У книжной полки. 8 декабря

В.С. Миловатский. На зов Божий. Земное и небесное в жизни священника Павла Флоренского.

В 2017 году исполнится 135 лет со дня рождения и 80 лет со дня мученической кончины священника Павла Флоренского. Философ, а более того — глубочайший психолог; богослов и математик, физико-химик и искусствовед, поэт и технолог, лингвист и электроник, астроном и эстетик, инженер-изобретатель и историк, — все это отец Павел. Он был человеком, отнюдь не укладывающимся в написанные им книги. Подлинная гениальность о. Павла Флоренского была в самой его личности, духовным центром которой, по словам о. Сергия Булгакова «было его священство». «Настоящее творчество о. Павла - не книги, - говорил о. Сергий, - но он сам, вся его жизнь, которая ушла безвозвратно из этого века в будущий». О «земном и небесном в жизни священника Павла Флоренского» рассказывает книга, выпущенная в свет Издательством Общество памяти игумений Таисии. Она называется – «На зов Божий». ***

Книга «На зов Божий» является своеобразным введением в мир великого человека, которого ещё при жизни современники называли русским Леонардо да Винчи и Паскалем. Эта уникальная личность по праву притягивает к себе внимание многих, но в то же время для широкого круга наших современников он по-прежнему остаётся непознанной планетой. В данной работе автор, Валерий Степанович Миловатский, обратившись к Павлу Флоренскому по большой любви и созвучию душ, попытался представить скорее его портрет, чем биографию, причём во многом портрет духовный, опираясь на писания самого Флоренского. Читается книга легко, погружая читателя в сложный мир великого русского светоча, не оставляя равнодушным.

По словам автора, священник Павел Александрович Флоренский неохватен. Он — загадка, он — тайна души неисследимой глубины. И сам — апологет тайны, тайны, о которой никто не писал так глубоко, как он. Казалось бы, он был весь на виду. Его знало множество людей, оставивших о нём свои свидетельства. Да он и сам писал о себе так откровенно-исчерпывающе, как мало кто из великих. Остались его дневники, письма, воспоминания. И тем не менее он прикровенен. Он знал цену тайны, носил её в себе и унёс с собой, как и должно таиннику. Большая дерзость, утверждает автор, писать об отце Павле Флоренском, о его глубинном бытии. Дай Бог не погрешить против его тайны в нашем вопрошании о нём.

В детстве и юности интенсивность жизни Павла Флоренского была такова, что он не имел причин задумываться о смерти, ощущать себя смертным, сотрясаться при мысли о ней. Жизнь кипела в нём, била ключом. В своих воспоминаниях он пишет: «Я говорил себе и другим с глубокой уверенностью, что папа, мама, и тётя, и все наши никогда не умрут, и, действительно, мысль о смерти их не могла войти в состав моих прочих мыслей». Тогда-то и была явлена ему бездна небытия и прозвучал спасительный призыв Бога. Рассказывая о детстве отца Павла, автор отмечает, что оно является «фундаментом личности». Будущий священник появился на свет 9 января 1882 года. Произошло это среди дикой степи Закавказья в бараке-бытовке, в семье железнодорожного инженера Александра Ивановича Флоренского.

«Родился вечером, часов около семи, в час, всегда бывший самым моим любимым, — пишет он сам, — этот вечереющий час, между шестью и семью, всегда был моим часом, и по сей день нет для меня ничего сладостнее, милее и мистичнее, в хорошую сторону, чем этот час прозрачности, мира и наступающей прохлады...». А далее Флоренский развивает мысли о месте своего рождения. По жизни, - пишет составитель книги, - у него была двойственность в предрасположенности к природе, к географическому ландшафту, к месту, где бы ему хотелось жить — к южному и северному одновременно. «Не таково ли, — поясняет он, — и место моего рождения Евлах, где преизобилующая природными богатствами и обременительная избытком роскошной жизни степь стеснена двумя снеговыми горными группами? Но, скорее, в этой двойственности природы, меня воспитавшей, я склонен видеть наглядное выражение собственной моей двойственности, в которой север и юг, через кровь исторически самую молодую и самую древнюю, напряжённо противостоят друг другу, не только не смешиваясь, но и, напротив, возбуждая друг друга к более крепкому самоопределению».

