Учимся растить любовью. О воспитании мальчиков-подростков

Как воспитывать подростка без стресса для него и окружающих? Зачем мальчикам нужны испытания? Для чего идти в лес, если препятствий для преодоления полно в окружающем мире? Почему подростки сбиваются в стаю, и как использовать это во благо? Мы начинаем серьезный разговор о воспитании мальчиков-подростков с педагогом по призванию Федором Ивановичем Тарабукиным, автором проектов "Усатый нянь" и "Богатырская школа".

– Думаю, многих родителей, как и меня, хоть раз посещала такая мысль: хорошо бы к ребенку выдавалась инструкция по применению. Чем старше ребенок, тем сложнее его душевная организация, а значит, находить с ним общий язык тоже становится сложнее. Сегодня мы будем говорить о том, как жить с подростком так, чтобы всем домочадцам это было только в радость.

В гостях у нас – Федор Тарабукин, автор проекта «Усатый нянь», где занимаются с дошкольниками, и руководитель «Богатырской школы», где занимаются подростки. Еще Вы устраиваете семейные выезды, где папы, мамы и дети разных возрастов учатся общаться, дружить, решать конфликты, договариваться и так далее.

Когда вы занимаетесь детьми, главный принцип у вас – игра. Игра действительно может и воспитать, и выровнять что-то во взаимоотношениях. Но неужели тот же самый принцип может работать с подростком? Или есть какие-то другие принципы?

– Дети дошкольного возраста и школьники, конечно, отличаются, поэтому принципы взаимодействия тоже меняются. Но принцип игры остается, просто мы его используем не как приоритетный инструмент, а чуть-чуть отодвигаем в сторону. Но без этого тоже невозможно, потому что это способ восполнить жизненные силы, энергию и получить радость. Даже взрослому человеку необходимо играть.

Если мы говорим про основной принцип воспитания парня-подростка, то это испытание. Пока ребенок маленький, растет, мы его воспитываем. Но примерно в семь лет воспитание заканчивается, и дальше мы проверяем и корректируем то, что получилось.

В современном мире, к сожалению, трудно поместить подростков в мир испытаний, потому что все вокруг становится очень комфортным, удобным, и реализовать потребности некоторого преодоления очень сложно. Но в то же время достаточно парня подростка из квартиры переместить на улицу, а лучше – в поход в лес, где сама среда помогает преодолевать испытания и реализовывать этот принцип воспитания.

– Насколько я понимаю, не все родители сами готовы к такого рода испытаниям. Сейчас и родители тоже привыкли к комфорту, и отпуск часто проводят в отелях, на море. Соответственно, создать такую среду, где можно проходить испытания всем вместе, где можно обмениваться опытом, сложно. К тому же не каждый папа в состоянии что-то дать в этом отношении своему ребенку. Как Вам кажется, здесь надо работать со всей семьей? Должны ли родители тоже понимать, что им надо готовить к чему-то своих детей? Да и нужно ли их готовить именно к таким испытаниям, как преодоление препятствий в лесу? Ведь есть другие препятствия. Например, родители думают: пусть он лучше справляется со своей учебой в школе. Считают, что это и есть то самое современное препятствие, с которым нужно научиться справляться. Почему лес? Почему поход?

– Конечно, нужно учиться справляться и с домашним заданием, и с теми трудностями, которые ставит внешняя среда в школе. Но если мы обратимся к сказочным моделям, то увидим, что пространство парня – это лес. И задача парня – совершать поступки, а в конце концов – совершить подвиг. В сказках, после того как он совершает подвиг, он достоин свадьбы. То есть после совершения подвига он готов жениться, взять ответственность за жену и за свое будущее потомство.

Почему лес? Что в сказках связано с лесом? Пойди туда, не знаю куда; все дороги спутаны. То есть некоторая неизвестность, которую парню приходится самостоятельно преодолевать. Если мы берем какое-нибудь учебное заведение, то, несмотря на какие-то трудности, которые там есть, все дорожки там известны: коридоры, расписание занятий, жесткие условия (не сделал – двойка или «неуд» по поведению). В лесу есть испытания, но есть и возможность творческого подхода для реализации и проявления себя. Вот этим лес отличается от школы, учебы.

– Расскажите, пожалуйста, как это реализуется на практике. Современные подростки, наверное, не готовы к таким испытаниям в лесу. Когда вы впервые решились на поход с подростками в лес и какие для себя сделали открытия? Отличаются ли как-то глубинно современные подростки от нас в их возрасте?..

