Плод веры. Встреча с профессором Московской консерватории А.М.Рудневским. Часть 2

Помощник регента подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры профессор Московской консерватории Алексей Рудневский рассказывает о международном музыкальном проекте, посвященном 100-летию со дня начала Первой мировой войны, о хоре "Кастальский", исполняющем духовные песнопения.

 

(Продолжение. Нач.: эфир от 8 июня 2015 года)

- Дирижерский факультет - очень интересное и для многих неизвестное отделение. В чем заключается роль дирижера в хоре?

- Этот человек должен уметь собрать людей, повести их за собой и сделать так, чтобы звучание стало единым художественным целым. Без этого невозможен хор в принципе. Это должна быть личность, музыкант, организатор и при этом профессионал, который знает все тонкости своей профессии.

- Вы отметили, что многое зависит от личности дирижера. Можно ли сказать, что одно и то же произведение будет совершенно по-разному звучать у разных дирижеров?

- Да. Более того, когда смотришь или слушаешь выступления, например, студентов консерватории с хором, уже в момент выхода на сцену того или иного студента хор реагирует по-разному. Когда дирижер поднимает руки, возникает определенная тишина, она может быть свойственна одному и несвойственна другому исполнителю. А еще не произнесено ни звука! У каждого дирижера, который управляет хором, свой внутренний мир, своя трактовка одних и тех же сочинений.

- Вы работаете с хором, которым руководит замечательный дирижер Минин. Насколько мне известно, участники хора - творческие, уникальные личности. Как удается из таких личностей создать хор? Какие принципы Вы используете при работе с таким коллективом?

- Около года я работаю в этом коллективе по приглашению Владимира Николаевича, чему я очень рад. Он является учеником А.В. Свешникова, представителем школы старых мастеров. В его руках ценный материал, с которым я счастлив соприкоснуться. Когда Владимир Николаевич Минин создавал камерный хор в начале 70-х годов (три дня назад хор отметил 43 года с момента основания), он собирал в первую очередь талантливых людей, хороших музыкантов и этим принципам отбора следует до сих пор. Многие из них являются солистами и способны спеть многие сольные партии. При этом перед ними ставится задача составлять единое целое, когда они поют в хоровой партии, чтобы голоса между собой гармонировали, сливались в партию, чтобы партии гармонировали между собой. Это большая стройная система, которая под рукой дирижера получает свое законченное воплощение в виде художественного образа. Ноты могут читать и знать все, но важно, чтобы за этими нотами был смысл, была музыка и идея. Как раз здесь кроется суть камерного хора.

- Эти идеи воплощаются в словах?

- Не только в словах, но и в музыкальной интонации, которую дирижер либо доносит, либо берет поверхность, оболочку. Например, стихи могут читаться абсолютно невыразительно, монотонно. Так же и в пении: звуковысотность имеет определенное количество герц, это та или иная высота тона, но в эту высотность нужно привнести душевное тепло, какой-то смысл, подачу слова и интонацию. Тогда это будет настоящее искусство хорового пения, а не внешняя оболочка, когда даже за правильно прочитанными и интонированными нотами может стоять большая работа, но внутри ничего нет. Для меня очень важно, чтобы в музыке была истина не внешняя, а внутренняя.

- Много лет Вы являетесь помощником регента хора подворья Троице-Сергиевой Лавры. Для чего Вам это нужно?

- Мне кажется, любой дирижер хора должен знать эту традицию. Когда я начинал учиться профессии, в храм не ходил. Более того, крестили меня в другом городе, потому что этим могло быть недовольно начальство моих родителей. Во время обучения в хоровом училище и консерватории я вплотную не сталкивался с таким видом творчества. Хотя для меня это больше чем творчество. Если говорить с точки зрения профессионального понимания, то, на мой взгляд, любой дирижер должен это знать и уметь. Тогда он может считаться русским дирижером, сочетающим традиции церковного и светского пения. Без этого он будет с одним крылом. А поскольку он должен учить своих учеников, то для этого ему нужно знать всю историю хорового пения, а церковное пение имеет значительно большую историю, нежели светское. Поэтому я очень счастлив, что, во-первых, судьба меня привела на клирос в храм, а во-вторых, уже более 15 лет я неразрывно связан с Московским подворьем Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Для меня это необычайный духовный опыт, поскольку при общении с коллегами на клиросе, с певчими, регентом, духовенством, послушниками, священниками, за плечами которых обучение в Троицкой академии, становится понятным тот смысл, который нужно вкладывать в музыку. Иногда можно особо не вдаваться в подробности, прийти на клирос, спеть, уйти, и на этом все заканчивается. Но если более серьезно к этому относиться, то годичный круг богослужений дает невероятный духовный опыт, осмысление тех песнопений, которые мы с клироса доносим до прихожан храма. Эта общность людей, которые собираются в храме каждый праздник, очень дорогого стоит. Я сейчас говорю не только с профессиональной точки зрения, но и как православный христианин, для которого это одна из неотъемлемых частей жизни.

