О земном и о небесном (Пятигорск). На вопросы отвечает архиепископ Пятигорский и Черкесский Феофилакт

Вопрос первый – Церковь и христианство. Для кого-то эти понятия неразрывны, а от кого-то я часто слышу: «Я верю, но не люблю батюшек, не понимаю современную Церковь, поэтому не хожу туда». Что это все-таки – неправильная работа Церкви или предлог не работать над собой? Или что-то третье? Как, по-Вашему?

– Знаете, совершенно честно отвечу на этот вопрос, как и на все другие Ваши вопросы. Это все: и одно, и другое, и третье. Есть такие люди, которые говорят: я верю в науку. Замечательно! А ты сам что-то изучаешь? Ведь любые законы имеют не только историю своего написания, но еще и некоторые особенности, которые нужно знать. Да, конечно, они работают сами по себе, но ведь нужно и знать об этих законах, тогда ты сможешь еще более эффективно пользоваться ими.

То же самое и здесь: когда человек говорит о своей вере, он предполагает, что вера – это не только система религиозных взглядов (для кого-то они называются философскими взглядами), но это еще цепочка последовательных действий. И в том, чтобы правильно совершить эту цепочку последовательных действий, нам может помочь наставник. Таким наставником, собственно говоря, и является священник. Очень хорошо и здорово, что ты можешь рисовать, но без учителя ты никогда не научишься правильно налагать линии и правильно использовать краски. Так и здесь: каждая душа, как говорит Тертуллиан, по своей природе христианка, но для того, чтобы иметь живое общение с живым Богом, необходим такой человек, наставник, который поможет тебе в этом общении, поможет сделать его правильным – не монологом, а именно диалогом.

– Многих с детства учат быть хорошими, послушными и нравиться всем подряд. Можно ли и нужно ли нравиться всем?

– Хороший вопрос. Любому человеку хотелось бы, чтобы о нем говорили хорошо; думаю, любому нашему собеседнику этого хочется. И уж точно, когда человек слышит какие-то не совсем хорошие вещи в свой адрес, где-то внутри это его, наверное, задевает и становится не совсем радостной новостью. Это желание быть хорошим можно трансформировать в другое – быть хорошим не напоказ, а для себя. Потому что ведь мы остаемся наедине с самими собой, со своей совестью. Когда ты сделал какое-то доброе дело, не хвались им публично, а, когда вечером стоишь на молитве и вспоминаешь это доброе дело, скажи: «Слава Тебе, Господи! Ты мне дал возможности, дал силы, вовремя подсказал мне и показал этого человека – и удалось этому человеку помочь. Спасибо Тебе за то, что Ты помогаешь мне быть хорошим человеком». Может быть, это естественное желание быть хорошим, верным сыном своему Отцу и быть похожим на Него, можно было бы выражать именно так.

– Христианин – фаталист? Можно и нужно ли молиться об изменении судьбы?

– Как-то мы говорили, что слово «судьба» некоторые филологи расшифровывают как «суд Божий». Но это не то, что предначертано человеку как некие рельсы, с которых никуда не сойдешь, ничего подобного. Суд Божий – это тот суд, который творится над тобой таким, какой ты есть сейчас. Это как суд врача, к которому ты приходишь с температурой, и он, как судья, говорит тебе: «Э, дружок, ты заболел! У тебя температура, и все признаки твоей болезни налицо. Вот тебе лекарства». Потом приходишь, температуры и признаков болезни уже нет, и врач говорит: «Ну вот, ты совершенно здоровый человек». Вот это и есть судьба, суд Божий. Над тобой таким, какой ты есть сейчас, Бог и творит суд, как Врач, как Отец, как Друг, Он или радуется с тобой, или печалится и помогает тебе избавиться от этой печали. В этом смысле христианин – тот человек, который приходит к Другу, к Врачу и к Отцу, чтобы поменять себя, чтобы услышать о себе правду, задуматься над ней и, благодаря доверию этой правде, сказать себе: «Да, надо лечиться: пришло время заняться собой».

