Союз онлайн: Честное мнение

Гнев. Бывает ли он праведным? Чем гнев отличается от раздражительности? Ведущие программы: Светлана Ладина и Вячеслав Боровских.

- Сегодня мы говорим о гневе. Бывает ли гнев праведным? Что делать, если внутри все клокочет, как не дать этому вулкану вырваться наружу? Чем гнев отличается от раздражительности?

- Я бы не стал их сравнивать, потому что раздражительность - одно из проявлений гнева. Просто гнев - это тоже такая полиморфная страсть, которая может выглядеть как угодно. Раздражительность – когда недоволен, но еще в рамках приличия, хотя бывает и такая, что посуда бьётся и шкафы падают. Как пел Высоцкий: «Выбил окна и двери, и балкон уронил». Гнев, на самом деле, - это такая универсальная реакция человека на другого человека или на других людей.

Христианство говорит, что если гнев есть, если это явление всеобщее, значит, он закономерен и, значит, нужен. Если он присущ всем, следовательно, это предусмотрено Богом в человеке. И христианство лучше всех знает, что такое гнев. Гнев – это защитная реакция человека, только направлена в противоположную сторону. Наш гнев можно сравнить с системой иммунитета, которая работает для того, чтобы сохранить нам жизнь. Наш организм реагирует на болезнетворный смертельно опасный агент, который попал в наш организм (бактерия, вирус, какой-то яд) набрасывается на него, атакует и нейтрализует.

Наш организм раздражается, гневается, отторгает, не принимает. И благодаря этому мы живем. Но мы знаем, что иммунитет может портиться, извращаться, и есть много заболеваний, при которых он начинает разрушать клетки собственного организма. Он как бы перепутал: принимает своего за чужого и начинает так же беспощадно уничтожать клетки собственного организма. Человек может от этого погибнуть. Наш гнев, как страсть духовная, испорчен от самого рождения и направлен в противоположную сторону. Вместо того чтобы начать отторгать, гневаться, раздражаться и вытеснять из своей жизни грех - как самый опасный болезнетворный фактор - мы гневаемся на грешного человека. Это и является извращением человеческой природы. По сути, мы должны с такой же силой гневаться на себя самих в своих жизненных интересах, чтобы сохранить свою жизнеспособность и свою человечность. А у нас, независимо от того, хотим мы этого или не хотим, реакция гнева направлена в противоположную сторону - против нас самих. Против нас – когда мы раздражаемся и гневаемся на другого человека, видя, что он грешит. А иногда один факт его присутствия в нашем жизненном пространстве вызывает у нас реакцию гнева. И здесь мы понимаем, что сами ничего с этим поделать не можем и вынуждены с этим как-то бороться. Если мы начинаем бороться, самое лучшее, что можем сделать - перевести свой гнев из острого в хронический. Вот ребенок, будучи непосредственным, гневается остро: сразу кричит, возмущается, бьет ногами. Человек во взрослом возрасте тоже может себя так вести - и тогда все понятно. Он гневается, раздражается – значит, мы ему не нравимся. А бывает и так, что человек начинает сдерживать эти гневные реакции: ему это просто не выгодно. И он научается этим управлять. Но не ради другого человека, а ради себя: чтобы не испортить себе репутацию, не войти в конфликт с законом или чем-то еще. Он обслуживает свои интересы. И когда он этот гнев сдерживает, тот становится хроническим: человек просто тихо презирает всех остальных. Есть известный рассказ про брата в монастыре, который терпел абсолютно все поношения. И когда старец спросил: «Как ты это все переносишь?», ответил: «Обращать ли мне внимание на этих псов?». Вот вам и тихий, кроткий человек.

Христианство говорит, что если человек будет сам решать свою проблему с гневом, то он сделает его еще более извращенным и опасным для себя. Потому что если человек вспыхивает гневом, раздражением так, что это громко и даже опасно для окружающих, он может его устыдиться и захотеть раскаяться. А человек, страдающий хроническим гневом, таким тихим презрением к людям, просто недоверием, подозрительностью, неприятием, превозношением над ними (да кто они такие, чтобы я на них гневался) - это более запущенная и тяжелая форма гнева, когда человек уже не в состоянии покаяться.

