У книжной полки. 16 сентября

Святитель Игнатий (Брянчанинов). Письма о подвижнической жизни.

По словам священника Валерия Духанина, «творения святителя Игнатия входят в сокровищницу лучших святоотеческих сочинений, восполняющих духовные нужды христиан нашего времени. Отдельные произведения святителя для многих стали настольными книгами и служат незаменимым руководством на пути личной духовной жизни. А сам святитель Игнатий являет собой пример и образец подлинного служения Богу среди всевозможных испыта­ний и невзгод мира сего. При этом в собрании творений святителя осо­бое место занимают его письма. В письмах рас­крываются те сокровенные стороны души, которые святитель открывал далеко не каждому. Здесь мы видим те тепло и откровенность, с которыми святой угодник обращался к своим адресатам». И сегодня мы предлагаем вашему вниманию книгу - «Святитель Игнатий (Брянчанинов). Письма о подвижнической жизни». ***

В предисловии книги читателям предлагается краткое житие святителя Игнатия и обзор его творений. Авторами статьи, к которой мы сейчас обратимся, являются Виктор Афанасьев и Владимир Воропаев. Известные писатель и литературовед пишут следующее: «Русская литература XIX века, получившая все­мирное признание, в сознании читателей обычно связывается со знакомыми с детства именами Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Толстого, До­стоевского, Чехова. Между тем настоящая картина отечественной словесности обширнее и богаче этого представления о ней. Огромный пласт ее был насильственно отторгнут от нашей культуры. Речь идет о писателях духовных. Назовем здесь некото­рые важнейшие имена: митрополит Московский Филарет (Дроздов), архиепископ Иннокентий (Бо­рисов), епископ Феофан (Говоров), епископ Игна­тий (Брянчанинов).

Трагический разрыв русской интеллигенции с Православием, о котором много писали богословы XX столетия, на себе испытавшие его последствия, пожалуй, нигде не выразился так ярко, как в литературе. По словам архимандрита Киприана (Керна), «литература русская была далека от Церкви, и проблем религиозных она была чужда, не в пример западным. Почти все писатели русские оставили яркие примеры своего церковного невежества, что может когда-нибудь послужить особой темой». Попытки соединения художественного и духов­ного начал были единичны, — здесь следует пре­жде всего назвать Гоголя. Его «Выбранные места из переписки с друзьями» и «Размышления о Бо­жественной Литургии» только теперь выходят к русскому читателю. Но с церковной точки зрения и Гоголь далеко не является авторитетом в духовных вопросах.

Наука вторгалась в мир, литература в душу, и если она (то есть душа) не была надежно укрепле­на верой в истинного Бога, то развращалась и по­гибала. Погибала от необыкновенных «красот», от поразительных результатов. Литература и наука служили все тому же делу отталкивания человека от Христа, раздроблению души, развлечению, рас­сеянию (вместо необходимого собирания всех ду­шевных сил человека воедино). Как отмечал святи­тель Игнатий, «талант человеческий во всей своей силе и несчастной красоте развился в изображении зла; в изображении добра он вообще слаб, бледен, натянут». Для того чтобы писатель мог различать «свет» от «тьмы», святитель Игнатий советовал ему чи­тать святых Отцов.

Вот что писал он в автобио­графическом очерке «Плач мой» (1847): «Когда в осеннюю, ясную ночь гляжу на чистое небо, усе­янное бесчисленными звездами, столь различных размеров, испускающими единый свет, тогда го­ворю себе: таковы писания Отцов. Когда в летний день гляжу на обширное море, покрытое множе­ством различных судов с их распущенными паруса­ми, подобными белым лебединым крылам, судов, бегущих под одним ветром, к одной цели, к одной пристани, тогда говорю себе: таковы писания От­цов. Когда слышу стройный многочисленный хор, в котором различные голоса в изящной гармонии поют единую песнь Божественную, тогда говорю себе: таковы писания Отцов». Жизнь святителя Игнатия — пример неустанного стремления к Богу.

