Хранители памяти. Обретение мощей Святейшего Патриарха Тихона. Рассказывает археолог Сергей Беляев

С днём Благовещения Пресвятой Богородицы совпадает день памяти святителя Тихона, Святейшего Патриарха Московского и всея России. Москвичи и гости столицы в любой день могут приложиться к его честным мощам в Большом соборе Донского монастыря. О том, как были обретены эти мощи, какие трудности и загадки сопровождали процесс их обретения, рассказывает руководитель археологических работ по обретению святых мощей патриарха Тихона – историк Сергей Алексеевич Беляев. Рассказ сопровождается не публиковавшимися ранее фотографиями, сделанными во время описываемых событий, и иными материалами.

– На этой неделе Русская Православная Церковь отмечает день памяти Святейшего Патриарха Тихона. Его мощи были обретены в Малом соборе Донского монастыря, возле которого мы сейчас находимся. В этом выпуске передачи «Хранители памяти» мы отправляемся к историку Сергею Алексеевичу Беляеву, руководившему археологическими работами по обретению мощей.

Сергей Алексеевич Беляев, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН, руководитель археологических работ по обретению мощей Святейшего Патриарха Тихона:

– Имя Святейшего Патриарха Тихона было для меня близким и родным буквально с первых сознательных лет моей жизни. Дело в том, что мои папа и мама были людьми верующими и всегда его почитали. Они были тихоновцами, то есть никогда не впадали ни в какие расколы, а их в те времена было много. Более того, родители участвовали в погребении Святейшего Тихона: мама как простая прихожанка, а папа в качестве иподьякона архиепископа Феодора (Поздеевского).Также мой папа с 20-х годов дружил с Михаилом Ефимовичем Губониным. Он тоже был верующим человеком, служил иподьяконом у священника, который руководил погребением Святейшего Тихона. Любовь Михаила Ефимовича к Патриарху Тихону стала основой всей его жизни, и до самой своей кончины, последовавшей в 70-е годы, он работал над трудом, который назвал «Патриарх Тихон и его время». Он знал все детали погребения – это стало известно и мне. Эти знания помогли при обретении святых мощей.

То, что святые мощи были обретены,–великое чудо, но оно не может быть в полной мере осознано, если не рассказать о том, как было совершено погребение Патриарха. Тело было опущено в землю в Малом соборе Донского монастыря, но есть одна тонкость: в собор никого не допустили, кроме нескольких митрополитов. Ни народ, ни духовенство не входили в собор – его закрыли. Что и как там происходило, практически никто не знал. А то небольшое количество народа, которое там было, до самой своей кончины хранило молчание.Как было совершено погребение, осталось неизвестным. Тайн стало еще больше в связи с историческими событиями: собор и монастырь были закрыты в конце 20-х годов. В соборе было устроено общежитие рабочих, и, соответственно, место погребения исчезло, никак не было обозначено.

Но уже после закрытия произошло событие, которое породило всякие толки: в зимнюю ночь от Малого собора отъехала телега, на которой стоял гроб, этот гроб был довезен до крематория и там исчез. Это породило слухи о том, что тело Святейшего Тихона было вынуто из могилы, доставлено в крематорий и там сожжено. Это предположение нашло «подтверждение» в том, что спустя некоторое время после этого события на главе обновленческой Церкви митрополите Александре Введенском появился зеленый саккос, в котором был погребен Святейший Тихон. Таким образом, мнение о кремировании приняло всеобщий характер и превратилось в уверенность.

После кончины митрополита Александра Введенского этот саккос был выкуплен у его дочери Патриархом Алексием I, отреставрирован и помещен в церковно-археологический музей при Московской духовной академии. Была сделана надпись, что это тот саккос, в котором был погребен Святейший Патриарх Тихон. Когда произошла канонизация Святейшего Тихона, вопрос об обретении святых мощей упомянут не был.