– Что значат слова Евангелия «Любящий душу свою погубит ее, а ненавидящий душу свою в мире сем, сохранит ее в жизнь вечную. Кто Мне служит, Мне да последует»?

– Спасибо за этот евангельский текст, он очень интересен в глубоком смысле своего понимания. Это как, к примеру, сеятель: он очень любит семена, зерна, которые собрал. Но если, собрав их, однажды превратит все до одного в муку, то что же он будет сеять в следующем году? А в следующем году ему нужно взять семена и погубить их – бросить в землю, чтобы они там умерли. Но не просто умерли, а дали новый плод, принесли новый урожай. Вот так же и человек, который губит свою душу ради Евангелия, то есть он вкладывает свою душу, свою жизнь, как семя, ради этой торжествующей правды, и приносит плод. А тот, который сберегает ее, никуда не вкладывает (как и семена в амбаре), в конце концов, рано или поздно потеряет свое наследство, потеряет будущее, не принесет никакого плода. Поэтому Господь и говорит: надобно губить, то есть вкладывать свою душу, ради правды Божией. Но делать это нужно по отношению к самому себе, а не губить другие души.

– А что за книга – Евангелие? Что вообще означает это название?

– «Благая весть». Весть о Боговоплощении, весть о любви, которая явила, показала себя. История этой любви Бога к человеку в образе Господа и Спасителя Христа в некоторых моментах достаточно трагична, но так понятна, потому что это история об истинном Человеке, воплотившемся Боге, Который прошел и испытал все наше человеческое, кроме одного – греха. Это история победы над смертью и проповеди Евангелия, торжества Царства; история победы без оружия, без баталий и сражений, без многих и многих гибелей, а победы одного Господа и Спасителя Христа над проклятьем смерти, победы, которую Он подарил нам, – вот об этом Евангелие.

– Вопрос, который я часто встречаю: если человек, за которого молятся, не меняется, значит, плохо молятся?

– Может быть, еще не пришло время. Можно, конечно, молиться в январе о ландышах и продолжать свою молитву до мая – тогда эта молитва обязательно исполнится. Всему свое время, и я бы хотел сказать еще больше: это время нужно не только человеку, о котором мы молимся, но нередко это время нужно и нам самим. Может быть, эта молитва не исполняется и потому, что мы сами еще не поменялись? Потому что нам хочется творить свой суд, и мы говорим: «Нет, пусть будет так. Господи, сделай, чтобы он был таким или таким». А может быть, суд Божий состоит совершенно в другом? И тебе нужно молиться не о том, как хочешь ты, но как в молитве «Отче наш»: «Да будет воля Твоя, как на небе, так и на земле». Вот как только ты научишься воспринимать эту волю – как на небе, так и на земле, твои молитвы начнут исполняться быстрее, и, кстати, вполне возможно, что и в январе смогут расцвести ландыши.

– Такое выражение я встречала даже в каком-то мультфильме – «Все тайное становится явным». Но для меня стало откровением, что это цитата из Библии. В самом деле?

– Да, совершенно верно.

– А что это значит в более глубоком, философском смысле?

– Мы за все в ответе. Нам иногда кажется, что, закрыв за собой плотно дверь, задернув шторы, отключив телефон и положив его под подушку, мы что-то скажем или сделаем, что никому не будет известно; люди, может быть, не узнают, но Богу всегда все известно. Господь рано или поздно обнаруживает качества человека – в том числе для того, чтобы самого человека этим подлечить, исправить, изменить его немножко. Бог всегда заботливо держит нас в своих руках, и все, что мы делаем, все, что говорим, Он в том числе обращает к нам самим, чтобы нас подправить, изменить. «Все тайное станет явным» – это не грозное предупреждение: «Смотри, доиграешься, договоришься! Услышат – получишь полного строгача!» – нет. Это означает, что мое тайное должно быть радостным, мое тайное не должно быть мрачным, темным, скверным, не должно быть гнилым. Мое тайное должно быть светлым. Например, я могу втайне любить, и если это искренняя, настоящая любовь, дружба, то, когда она станет явной, это принесет большую радость. Зная о том, что все тайное станет явным, я должен творить тайно доброе, и тогда мое тайное доброе принесет большую пользу и мне, и тем, кто рядом со мной, когда оно станет явным.