Может быть, как раз Великий пост, если человек приступает к нему и проходит его, как надо, и сможет вывести такой гнев в острую стадию, которая станет заметной, и тогда уже будет лечиться.

Мы видим это в церкви: когда люди с хроническим гневом приходят в нее, их гнев обостряется. Если раньше никто не видел у них острых гневных реакций, все считали их нормальными, порядочными людьми, после того, как они начали молиться Богу, поститься, вдруг словно озверели, стали бросаться на людей. Так, может быть, все дело в христианстве? Лечить болезнь, когда она обостряется, и легче, и надежнее.

- Звонок телезрительницы: «В Евангелии Христос говорил, что напрасный гнев - это грех большой грех. А что значит напрасный? Гнев, как всякая страсть, не может приходить один. Сначала, например, зависть, а потом мы гневаемся. Когда другие страсти подпитывают гнев, отсюда получается гнев напрасный? А праведный гнев был, например, у Христа, когда Он гневался на тех, кто продавал в храме?»

- Тот гнев, который мы называем праведным, все равно результат нашей падшей природы. В норме человека можно только любить. Если знать, кто такой человек, то его можно только любить. Наша проблема в том, что мы не видим в человеке человека. Мы видим в человеке его поведение, повадки, жестикуляцию, поступки, слышим тембр его голоса и по всему этому судим о самом человеке. А это неправда: самого человека мы не видим. Христианство, когда человек с помощью Божией начинает в Церкви бороться со своим гневом, открывает нам глаза на самого человека. Мы начинаем видеть в нем человека сквозь всю неприглядную периферию. И тогда нам становится стыдно, как мы вообще могли иметь к нему претензии, как он мог нас раздражать.

- Наша телезрительница пишет, что ей посоветовали при вспышке гнева читать «Богородице Дева, радуйся». Но откровенно признает, и многие с этим согласятся, что о молитве вспоминаешь только тогда, когда сказал все, чего не следовало бы говорить. И дает такой совет: когда сил уже нет сдержаться, кричать что-то хорошее, например: «Как сильно я тебя люблю!». А когда кричишь это гневным голосом, то смешно становится и самому, и окружающим. И все сходит на нет. Что Вы думаете об этом?

- Мне приходилось видеть, как люди делают так. «Да если б ты знал, как я тебя люблю», - говорит она ему. Это работает на самом деле. Мы переводим энергию гнева в другую сторону, направляем мимо человека, она проходит как бы по касательной, и мы не причиняем человеку вреда. Известно, что гнев - страсть очень заразительная. Если только мы ее не сдержали, направили на другого человека…

- Наша телезрительница пишет не о заразительном гневе, а о заразительном спокойствии: «Я вот раздражалась на своих попугаев, больно уж громко они начинают кричать, когда мы встаем на вечернее правило. Но, глядя на мою подружку, которая спокойно продолжала делать свое дело, мне становилось стыдно за себя, и раздражение проходило. В моем случае заразным стало спокойствие». Но это ведь «стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя», а если и не спасутся, то будут хотя бы мирны и добры.

- Телезритель пишет: «Гнев бывает праведным, когда возводят хулу на Бога. К сожалению, мы сейчас встречаем такое часто. Раздражительность – когда делают не по-твоему. Вулкан успокаивается только молитвой».

Сейчас часто встречаются постановки, не имеющие никакого отношения к культуре, против которых выступает Церковь, а ее потом обвиняют, что она пытается уничтожить культуру, ввести бескультурье в рамки.

Чем наше отношение отличается от мусульманского? Мы не имеем претензий к людям, но к самой постановке. Хотя она и не сама по себе образовалась на сцене, при этом мы понимаем, что люди, как говорил Сам Христос, «не ведают, что творят». Они просто ведь несчастны. Мы должны именно этому учиться в Церкви - чтобы у нас не было претензий к людям. Грех ненавидеть надо. Все эти постановки, которые оскорбляют наши религиозные чувства, ненавидеть надо. Но мы должны понимать, что люди такие же грешные, как и мы, просто они пока по-другому не могут.

 

Расшифровка: Ирина Дуник