Я лично несколько раз говорил со Святейшим Алексием II о возможности поиска могилы и обретения мощей Патриарха Тихона. Дело в том, что от упомянутого уже Михаила Ефимовича Губониная с детства знал, что на фабрике Оловянишниковых были изготовлены три одинаковых саккоса, а не один.

В Донском монастыре до 1946 года был всесоюзный музей атеизма. После войны он был переведен в Петербург, в Казанский собор. А Малый собор по настоянию Американской Церкви (поскольку Святейший Тихон был практически основателем православия в Северной Америке) был передан Московской Патриархии. На средства американских православных людей было устроено надгробие, которое мы видели в 50-60-е годы. Хотя я говорил о том, что было изготовлено три саккоса, Святейший Алексий II не соглашался и не благословлял начинать работы по обретению мощей, мотивируя это тем, что сейчас имеется надгробие. Он говорил: «Если мы раскопаем и там ничего не окажется, то Церковь окажется в очень трудном положении, поэтому пускай будет так, как есть».

Но тут случился пожар. Когда после пожара это надгробие погорело и его надо было приводить в порядок, я снова поставил вопрос о раскопках перед Святейшим. По-видимому, еще кто-то говорил об этом, и Святейший в разговоре со мной сказал, что сейчас он готов дать благословение, потому что в случае, если ничего не будет найдено, можно сказать, что эти археологические работы были связаны с необходимостью приведения в порядок надгробия. Совершенно непреднамеренно получилось так, что работы начались в праздник Сретения Господня. В два часа дня был совершен молебен на начало работы, и мы приступили сначала к разбору того, что осталось от памятника, потом к вскрытию пола. Под плитами пола оказался мусорный слой – мы его убрали. Под мусорным слоем оказался калорифер. Это вызвало недоумение, о находке было доложено Святейшему. Чтобы быть полностью уверенным в чем-то, я попросил его благословить работу во все стороны на три метра.

Нам открылась картина, которую мы не ожидали увидеть: в три яруса были расположены погребальные склепы, то есть это место настолько почиталось и ценилось, что склепы были в несколько ярусов, один над другим. После того как это было установлено, стало ясно, что могилы святейшего Тихона здесь нет и быть не может, потому что, говоря простым языком, все было очень плотно «заселено». Об этом снова доложили Святейшему, и было получено благословение на работы по углублению в том месте, которое мы раскопали первоначально, там, где располагался калорифер.

При внимательном рассмотрении я обнаружил, что в двух местах на расстоянии примерно трех метров друг от друга имеются еле заметные швы, хотя раствор был одного цвета, но за моими плечами было шестьдесят археологических экспедиций. Я попросил разобрать калорифер по швам. Там оказались каменные плиты, сверху немного залитые раствором, но сквозь раствор проглядывали швы. Мы этот раствор сбили. Когда выявили шов, плиты получили четкие контуры. Подняли восточную плиту и увидели картину, которая всех поразила.

Перед нами был склеп, все стены которого были облицованы мраморными плитками, пол был в хорошем состоянии. В центре склепа на полу стоял дубовый гроб в идеальной сохранности, и на гробе лежала мраморная доска с надписью «Святейший Тихон, Патриарх Московский и всея Руси» и указаны годы жизни. Сами понимаете, какое у нас было чувство! Мы немного почистили склеп, потом я сказал, что об этом надо немедленно сообщить Святейшему, потому что он постоянно интересовался, как идут дела, и находился в курсе событий. Было без четверти двенадцать ночи. Позвонив Святейшему, я рассказал, что пятнадцать минут тому назад было установлено, что гроб Патриарха Тихона находится в полной сохранности на своем месте. Последовало долгое молчание, а потом вопрос, прозвучавший с сомнением: «А Вы в этом уверены?» Я подтвердил: «Вы можете в этом убедиться, если приедете». Через полчаса Святейший приехал. За это время мы сняли вторую плиту, чтобы все было хорошо видно. После этого последовал мой доклад, Патриарх Алексий поздравил братию монастыря и всех нас.

 

Автор передачи и ведущая: Елена Чач
Расшифровка: Людмила Моисеева