Нравственное богословие. Выпуск от 13 марта

Мы продолжаем наши уроки «Нравственного богословия». Напомню, в прошлый раз мы говорили об очищении от греха. Говорили, что можно выделить три вида грехов: легкие, с минимальной степенью ответственностью; серьезные, когда ближнему или какому-то имуществу причинен существенный ущерб; и те грехи, которые обычно называют смертными и последствия которых настолько серьезны, что восстановлению не подлежат. И мы говорили о том, что в данном случае очищением от греха будет сознательное, целенаправленное погружение себя в смирение. «Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит» – это сокрушенное сердце и будет той жертвой, которую примет Бог во очищение от сделанного греха. И предела этому смирению, по идее, нет. Человек, который сделал нечто, что не подлежит восстановлению, не может обрести покой, пока, быть может, не услышит голос, прощающий его. Такие случаи – очень удивительные и интересные, в разных патериках и сказаниях о святых описываются. Очень интересно их почитать. Конечно, все вопросы о том, как очищать себя именно от этого (смертного) греха, решаются с духовником. Важно при этом помнить, что Кровь Христа обладает ни с чем несравнимой, несопоставимой силой к очищению человеческой души. По преимуществу Кровь Христа для того и пролилась, чтобы очистить человека от греха.

На самом деле существует очень много разных дополнительных обстоятельств в жизни человека согрешающего. Например, мы можем наступить на ногу человеку просто потому, что сами споткнулись. Мы можем наступить на ногу человеку просто потому, что неаккуратно ходим и не обращаем ни на кого внимания. А можем наступить на ногу человеку потому, что сознательно хотим сделать ему больно! Мы можем наступить на ногу взрослому человеку – сорокалетнему мужчине или сорокалетней женщине, а можем и пятилетнему ребенку, причем сознательно! То есть на деле таких нюансов, увеличивающих степень нашей ответственности, очень много! Нельзя сказать, что бесконечно много, но их очень много! И конечно, во всех этих сложностях, нюансах и должен разбираться, собственно говоря, духовник. Но людей согрешающих априори больше, чем духовников, их слушающих, поэтому не всегда найдется на каждого человека внимательно выслушивающий его духовник или просто собеседник. Не найдется не потому, что они такие невнимательные и нехорошие, а потому, что их очень мало на то количество согрешающих людей. То есть человек не всегда может сам во всем этом разобраться и не может выяснить, что же все-таки от него требуется.

Но он должен верить в то, что необходимым и достаточным условием для того, чтобы очистить себя от греха, является Кровь Иисуса Христа. Это и есть та жертва, которая принесена за мой грех, та жертва, которая принимается для очищения меня от греха. И, причащаясь Тела и Крови Иисуса Христа, я только должен об этом помнить, а не подходить к Таинству формально просто потому, что так все делают, и я так же сделаю. Или подходить с мыслью, что я причащаюсь для того, чтобы получить некое приращение благодати. Нет! Кровь Христа пролилась за наши грехи, и причащаемся мы Ею, чтобы очиститься от наших грехов. И мысль первая – пусть не единственная, но первая, которая должна быть: «Господи! Очисти меня от греха моего! Очисти! Уврачуй мою испоганенную душу, исцели мое сердце!» Об этом говорится во всех молитвах ко Святому Причащению и в той молитве, которую всякий человек слышал, – с которой священник выходит, вынося из Царских Врат Святую Чашу: «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога живаго, пришедший в мир грешныя спасти, от них же первый есмь аз».

Вот это состояние осознания себя грешником и, стало быть, нуждающимся в Крови Христа, очищающей меня от греха, является необходимым условием для причащения человека Крови Иисуса Христа. И моя вера в то, что эта Кровь очищает меня от греха, является той жертвой, которую от меня принимает Бог. Когда я не так подхожу к Чаше, когда в моем сердце, в моей душе, в моем сознании нет такой мысли, когда я не причащаюсь с сознанием того, что я верую, что эта Кровь очищает мою душу, тогда все плохо с моим причащением. Я должен это исповедать потому, что первое и наиважнейшее, для чего каждый человек причащается Тела и Крови Иисуса Христа, – это чтобы очиститься от греха. Кровь является этим очищающим средством.

