Хранители памяти. Воскресенский Ново-Иерусалимский монастырь. Ч.10

Долгое время в рамках программы "Хранители памяти" выходили выпуски из Ново-Иерусалимского монастыря. Новая передача - постскриптум к вышедшему циклу - небольшой рассказ не только об археологических находках, но и о реставрации старинных изразцов.

(Расшифровка выполнена с минимальным редактированием устной речи)

– В этом выпуске передачи «Хранители памяти» мы продолжаем рассказ о Воскресенском Ново-Иерусалимском монастыре и о сделанных на его территории археологических находках.

В Новом Иерусалиме было обнаружено множество археологических находок. Это печи, колокольная яма, предметы быта, надгробные плиты, в том числе сподвижников патриарха Никона, среди которых его келейник и первый жизнеописатель Иван Корнильевич Шушерин, паломнические реликвии, предметы церковного обихода, фрагменты окладов…

Капитонова Мария Анатольевна, заместитель начальника Ново-Иерусалимской археологической экспедиции, младший научный сотрудник Института археологии РАН:

– На данной витрине представлены различные детали церковного обихода: и фрагменты окладов, и кресты, и иконки, и евлогии. Очень ценной находкой была форма для литья. В принципе, по некоторым косвенным данным мы знали, что здесь также было и производство мелкой пластики (кусочек мастерской мы находили на территории)… Кроме того, на витрине представлены керамическая лампадка и различные фрагменты окладов. Здесь мы видим и XVII, и более поздний XVIII век. Собственно говоря, это уже время, когда монастырь действовал, вовсю работал, был посещаем. К примеру, наличие евлогий означает наличие паломников.

– Среди находок особое место занимает керамика – огромное количество изразцов стало не только богатым материалом для научных изысканий, но и подспорьем в реставрации Воскресенского собора.

Борзова Светлана Владимировна, участник Ново-Иерусалимской археологической экспедиции, сотрудник Института археологии РАН:

– Храм уже отреставрирован. То, что осталось, было долеплено на месте. Эти изразцы – уже для музея.

– Восстановление полноценных изразцов из обломков – долгий и кропотливый труд. Нам удалось увидеть некоторые его этапы.

– Мы моем изразцы, потом сортируем, потом смотрим их. Привычка к этому материалу, конечно, играет большую роль, потому что срабатывает зрительная память: когда ты начинаешь узнавать этот изразец по цвету, по вкусу, по излому. Здесь шов можно чистить и большими щетками и маленькими. Когда мы клеим изразцы, используется еще масса медицинских инструментов: от скальпеля до всяких зубных «ковырялок», чтобы шов был точный, подгонка – хорошей. Здесь попадается очень много всего: и раствор, и глина – все, что угодно; здесь надо очень тщательно очистить шов. Вообще, это все вымывается, но потом, перед склейкой, еще могут быть разные шероховатости. Вот этот изразец соединяется довольно точно, шов тонкий, то есть мы его хорошо почистили.

Сначала подбираются фрагменты, потом идет склейка. Но не всегда склеить можно сразу. Когда идет склейка, нельзя, чтобы были острые углы. Например, в такой угол уже не вклеишь еще один фрагмент, поэтому надо сначала собрать все фрагменты, а потом уже начинать склейку. Здесь есть свои нюансы.

Здесь мы собираем самое красивое изразцовое панно, которое есть в Новом Иерусалиме – знаменитое «Павлинье око». Оно досталось нам во фрагментах, поэтому каждый изразец был склеен. Это восемнадцать изразцов в три ряда, которые образуют узор. Но здесь вы видите изразцы двух верхних рядов, причем тут – первичная обработка, когда глина просто обжигалась, а здесь – уже поливные изразцы. Поскольку в Новом Иерусалиме были найдены изразцовые горны, то там были как раз промежуточные этапы обработки изразца, и эти глиняные изразцы просто не были до конца доделаны.

В этих изразцах, вы видите, узор соединяется. Один перетекает в другой, образуя сюжет, который мы видим на алтаре и внутри и снаружи. Старое название «Павлинье око» – известный сюжет, автором которого считают нашего известного изразечника XVII века Степана Полубеса. Этот узор на центральном алтаре опоясывает его и внутри, и снаружи.  Это декоративный цветок… Считается, что это цветок граната.

Очень интересно, чем еще отличается «Павлинье око»: здесь есть буквы, и по этим буквам, которые в древнерусском алфавите обозначали цифры, можно сложить – один, два, три, четыре, пять, шесть –  по шесть в каждом из трех рядов.

Все изразцы «Павлинье око» почему-то имеют разные габариты, и поэтому их тоже бывает довольно сложно собирать. Они нестандартные, имеют не одну форму. Самый большой изразец – ангел, который находится в тимпанах окна. Если есть возможность не гипсовать и есть, например, склейки, то мы не пользуемся гипсовкой. В данном случае этот изразец закончен. Здесь есть гипсовка, есть тонировка.

Этот изразец (показывает на другой изразец – прим.расшифр.) загипсован и будет тонирован. Если бы мы не использовали гипсовку, он бы просто-напросто развалился. Но лишние трещины, которые держатся, мы не гипсуем, потому что это памятник, и должны быть минимальные вмешательства. Разведенный гипс я выкладываю сюда, потом это будет заравниваться скальпелем с воссозданием рельефа.

Это очень интересные изразцы 90-х годов XVII века. Это большое панно из девяти изразцов. Они были найдены в северных трапезных, там стояли печи из этих изразцов. И в засыпке, потом, когда эти печи разрушились, они так и лежали на сводах. То есть на втором этаже, на сводах первого этажа были эти разрушенные изразцы, которые мы, раскапывая своды, склеили и восстановили. Было большое количество изразцов, панно из девяти изразцов. Были колонки, одна колонка была с датой – как раз 90-е годы XVII века. Стало понятно, что это постниконовский период.  

Этот ангел на соборе находится в тимпанах окон второго этажа. В композиции еще шесть элементов, то есть она состоит из семи частей. Здесь еще листья, а наверху – лев, в пасти у которого написано: «На Божией страже Богородицы». Ангел – один из самых крупных изразцов на соборе (где-то 54 на 40 сантиметров) очень большой, очень тяжелый. Он склеен из большого количества фрагментов. Доделки минимальные. Но, к примеру, фрагмент глаза доделан и тонирован, потому что глаз – это важно, без глаза не очень хорошо. И здесь маленький фрагмент завершает линию. Все остальное мы доделывать не стали, поскольку это для музея – не для собора, не для выставки. Этот ангел, в общем-то, и так понятен.

Дождь, осадки, иногда известь – и все равно, насколько сохранились яркие краски, особенно синий цвет очень выигрышный, очень красивый. Очень прочная керамика, очень хорошее качество поливы. В XVII веке мастера знали свое дело.

– Серия выпусков передачи «Хранители памяти» из Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря подошла к концу. 

 

Автор и ведущая программы Елена Чач
Записала Аксиния Шмонденко