Мысли о прекрасном. Встреча со скульптором Юрием Кондрашовым

Герой передачи - скульптор Юрий Кондрашов. Сфера творческих поисков автора - портретная, сюжетная и садово-парковая скульптура. Юрий Кондрашов - автор проекта конного памятника героям Куликовской битвы святым Пересвету и Ослябе, который планируется установить в парковой зоне Симонова монастыря.

(Расшифровка выполнена с минимальным редактированием устной речи)

– Мне хотелось бы сегодня вам представить моего давнего друга, замечательного скульптора Юрия Кондрашова. Мы учились с ним вместе в Академии Глазунова, я на живописи, он на скульптуре. Путь шел совместный, и я наблюдаю за его творчеством; оно интересно. Я надеюсь, что оно вам тоже будет интересно.

Юра, ты человек неравнодушный, патриотичный и в то же время эстет. У тебя переплетается иногда, может быть, несопоставимое. Потому что сегодня, в мир гламура, люди как-то потеряли основные ценности. И помимо того, что ты занимаешься сугубо интерьерными, эстетическими вещами, такими «вкусными», со стеклом,  витражами, в то же время у тебя есть очень серьезные направления. Мы о них тоже сейчас как раз поговорим. Основным является памятник Пересвету и Ослябе, который ты очень долго и проектируешь, и вынашиваешь. Он фактически уже готов к воплощению. Расскажи о пути этого памятника…

– Дело в том, что сам проект памятника Пересвета и Осляби, который представлен, был готов к постановке фактически к 850-летию города Москвы. Но в связи с некоторыми событиями Московская городская дума предложила сделать Пересвета и Ослябю (поначалу был проект только одного Пересвета), так как святые оба похоронены в Старом Симонове. Пока переделали проект, возник кризис, и проект затянулся фактически до сегодняшнего дня. То есть буквально в прошлом году Российское военно-историческое общество поддержало проект, и в этом году, в мае, говорят, будет уже реализация. Нашлись спонсоры, и я надеюсь, проект будет реализован; он фактически движется вот уже двадцать лет. Жизнь не стоит на месте, поэтому я, как автор, скульптор, заинтересовался разными другими вариантами изобразительного творчества в скульптуре.

– Тема очень благодатная, очень важная, и мы во многих  моих передачах как раз касались ее и в теме преподобного Сергия Радонежского, и в творчестве Павла Рыженко. То есть многие художники и писатели откликались на нее, эта тема очень важная: как монах, воин духовный, воин Христов становится воином в прямом смысле и побеждает силой духа и силой оружия. То есть такой уникальный сплав в этом образе Александра Пересвета. Ты наверняка и много читал, и интересуешься этой темой.

– Дело в том, что я не случайно подошел к личности Пересвета, потому что тогда, в тот период жизни, в 90-е, тоже и для людей, и для становления творчества была интересна личность. Я хотел найти в русской истории личность, в которой бы пересекались практически несопоставимые вещи. То есть, допустим, монах и воин – как это вообще возможно? По-моему, только в русской истории могут такие вещи сочетаться, когда святой Сергий Радонежский благословляет фактически на бой монаха. Тут как духовный символ России. То есть, можно сказать, фактически на этом сломе эпох, когда стоял вопрос существования Русского государства, там же, на Куликовом поле, оно и родилось. Вероятно, все это происходило символично, потому что тогда произошло как бы столкновение культур, если так образно говорить. То есть культура была восточная, в которой участвовал Челубей, известный на Востоке (включая китайские монастыри). Он был профессиональным поединщиком и в те времена был просто непробиваем.

– Кроме того, он был шаманом, концентрировал в себе силу злого духа.

– Фактически в него вселялся злой дух, земной человек не мог противостоять этому.

– Да, поэтому очень важно было победить сначала на духовном уровне, потом физически. Преподобный это прозрел. И памятник у тебя трансформировался (я видел эскизы): две конные фигуры, потом другие разные решения. То есть это живой процесс, и сейчас фактически ты определился и с местом, и с антуражем: решетка интересная, постамент, брусчатка в виде Константинова Креста.

– Брусчатка в виде щита веры, который являет собой курган.

– Монограмма Константинова там?

– Сама схема построения была мной придумана тогда, то есть я практически к композиции добавил только Ослябю, в связи с тем, что это надо было сделать. С моей точки зрения, центровая фигура – это все-таки Пересвет, и он являлся тем самым копием, которое с духовной точки зрения превращается в хоругвь, где есть лик Христов. Вся композиция построена пирамидально и ведет, в общем-то, ко Христу.

– Немаловажно то, что ты в этой православной теме так неравнодушен и увлечен. У тебя разработана похожая статуэтка «Золотой витязь».