Конечно, иногда встречается и другой перегиб, когда считается, что в принципе просто причащения Тела и Крови Иисуса Христа достаточно, чтобы очистить душу от греха. И все эти епитимии, и покаянные практики, все эти слезы, плач, какие-то акты прощения, какие-то прощеные дни, покаянные делания в виде Великого поста – все это не имеет никакого значения. Все это придумано людьми! Главное – причащаться Тела и Крови Иисуса Христа, и все будет нормально, весь грех твой будет прощен. Это другая крайность! И против этой крайности возражает само Священное Писание.

Начинается евангельское повествование со слов: «Принесите убо прежде достойные плоды покаяния». То есть человек, прежде чем встретиться со Христом и вступить во взаимоотношения с Ним, должен принести плоды покаяния. Если плодов нет, то ничего не будет. И Христос, там, где говорит притчами о Себе и Царстве Божием, подчеркивает, что нужны плоды. Пшеница, не приносящая плода, – это не пшеница, это солома! Ветка, не приносящая плода, – это просто сухая ветвь, ее бросают в огонь. Должен быть плод! Если плода нет – что-то неправильно.

Всем известна притча о званных на брак – на этот брачный пир, который, по мысли, присутствующей в Церкви во все века, есть пир евхаристический – потому что это брак, потому что это трапеза, которую приготовил Бог для всех Своих людей. И туда собираются действительно все – и злые, и добрые. Все собираются! Но человек, который не очистил свои одежды, который пришел не в брачной одежде, изгоняется вон. Он должен принять ту обновленную одежду, которую дает ему привратник. Эта одежда дается в таинстве Покаяния.

Или, например, вспомним свидетельство апостола, написанное даже раньше, чем евангельские повествования, – это Первое послание апостола Павла к Коринфянам, известное место. Это 11-я глава, где апостол Павел говорит о том, что человек должен судить себя – как он подходит к Причащению? Исповедь есть, прежде всего, суд над собой. Покаяние есть суд над собой. Мы должны осудить себя честно и нелицеприятно. И человек, не судящий себя, не умеющий себя судить, не понимающий, что вообще от него требуется, не плачущий, осуждая себя на достойные вечные муки, – такой причащается себе в осуждение. Раз он не хочет судить себя сам, то он судится Богом. Поэтому, предупреждает апостол Павел, очень многие болеют и немало умирает после этого.

Мы должны это услышать – от нас требуется выполнение каких-то условий. Мы должны прикоснуться к этому не просто так – формально, мы должны принести некие усилия, от нас зависящие, чтобы грех был очищен. И сам тонус молитв, которые мы читаем ко Святому Причащению, исключает всякое иное понимание подготовки к Причащению. И мы бы это поняли, если бы читали эти молитвы внимательно. Мы должны сокрушаться, мы должны омыть язвы своей души не только Кровью Иисуса Христа, но и слезами своего плача. Мы должны очистить душу не только Кровью Иисуса Христа, но и делами, которые мы делаем для того, чтобы исправить то, что было грехом. Мы очищаем душу не только Кровью Иисуса Христа, но и молитвами, которые произносим, и исполнением заповедей. Они тоже очищают нашу душу, особенно те заповеди, которые делаются в противоположность грехам, некогда нами совершенным.

Вообще, эта двойственность всегда присутствует в Церкви: мы постоянно говорим о синергии, которая касается всего спектра отношений человека и Бога. И поэтому мы причащаемся Тела и Крови Иисуса Христа, в первую очередь, для очищения от грехов. И ничто не может очистить нас так, как Кровь Христа. Но для очищения нас от грехов Она, в свою очередь, именно нуждается в том, чтобы мы трудились, принося достойные плоды покаяния.

Но, наверное, самое сложное во всей этой истории, связанной с очищением души и очищением от греха, – я то, что само очищение души от страстей и от грехов не есть самое главное ни в жизни вообще, ни в христианской жизни в особенности. Иногда принято думать, что добродетель вытесняет некую страсть. Если мы хотим побороть чревоугодие, то надо стать воздержанным. Если мы хотим побороть блудную страсть, надо стать целомудренным. Если мы жадные – надо стать щедрыми. Если мы наглые – надо стать скромными. Приблизительно такая схема часто рисуется, часто проповедуется, часто об этом говорят, но на самом деле эта схема в отношении, скажем, чисто аскетической литературы касается только области телесности.

