О земном и о небесном. Христиане и мусульмане: жизнь вместе

Беседа с архиепископом Пятигорским и Черкесским Феофилактом.

– Владыка, хочу предложить тему, которая в нашем регионе актуальности не потеряет, наверное, никогда – христиане, мусульмане, как мы вместе здесь живем.

– Да, это каждый день актуально.

– Вы можете себе представить Кавказ, на котором нет или христиан, или мусульман, осталась одна конфессия?

– Тогда это будет уже не Кавказ, а что-то другое. Потому что наш регион имеет не просто сложившуюся традицию; это глубокие корни, которые по сей день плодоносят, по сей день дают рост новым побегам. А если это выкорчевать, то поле перестанет быть благодатным, тогда это будет что-то другое.

– Мы все время слышим о толерантности. Но насколько возможно наше взаимодействие без нарушения границ друг друга? Все время остается вопрос, можно ли заходить мусульманам в храм, можно ли христианам – в мечеть? Один раз я слышала, что мусульманская бригада строит храм. Как к этому относиться, например?

– Я скажу, что не только в нашем Северо-Кавказском регионе, но и во многих регионах, где живут люди разных традиций, разных конфессий, такие взаимоотношения просто неизбежны и вполне естественны. Если говорить о конкретных примерах, когда мы ищем людей, в том числе для того, чтобы строить в храм, вопрос о том, какой  религиозной традиции человек, вообще не встает, главным вопросом остается его профессиональность. И, конечно, мы говорим строителям: «Так как вы строите храм, есть определенные традиции: никакой ругани и подобных вещей, ведем себя достойно». Такие требования вполне естественны.

Что касается нарушения границ, для этого нужно прежде всего знать собственную традицию. Я нередко слышу: «Вам там не просто. Это ж нужно сколько всего знать, как принято у кого-то, чтобы никого не обидеть, не оскорбить». На самом деле все парадоксально просто. Мы никогда другого человека не оскорбим, если знаем собственные традиции, знаем собственную культуру.

Да, есть обычаи. К примеру, когда совершается богослужение, может быть, это не самое подходящее время, чтобы прийти на экскурсию и что-то посмотреть. Если действительно там есть предметы, стоящие того, то нет никаких проблем, связанных с тем, чтобы переступить порог храма или порог мечети; только ты должен понимать, для чего ты это делаешь. Это простое любопытство? Или ты интересуешься этой традицией, она тебе интересна, ты хочешь посмотреть на какие-то интересные произведения искусства, которые находятся в этом пространстве?

Я недавно рассказывал о своей поездке в Сирию, где в мечети Омейядов хранится частица главы Крестителя Господня Иоанна. К этой частице, которая находится в специально уготованном месте, приходят поклониться и мусульмане, и христиане, так как это находится в самом пространстве мечети. И такая элементарная вещь, как подойти поздороваться, спросить что-то, разузнать (а не идти, что называется, на прорыв), способна открыть для тебя соседнюю культуру, традиции, и это бывает даже очень полезно.

– То есть после экскурсии, скажем, в буддистский храм в Элисте или посещения мечети необязательно бежать сразу на исповедь исповедоваться?

– Я уже сказал о том, что мы должны понимать, для чего мы это делаем. Если мы движимы каким-то «хочу все знать» или «просто посмотреть», то это не принесет никакой пользы. Если же мы идем для конкретного дела, зная, что там находится какая-то святыня или какое-то потрясающее произведение искусства, то с этой мотивацией мы можем подумать о посещении. Но это не должно относиться к твоей религиозной жизни, то есть ты не участвуешь в каких-то общих обрядах и так далее; здесь, конечно, надо быть очень осторожным.

Кстати, иногда другие традиции предлагают совершить какие-то действия: поставить какие-то свечи или покрутить барабаны. Я бы посоветовал руководствоваться своей традицией и воздерживаться от того, что является религиозной традицией других людей. А проявить акт уважения, к примеру, разуться, если так принято, – мне кажется, в этом нет ничего страшного.

– Может ли мусульманин работать в епархии?

– Может. Почему нет? При этом  заниматься такой работой,  которая требуется от него как от профессионала. Например, это водитель или какой-нибудь инженер (особенно на стройке, о чем мы уже говорили). Мы очень часто консультируемся у людей, которые и сами говорят: «Я мусульманин, но мне хотелось бы помочь вам». Мы с радостью с такими людьми общаемся и осуществляем какие-то совместные проекты.

– Что касается межконфессиональных браков, то на Кавказе это не редкость. В христианской среде Вы как-то пытаетесь это предотвратить?

– Нет такой задачи – предотвратить. Как можно предотвратить любовь двух людей? Мне кажется, что нужно только помочь. Ведь когда родители узнают о том, что их дочь (или сын) с кем-то встречается, они беспокоятся о том, чтобы эти отношения не были порывами какой-то страсти, порывами вспыхнувшего пламени, а чтобы это были настоящие, глубокие, искренние чувства. И один из признаков таких искренних чувств – уважение, в том числе и к религиозной традиции другого человека.

Конечно, с такими людьми мы говорим о том, чтобы они понимали, какие в дальнейшем могут быть сложности. Какого плана сложности? Сложности отношений в семье, потому что это разные традиции (есть свои обряды, свои обычаи). Нужно понимать, можете вы в этом участвовать или не можете. Но если будущий муж не будет ставить условием для своей супруги, чтобы она поменяла свою веру и приняла ту веру, в какой находится он, если такая свобода есть, такие браки могут быть вполне счастливыми.