– Откуда возникла традиция осенять себя крестным знамением?

– Это древняя традиция. Начало ее было положено еще в ветхозаветные времена, но тогда, конечно, не крестились, а при особых чувствах во время молитвы верующие люди изображали на своем лбу букву имени Божия. Таким образом, даже внешне начертывая на себя это имя, они сопричисляли себя к общению с Богом и таким телесным, чувственным образом показывали свою любовь и свою надежду на Бога. В новозаветной Церкви эта традиция распространилась уже в первом веке, когда христиане так же начертывали на своем лбу крест. Мы знаем, что до IV века христианство имело государственный запрет и всякий, исповедующий себя христианином, однозначно приговаривался к жестоким мучениям, вплоть до смертной казни. И вот тогда христиане во время молитвы изображали на своем челе крест – начертывали имя Божие. А в уже более поздний период, в начале IV века, когда гонения были прекращены, христиане начали осенять себя крестным знамением с упоминанием имени Божьего, таким образом исповедуя свою веру. Начертывая на себе крест, они причисляли себя ко Христу и делали это не для того, чтобы отгородиться от всех (перекрестился – отгородился), а для того, чтобы показать своим крестным знамением: я готов за Тебя страдать, я готов через свою любовь к Тебе понести за Тебя какие-то скорби, сложности, я готов быть с Тобою даже до самой смерти – вот это и означает крестное знамение.

– На службах можно увидеть разное отношение к крестному знамени: кто-то крестится каждые две секунды, кто-то перекрестился раз или два, и всё. Как правильно? Как человеку сориентироваться, когда нужно осенять себя крестным знамением?

– Какого-то особенного правила здесь, наверное, нет. Мы должны понимать, что, находясь в пространстве храма, мы должны вести себя так, чтобы не отвлекать других людей от молитвы и не обращать на себя внимания. Человек может прийти в храм в покаянном чувстве – это очень радостно и хорошо, но тогда, стоя в этом чувстве на коленях, осеняя себя крестным знамением или даже плача, лучше встать так, чтобы быть менее заметным и никого не отвлекать. А когда человек делает это в центре храма, то, конечно же, обращает на себя внимание, и такая молитва для кого-то может быть и некоторым соблазном. Какого-то предписания, когда мы все вместе крестимся или кланяемся, нет; есть моменты в богослужении, когда все вслед за священником повторяют, к примеру, коленопреклонения или какие-то иные поклонения. Как правило, верующие люди наблюдают за священником, как за человеком, который возглавляет молитву во время богослужения.

– В завершение такой интересный вопрос: какое развитие ждет семью, в которой женщина – главнокомандующий?

– Появится линия фронта, которая может пройти сквозь кухню, а это всегда самое страшное, начнутся баталии. Мне хотелось бы пожелать, чтобы главнокомандующих не было, чтобы мы все были на одной стороне. Конечно, нужно уметь слушать друг друга. Но чтобы в другом человеке не рождался главнокомандующий, нужно уметь помогать друг другу, уметь не просто вести диалог, а вместе делать определенные вещи, в том числе и на кухне, чтобы по ней не прошла линия фронта.

– Спасибо, владыка! Как всегда, очень интересно ответили на все вопросы. И конечно, Ваше заключительное слово.

– Спасибо за наше общение.

Дорогие братья и сестры, в Евангелии есть слова, где Господь говорит, что мы должны отвечать всякому вопрошающему у нас. Но ответами должны быть не только наши слова, – доверяют ответам тогда, когда видят воплощение этих слов в нашей собственной жизни. Надеюсь, что сегодняшние ответы станут для каждого из нас поводом для наших конкретных дел, для наших решительных поступков. Пусть Господь в этом нам поможет и да благословит всех нас! Мира и благоденствия!

Ведущая Юлия Бычкова

Записала Нина Кирсанова