком каким-то общим делом. Конечно, тут мамам еще сложнее: подспудно они требуют от тренера очень многого (они могут ему об этом не сообщать). Требуют повышенного внимания к своему ребенку, заботы. Но и, собственно говоря, ожидают конкретных результатов – не только спортивных, но и воспитательно-педагогических. Насколько это адекватно? Это вообще правильно со стороны мам?

– Ожидание мам ясно, с их потребностью в таком путеводителе для детей тоже все понятно, и их невозможно в этом винить. Но нужно вернуться на землю, понять, как вообще устроен современный мир спорта или оздоровительных секций.

Возьмем спортивное направление. Сейчас последняя тенденция у нас в стране такова, что тренеры перестали быть тренерами-преподавателями, с них вообще сняли воспитательную функцию. Фактически они делают то же самое – тренируют детей – и их личность в любом случае влияет на то, как формируется характер их подопечных, но воспитательные задачи с них официально сняты.

Если мы берем коммерческие государственные структуры, то требовать от тренеров, которые работают за деньги, заниматься воспитанием детей тоже не совсем корректно. Нужно понимать правила игры: если просите заниматься воспитанием, в этом смысле помогает групповая динамика. Если у ребенка поведение уже, мягко говоря, хулиганское, то возможна какая-то комбинация между индивидуальными занятиями и групповыми. Потому что в групповом формате обучения любому виду спорта присутствует так называемая средовая особенность, при которой даже отстающий или не совсем вписывающийся в коллектив из-за каких-то своих качеств ребенок постепенно начинает эту групповую динамику через себя пропускать и понимать, как здесь все устроено, какие здесь порядки. Он начнет приучаться к этой самодисциплине – и потихоньку его поведение будет выравниваться.

Если говорить про сильную личность и ее отсутствие в семье, то, конечно же, нужно не на тренеров перекладывать эти обязанности, а в первую очередь посмотреть в ближайшем окружении мамы, кто это может быть. Это может быть брат, дядя, сосед (если это какой-то дачный кооператив), дед или еще какой-то представитель мужского пола, если мы говорим о мальчиках. У девочек примерно такая же история.

И если мы говорим про специфические задачи, связанные с корректировкой поведения, то это уже вопрос специальных проектов. Например, «Усатого няня». Мы действительно занимаемся с маленькими детьми формированием таких базовых особенностей характера, как доверие, воля, целеустремленность.

Соответственно, нужно смотреть, какой возраст. Если маленькие дети, то проблему могут решить подобные проекты; если дети более старшего возраста, то существуют лагеря, в которых тоже развивают хорошие качества характера подростков через формат игры, испытаний. Именно через преодоление трудностей в них взращивают этот морально-нравственный стержень, который общество разными средствами пытается раскачать. Конечно, нужно смотреть не на общие тренды (к сожалению, они сейчас не отвечают требованиям каждой семьи конкретно), а на такие проекты, которые вырастают из необходимости или желания создать для своих детей какую-то альтернативу, почву для формирования характера.

– Игорь, но я столкнулась с такой проблемой современных родителей: еще не сформирован образ идеального тренера. Соответственно, родители даже не знают, кого искать. Многие, кто занимался в советские времена спортом, нацелены на определенный идеал, который сейчас, как Вы сами сказали, уже почти ушел. А что осталось?

Я вспоминаю интервью, которое недавно брала. Моя собеседница преподает физкультуру в школе, но пока еще обучается, проходит практику. Она говорит, что наблюдала за работой двух видов физкультурников. Одни – такие, которых она помнит еще по своей школе: строгие окрики, дисциплина, жесткость, ко всем обращаются только по фамилии и так далее. Мне кажется, что это, в общем-то, приемлемый образ учителя физкультуры. А какой он еще может быть?

Оказывается, есть совсем другие: молодые преподаватели, которые ведут себя совсем по-другому. Они могут присесть рядом с ребенком, чтобы быть на одном уровне с ним, обращаются только по имени, больше хвалят (даже за маленькие успехи), а не ругают. То есть это принципиально другая система преподавания. Между этими двумя схемами поведения, наверное, лежит пропасть. Родителям придется выбрать тренера первой или новой формации? Помогите разобраться, где же здесь истина.

– Мне кажется, делить тренеров на категории советского и постсоветского образа тоже не совсем корректно. Очень часто тренеры, которые не могут нормально проявить свой характер и удержать 20 подростков, не могут поднять голос до достаточного уровня децибелов, чтобы детям стало понятно, что происходит и кто вообще здесь главный, могут выстраивать индивидуально-доверительные отношения с теми детьми, которые участвуют в каких-то заварушках или всячески мешают процессу. Это один вариант. Но я бы сказал, что это один из инструментариев тренера, который может, например, через ключевых диверсантов управлять всей массой. Поэтому говорить, что тренер должен быть другом, не совсем корректно. Тренер, когда надо, может и должен уметь прикрикнуть, поставить ребенка на место – особенно когда он (или подросток) уже вышел за границы, что чаще всего и бывает, потому что сейчас с детьми пока еще можно договориться.

Тренер старой формации – обычно специалист, который трудно переходит на новую модель взаимодействия с детьми. Его слушают, если он действительно представляет собой авторитет, своим внутренним состоянием дает понять, что здесь такой порядок вещей. Его уважают просто потому, что он так себя ведет, его состояние заметно. Его любят, и ему кричать не надо.