– Все подростки разные. Есть те, которые идут в лес с большим удовольствием, и для них сама лесная среда не вызывает дискомфорта. И для них есть следующий уровень испытаний, которые мы придумываем, – в виде каких-то игр, дальних переходов и так далее. А есть такие подростки, которых ночевка в палатке или факт, что самому придется стирать свои носки, вводит в некоторое напряжение. И для этой категории это отличное лекарство и способ измениться – из инфантильного состояния перейти в более взрослое, зрелое состояние.

Допустим, можно сделать однодневный выход в лес. Тогда мы вместе организовываем место стоянки, разжигаем костер, вместе варим еду, вместе едим, потом вместе всё убираем и уходим. Для многих это уже является некоторым испытанием. Вернее, все зависит от того, как мы это организуем, и это очень важный момент. Ведь можно просто вывезти детей в лес, там за них все делать, готовить, а они – на всем готовеньком. Нет, в таком ключе это, конечно, не будет испытанием для подростка. А если мы предупреждаем, что все делаем вместе и приготовление пищи зависит от каждого из нас, тогда можно увидеть, что некоторые пытаются не участвовать в этом. Поэтому важна правильная организация этого процесса, и тут большую роль играют мужчины: либо отцы, либо наставники, которые помогают подростку осознать, что от его вклада будет зависеть весь результат дела.

– Подростковый возраст как раз предусматривает проверку своих границ. Каждый подросток, будь то девочка или мальчик, начинает проверять, где можно через родителей, скажем так, перепрыгнуть, нарушить эту иерархию. Вряд ли они сознательно хотят разрушения этой иерархии, но проверка ее на прочность происходит, и это неизбежно. Как правильно вести себя родителям, наставникам, чтобы не ломать ребенка, не делать его человеком, который просто научится подчиняться? Мы ведь не этого хотим от своих детей в первую очередь. Как сделать так, чтобы они соблюдали дистанцию, которая подразумевает уважение, при этом сохраняли иерархию, но были самостоятельными, инициативными и так далее? Очень сложный вопрос.

– В теории он простой, но на практике действительно сложный. Первое, что нужно сделать взрослому, принять, что подросток уже личность, у него есть свои потенциалы, свои желания, свое видение этого мира. И надо ему помочь самоопределиться. Парни в возрасте после двенадцати лет обретают свою идентичность. По своему характеру парень – волк (если брать мифологические образы сказок), который готов всех порвать, чтобы доказать, что он самый крутой, самый важный, самый успешный; в общем, самый-самый. Соответственно, если у него нет этого выхода или он не понимает, как это сделать, он начинает «рвать» всех вокруг, в том числе маму, братьев, сестер, отца. То есть начинает огрызаться. Кстати, они еще, как волки, сбиваются в стаи и, если нет нормального руководителя, начинают всех рвать.

Наша задача – превратить их стаю в коллектив. Парню-подростку необходимо иметь некоего внешнего врага, с которым он борется. Либо они сами придумывают этого врага, либо мы можем создать какого-то условного врага. В общем, нужно организовать этот процесс так, чтобы они могли сплотиться против кого-то. Это переходный процесс, пугаться этого не надо. Просто если этого не произошло в подростковом возрасте, он будет пытаться сделать это в более позднем возрасте. Можно видеть, например, как некоторые фанаты, находясь уже в зрелом физиологическом возрасте, по сути, остаются подростками, которые готовы порвать всех и вся просто потому, что болеют за какой-нибудь футбольный клуб. У таких людей в детстве не было возможности сплотиться и кого-то победить.

– А кого же можно побеждать, чтобы это было конструктивно, а не деструктивно? Мы же не хотим, чтобы двор воевал против двора?

– Конечно, не хотим. Опять же обратимся к традиционной культуре: все существовало в формате управляемых процессов. Формат поединков или даже организованных драк (может быть, слово не совсем правильно будет воспринято) – это нормальное явление, если этим процессом управлять. Сейчас такое наблюдается больше в спорте – за медали. А если мы берем традиционную культуру, то это было просто для того, чтобы снять напряжение, порадоваться и сплотить командный дух. Думаю, что многие, кто участвовал в таких поединках, драках, помнят, что после того, как поборолись, потолкались, появляются очень теплые чувства к своему сопернику, оппоненту. Наша задача – организовать такой процесс, где группа парней может повзаимодействовать с другой группой парней, победить ее или принять поражение.

– Этим вы занимаетесь в своей «Богатырской школе»? Расскажите о ней: что это за проект, на что он направлен? Наверное, на то, чтобы свою энергию правильно расходовать?

