Таинства Церкви. Равноапостольный князь Владимир. Часть 1

Гости передачи – архимандрит Мелхиседек (Артюхин) и Галина Ананьина, кандидат исторических наук, председатель правления Фонда по постановке памятника патриарху Гермогену.

– У нас сегодня очень интересная тема – о равноапостольном князе Владимире. Мы с вами живем в год, когда вся православная общественность, да и не только, а вообще все люди, которые любят историю, считают себя патриотами, уважают великое прошлое, – все отмечают тысячелетие со дня блаженной кончины равноапостольного князя Владимира. Галина Васильевна, первый вопрос к Вам. Многие знают Вас как «строительницу» памятников. Откуда вообще появилась идея строительства памятника святому князю Владимиру в Москве? «Сверху» или это желание масс – «снизу», народное желание?

Галина Ананьина:

– Первое, о чем я хотела бы сказать, это, конечно, о том, какой выдался ответственный год и для нашей страны, и для Русской Православной Церкви, какая определяющая дата… И в отношении монумента тоже, о котором Вы сказали, в связи с чем сегодня объявлен конкурс – и уже есть победитель, Салават Александрович Щербаков. Мы работали с ним над памятником патриарху Гермогену, над Романовской стелой и памятником Александру I. Изначально я была консультантом по барельефам на этих памятниках. По всем трем памятникам, к которым я была причастна, были написаны книги. Вообще в дореволюционное время всегда, когда открывался памятник, обязательно писались небольшие брошюры. Потом, в советский период, что-то подобное еще продолжалось, а в последнее время, к сожалению, все это было утеряно.

Очень хотелось возродить эту традицию, чтобы у людей оставались какие-то сведения и о том человеке, которому поставлен памятник, и об авторах монумента – художниках, скульпторах, архитекторах. Иногда бывает, что очень пафосно открывают памятник и не говорят, кто его автор. Так вот, когда я работала над барельефами, то настолько углубилась в эту тему, что стало понятно – надо писать книгу о памятниках, о монументальном искусстве и об увековечивании памяти святого князя Владимира. На первый взгляд мне казалось, что материала нет, на поверхности его действительно было очень мало; кроме тех памятников, которые мы все с вами знаем (в том числе и знаменитый памятник в Киеве), казалось, что больше ничего и нет. Но когда я углубилась в тему увековечивания памяти в монументальном искусстве, картина сложилась совершенно другая. Настолько другая, что, я думаю, вы, как и я, несколько удивитесь тому, что первым человеком, который был причастен к увековечиванию памяти князя Владимира, был император Александр I. Это действительно так, и у меня даже какая-то внутренняя гордость есть по этому поводу!

Архимандрит Мелхиседек:

– А каким образом к увековечиванию памяти был причастен император?

Галина Ананьина:

– Самым прямым! Если говорить о монументальном искусстве, то, конечно, это увековечивание берет начало в XIX веке, с 1802 года, когда была заложена известная Колонна Магдебургского права в Киеве. Она была заложена на месте крещения сыновей князя Владимира. Киевляне хотели посвятить эту Колонну и Александру I, и святому Владимиру и назвать ее «Магдебургское право». Когда Александр I узнал об этом (а с ним не советовались, хотели сделать сюрприз или подарок, что в императорской России не всегда поощрялось, потому что, как правило, только император ведал всеми конкурсами и ставил последнюю точку), он сказал: «Да, я приветствую, что памятник святому равноапостольному князю Владимиру будет на этом месте». Хочу сказать, что этот памятник имеет много названий, среди них: памятник Магдебургскому праву, Нижний памятник святому Владимиру – на нем есть таблица, на которой написано: «Святому Владимиру, просветителю России». Это был 1802 год, начало увековечивания памяти. Почти одновременно с этим – вторая такая же находка, не побоюсь этого слова, на самом деле находка! Особенно это актуально сейчас, когда развернулась дискуссия об установке памятника святому Владимиру в Москве (кто ее только не вел: и за, и против, очень много было сказано о том, что в Москве князь Владимир не был, зачем ему здесь ставить памятник?).

– Батюшка, к Вам сразу вопрос: действительно, Киев – это понятно, а Москва?! С какой стати? Когда княжил князь Владимир, Москва в лучшем случае называлась Кучково село! Летописи едва ли не при Дмитрии Донском возникли в Москве. До этого было маленькое, какое-то заурядное село…И вдруг в Москве – памятник князю?!

