Хранители памяти. Государственная Третьяковская галерея. «Явление Христа народу» А.Иванова. Часть 1

Мы начинаем серию выпусков из различных залов и отделов Государственной Третьяковской галереи. Первый зал, в котором мы побываем, посвящен творчеству прославленного живописца XIX века Александра Иванова. В этот период русской истории в России еще не была «открыта» древнерусская иконопись, храмы расписывали художники-академисты, выпускники класса исторической живописи, они же писали и картины на религиозные сюжеты. Александр Иванов был одним из таких художников-академистов. Он не расписывал храмы, но часто обращался к евангельской тематике. О творческом становлении художника и пути к созданию знаменитого полотна «Явление Христа народу» - смотрите в этом выпуске.

– Мы находимся в Государственной Третьяковской галерее, в зале, где представлено знаменитое полотно Александра Иванова «Явление Христа народу». Об этой картине и об истории ее создания – в нашей сегодняшней передаче «Хранители памяти».

Светлана Степановна Степанова, доктор искусствоведения, научный сотрудник отдела живописи XVIII-первой половины XIX века Государственной Третьяковской галереи:

– Так случилось в моей профессиональной жизни, что я невольно стала преемницей изучения наследия Александра Иванова после смерти замечательного исследователя, хранителя и автора каталожных описаний этого художника Ольги Александровны Алленовой, жены известного исследователя Михаила Михайловича Алленова. Его монография об Иванове, изданная в советское время, в 1980 году, на основе его диссертации для многих стала настоящим открытием и откровением. Потому что этот художник, с одной стороны, хрестоматийный, его знают практически все, кто имеет хоть какой-то интерес к русскому искусству и русской живописи. И, тем не менее, в силу того, что искусство Иванова было целиком обращено к религии, осмыслению религиозных образов, религиозных догматов, оно получало разную трактовку и по-разному осмыслялось в зависимости от эпохи.

То, что сейчас Третьяковская галерея владеет бессмертным полотном «Явление Христа народу» и самым большим и представительным собранием работ Александра Иванова, стало следствием революционного передела музея, который случился в 20-е годы. Ранее эта картина и множество эскизов к ней принадлежали Румянцевскому художественному музею. Картина располагалась в здании, которое было специально построено для картинной галереи этого музея в 1914 году. И когда встал вопрос о перераспределении фондов Румянцевского музея, это вызвало очень непростую и неоднозначную реакцию в культурном обществе. Нужно сказать, что многие художники, скажем, братья Васнецовы, Нестеров, Кончаловский и другие, были против того, чтобы коллекция Иванова поступила в распоряжение Третьяковской галереи.

Третьяковская галерея была единственным музеем, который мог принять это творческое наследие. И только к 1932 году, когда был оборудован специальный зал для этой картины, она смогла здесь, так сказать, воцариться. Картина «Явление Христа народу» с тех пор невыездная, потому что представляет собой непростой в техническом отношении артефакт. И холст, и перегруженность маслом (потому что работа велась довольно долго), и многие другие перипетии, которые были связаны с этим полотном, конечно, ухудшили его состояние. Поэтому картина в этом зале, оборудованном уже после последней реконструкции Третьяковской галереи, которая завершилась в 1994 году, теперь навечно здесь, среди этой экспозиции.

Это ключевое произведение не только собрания Третьяковской галереи, но и русского искусства в целом. Личность Александра Иванова, его творческие высоты – все связано с работой над этим полотном, то есть мы не ошибемся, если скажем, что создание этой картины стало и процессом сотворения Художника с большой буквы. Того Иванова, которого мы знаем по картине и многочисленным этюдам к ней, по великолепной графической серии библейских эскизов, над которыми автор работал последние восемь лет своей жизни.

Александр Иванов – выпускник Академии художеств, его отец Андрей Иванович Иванов – профессор Академии, известный исторический живописец начала XIX века. С молодых лет художник учился под присмотром своего отца, правда, это сказалось и на немного ревностном отношении к нему со стороны других профессоров, потому что кто-то мог говорить, что он не сам работал над своими студенческими академическими полотнами.

Художник получил малую золотую медаль за картину «Приам, испрашивающий у Ахиллеса тело Гектора». Эта картина также попала в собрание Третьяковской галереи. Александр написал на композицию «Иосиф, толкующий сны заключенным с ним в темнице»; за эту картину и за большой картон, то есть огромный рисунок из известной античной группы «Лаокоон с сыновьями», художник получает большую золотую медаль. Но у профессоров настолько велико было опасение, что он не сам создает свои работы, что Общество поощрения художников, которое субсидировало его зарубежную поездку, попросило написать еще одну работу.