– Дело в том, что в определенный период жизни (тогда же, когда шел проект Пересвета) я познакомился с Николаем Бурляевым, который предложил отобразить Пересвета, сделать гран-при для кинофестиваля «Золотой витязь». Я его сделал в русской манере, и он участвовал в кинофестивале и вручался. Если эта (указывает на скульптуру Пересвета и Осляби) классическая, западноевропейская скульптура по принципам построения, то в той («Золотой витязь») я немного отобразил билибинский стиль, привлекающий меня с точки зрения декоративного, именно русского стиля, который может существовать в скульптуре.

– Та же статуэтка «Хрустальный ангел» тоже интересная.

– Дело в том, что когда я использовал в каких-то декоративных вещах хрусталь, с которым столкнулся, он приобрел какие-то краски и предложил то, что раньше, с моей точки зрения, в скульптуре не было. То есть если подходить к скульптуре классической, то это, с моей точки зрения, мемориальная скульптура: имеет отношение к памяти, ко всему остальному. Я, посмотрев на какие-то определенные вещи, немного трансформировал у себя представление о скульптуре. Скульптура, с моей точки зрения, должна нести не только мемориальный смысл, но и привлекать человека просто как  хорошая, красивая, интересная и эстетически построенная вещь, которая находится где-то в экстерьере, на улице, где угодно. Она привлекает все уровни населения (от детей и заканчивая стариками), должна быть просто приятна глазу. И я образно все-таки привожу к православному храму, потому что он сам по себе эстетичен, красив и интересен. Если русский пейзаж посмотреть – что его отличает? То, что где-то церковка стоит и просто любой русский пейзаж превращает в эстетическое…

– Как раз в Капернауме…

– Дело в том, что есть православный храм в Капернауме, где Христос ходил по водам. С настоятелем мы договорились, что я сейчас как раз ищу жертвователя, кто мог бы помочь поставить храм. Когда батюшка увидел сам мой проект архангела с хрустальными крыльями, он сказал: «Где хочешь, там его и ставь, чтобы был буквально сверху храма,  это сам символ…» Я его называю: «грозный ангел». То есть ангел, который, в общем-то, справедлив, но являет собой проявление Божьей воли.

 – Кстати, по поводу «грозного»… Я знаю интересное решение по поводу памятника Ивану Грозному: замыслы, эскизы.

– Я считаю, что личность Ивана Грозного является для России в каком-то смысле ключевой точкой русской истории. Так же как  с Куликова поля вышли уже русские люди, до этого там были псковичи…

– Разрозненные…

– А это событие действительно так сплавило, что фактически через Божью волю и проявлением Сергия Радонежского, благодатью соорганизовалось Русское государство. И если говорить про Иоанна Грозного, то Божьей волею Русское государство трансформировалось в государство, которое заявило о себе как о царстве.

– Да, царство, первый царь и Москва – третий Рим…

– По свидетельству многих историков того времени, фактически не было более образованного первого русского царя, сформировавшего какие-то общие черты Русского государства, которые потом, с европейской точки зрения, Петр I уже открыл для Европы (якобы это какой-то позитивный момент для него). Петра I все уважают на Западе, но, с точки зрения русского человека, я считаю, что это Иван Грозный.

– Это однозначно, конечно, потому что личность уникальная, абсолютно оболганная.

– Личность прежде всего оболганная, потому что нам представляется, что славяне – какие-то дикари, все века бегали по кустам, а потом раз – и вдруг государство.

– Оболганный в том плане, что совершил злодеяния, которых не было.

Я, конечно, не могу обойти вниманием, что у тебя много установленных памятников: и памятник учительнице, и другие объекты, которые находятся в частных коллекциях. Сугубо хочется коснуться стекла, такого уникального и красивого действа, которое ты делаешь: это и витражи, и скульптуры, стрекозы, различные бабочки, раковины. То есть расскажи: это стекло, которое ты сам делаешь?

– Ну, не совсем сам…

– По твоим технологическим разработкам, твоим сплавам…Как раз скульптуры, в частности из бронзы. Мы не можем обойти памятник медведю в твоем родном Ярославле, который, к сожалению, пока нереализованный, но я видел – это очень красивая вещь, тоже просто уникальная. Давай про стекло…

– С точки зрения скульптуры я ставлю стекло на одну грань с бронзой, потому что в температурных отношениях они сопоставимы. Но то, что делает стекло с глазом человеческим (на природе, например)…  человек не  может не улыбнуться, не обратить внимание на какую-то вещь, которая на улице стоит.

– Да любое стеклышко на солнце посмотришь – просто душа радуется.