Архимандрит Мелхиседек:

– Дело в том, что князю Владимиру, в год тысячелетия его блаженной кончины, надо вообще ставить памятники от Калининграда до Владивостока! Потому что христианство было же не только по месту его возникновения. Благодаря князю Владимиру мы с вами – верующие люди: и в Москве, и на Сахалине, и во Владивостоке. Вот я сегодня ночью вернулся из Екатеринбурга – христианство везде! Православие везде! Поэтому говорить о том, что все должно быть привязано только к одному месту… У нас, например, памятник Достоевскому не только в Питере, в котором он трудился, но и в Москве, перед Библиотекой имени Ленина (ныне Российская государственная библиотека. – Ред.). Можно было тоже полемику вести: «А Достоевскому где можно памятники ставить? Только там, где он жил?» Или Гоголю, Толстому и прочим? Этот аргумент не выдерживает критики, потому что мы ставим памятники по заслугам, а не по «месту проживания». Это не барельеф на доме, где жил князь Владимир, а благодатная память о нем всех нас – тех, кто пользуется его верой и плодами всей его жизни.

Галина Ананьина:

– Я хочу продолжить про Москву: сказать про открытие, которое для меня было абсолютным откровением. Когда по указу Александра I строилась Оружейная палата в Московском Кремле (архитектор Еготов), там был огромный барельеф – выбор князем Владимиром вероисповедания – огромнейший исторический барельеф (к сожалению, он остался на очень немногих гравюрах). Мы знаем, что не сохранилась та Оружейная палата, что она была перестроена вначале в казармы, а потом вообще была снесена. Но тем не менее сам факт огромного барельефа «Выбор веры» имел место, и это, еще раз хочу напомнить, был 1806 год и делалось все по указу Александра I. Хотелось бы еще напомнить: когда мы бываем в Санкт-Петербурге, то можем видеть на Казанском соборе, в нише, огромную статую князя Владимира. Понятно, что в таких же одеждах мы видели и Минина, и Пожарского; понятно, что здесь присутствует некая аллегория, но тем не менее фактически эти три города: Киев, Москва и Санкт-Петербург – уже в начале века увековечили память о святом Владимире.

Хочется отдать дань уважения Александру I. Во время последнего посещения Крыма и Севастополя в 1825 году (а буквально через несколько недель Александр I умирает; в этом году будет отмечаться 190-летие со дня его смерти) состоялась встреча императора с адмиралом Черноморского флота Грейгом. В Севастополе, который еще в 1816 году посещал император Александр I, он сказал адмиралу Грейгу: «Береги Севастополь, он драгоценный камень в короне моей». И вот теперь, спустя девять лет, Грейг передает императору записку с просьбой об увековечивании памяти святого князя Владимира в Херсонесе (бывший Корсунь). Александр I тут же одобрил строительство не только храма сначала в Херсонесе, потом в Севастополе, а именно памятника святому Владимиру. Были только устные распоряжения, Александр I не успел осуществить задуманное, но, слава Богу, император Николай I это продолжил, а затем и адмирал Грейг, и адмирал Лазарев…

То есть я хочу сказать, что и Черноморский флот, и адмиралы тех времен сыграли огромную роль. С того момента, фактически с 1827 года, начинаются раскопки в Херсонесе. Мне очень приятно, что в раскопках участвовали и князь Уваров, и княгиня Уварова, инициаторы постановки памятника патриарху Гермогену. Они сделали очень много для того, чтобы мы увидели Херсонес. Эти раскопки – доказательство места увековечивания памяти равноапостольного князя Владимира. Деньги собирались по всей стране! Были проекты строительства небольшого обелиска (тогда сильно не замахивались) или небольшой церкви, а неожиданно собирается такое количество денег, что хватает не то что на обелиск (от него отказываются), а на целый храм, и не на один, а на два! Когда мы читаем истории про два храма с одинаковыми названиями – в Севастополе и Херсонесе, видим, что везде инициаторами выступают император Александр I и командующий флотом адмирал Грейг.

Единственное отличие этих храмов в том, что в Севастополе храм стал усыпальницей адмиралов Черноморского флота. Здесь я хочу подчеркнуть огромную роль Церкви (вначале были и приходы, и небольшие монастыри) и народа, а также светских деятелей, без которых, понятно, невозможно было все это сделать. Как надо было любить свою страну, свою историю! Я думаю, мы должны поклониться нашим предкам за то увековечивание памяти, которое дало потом возможность обсуждать (между строительствами этих двух соборов) постройку великого собора в Киеве и самого знаменитого киевского памятника, который считается одним из главных памятников князю Владимиру. Так вот, этот памятник как раз и был построен между строительствами тех двух соборов.

