Книга «Преподобный Никон исповедник»

Преподобному Никону Оптинскому, память которого Святая Церковь совершает 8 июля, посчастливилось начать иноческий путь в Оптиной пустыни, которая со второй половины 19 века была самым благоустроенным в духовном отношении мона­стырем России. Будущий святой подвижник, благодаря своим душевным качествам и истинному христианскому настрою, стал любимым учеником и даже сотаинником оптинского старца Варсонофия. Он был свидетелем гонений на своего старца, пережил большевистский переворот и закрытие монастыря. Затем последовала жизнь на чужбине, арест и концлагерь. Скончался исповедник в северной ссылке и был погребен в безвестной ныне могиле. О нем рассказывает книга, вышедшая в свет в Издательстве Введенского ставропигиального мужского монастыря Оптина пустынь и называется «Преподобный Никон исповедник». ***

Этот сборник, посвященный преподобному Никону, оптинскому исповеднику, состоит из его жития, писем и так на­зываемого завещания. Житие, составленное замечательным российским агиографом игуменом Дамаскиным (Орловским), раскрывает перед читателем образ настоящего христианского подвижника. Данный сборник содержит наиболее полное собрание писем препо­добного Никона, многие из которых публикуются впервые. Это письма из следственного дела исповедника и письма из ссылки, переданные в Оптину пустынь схимонахиней Серафимой (Бобковой). В сборник также включены письма ссыльного оптинского иеродиакона Петра (Драчева), который ухаживал за тя­желобольным исповедником в последние месяцы его жизни. Завершает издание ранее публиковавшееся так называемое завещание преподобного Никона — заметки, сделанные ис­поведником в тюрьме на полях книги святителя Игнатия Брянчанинова.

Расскажу вам немного о юных и молодых годах будущего исповедника и о его семействе. По словам игумена Дамаскина, «семья Беляевых имела благочестивые устремле­ния, но не особенно была просвещена, как в то время уже многие городские семьи, где не придавалось значения церковной жизни и постам и почти не было представления о духовной литературе и вообще о том, что, кроме внешнего соблюдения обрядов, столь же важно для человека внимание к своему внутреннему духовному миру, который требует о себе попечения значительно большего, чем попечение о плоти. Когда Николаю исполнилось пять лет, он тяжело заболел и лежал уже бездыханен, посинел и даже по­холодел, так что отец уже думал, что он умер, но мать не теряла надежды, растирала его мазью и горячо мо­лилась святителю Николаю Чудотворцу о даровании сыну жизни.

И совершилось чудо: болезнь останови­ла свое течение и Николай выздоровел. Впоследствии оптинский старец, игумен Варсонофий, так сказал ему о происшедшем: «Конечно, это из ряда вон вы ходящий случай. Собственно, не случай, ибо все про­исходит с нами целесообразно... Вам была дарована жизнь. Ваша мама молилась, и святитель Николай Чу­дотворец молился за вас, а Господь как Всеведущий знал, что вы поступите в монастырь, и дал вам жизнь. И верьте, что до конца жизни пребудете монахом...» Намерение поступить в монастырь появилось у Николая и его брата Ивана в феврале 1907 года. Вечером 23 февраля они выехали в Оптину, «не имея о ней, — как писал Николай, — ни малейше­го представления. Недели за две до того времени я не знал, что Оптина существует». 24 февраля, в день обретения главы святого Иоанна Предтечи, они впервые увидели прославленную обитель.

А в январе 1908 года братьев одели в послушническую одежду. Вручая им четки, игумен Варсонофий сказал: «Вот вам оружие, нещадно бейте им невидимых врагов. Прежде всего, имейте всегда страх Божий, без него вы ничего не достигнете. Теперь для вас начинается новая жизнь. Хоть вы и жили в скиту, да все было не то. Теперь везде идет разговор у бесов: «Были почти наши, теперь пришли сюда спасаться, — как это мож­но?» Но не бойтесь». Давая наставление и благопожелания послушнику Николаю, отец Варсонофий сказал: «Вообще постарай­тесь еще при моей жизни утвердиться здесь. А то, что будет после меня, неизвестно. Я молю Бога, чтобы мне протянуть еще полгода или год, чтобы вас укрепить».

Николай поведал старцу смущающие его мысли, что современное монашество уклонилось от своих идеалов. Старец ответил на это: «Да, да, уклонилось. Однако диаволу и это [монашество] не очень нравит­ся, коли он так восстает против современного мона­шества. Этим иночеством держится весь мир. Когда монашества не будет, то настанет Страшный Суд». В скиту Николай нес послушание в саду, был по­мощником библиотекаря, но основным его послушанием вскоре стало секретарское, у скитоначальника игумена Варсонофия. Отцу Варсонофию полюбился тихий послушник, и он сказал ему: «С первого же раза я расположился к вам, и верую, что сохранится это расположение на все время, которое мне осталось жить... Оставайтесь здесь монахом до конца своей жизни. А основание монашеской жизни — смирение. Есть смирение — все есть, а нет смирения — ниче­го нет. Можно даже без всяких дел одним смирением спастись».

В Великую Пятницу 16 апреля 1910 года вместе с другими послушниками Николай был пострижен в рясофор. После пострига все пошли в келью к отцу Варсонофию, и он сказал новопостриженным: «Прежде я говорил вам и теперь повторяю: смирение — все. Вы получили рясофор. Это не есть какое-либо повышение, как, например, в миру, когда дают повы­шение, назначая в офицерский чин и прочее. И там получивший считает своим долгом гордиться своим повышением, а у нас не так. На монашеском знамени написаны слова: Кто хочет быть большим, да будет всем слугой. Смиряйтесь и смиряйтесь... Теперь вас более будет утешать благодать Божия, но и враг будет озлоблять».

Прошло еще пять лет в монашеских трудах, после чего Николай был пострижен в мантию и наречен Никоном в честь мученика Никона, еще через год - хиротонисан во иеродиакона, а в 1917 году — во иеромонаха. В тот год к власти пришли безбожники, и началось время беспощадных гонений на Русскую Церковь. О том, как встретил прп. Никон эти события, какие испытания претерпел от большевисткой власти за те несколько лет, прежде чем закончилась его земная жизнь, рассказывает данная книга.

*** По словам издателей, прп. Никон принадлежал к тому типу людей, которые, вступив на избранный путь, далее идут не оглядываясь и не колеблясь. Сми­ренный и покладистый в отношениях с окружающими, он был в то же время чужд лести, человекоугодия, лукавства и не шел на компромиссы в вопросах духовной жизни, столь заманчивые для многих. Обычному человеку постичь душу святого невозможно, но житие исповедника позволяет читателю познакомиться с обра­зом угодника Божия, практически нашего современника, остав­шегося верным своим идеалам и в условиях монастыря, и во время репрессий. Он был примером для окружающих во время наступившей всеобщей скорби, и даже гонителям поколебать его не удалось.