- С целью развития таких навыков Вы создали собственный хор «Кастальский». Давайте расскажем о самом Александре Кастальском и о том, почему Вы решили создать свой хор.

- Мы говорили об Александре Дмитриевиче Кастальском в прошлой беседе. Это один из родоначальников так называемого направления новой церковной музыки. Он начал писать духовную музыку под воздействием своего руководителя, директора Синодального хорового училища Степана Васильевича Смоленского и в основу своего творчества поставил знаменные распевы и принципы голосоведения, которые в его творениях приобретают мастерские черты, а партитура хорового сочинения начинает звучать удивительным образом. Борис Асафьев метко подметил, что хоровые сочинения Кастальского дышат, как большой организм, то разрастаясь в невероятно широкий диапазон, то сужаясь до тончайшего унисона звука. И в этом он абсолютно прав. Сергей Васильевич Рахманинов, когда писал свои сочинения, советовался с Кастальским как со знатоком церковной музыки, авторитетным мастером. Его можно считать родоначальником этого направления, в русле которого потом работали Гречанинов, Чесноков, Никольский, Калинников и, конечно, Рахманинов.

Наш коллектив возник случайно. Нужно было сделать несколько записей для фильмов (сейчас много интересных композиторов, которые талантливо пишут для кино). Таким образом, запись для кино послужила первоосновой для создания и дальнейшего развития коллектива.

- В чем его уникальность?

- Как правило, я приглашаю к сотворчеству профессионалов, которые имеют академическое образование и большой опыт пения на клиросе. Это позволяет добиться осмысленности исполнения, в частности духовной музыки, и качества.

- Давайте расскажем, пожалуй, о самом масштабном проекте, который состоялся в 2014 году, - исполнение произведения Кастальского «Братское поминовение». Что это за проект, какова была идея, кто инициаторы, где это происходило?

- Проект связан со столетием начала Первой мировой войны. Само сочинение было обнаружено более десяти лет назад в Государственном архиве литературы и искусства в папке, которая не предполагала его наличия. Это была рукопись А.Д. Кастальского в жанре реквиема, но он не был реквиемом западной традиции в чистом виде. Он сочетал в себе церковнославянский язык, элементы православной панихиды и западной заупокойной службы. Он был написан как раз под влиянием атмосферы начала Первой великой войны, как ее сейчас называют и тогда называли. Тогда царил невероятный душевный подъем в России, и Александр Дмитриевич откликнулся своим творчеством на эти события. К концу 1914 года реквием был в целом написан, а зимой 1915-го уже исполнен.

Первая редакция была озвучена не так давно, на вечере памяти Флоренского в большом зале. Первым коллективом, который спел реквием, была капелла «Московский Кремль», руководимая Геннадием Дмитряком. Эта версия была изначально написана для хора и органа. Партию органа исполняла замечательная органистка Любовь Башировна Шишханова. Мы с ней всегда были партнерами по исполнению этого реквиема. Он исполнялся и в Ярославле, там был впервые записан. Осенью прошлого года в связи со столетием Первой мировой войны были исполнения в Москве, в Кельнском соборе и в Австрии.

 - Давайте подчеркнем уникальность этого проекта, потому что исполняли три хора из трех стран, которые в Первую мировую войну были по разные стороны баррикад…

- Да, они были соперничающими сторонами. Австрия и Германия были союзниками, Россия - противником. Это сочинение впервые собрало хоры не только разных стран, но и разных конфессий. Согласно идее А.Д. Кастальского голоса разных хоров поминали павших в той войне, без претензий и обид. Все без исключения отдавали отчет той миссии, которую они выполняли. Концерт в Москве прошел 7 октября в Концертном зале имени Чайковского. Спустя месяц эти хоры собрались уже в Кельне, в огромном для Европы и мира католическом соборе. 9 ноября это сочинение прозвучало уже в кафедральном соборе г. Граца (Австрия). И это были три разных исполнения, потому что разная акустика соборов, чуть-чуть изменялся количественный состав того или иного хора (в Москве было, естественно, больше москвичей, в Кельне - больше кельнцев, в Граце - австрийцев). Но везде царило единодушие, понимание, желание как можно глубже познакомиться с музыкой замечательного композитора Кастальского, которого, к сожалению, Европа спустя сто лет после знаменитых гастролей Синодального хора значительно подзабыла. Сейчас они с удовольствием открыли для себя эту красоту вновь.

 

Ведущий: Александр Гатилин
Расшифровка: Екатерина Федотенко