Фактически везде строительство и храмов, и памятников велось под наблюдением, и не просто под наблюдением, а под опекой наших императоров. Это говорит о государственной значимости и государственной заботе. Памятник святому князю Владимиру (тот, который все время упоминается и который мы зрительно сразу можем себе представить) стоит на высоте, на горке. Конечно, он не один год строился, и горку Владимирскую укрепляли для того, чтобы он там мог быть поставлен. Скульпторы и архитекторы памятника – Демут-Малиновский, Клодт и Тон (последний – архитектор Храма Христа Спасителя). И еще одна маленькая подробность. В отличие от нижнего храма, где была надпись: «Просветитель России», здесь уже табличка: «Креститель Киева». Киев хотел увековечить равноапостольного князя именно как князя Киевского и как князя, крестившего Киев. Поэтому здесь и табличка такая. Точно так же, всем миром, затем строился и собор князя Владимира в Киеве – чего стоит только роспись Васнецова! Наверное, всегда Крещение Руси князем Владимиром будет ассоциироваться с картиной Васнецова. Если бы мы все эти три храма могли объединить вместе, то увидели бы, что один дополняет другой по архитектуре, значимости, пиетету по отношению к князю Владимиру. Еще раз хочу подчеркнуть – это делалось всем миром, деньги на эти храмы собирала вся Россия.

– Отвлекаясь немного, могу сказать, отец Мелхиседек, что в свое время, когда собирали всем миром на Храм Христа Спасителя, дозволялось вносить, если я не ошибусь в сумме, не более пяти копеек сразу. Вот удивительно, да?

Архимандрит Мелхиседек:

– А почему не более?

– А чтобы у каждого была возможность пожертвовать. То есть даже в то время существовали некие ограничения, чтобы возможность была у всех, кто хочет пожертвовать на храм, который, как мы знаем, строился в честь победы над Наполеоном. Сколько же было желающих, сколько было энтузиазма пожертвовать на храм, да и на памятник, наверное, тоже!

Галина Ананьина:

– Да, я тоже хочу по этому поводу сказать, что когда я работала над памятником патриарху Гермогену, мне в руки попала книжечка о памятнике Минину и Пожарскому. Там такая же трогательная история: на памятнике имена всех жертвователей – абсолютно всех. Я думаю, что, кроме вот этих пяти копеек и прочего, есть еще одно. Тогда была огромная причастность народа к таким великим деяниям, они никого не оставляли равнодушным. Эта причастность очень важна и в наше время. Мы иногда надеемся, что все вопросы решит какой-либо благотворитель или вон тот меценат или олигарх. А причастность важнее всего!..

Увековечивание памяти великого святого князя Владимира шло как бы через запятую в то время; следующая дата – это открытие памятника в Великом Новгороде: «Тысячелетие России». Памятник содержит четыре главных фигуры – это крест, ангел, коленопреклоненная женщина (олицетворение России) и, конечно, великий князь Владимир. Его фигура – центральная, она промыслительная. Это фигура не только князя Владимира, но и образ Крещения Руси. Памятник был открыт 21 сентября 1862 года в день Рождества Богородицы. Сразу хочу сказать, что этот день до революции считался Днем России. Почему-то мне всегда тяжело 12 июня, в наш государственный праздник… А 21 сентября – это и Куликовская битва, и многое другое, связанное с этим днем. Даже такие величественные памятники не просто так открывались в этот день!

Архимандрит Мелхиседек:

– Это как раз ответ, почему в Москве и Новгороде центральной фигурой памятников был князь Владимир, полемики никакой не было!

Галина Ананьина:

– Мы с вами еще вернемся к современности. Любовь Сергеевна уже сказала о Храме Христа Спасителя, как всем миром по пять копеек собирали. Храм величественный, он был освящен и открыт в 1883 году (архитектор Тон). Очень много художественных, монументальных достоинств: многочисленные барельефы, горельефы, скульптуры. Осталось не так много фотографий, но кто хорошо знаком с этой темой, знает одну знаменитую фотографию: купол валяется уже разрушенный, а скульптуры разрушены еще не все, и как раз историческую скульптуру князя Владимира хорошо видно, прямо у подножия…

Архимандрит Мелхиседек:

– То есть кадр все зафиксировал, это тоже, наверное, промыслительно.