– И дети, например, просто забираются на мои вещи, начинают трогать. Я считаю, что это просто часть творчества, кроме мемориального. Допустим, я еще имею отношение к истории, искусству, изготовлению скульптур памятных личностей. Я считаю, что задача любого искусства – это эстетическое привнесение радости в жизнь. Люди должны понимать радость божественного мира, который Господь нам принес. Мы должны указывать путь на фоне того века, который несет нам разрушение, какое-то отрицание Божьего Промысла и каких-то интересных вещей. С моей точки зрения, это некая благодарность Господу вообще за то, что я живу и что какое-то проявление в хрустале, в стекле являет мою радость. Просто это все вышло из каких-то заказных работ, а потом и мне захотелось. В городе Ярославле был юбилей, и я просто лично от себя решил сделать подарок. Я подумал, что могу сделать ярославского медведя. Это не только известный логотип, практически знак России, это герб, который узнаваем, его везде видят. А медведь с секирой – это абсолютно Россия, с которой надо быть аккуратным.

То, что касается медведя, это как раз первый опыт скульптуры, которая должна стоять на улице и может жить и днем и ночью. То есть стекло, хрусталь днем обладают какими-то декоративными свойствами, блестят, а ночью – ночная подсветка с динамичным светом. Фактически в городе Ярославле должно быть такое определенное место (я так мыслю, на Стрелке), где жизнь не прекращается. Я предложил сделать на Стрелке, как в Петродворце, эти ярусные фонтаны. Думаю, что если в Ярославле такое появится, как «Самсон разрывающий», то это будет уникальнейшее место, тем более что сама природа подсказывает.

– У нас зимняя страна, в большей степени фонтаны будут не работать, поэтому нужно так предусматривать, чтобы это было всесезонное восприятие, и благодаря свету (искусственной подсветке или дневному свету) это дополняется и может работать всегда, даже если нет воды для фонтанов. Которосль впадает в Волгу, и, скорее всего, здесь была эта история, когда местные племена выпустили боевых медведей…

– Медведицу, кстати.

– И многие народы использовали боевых медведей.

– В Берне, Берлине  тоже символ – медведь. В том же Берне есть скульптура тоже с князем и со шкурой медведя. То есть аналогичная история, связанная и похожая: князь-христианин убивает медведя, как бы символ язычества.

– У ясов использовались боевые медведи, то есть это действительно образ не просто встречи с животным, которое якобы напало, а именно противодействие духовных религиозных убеждений.

– Тут еще сказочный какой-то момент присутствует.

– Без сказки мы жить вообще не можем. И когда я вижу перламутровые переливы твоей скульптуры, сам любуюсь стеклом: природные красивые камни.

– И что-то такое изнутри нас тянет к определенной эстетике. Я почему сравниваю с мемориальной скульптурой? Там – это определенная роль в общественной жизни, а есть вещь декоративная. Так же как в каком-то смысле живопись, ее размещают в определенном помещении – это просто радость глазу, эстетика, привнесение ситуации, которая там изображена (осень, весна).

– Наша задача – формировать пространство и настроение. Эти две задачи художник всегда должен иметь основными для себя, но к этому дополняется еще одухотворенность. То есть не просто быть хорошим ремесленником, специалистом в каком-либо профиле, а иметь эрудицию, определенную религиозную практику, твердые гражданские убеждения. И они у тебя есть; я рад, что у тебя это так монолитно развивается, в унисоне, и всегда хочется, чтобы у тебя реализовывались все замечательные объекты, которые в большом количестве сейчас в мастерской. Много ты делал в Минске.

– Хрустальный завод находится в Белоруссии, так же как и производство бронзы. У меня период жизни связан с Белоруссией, потому что там я учился в художественном училище и могу сказать, что очень приятные и позитивные воспоминания, мне всегда очень приятно туда возвращаться, в славянскую столицу Минск, где духовные начала менее спорят между собой, чем, допустим, в России. Там есть школа, есть какое-то теплое место, где альма-матер в каком-то смысле, и поэтому очень приятно. И там рождались очень интересные идеи: например, «Большой ангел». Идея его крыльев родилась, когда я нашел плуг в поле; такой кованый плуг. Из него сделал крылья для ангела, трансформировавшиеся в саму скульптуру, композицию, которая скоро, так или иначе, долетит до Капернаума.

– Вот смотри: маленький штрих – слуцкие пояса. Казалось бы, можно подпоясаться, можно вообще не подпоясываться, быть распоясанным по жизни, но вышивать такие уникальные пояса – это я говорю об эстетике в жизни, о культуре в жизни. А тяга русского человека всегда была к красоте начиная от наличников (каждый друг перед другом хотел покрасоваться самыми красивыми наличниками).