Действительно, чревоугодие побеждается воздержанием. И всякий акт воздержания есть победа над чревоугодием. Таким образом, поступая всегда воздержанно, мы можем победить чревоугодие. Вот так – по-простому! На самом деле вся эта схема вытеснения страстей добродетелями может работать. Так можно говорить, так можно проповедовать и так можно учить, и это не будет плохо. Но Евангелие говорит о другом. Но именно потому, что это сугубо евангельский подход, не всегда его так легко и просто понять. Вообще-то эта схема давнишняя – она еще к Библии восходит. Вот, например, пророк Исаия (не помню, какая глава – то ли 65-я, то ли 64-я Книги пророка Исаии). Там есть такие слова – в русском синодальном переводе они звучат так: «Вся наша праведность перед Тобой, как запачканная одежда». В церковнославянском мне нравится больше: «Вся наша правда яко порт нечистый пред Тобою». Порт нечистый! То есть вся наша праведность – это как нечистые штаны, буквально – нечистые кальсоны. Вот что наша праведность есть! И изначально ставится такой вот тезис, что вся наша даже добродетельная жизнь перед Богом нечистая – она грязная. Причем у того же пророка Исаии есть такие слова, например: «Все высокое у людей – мерзость перед Богом!» А если внимательно прочитывать пророков, мы еще и не такое прочитаем, но в это мы не будем больше углубляться.

Суть в том, что на самом деле библейская точка зрения или евангельская точка зрения – они несколько иные. Хотя в Библии, и особенно в Евангелии, говорится о добродетельной жизни – конечно, говорится! И добродетели нужны – разумеется, они важны! Но важнее, с евангельской точки зрения, да и с библейской, собственно говоря, тоже (поскольку и в Ветхом Завете так же понимается), что праведность важнее, чем добродетельность человека. Праведность! Но праведность Ветхого Завета, как и праведность Нового Завета (хотя мы увидим сейчас, в чем отличие, в чем нюансы понимания праведности, добродетельности), – это то, что дается от веры! «Праведник верой жив будет!» Праведник не тот, кто безукоризнен, а тот, кто верует!

Странно, но именно по этой причине современные, скажем так, фарисеи начинают глумливо издеваться над персонажами из Священного Писания. Например, они очень злобно насмехаются над тем, какие у нас в Ветхом Завете были праведники. Моисей – грешил! Давид – грешил! Кто-то – струсил, кто-то – смалодушничал, кто-то – какой-то другой грех совершил! И Авраам не без греха, и Ной не без греха! На кого ни посмотри – у каждого какой-никакой грешок да есть! Не то что мы! А эти все люди – они не очень-то и праведные. И даже детям о них рассказывать как-то нехорошо – про Ноя, про Авраама, – потому что они совершали поступки, с нашей точки зрения, неприемлемые. Но они жили верой! И праведниками называются не потому, что были безукоризненными, а потому, что веровали в Бога – не так, как веруем мы, просто признавая, что Бог есть. Они все свои поступки старались сверять с волей Божией, с тем, чего Бог от них хочет. Как люди, они впадали в разные согрешения, но, согрешая, они оценивали свои поступки не с точки зрения мирской логики или мирских стереотипов, а с точки зрения Правды Божией и каялись перед Богом, а не перед людьми. Они принимали наказание за свои согрешения от Бога, а не от людей, и эта вера делала их в очах Божиих праведными.

Во все времена, во все эпохи (нынешняя эпоха не исключение) всегда встречались люди, которые хотели безукоризненной нравственности, безукоризненной добродетельности, никак не связанной с верой. Но Ветхий Завет принципиально отличается от такого подхода. И это никак не вмещается в человеческое сознание – не только нынешнее. Оно и в прежние эпохи не сильно-то вмещалось. Скажем, слова псалма – его также приводит апостол Павел в своем послании: «Блаженны те, чьи беззакония прощены и чьи грехи покрыты!» Это не значит, что такие люди не имели грехов. Они имели! Но блаженны они потому, что веровали в Бога, и Бог покрыл их грехи.