– Это комплексный проект, где несколько составляющих: общая физическая подготовка (ОФП), изучение основ самообороны, изучение традиционных плясок, песен, походы. А вершина всего – духовно-нравственное воспитание. То есть можно заниматься чем угодно, но если мы не помогаем парням осознать нравственные ориентиры, то все бессмысленно. Поэтому на занятиях мы как раз и занимаемся этим. В наших выездах в лес происходят испытания, где как раз вырабатываются как простые навыки бытового характера, так и командный дух соревнования. Простой девиз «разделяй и властвуй» здесь действует очень хорошо.

Когда мы парней делим на две команды, вторая команда сразу воспринимается как враги, и на время это очень хорошо – для того, чтобы научить их стоять горой за своих. То есть сначала их нужно разделить, устроить какое-то соревнование, но в конце желательно их объединить и дать общее задание; может быть, самому выступить некоторым врагом. Иногда, когда мы чувствуем, что у ребят есть разлад, мы выступаем «плохими» воспитателями. Они начинают возмущаться, объединяться, у них есть возможность увидеть врага в лице воспитателя. Но потом запускается процесс, который помогает им и с нами объединиться.

– Выражение «духовно-нравственное воспитание» мы слышим отовсюду. Думаю, подросток, услышав такое, вообще не захочет ничем заниматься. Большинство, по крайней мере. Некоторые, конечно, рьяно идут в этом направлении. Как  же подать это так завуалированно, чтобы духовные и нравственные истины донести до ребенка, но чтобы это не было высокопарно и отталкивающе для подросткового ума?

–  С подростками мы такими словами вообще не говорим. Если я скажу: «Здравствуйте, дорогие ребята! Сейчас мы будем заниматься духовно-нравственным воспитанием», думаю, в ответ будет: «Спасибо. До свидания». И дверь закроется. Вообще мальчики устроены так, что им нужно меньше слов, но больше дела. Конечно, если есть какой-то конфликт и напряжение, что вызывает бурю эмоций, тогда можно поговорить.

Наша задача – сначала создать условия, в которых они что-то делают и у них появляются вопросы. Например: «Почему меня все обижают? почему у меня не получается? почему я изгой? почему со мной не хотят дружить? почему он меня бросил, не протянул мне руку помощи на переправе? почему меня нагрузили самым тяжелым рюкзаком, когда у всех легкие?» Вот эти вопросы помогают нам говорить о понятиях чести, достоинства, о дружбе, любви. А если мы просто сядем за парты и начнем давать теорию, то, конечно, это никому не надо.

Почему лес и поход? Потому, что там все очень просто, там очень четко ощущается, что мне нужна помощь (или что я готов прийти на помощь). Например, льет дождь, у меня промокла одежда, мне нужно развести костер. Кто-то уже сидит под тентом, а я не могу развести костер. Вот когда возникают трудности, тогда есть возможность позвать на помощь, либо оказать помощь другому, либо есть возможность спросить, как этому научиться.

Приведу яркий пример из наших простых походов. Например, мы им рассказываем, как развести костер, когда мокро. Парни считают себя крутыми, говорят: «Мы знаем». Как проверить? Дать им возможность. Если вы такие крутые – вот вам испытание. Мы делим их на несколько команд (ватаг), каждая команда берет спички, котелки, провиант – и с этим мы выдвигаемся в лес. Например, есть три ватаги парней и ватага воспитателей-наставников. В лесу задача – приготовить обед. В это время идет дождь. Соответственно, каждая команда ест тогда, когда сможет приготовить.

Естественно, наставники едят обычно первыми, пока парни только пытаются что-то сделать. И тут ребята начинают понимать, что, оказывается, они не такие крутые. Сначала у них появляются обстоятельства: мокро, все кажется невозможным. Но есть пример воспитателей – костер горит и все уже готово. Мы придумали такую штуку: если тебе нужен совет наставника, можешь задать вопрос, но каждый ответ наставника – платный. Не в виде денег, конечно, а в виде какого-нибудь задания: например, отжиманий, приседаний либо наряда вне очереди. Ты готов получить совет? Обычно в такие моменты они готовы получать совет. Некоторые говорят: «Ой, что-то дорого». И начинают думать сами. То есть в условиях среды испытаний они либо готовы слушать наставника, либо готовы сами находить решения.

– Это испытание уже совмещено с игрой. Получается, подростки, как и дети, тоже воспитываются игровыми методами. То, о чем Вы говорите, увлекательно, азартно, и это тоже элемент игры, но которая воспитывает, дает возможность прислушаться к советам. Удивительно, что в обычной среде подросток вообще не склонен слушать советов своих родителей, делает обычно наоборот. А Вы создаете такие условия, где за совет еще и приходится платить приседаниями, отжиманиями и так далее. Это интересное ноу-хау. Есть ли еще что-то, что вы используете и чем могли бы поделиться? Может, родители возьмут их на заметку. Есть ли у вас такие методы, которые работают и в быту?