– Это определенный уровень эстетики.

– Конечно, это расписные прялки, различные предметы утвари, шкафчики…

– И всегда это несло определенный позитив.

– Радость, скажем.

– Где бы я ни был, это проявление благословения Божия, какая-то благодарность, что ли, окружающей среде, Богу. Вообще в славянах, в русских людях это всегда отмечают даже по цветам одежды – очень яркие, со всеми атрибутами и одежды, и храмов. Был интересный факт истории, когда немец-пилот не разбомбил Кижи (с точки зрения проявления какой-то эстетики). Его же потом посадили в тюрьму, потому что он не смог этого сделать, он увидел определенную красоту. То есть военный человек нарушил присягу, исходя из того, что это все-таки культура и заряд, который несет Божий Промысл, – человек не может, он нарушает приказ. Это же говорит: что-то в этом есть, какая-то миссия. То есть какие-то декоративные произведения, которые насыщены божественным смыслом, производят впечатление на людей чужой культуры.

– А с другой стороны, по приказу Наполеона рестесали фреску «Тайная Вечеря», чтобы всадник мог, не съезжая с лошади, заезжать в храм; в Новгороде было очень много храмов разбито во имя войны (XII–XIII века). Это большая печаль, когда сегодня гибнут многие объекты культуры, истории, и гибнут не только под натиском вандалов, а из-за нашего равнодушия.

– Это просто попустительство.

– Как всегда, мотивируют тем, что не хватает денег. К сожалению, дерево – материал хрупкий, гниет, разрушается, горит. Бронза в этом смысле более выигрышна, хотя есть такая интересная вещь. Вся античная скульптура для нас воспринимается как мраморная, на самом деле это римский мрамор, бывший когда-то раскрашенным, полинялый, но это копии с греческих образцов. Об этом не надо забывать.

– Парфенон был раскрашен, он мраморный.

– Поэтому, конечно, бронза более устойчивый материал, хотя в некоторые времена и колокола (при Петре I) переплавляли на пушки. Все в этой жизни перетекает, все взаимосвязано, но мы сейчас говорим о культуре, которая не исчезает. Взамен ее что-то приходит иногда суррогатное, что-то плохое, но без культуры человек  жить не может. Это основное в любой стране. Я даже не назову это Министерством культуры. Не может какая-то структура заниматься жизнью человека. Министерство изобразительного или какого-либо искусства может быть, но культура – это культура потребления, общения, эстетики, одежды – всего, это все называется общим словом «культура», культура страны, нации.

– В каком-то смысле мы с тобой не случайно закончили одно учебное заведение, после которого стали переносчиками определенной культуры, в позитивном смысле. То есть у нас есть определенный заряд, я считаю. Ты же в любой работе несешь определенный заряд. Если говорить про бронзу и хрусталь, – с одной стороны, это противоположные материалы, даже визуально. Хрусталь легко можно разбить, бронзу нет. В каком-то смысле это являет понятие борьбы противоположностей (как монах-воин). То есть у меня какая-то трансформация, которая перешла в декоративную и обратно возвращается в крылья ангела. Это какое-то противопоставление, которое присутствует в моем творчестве, я бы так сказал.

– Да, единство противоположного. Иногда действительно мы не знаем, как Господь определит, некоторые вещи все же сокровенны, от какого-то откровения, не просто человек сидел и выдумал что-то. Должно очень многое сойтись в человеке – его личные данные, Божья воля…

– Поэтому мы так пытливо к этому и относимся, когда Бог что-то открывает, какие-то нюансы. Чем, собственно, хорошо творчество пытливого человека? Что там происходят некоторые открытия, до которых ты сам просто не додумался бы. Когда просишь в молитве, тогда дается.

– В этот момент ты становишься сотворцом, то есть расшифровывателем этого мира. Господь его создал уже гармоничным. В принципе, там никто не нужен.

– А мы пытаемся немножко привнести, чтобы не испортить эту красоту.

– Мы его расшифровываем, как скрижали, как какую-нибудь тайнопись, некие руны: понимание этого мира, его взаимоотношений, противоположности в этом мире. То, что ты делаешь, – это очень важно, потому что это все для людей. В конечном итоге мы в той или иной степени эгоисты (в творческом плане каждый человек сам по себе, он самодостаточный может быть, свое видение имеет), но в любом случае все остается людям: и хорошее, и плохое. Поэтому я рад, что Юрий Кондрашов – человек, который несет в наш мир доброту, радость. И тот Божий мир, который нас окружает, весь в его работах. Желаю вам всего доброго, помощи Божией во всех благих начинаниях, а тебе, Юра, нескончаемого творчества!

Ведущий Олег Молчанов
Записала Елена Кузоро