Родился будущий святитель 6 февраля 1807 года в семье богатого вельможи Александра Семеновича Брянчанинова. Огромное поместье с его садами и парком давало возмож­ность мальчику уединяться. С отрочества он полюбил читать духовные книги, и к 15 годам в нем уже созрело желание стать монахом. Но отец пропустил мимо ушей эту нелепую с его точки зрения прось­бу, и вот осенью 1822 года после блестящей сдачи экзаменов Дмитрий Брянчанинов был зачислен сразу во второй класс Главного инженерного учи­лища. На экзаменах присутствовал будущий импе­ратор, великий князь Николай Павлович, бывший тогда генерал-инспектором военных инженеров. Благородный вид юноши и его блестящие знания заинтересовали великого князя, он пригласил его к себе в Аничков дворец и представил своей супруге. Брянчанинов был первым по всем наукам. Но тоска по Богу снедала его душу. Тленность и временность наук, которые он изучал, вызывали все большее желание посвятить себя Господу, и только непре­станная молитва поддерживала его дух.

Сразу по окончании училища Дмитрий Брянчанинов подает прошение об отставке. После различных испытаний он достигает желаемого: 28 июня 1831 принимает малую схиму, 4 июля того же года - сан иеродиакона, а в конце месяца — сан иеромонаха. Будучи уже в сане игумена, он получает распоряжение от императора, возродить Сергиеву пустынь, находящуюся рядом с Петербургом. И 5 января 1834 года по распоряжению Синода игумен Игнатий, возведенный в сан архимандрита, отправляется на берег Финского залива в Сергиеву пустынь, где ему предстоит провести ближайшие 25 лет. Новый настоятель развивает бурную деятельность: он добивается разных ссуд, строит новые корпуса, ремонтирует церкви, вводит соответствующие монашескому образу жизни порядки. В кельях появляется много святоотеческих книг. Двери его собственной кельи всегда открыты - любой из насельников обители мог войти к нему, когда угодно.

И при этой нескончаемой строительной деятель­ности святитель не перестает писать. Здесь, в Троице-Сергиевой пустыни, создано было большин­ство произведений свя­тителя, включая фунда­ментальный «Отечник» (свод рассказов из жиз­ни древних монахов и их поучений, ставший впоследствии настоль­ной книгой для ино­ков). В житии святите­ля, написанном к его канонизации, отмеча­ется, что его сочинения «имеют печать благо­датной помазанности. Он писал свои произведе­ния тогда, когда Божественный глагол касался его чуткого уха, когда в его сердце появлялось слово, посланное Господом». В статье «Христианский па­стырь и христианский художник» святитель Игна­тий пишет: «Когда усвоится таланту евангельский характер, а это сначала сопряжено с трудом и вну­треннею борьбою, тогда художник озаряется вдох­новением свыше, тогда только он может говорить свято, петь свято, живописать свято».

Его «Аскетические опыты» были с любовью приняты в лучших и благодатнейших обителях России — Саровской пустыни, Оптиной пустыни, Троице-Сергиевой лавре и других. На Святой горе Афон сочинения епископа Игнатия «вызвали благого­вейное почитание их автора». Вскоре во всех епархиях они были признаны как одно из лучших ру­ководств к духовной жизни. Кроме того, во многие концы России шли письма святителя, — многие из них (если не сказать, что вообще все) написаны с истинным блеском. Но это блеск особенный, не по­хожий на эпистолярные изощрения французских остроумцев, на холодное многомудрие немецких ученых литераторов и подражавших им русских писателей, письма которых в изобилии попадали в печать при их жизни. Нет, у святителя Игнатия го­ворит сама его душа, просвещенная евангельским учением, теплая, человеколюбивая. Удостовериться в этом сегодня может каждый, кто откроет книгу, на страницах которой собраны письма святителя.

*** Полное собрание писем святителя Игнатия состоит из трех объемистых ма­шинописных томов общей численностью 1425 страниц и насчитывает 835 писем. Настоящий сборник составлен на основе «Полного собрания...» с исключением из него всех тех писем и отдельных мест, которые не имеют нравственно-назидательного значения. Всего в сборник вошло 555 писем, которые содержат множество ценных наставлений и советов в духовной жизни христианина, прекрасно отображает духовный образ великого подвижника Русской земли — преосвященного Игнатия и содержат некоторые ранее неизвестные биографиче­ские сведения. Сохранена в этом сборнике и последовательность писем «Полного собрания...» — письма к мо­нашествующим, мирянам, родным и друзьям.