Галина Ананьина:

– Да, промыслительно. Мы знаем, что в Донском монастыре часть скульптур сохранилась, но, к сожалению, скульптуры князя Владимира среди них нет, она не сохранилась. Остались крупицы того, что было в Москве. Увековечивание памяти святого Владимира фактически закончилось XIX веком, и потом на долгие-долгие годы воцарилось забвение. Я не нашла материалов, связанных с монументальным искусством по увековечиванию памяти святого Владимира. А затем начинается советский период, в котором есть определенная дата, представляющая собой серьезный водораздел; слава Богу, что эта дата есть! Это 1988 год – год тысячелетия Крещения Руси. Начинается новый период увековечивания памяти святого равноапостольного князя Владимира.

Архимандрит Мелхиседек:

– Как этот год еще называли – год второго Крещения. Я застал то время, когда в день по двадцать – тридцать человек приходили в храм креститься. Второе Крещение Руси – 1988 год!

Галина Ананьина:

– Я сделаю здесь маленькое отступление: думаю, что Любови Сергеевне это тоже будет интересно, поскольку я участвовала в ее программе, связанной с иконой Божией Матери «Державная». Я хочу подчеркнуть этот рубеж – 1988 год: это и второе Крещение, и то, что в этот год был заложен Храм Христа Спасителя; именно в этот год по просьбе владыки Питирима икона Божией Матери «Державная» была передана в домовый храм Издательского отдела Русской Православной Церкви. Еще хочу добавить, что в этом году будет ровно двадцать пять лет ее возвращения…

Архимандрит Мелхиседек:

– А возвращения куда?

Галина Ананьина:

– В Коломенское, в 1990 году.

– Вообще-то ее в Кремль надо бы вернуть!

Галина Ананьина:

– Икона была возвращена перед днем Крещения России – 27 июля. Поэтому ее роль во втором Крещении определенно есть. Начиная с того же 1988 года не где-нибудь, а в Аргентине, в Буэнос-Айресе, ставится памятник святому Владимиру. А второй памятник – точная его копия – ставится в Даниловом монастыре, скульптор Александр Рукавишников.

– Как же памятник в Буэнос-Айресе-то оказался?

Галина Ананьина:

– Стараниями общественности, эмигрантов. Но и это еще не все. В том же 1988 году были поставлены памятники святому Владимиру в Торонто (Канада), Великобритании, в Брисбене (Австралия), около университета.

– Это инициатива наших соотечественников?

Галина Ананьина:

– Да, наших православных соотечественников… Да, мы в 1988 году, может быть, не столь широко праздновали тысячелетие Крещения Руси (хочу напомнить, что основные празднования были в Москве, в Троице-Сергиевой лавре), но тем не менее некий старт был этому дан. А потом, с небольшим перерывом, в 1994 году, Вячеслав Михайлович Клыков поставил памятник в Херсонесе, у собора святого Владимира. Начиная с этого времени мы видим совершенно другую картину. И в Ивано-Франковске, и в Белгороде, и в Новочеркасске (совершенно неожиданным образом), и во Владимире, и в Днепропетровске – везде были поставлены памятники святому князю Владимиру. И в Туле в 2012 году был поставлен памятник. Несмотря на то что мы отмечали знаменательную дату – 400-летие дома Романовых и окончание Смутного времени, везде в это же время появляются памятники святому Владимиру: в Черниговской области, в Астрахани (2013 г., скульптор Андрей Ковальчук), совершенно великолепный памятник в Харькове (2015 г.), в Сартаково Нижегородской области (2014 г.), в Краснодарском крае (2014 г.), в Гданьске (2015 г.).

– На этом, дорогие друзья, я вынуждена поставить точку, поскольку время нашей программы ограничено. Мы продолжим этот разговор в следующей передаче. Мне было очень интересно. Конечно, о том, что в Австралии и Буэнос-Айресе стоят памятники князю Владимиру, признаться, я узнала впервые. Благодарю Вас сердечно! В следующей нашей передаче мы продолжим разговор о равноапостольном князе Владимире, его юбилее и памятниках, ему поставленных. Жду вас каждую субботу в своей программе.

 

Автор и ведущая Любовь Акелина
Расшифровка: Наталья Коваль