Осенью 1882 года семья Флоренских из Евлаха, где они прожили полтора года, переселилась в Тифлис. В это время Павлику было девять месяцев. Здесь его и крестили 9 октября 1882 года. Однако, как рассказывает сам отец Павел «в церковном отношении» он «рос совершенным дичком». Его «никогда не водили в церковь, ни с кем не говорил он на темы религиозные, не знал даже как креститься». Но Флоренский чувствовал, что ему надо определиться в своём отношении к Богу: «или утвердить в себе Бога», или впасть в богоборчество. И опасность такая, по словам отца Павла, была: «моментами, - говорит он, - я восставал против Бога, не то чтобы отрицал Его, а не желал подчиняться». «Я не мог мыслить о себе как о ничтожной твари, и хоть маленький, но был богом. Однако какие-то подземные удары судьбы ... тревожили его».

Вот он пишет: «Я говорил так, а в глубине, несмотря на всю силу уверенности, чувствовал — что-то не так. Какой-то невыразимый и безсмысленный ужас, такой страшный, что мысль цепенеет от него и никак его не мыслит. Этот ужас подымался из бездн и, неуловимый, казался сильнее всего, сильнее Бога, сильнее даже тёти, папы и мамы. Всё уравнивалось пред лицом этой гибели, однако это было так глубоко под сознанием, что тогда и себе самому я не решился бы сказать таких слов». Здесь Павел оказалася в области тайны, тайны от Бога. Величайшая Тайна из тайн — Сам Бог». Приход Павла Флоренского к вере в Бога совершился летом 1899 года под влиянием целого ряда Божиих призывов, о которых он подробно рассказал в своих «Воспоминаниях». Первым порывом души после духовного переворота было желание уйти в народ, отчасти под влиянием чтения Льва Толстого. Но родители настояли на том, чтобы их сын продолжил образование.

А так как Павел очень рано обнаружил исключительные математические способности, то по окончании гимназии в Тифлисе он поступил на математическое отделение Московского Университета. Здесь он познакомился с литературно-символическими кругами, подружился с поэтом Андреем Белым и другими представителями символизма, но почти сразу обнаружил глубокие личные и идейные расхождения с большинством из них. Флоренский искал опоры в духовной жизни и в марте 1904 года познакомился со старцем епископом Антонием (Флоренсовым), который жил тогда на покое в Донском монастыре. Павел с юношеским пылом просил его благословения на принятие монашества, но опытный старец посоветовал ему поступить в Московскую Духовную академию для продолжения духовного образования и испытания себя. И это вполне соответствовало устремлениям юноши.

Не смотря на то, что Павла считали одним из самых талантливых студентов с большим научным будущим, не взирая на лестные предложения остаться в Университете и на молчаливый протест родителей, в сентябре 1904 года Флоренский поступил в Московскую Духовную академию. Этот выбор, как и последующие его шаги, был крутым поворотом в его жизни. Одним из первых проложив интеллигенции дорогу к православному священству, отец Павел явился связующим звеном между духовенством и образованным обществом, искавшим духовной опоры в Церкви. На пути к будущему цельному мировоззрению, он намного опередил свое время. О том, как это было, читатели узнают, открыв данную книгу.

*** Как и тысячи священнослужителей, отец Павел Флоренский был осужден по ложному обвинению и 8 декабря 1937 года расстрелян. Всей своей жизнью и творчеством священник стремился проповедовать Истину Христову. Эта книга о Флоренском - говорит в предисловии автор - скорее его портрет, чем биография. «Я и не стремился дать во всей полноте его жизнеописание. Она не для знатоков «всего на свете», и не для тех, кому всё ясно о Боге и о человеке, о жизни и о Вселенной. Она для жаждущих истины, для утверждения её в себе. Поневоле приходилось опираться в основном на писания самого Флоренского: никто лучше не свидетельствовал о нём, чем он сам. Поэтому мне остаётся довольствоваться ролью автора-составителя. Основной же автор - сам Флоренский».