Я, кстати, сам знаком с очень многими семьями, где именно такие браки: муж мусульманин, жена православная, муж совершает намаз, посещает мечеть, жена посещает храм, молится в воскресный день. И они воспитывают замечательных детей. Часть детей растут в христианской традиции, крестились, кто-то принял ислам и растет в исламской традиции, но это уже был сознательный выбор детей. Замечательные, хорошие семьи. Можно только порадоваться таким бракам.

– Я замечаю на улицах все больше славянских лиц в хиджабах. Вы в молодежной среде ведете разговоры об этом? Почему наши девушки туда уходят?

– Да, веду. У меня не так давно был очень долгий разговор с одной из таких девушек. Мы, конечно, говорили прежде всего не о религиозном факторе выбора, потому что, наверное, в таких случаях это является не самым важным. Самое важное – как дальше жить в этой традиции.

Эту девушку в хиджабе я сначала спросил, можно ли в нашем разговоре называть ее так, как мама называла, а не тем именем, которое она теперь носит. Она согласилась. Я сказал ей: «Хорошо, ты говоришь об этом выборе. Но ты же понимаешь, что тебя никогда в этой семье не назовут дочерью, ты всегда будешь в каком-то смысле чужим человеком. Хотя ты сделала такие решительные шаги, ты готова жить с тем, что у тебя не будет в этой семье мамы, а ты не будешь дочерью? Ты готова навсегда отказаться от своей культуры, в которой ты родилась и выросла, все это потерять? Как ты с этим сможешь жить? Ты сможешь стать другим человеком?» И девушка задумалась. Я не знаю, как сейчас сложилась ее судьба, потому что она живет в другом городе, но молюсь о ней, вспоминаю в своих молитвах и прошу, чтобы Господь сохранил в ней свободу, в том числе свободу в своих собственных традициях, в которых она выросла.

Могу еще о другом сказать. Я нередко общаюсь с представителями исламской религиозной традиции, и они говорят, что такие люди для них тоже становятся определенного рода проблемой, потому что они становятся очень ревностными неофитами, и эта ревность иногда бывает, что называется, не по разуму и приводит к разного рода сложностям в отношениях, в собственной жизни. Об этом тоже надо всегда думать.

Вы задали вопрос, говорим ли мы об этом с молодежью. Обязательно говорим. И я очень надеюсь, что такие разговоры действительно приводят к возможности свободного выбора, вне этих условностей. Возвращаясь к той истории, девушка говорила: «Это было сделано ради молодого человека, который сказал: «Если ты прочитаешь Агаду, мы сможем жениться». Но, естественно, он так и не женился на ней. Такая история.

– Во время больших религиозных праздников, когда мы попадаем на съемки в мечеть, например, во время праздника Курбан-байрам, все время застолье: угощают пловом, разными яствами. И христиане, я знаю, на Пасху всегда приглашают соседей мусульман. Такой обмен угощениями возможен?

– Это очень хороший обмен. В рамках культурного обмена обмен угощениями – наверное, один из самых полезных обменов, который может быть. Я вырос и родился в городе Грозном. Рядом по улице жили и ингуши, и чеченцы. И на Пасху мы всегда их угощали куличами и крашеными яйцами, а в праздник Курбан-байрам мы получали угощения от своих соседей. Это вполне нормально, вполне естественно.

– И ничего, что освящено?

– Ничего. Может быть, я сейчас кого-то удивлю этими словами, но, мне кажется, когда хозяйка с любовью что-то готовит, она столько раз помолится, пока приготовит какое-то блюдо... А ведь всякий предмет освящается именно молитвой. Когда ты знаешь, что это верующий, искренний, добродетельный человек, то можно с уверенностью говорить, что все в его руках освящено любовью, молитвой, заботой, и это, наоборот, даже добавляет вкуса этим предметам.

– Что Вы отвечаете, когда говорят: «Бог один, и неважно, где молиться – в мечети или в храме»?

– Важно. Я уже много раз говорил о пространстве собственной культуры, не затрагивая теологические вопросы и вообще понятие истины, а они имеют для человека крайне важное значение. Ты должен знать, какого ты родства, какого ты свойства.  Только тогда ты можешь использовать себя по назначению (если так можно выразиться) и не дать, чтобы тебя просто использовали. Это очень важно. И вопрос выбора религиозной традиции – это вопрос не просто какого-то удобства или какой-то универсальности, это вопрос твоей собственной человечности.

Однажды академик Лихачев сказал очень интересные слова на предмет собственного религиозного поиска, религиозного выбора, очень просто объяснив свое христианство. Он сказал: «Я во Христе, в этой вере, увидел Бога, Который страдает за человека, умирает за человека, и меня это глубоко поразило». Я думаю, что у каждого человека есть подобного рода ответы о выборе своей религиозной традиции, но это именно выбор, это именно имя, а не некая универсальность, как я уже сказал.

Мы так созданы. Мамой мы называем не всех женщин старшего возраста, которых встречаем, а только одну из всех. Можно же сказать: «Давайте универсально всех будем так называть, пусть все будут такими». Но мы понимаем, что другая женщина, наверное, тоже чья-то мама, но не моя. Вот здесь точно так же: для меня Бог Тот, Которого я исповедую Богом.

– Владыка, большое спасибо за сегодняшнюю беседу! Остался один самый интересный вопрос, который я, к сожалению, не успеваю задать, но обязательно задам его в следующей программе. А сейчас – Ваше слово...

– Спасибо большое за нашу сегодняшнюю дискуссию и за интересные вопросы.

Дорогие братья и сестры, дорогие друзья! Я хочу вспомнить слова апостола Павла, который говорит: «Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми». Пусть желание мира исходит из собственной любви к своей культуре, своему языку, своим традициям, своей семье, и тогда этого мира станет больше.

Ведущая Юлия Бычкова

Записал Владислав Рябов