– Тут важны принципы. Надо понимать, что парень по своей природе – волк, и он хочет соревноваться. Можно вводить соревновательные элементы. Мы, например, устраиваем соревнования по мытью полов. Соответственно, у выигравших есть какие-то бонусы, у проигравших – какая-то трудовая повинность, например.

– А в семье это будет работать? Предположим, в семье несколько детей. Если вводить такой элемент соревнования, не внесет ли он разлад в братские отношения?

– Конечно, нужно различать семью и коллектив. В семье и возраст разный, и все-таки семья – это немножко другая среда. Но кроме семьи всем необходимо иметь еще какую-то ячейку, в которой мы участвуем. Сначала это может быть какая-то состязательная община, чтобы потом создать нормальный коллектив. У нас дети соревнуются, моют полы, чистят картошку и так далее. От родителей приходит обратная связь, мол, как здорово, что у меня сын моет полы сам, чистит картошку.

Конечно, эффект недолгий. Потому что когда ребенок возвращается из такого похода, то и родитель должен поменяться, старые шаблоны поведения изменить. Семья – это целостный организм, и мы не можем воспитывать только ребенка – мы, родители, и сами должны меняться постоянно. Что хочет парень? Он хочет больше свободы. Надо дать ему эту свободу. Но вместе со свободой обычно больше и ответственности. Хочешь быть более свободным – возьми часть обязанностей. Вот так надо объяснять.

– Что касается коллектива, Вы уже сказали о том, что подросткам надо сбиваться в стаю. Это совершенно понятно. Но как же тогда нам, родителям, помочь им создать хорошую стаю, скажем так? Может быть, поощрять друзей, которые приходят? Может быть, отдать в секцию, если ребенок не занимается спортом? Можно ли каким-то образом создать здоровый коллектив, в котором он будет учиться выстраивать отношения с другими людьми, защищать свои границы и, собственно, учиться взаимовыручке и какой-то коллективной работе?

– Конечно, мы, родители, можем этому помочь. И помогать надо, пока он еще маленький, дошкольник. Мы сами должны показать пример объединения с другими семьями. Если мы говорим про мужской коллектив, мы должны объединяться с мужчинами не только для того, чтобы деньги заработать, но и для того, чтобы вместе провести время. Еще лучше – делать какое-то полезное дело вместе и брать туда детей.

Для чего были сделаны наши мужские выезды «отцы и дети»? Мы выезжаем для того, чтобы нам, взрослым, обменяться опытом, пообщаться. То есть мы едем не только для детей. Для детей важна воспитательная часть, а для взрослых – возможность пообщаться между собой, научиться чему-то новому. Например, кто-то умеет строгать ложки, кто-то умеет плавать на доске. И организуются такие мастер-классы, где каждый обучает каждого. Что-то исходит от организаторов, что-то – от инициативных участников. Дети просто смотрят или тоже могут принять в этом участие. Какие-то моменты запланированы специально, когда мы детей чему-то учим.

То есть, чтобы сын попал в нормальную компанию, мы должны показать пример нормальной компании. Потому что большинство ценностей формируется через создание среды, в которой ребенок (сначала маленький, потом подросток) напитывается. Если мы общаемся семьями, то есть вероятность, что и дети наши будут общаться. Не факт, конечно, что мой сын будет дружить с детьми моего друга, но вероятность в этом есть. Соответственно, мы должны создать такую среду, где у него появится возможность. Мы не можем стопроцентно сказать, что будет так, но максимально повлиять на это можем.

Так же и с секциями. Мы, родители, понимаем, какая секция с точки зрения уровня ценностей хорошая, а какая плохая. Мы, конечно, не можем понять, какие конкретно навыки ему нужны, подходит ли ему борьба, например, но оценить секцию на уровне ценностей можем. Поэтому наша задача – предлагать, создавать условия, когда он сможет выбирать. Но если мы видим, что нашим взглядам или ценностям это не соответствует, можем это ограничить. А иногда и не можем.

– Федор, на этом мы не прощаемся. Мы продолжим этот разговор. Я поняла, насколько важно для подростка грамотно создавать коллектив, который может своим примером вдохновлять и чему-то обучать. Но как жить с подростком и выстраивать с ним взаимоотношения внутри семьи – об этом мы поговорим в следующей передаче, потому что этот вопрос очень насущный.

Автор и ведущая программы Марина Ланская

Записала Нина Кирсанова