Книга «Однажды Гоголь...: Рассказы из жизни писателя»

Гоголь однажды сказал, что человек со временем становится тем, чем был смолоду. А каким был он сам в детстве и отрочестве? О школьных годах Гоголя, времени его пре­бывания в Гимназии высших наук в Нежи­не, сохранилось немало воспоминаний его школьных товарищей. Существует мнение, что Гоголь обратился в своем творчестве к ду­ховным темам лишь в зрелые годы жизни. Но, по воспоминаниям его соучеников, он уже в школе прекрасно знал весь ход Боже­ственной службы, а однажды, недовольный плохим пением на клиросе, поднялся туда и стал петь с хором, тщательно произнося слова молитв. Впрочем, разных интересных случаев было много в отрочестве и дальней­шей жизни Гоголя. Короткие истории, передающие своеобразие внутреннего мира великого русского писателя, собраны в книге Владимира Алексеевича Воропаева - «Однажды Гоголь...: Рассказы из жизни пи­сателя». Книга вышла в свет в Издательстве Московской Патри­архии Русской Православной Церкви и заняла свое место на нашей книжной полке. ***

Владимир Алексеевич Воропаев, доктор филологических наук, профессор кафедры истории русской литературы Московского го­сударственного университета, автор многочисленных работ о жизни и творчестве Гоголя. Он представляет вниманию читателей книгу, написанную на основе воспоминаний школьных товарищей и друзей Николая Васильевича. Эти небольшие, но емкие истории, расположенные в хроноло­гическом порядке - в соответствии с этапами биографии писателя, - дают возможность войти в мир Гоголя. Чита­тели узнают много нового: например, каким был Николай Васильевич в детстве и отрочестве, как он работал над своими произведениями, как молился и постился, совершал па­ломничества по святым местам.

И первая история, которая открывает данную книгу, рассказывает о рождении великого писателя. Мать Гоголя, Мария Ивановна, у которой двое детей умерло, едва появившись на свет, дала обет перед чудотворным образом святителя Николая, называемым Диканьским, если будет у нее сын, наречь его Николаем, и просила местного священника молиться до тех пор, пока его не известят о рожде­нии дитяти и попросят отслужить благодар­ственный молебен. Испрошенный молитвой, новорожденный  Николай  и был встречен в этом мире молитвой благодарения Богу. Произошло это событие 1 апреля 1809 года. По словам сестры писателя Ольги Васильевны Гоголь-Головни, брат ее любил вспоминать, почему его назвали Николаем.

Из следующей истории читатели узнают, как Гоголь, пяти лет от роду, вздумал сочинять стихи. Никто из домашних не помнил, како­го рода стихи он писал. Но в памяти Марии Ивановны сохранился случай, когда извест­ный литератор Василий Капнист, заехав од­нажды к отцу Гоголя, застал его пятилетнего сына за пером. Малютка Гоголь сидел за сто­лом, глубокомысленно задумавшись над ка­ким-то сочинением. Капнисту удалось прось­бами и ласками уговорить ребенка-писателя прочесть свое произведение. Гоголь отвел Капниста в другую комнату и там прочел ему стихи. Капнист никому не сообщил о со­держании этих стихов. Глубоко тронутый услышанным, он вышел к домашним Гого­ля, обнимая маленького сочините­ля, и сказал: «Из него будет большой талант, дай ему только судьба в руководители учителя-христианина».

А вот несколько историй, посвященных годам учебы будущего писателя. Как рассказывает автор, в Нежинской гимназии Гоголь держался особняком и не отличался особенным прилежанием. Учитель латинского языка Иван Григорьевич Кулжинский, единственный педагог, оставивший о Гоголе воспоминания, сообщает, что он учился у него три года и ничему не научился. Во время занятий Гоголь всегда, бывало, держал под скамьей какую-нибудь книгу и читал. «Это был та­лант, не узнанный школой и, ежели правду сказать, не хотевший или не умевший признаться школе». Товарищи Гоголя были невысокого мнения о его литературных способностях, особенно в области прозы. «В стихах упражняйся - советовали ему, - а прозой не пиши: очень уж глупо выходит у тебя. Беллетрист из тебя не вытанцуется, это сейчас видно».

