Союз онлайн: Четверть часа

СЕМЕЙНАЯ ГОСТИНАЯ: подростковый энурез. Гость студии: доктор психологических наук Юлия Токарева. Ведущий: Тимофей Обухов.

– Юлия Александровна, из программы в программу продолжаем отвечать на запросы и вопросы телезрителей. Очень сложная тема – подростковый энурез. Сегодня мы поговорим о нем. Как я понял, это связано с тем, что далеко не один телефонный звонок раздался; зрители дозванивались, спрашивали: как быть, что делать? И вообще, непростая ситуация.

– Вообще это не так часто, не так распространено, чтобы в подростковом возрасте у детей был энурез. Обычно дети дошкольного возраста или младшего школьного возраста переживают данную проблему. Но вот сейчас эта тема становится все более актуальной, и родители обращаются не к неврологу, не к психотерапевту с этим вопросом, а к психологу. И отчасти они понимают, что в этом явлении есть психологическая причина.

Наиболее часто причиной энуреза становится пережитый ребенком стресс. И, как ни странно, родители не знали о том, что у ребенка что-то не в порядке, у него какой-то конфликт. Они замечают, что ребенок требует особого внимания, только тогда, когда ребенок, например подросток, утром проснулся и меняет постель. Родители спрашивают: «А что случилось? Почему ты меняешь постель?» Ребенок может не признаться и сказать, что ничего не случилось. Мамы рассказывают о том, что каждую ночь ребенок мочится в постель, но при этом, вставая раньше всех, тут же кладет постельное белье в стирку, выстирывает. И на вопрос мамы: «А что случилось?» – отвечает: «Ничего, просто нужно было постирать» и так далее. И мама говорит: «Мне уже надо ему сказать, что я всё поняла?» Конечно же, надо сказать. И надо не только сказать, но уже обратиться с этой ситуацией к специалистам. Потому что какое-то исключение этой ситуации, как будто бы мы ее не замечаем и не видим, приводит к более тяжелым последствиям и даже определенным дополняющим факторам подобного нарушения.

Чаще всего звонят родители девочек, потому что девочки в силу гендерных особенностей более эмоциональны, более чувствительны, более ранимы. Они переживают какие-то проблемы и трудности более ярко, и, наверное, в таком ключе это для них характерно.

– Ведь дети не всегда говорят о том, что у них такая проблема, зачастую даже, наоборот, скрывают.

– Да, в этом и есть определенный сложный подтекст ситуации, когда родителю теперь нужно как-то обозначить, что он это заметил. Но напомню: уважаемые родители, ваши дети – это ваши дети. И они с вами должны быть наиболее близки, наиболее дружественны, и не нужно бояться говорить с ними на любые темы. И как только вы заметили, что ваш ребенок меняет постель после ночного сна, тут же подойдите и спросите, что случилось.

– Хорошо, мы подходим, спрашиваем, что случилось. Что дальше? Как вести разговор, к чему вообще этот разговор вести? Какую цель мы преследуем? Мы же должны понимать, для чего мы говорим, тем более что мы уже знаем причину. Мы же спрашиваем, что случилось, не для того, чтобы узнать причину, мы ее знаем, а для чего-то другого – это начало какого-то другого разговора: как быть, что делать? Юлия Александровна, понимаю, что готового рецепта нет, но, по крайней мере, какие-то ориентиры…

– Если, например, на вопрос родителя «Что случилось? Почему твоя постель мокрая?» ребенок не отвечает, то он имеет на это право; может быть, он не готов. Тогда можно проговорить ему: «Знаешь, мы все равно будем об этом говорить с тобой вместе, а может быть, мы сразу обратимся к психологу или к другому специалисту, который будет разбираться с физиологией этой ситуации. Но мы все равно будем это решать. Поэтому сейчас или чуть позже мы все равно об этом будем говорить. Настройся, скажи, когда это будет возможно, и мы с тобой поговорим на эту тему».

То есть мы не довольствуемся нежеланием ребенка. Очень часто родители говорят: «Он (она) не захотел(а) говорить». Сейчас не захотел, так обозначьте время, когда вы в любом случае будете об этом говорить. Эту ситуацию решаете вы, как родитель. Вы несете ответственность за здоровье своего ребенка. А в этом случае речь идет именно о физиологичности, о здоровье ребенка. Не заниматься здоровьем – это нарушение прав родительских, обязанностей родительских. Поэтому все равно нужен разговор о том, что с ним происходит и почему такая ситуация сейчас. Вот, он не хочет о ней говорить, он не хочет ее решать. Почему? Это удобно, это выгодно, это повод для чего-то? Например, для привлечения внимания, для того чтобы не ходить в школу, для того чтобы пойти на больничный, для того чтобы из чего-то себя исключить? Или почему ребенок хочет остаться в этой проблеме? Мы можем видеть какую-то вторичную выгоду от того, что ребенок болеет. В этой болезни он видит, с одной стороны, возможность уйти от чего-то, а может быть, возможность отомстить: «Вот, посмотри, мама, как ты боишься за мою жизнь, за мое здоровье, а мне как раз это нужно. Поэтому я не пойду лечиться, я буду мочиться по ночам, и пусть тебе будет стыдно, некомфортно и неудобно». То есть, если ребенок не идет вместе с родителем к психологу, тогда приглашаю родителей без ребенка обсудить: что же такое в ваших отношениях, в вашем семейном воспитании, в вашем взаимодействии происходит, что ребенок отказывается выздоравливать, отказывается чувствовать себя наравне со взрослым, более полноценно?