Оказывается, сознавать себя грешным перед Богом гораздо лучше, чем сознавать себя добродетельным. Такой ревнитель христианского благочестия и суровой аскетической жизни, как святой Иоанн Лествичник, говорит в своей книге «Лествица», что «лучше грешник кающийся, чем праведник, не имеющий нужды в покаянии». Но ведь и Христос то же самое говорит! И, обращаясь ко Христу, мы должны вспомнить одну Его замечательную притчу о том, что в некоем человеке жил-был злой дух – бес, который, будучи изгнанным из души, ходил по пустынным безводным местам. Ходил-ходил, скучно ему стало, он вернулся обратно и видит, что горница, дом, в котором он жил – душа человеческая, – убрана и украшена. Не просто там сарай, в котором жил и который оставил после себя. Он приходит через несколько лет – и видит не сарай! Он видит украшенную горницу – устланную, но пустую. И тогда он берет с собою еще больше злейших духов и вселяется в человека так, что ему становится еще хуже, чем было до того, когда был у него один бес.

Эта притча как раз об этом! Еще раз подчеркну: горница-то убрана и приукрашена! Она восстановлена! Она была никчемной, и вот в ней появились добродетели. Душа украшена этими добродетелями – она благоухает ими, как цветущий сад. И что? Можно сказать, что на этом восстановление человека закончено? Нет! Оказывается, могут прийти другие злейшие духи, и будет еще хуже потому, что сами по себе качества, приобретаемые человеком – хорошие качества, замечательные качества, – могут надмевать человека, возносить его.

Например, стал вот человек воздерживаться, а кругом-то все невоздержанные. И он видит, что он-то воздерживается! И чем больше старается, тем большую разницу видит между собой и другими. Он начинал с того, что стал ограничивать себя в еде, и теперь он уже серьезный пост несет. А люди вокруг – алкоголики, чревоугодники, сластолюбцы! Все вокруг постоянно только и делают, что едят, едят, едят и готовы за эту еду очень многое в своей душе повредить! И этот человек понимает, что он не такой, как все! А потом он начинает заботиться о ближних. Например, решает стяжать добродетель милосердия и начинает помогать всем – помогает бабушке на улице, помогает сиротам в детдоме, помогает престарелым в больнице, за мамой ухаживает, за папой ухаживает, соседям помогает. Ну просто замечательный человек! Но он же при этом видит, что все вокруг живут иначе!

Конечно, это не обязательное следствие, это не обязательное правило: человек может сохраниться смиренным и кротким при одном условии, о котором речь будет ниже. Но бывает (и все знают, что бывает и так) – человек начинает понимать, что он не такой, как все! Он в храм ходит, а остальные – нет! Он ходит в храм каждый день, а остальные – два раза в месяц! Он причащается каждую неделю, а остальные – только раз в пост. Он постится по-настоящему – как в календаре написано, а другие позволяют себе разные шалости. Он молится по три часа, а остальные «Отче наш» не могут прочитать. Он всем помогает, всем без исключения, а другие не помогают. И тогда такой человек начинает осуждать, превозноситься и говорить те слова, которые сказал известный фарисей из известной притчи: «Благодарю тебя, Господи! Вообще, как здорово, что я вот не такой, как все! Как здорово! Как хорошо быть с тобой, Господи! Как замечательно, что Ты меня нашел, что Ты меня подобрал! Благодарю Тебя, Господи, что я не такой негодяй, как все люди, меня окружающие, – как эти безбожники, лицемеры, чревоугодники, коррупционеры и все прочие, которые недостойны жизни. Хоть я-то не такой! Слава Тебе, Господи!» И человек искренне это говорит, не понимая, на кого он при этом походит. И Христос именно против этого постоянно обращал Свою проповедь, говоря как бы для нас эти страшные слова, а для тех-то фарисеев – тем более: «Мытари, и грешники, и разбойники (сам разбойник первым в рай вошел!) – они впереди фарисеев». Вот бы нам сказали (нам, которые говорят такие же слова или слушают их, сидя у экранов), что те актеры шоу-бизнеса, или те гулящие женщины, или те алкоголики и наркоманы пойдут в Царство Божие впереди нас! Что бы мы подумали? Как бы мы отнеслись к человеку, который бы это сказал?

Сама по себе добродетельность ничего не гарантирует. Само по себе совершенство природы ничего не дает: сатана был безукоризненным, но пал. И в этой притче об освободившейся горнице важно то, что горница эта оказалась незанятой! Она оказалась пустой, хоть и украшенной добродетелями. А она должна быть наполнена – наполнена Богом, наполнена Его присутствием, наполнена Духом Святым!

Записала Ольга Баталова