Зато, - как повествует далее автор, - в театральных представлениях Гоголю как актеру не было равного. «Все мы думали тогда, - вспоминал один из воспитан­ников гимназии, Тимофей Пащенко, - что Гоголь поступит на сцену, потому что у него был громадный талант и все данные для игры на сцене...» Особенным успехом Гоголь пользовался в роли госпожи Простаковой из фонвизинского «Недоросля». Константин Базили рассказывал впоследствии, что видел эту пьесу в Москве и в Петербурге, но сохранил навсегда убеждение, что ни одной актрисе не удавалась роль Простаковой так хорошо, как играл эту роль шестнадцатилетний Гоголь.

Один из ближайших школьных друзей Гоголя, Александр Данилевский, вспоми­нал: «В Нежине товарищи его любили, но называли: Таинственный Карла. Он отно­сился к товарищам саркастически, любил посмеяться и давал прозвища». Прозвище Таинственный Карла произошло от назва­ния романа английского писателя Вальтера Скотта, названного в русском переводе 1824 года «Таинственный Карло» (в оригинале - «Черный карлик»). Характер этого героя - причудливая смесь притворной мрачности и искренней, скрываемой под маской холодности любви к людям. Эти свойства видятся в отзыве, данном Го­голю матерью. Мария Ивановна сразу после смерти сына писала о нем: «Сердце этого ангела было полно нежнейших чувств, которые он скрывал, не знаю почему, под угрюмой наружностью и никому не любил показывать их».

В своих воспоминаниях о сыне она снова говорит об этой черте его характера: «Он имел самое чувствительное сердце и стре­мился как только мог скрыть эту нежность его души, желал показывать себя противоположным этому прекрасному чувству и оттого казался скрытным; он любил всеми силами души своих товарищей...» Об этом же говорили и школьные приятели Гоголя. Один из них, Василий Любич-Романович, вспоминал: «Вообще он, бывая в обществе, ходил с опущенной головой и ни на кого не глядел. Это придавало ему вид че­ловека, глубоко занятого чем-то, или суро­вого субъекта, пренебрегавшего всеми людь­ми. Но, в общем, он не был зол, напротив, его душа всегда была отзывчива к ближнему».

Внутренний мир Гоголя-юноши оставался закрытым от сверстников, а те незначительные проявления его в обыденной жизни, которые они наблюдали, не давали пред­ставления о нем. Тот же Любич-Романович запомнил Гоголя скрытным, застенчивым, молчаливым, погруженным в самого себя. Он мало говорил, предпочитая больше слушать и молчать. По словам мемуариста, эта привычка к уединенной жизни была заметна в Гоголе еще с детского возраста, когда он воспитывался в родном имении, окру­женный людьми богобоязненными и рели­гиозными. Выражая общее мнение людей, знавших Гоголя со школьной скамьи, Любич-Романович утверждал: Если бы не преждевременная смерть Николая Василь­евича, наступившая 4 марта 1852 года, он закончил бы дни своей земной жизни в монастыре, где дух поэта обрел бы покой и уединение, которых всегда искал...

*** Григорий Петрович Данилевский, автор исторических романов, лично знавший Гоголя и совершивший в мае 1852 года поезд­ку на родину писателя, рассказывает в сво­их воспоминаниях, что местные крестьяне не хотели верить, что Гоголь умер. Среди них родилось сказание о том, что похоронен в гробе кто-то другой, а барин их будто бы уехал в Иерусалим и там молится за них. В этом сказании, по мнению Владимира Алексеевича Воропаева, есть глубокая духовная правда. Гоголь действительно переселился в Горний Иерусалим и там, у Престола Господня, молится за всю Рус­скую землю, чтобы непоколебимо стояла она в Православной вере, и чтобы больше было в ней правды и любви, - ведь это и являлось главной заботой великой души великого русского писателя.