– То есть еще нужно обязательно разобраться, есть ли предпосылки физиологические, есть ли психологические? Это тоже необходимо понять.

– Конечно, здесь ситуация может быть связана с каким-то физиологичным процессом, со строением, с каким-то нарушением в строении. И ребенка это тоже может испугать: дети боятся, что с ними может быть что-то не так. Подросток, просыпаясь утром, смотрит на себя в зеркало и говорит: «Ой, что-то я не такой, как вчера, я как-то себя не узнаю, я себя не понимаю…» А когда еще появляется такой процесс, как энурез, он совсем не понимает себя и даже боится. И когда родители говорят: «Пойдем сходим к врачу» – он боится тех назначений, тех диагнозов, тех мнений специалистов: а вдруг с ним вообще что-то не так?

Поэтому, если вы не знаете, в чем причина, и причина не в стрессе, не в конфликте, не в какой-то психологической стороне вопроса, важно успокоить ребенка и сказать: «Знаешь, вообще всё решаемо. В нашем мире в наших возможностях абсолютно всё. И чем быстрее мы обратимся, тем быстрее мы эту ситуацию решим. Поэтому давай прямо сегодня или прямо завтра мы с тобой идем к специалисту и разбираемся, что с тобой происходит». Ни в коем случае не бояться, не стесняться, не затягивать.

Если же сложилась такая ситуация, и родитель знает, что это стресс, например одна из мам призналась, что она побила свою дочь, и после избиения (назовем так) дочь стала мочиться по ночам. Мама понимает, что причина в ней, но продолжает обвинять дочь в том, что она специально это делает. И она позвонила с этим вопросом: можно ли это делать специально? На самом деле нет; специально, сознательно – нет. Если можно так сказать – специально и несознательно – да, дабы отомстить и показать, насколько ей плохо. И пока мама не признается в том, что действительно она совершила ошибку, и она видит, что дочери плохо, дочь будет мочиться по ночам. Маме было очень трудно принять эту версию изменения поведения, когда нужно было бы сказать о том, что «я была не права в том, что я тебя побила». Мама сказала: «Я подумаю». И здесь мы тогда можем столкнуться с ситуацией, когда, во-первых, эта проблема закрепится, а может еще и перейти в какую-то другую форму уже невротического поведения или невроза. Поэтому пусть уважаемые родители выбирают, как они поступят со здоровьем своих детей.

– Юлия Александровна, небольшой подытог. Не устаю повторять из программы в программу, как Вы говорите о том, что внимание к ребенку должно быть практически в каждом его действии, в каждом его слове, в каждом его проявлении. И это внимание настолько требует трудозатрат, времени, усилий от родителей, что мне иногда кажется: где взять идеальных родителей? В том смысле, как же им быть-то, как им стать? Неужели возможно так, что ты помогаешь решать каждую проблему, помогаешь выяснять каждую ситуацию? Я слышу в Ваших словах, когда Вы говорите, как нужно обсуждать с ребенком вопросы, как нужно обсуждать с ребенком какие-то проблемы, Вы говорите: «Что ты получишь, что ты будешь с этого иметь? Какие позитивные факторы?» То есть Вы в убеждении, убеждении, убеждении.

– Обязательно. Вообще, ребенок в семье – это навсегда. И хочу развеять иллюзии родителей, которые думают: «Скорей бы он подрос. Ребенок взрослый, тогда уже груз с плеч».

– А как же? Двадцать, двадцать пять лет исполнилось, или скажем, возраст N наступил, ребенок уехал, ушел – и всё хорошо. Ребенок сейчас сам за себя отвечает, сам решает свои проблемы, и все его проблемы – это только его проблемы, меня они никак не касаются.

– Это, наверное, такой, скажем, спокойный взгляд. Да, действительно можно в эти проблемы не вникать и не касаться их, но тогда, например, и за результаты и за последствия Вы тоже отвечаете постольку-поскольку. Так же как и за успешные результаты. Очень нравится родителям присоединяться к успеху детей. И когда у детей все получилось, ни один из родителей не скажет: «Нет, это ты вообще без меня», каждый родитель говорит: «Я тут вообще “за”, я тут рядом», – неважно, какого возраста ребенок.

– Юлия Александровна, я уверен, мы обязательно затронем эту тему в какой-нибудь нашей следующей передаче. На этом надо подводить итог.

Дорогие друзья, Юлия Александровна Токарева, доктор психологических наук, профессор Уральского федерального университета, и я, Тимофей Обухов, были с вами в студии программы «Семейная гостиная». Всего вам доброго, до свидания!

Ведущий Тимофей Обухов
Записала Нина Кирсанова