По большому счету крики нужны в том случае, когда отношения не выстроены. А отношения не выстроены тогда, когда в них нарушена естественная иерархия – в первую очередь семейная. Если в семье непонятно, кто главный (взрослый или ребенок), как эти естественные отношения складываются, то тренеру приходится брать на себя воспитательную задачу, чтобы организовать порядок. Это не то, что нужно делать тренеру, потому что к нему приводят чему-то научить. А вместо этого он пытается навести порядок всеми доступными для него способами. Либо он, как советский классический персонаж, которого почему-то все помнят, должен кричать или свистеть в свисток в своих рейтузах и олимпийке, либо – современный формат: более анимационный подход, при котором детям должно быть очень комфортно, им все должно нравиться и не дай Бог будет какой-то конфликт.

Тренер – это в первую очередь провокатор. И он должен понимать, кого в какой момент нужно спровоцировать. Если ребенок проявляет свою немощь и всячески манипулирует (слезами, криком, саботажем или отвлечением других), тренер должен понимать, как именно на этого ребенка повлиять. А для этого нужно, конечно, знать его возрастные особенности, морфологию и психологические нюансы – то, что вообще помогает управлять детьми и пространством.

Родителям нужно посмотреть на то, как ученики, которые уже занимаются у тренера, на него реагируют. Можно много про себя говорить, но если результаты учеников отзываются в сердцах родителей («мне бы тоже хотелось, чтобы  сын или дочь это умели»), то скорее всего специалист, который этому научил, что-то из себя представляет. Его действительно можно назвать «породистым» тренером (или он этому научился). И нужно смотреть, в каком состоянии он это делает.

Понятно, что и медведя можно научить ездить на велосипеде, делать это, покрикивая, подстегивая. Но это не очень жизнеспособная модель. Соответственно, если выстроены правильные отношения, ребенку нравится находиться на тренировке просто потому, что ему там комфортно, интересно, нравится общаться со взрослым человеком. Тренер (мужчина, женщина) на него влияет очень положительно, на тренировках ребенок получает эмоциональную разрядку или эмоционально сбалансированно себя чувствует, когда напряжение уходит. Он чувствует: как бы он ни побегал, ни попрыгал, ни поплавал, внутри у него появляется какая-то легкость, связанная не с мышечным ощущением, а с душевным состоянием.

Дети именно поэтому выбирают ходить к Петру Петровичу или Игорю Викторовичу на занятия: потому что с таким прикольно,  можно поиграть, с ним можно сотрудничать. Но при этом есть понимание, кто главный. И это распределение ролей происходит в самом начале. Если это удается сделать разными способами: когда прикрикнуть, а когда доверительно пообщаться, – то отношения выстраиваются правильно. И дальше мы их развиваем в зависимости от того, какие пожелания были у родителей или какие особенности, какой интерес, какой талант мы хотим взрастить в ребенке.

– Я правильно понимаю, что главные качества тренера – это все-таки гибкость в общении и определенная твердость своих убеждений? На это стоит обращать внимание в выборе тренера? Гибкий – это значит, что он жесткий не всегда (иногда он может и по-другому себя повести), но при этом с каким-то стержнем внутри, то есть не угождает, не развлекает, а продвигает свою идею?

– Да, это почти одно и то же: гибкость и устойчивость убеждений. Это и морально-нравственные ценности, и понимание, как устроен мир в том доступе, в котором он может до него дотянуться своим сознанием, и то, что дает в нем опору ему самому. Когда ребенок чувствует опору, он понимает: здесь место, где он может ощутить себя в безопасности. Если этой опоры и границ он не чувствует, то начинает всячески проверять тренера: «А вдруг он ко мне не подойдет и ничего не сделает?»; «А если я сделаю так, мне ничего за это не будет?» И так далее. Если тренер ставит эти внутренние устойчивые рамки еще и на тренировке, тогда ребенок понимает: здесь все спокойно, здесь мне хорошо, я могу быть любым, ничего за это не будет; даже если буду валять дурака, мне сделают предупреждение, то есть не будет таких санкций, которые меня сразу бы отвратили от занятий.

По поводу того, каким должен быть тренер – гибким или пластичным,  конечно, это нужно смотреть по ситуации. Но эта вариативность должна рождаться от его готовности справиться с любой ситуацией. Это тоже основа его внутреннего характера, уверенности, опыта, личностных качеств и много чего еще.

Подскажу родителям еще один момент: нужно посмотреть, насколько тренер отдохнувший, восстановленный, потому что сезонность от лета до лета, которая присутствует в тренерской среде, очень сильно выматывает специалиста эмоционально. Если он не успевает восстанавливаться, то, конечно, к середине сезона у него уже повышается возбудимость, он становится более агрессивным, может быть, более раздражительным – и эта ситуация технически и эмоционально небезопасна для ребенка. Поэтому родителям нужно спрашивать, когда у тренера выходные, когда он в последний раз отдыхал, успевает ли он вообще отдыхать, уходит ли на праздники. Потому что отдохнувший специалист обретает внутри себя те самые жизненные силы, которые помогают ему справляться с каким угодно количеством детей.

– Спасибо. Я думаю, что многое прояснилось в этом вопросе.