Это была картина на мифологический сюжет «Беллерофонт отправляется в бой против Химеры», но работа была менее удачной, чем предыдущие опыты Иванова, и он даже признавался в письме к своему другу, что эта картина чуть не стоила ему поездки в чужие края. Тем не менее, в начале 1830 года он отправляется в Италию как выпускник, получивший большую золотую медаль, чтобы продолжить свое образование. Историческим живописцам полагалось шесть лет провести в Италии, изучить художественные коллекции, написать копию с какого-то известного произведения эпохи Возрождения и сотворить свой труд, которым бы выпускник-пенсионер мог отчитаться.

Путь в Италию лежал через несколько европейских городов: Дрезден, где Иванов видел Рафаэлевскую «Сикстинскую мадонну»; северные города Италии, где в галерее Уффици, художник был поражен скульптурой Венеры Медичи, ее живостью, античной красотой, восходящей, может быть, к той живой натуре, которой пользовался когда-то античный скульптор. Постепенно у этого хорошего, прилежного ученика Академии художеств начинает вырабатываться свое отношение к культурному наследию Италии и Европы.

Когда Александр Иванов попадает в Италию, конечно, он не предполагает, что останется в Риме на 28 лет. В начале 1831 года он был в Риме, а вернется оттуда в 1858 году, весной, привезя свою картину, рассчитывая на большой успех, с надеждой снова вернуться в Италию, чтобы работать над серией библейских эскизов, над своим последним большим замыслом.

Замысел самой картины «Явление Христа народу» родился не сразу. В нашем собрании есть замечательное полотно «Аполлон, Гиацинт и Кипарис, занимающиеся музыкой и пением». В этой картине Иванов воплотил свой восторг перед античностью, которая сохраняла живое присутствие среди римских руин, развалин, римской природы. Именно в работе над этим полотном Иванов впервые начинает активно осваивать итальянский пейзаж, так как действие этого мифа происходит среди живой природы Италии. Это та творческая концепция, та идея, которая ляжет в основу большой картины, как и метод, который он впервые опробовал в работе над другим сюжетом – «Братья Иосифа находят чашу в мешке Вениамина». Насколько эскизов тоже есть в нашем собрании.

Иванов свой метод определял как метод сравнений и сличений, то есть он не просто умозрительно придумывал героев, персонажей, но находил им реальные прототипы среди живых людей, реальной природы. А замысел пришел почти внезапно, как озарение. Видимо, Иванов даже предполагал, что само Провидение распорядилось послать ему этот сюжет, как он его называл «первый сюжет в мире». Сущность всего Евангелия, по мысли Иванова, была заключена в этом моменте, первом появлении Христа перед народом, который слушает проповедь Иоанна Крестителя, крещается в водах Иордана. И вот эта первая встреча Спасителя человечества с представителями этого человечества, этот сюжет заключал в себе действительно многие начала, как бы концы и начала. Концы предыдущей ветхозаветной истории, начало будущей христианской истории. Этот сюжет заключал в себе и проблему выбора, что тоже было важно для Иванова и для людей XIX века. Очень не простой момент выбора, который действительно сопровождает жизнь любого человека.

В 1833 году Иванов впервые пишет в Общество поощрения художников, которое субсидировало его пенсионерскую поездку, что, читая Евангелие от Иоанна, он натолкнулся на этот сюжет, первый сюжет в мире. Но в Обществе были трезвомыслящие люди, они понимали, что одно дело придумать, а другое дело представить, что ты можешь. К этому времени Иванов отправил в Академию в качестве отчета только большой картон, большой рисунок с фрагмента росписи Микеланджело в Сикстинской капелле «Сотворение мира». К сожалению, этот замечательный рисунок был уничтожен, он сгорел, когда в Академии был пожар в начале XX века.

Иванов сообщает о желании написать такой сюжет и своему отцу, но и он, хотя тоже художник, творческая натура, понимает пределы возможности изобразительного искусства. Он пишет сыну: «Сущность всего Евангелия – предмет, конечно, важный, но как ты оное изобразишь?» И с этого момента начинается очень непростой путь творческого борения Иванова со своим гениальным замыслом. То есть он ищет визуальную изобразительную форму для этого всемирного сюжета, который, по мысли художника, должен был как икона обращать взоры зрителей к первообразу, наполнять их глубокими мыслями, философскими рассуждениями о предмете.

В Русском музее есть эскиз 1834 года, выполненный маслом, в нашем собрании есть аналогичный, исполненный карандашом, который называется «Первоначальный». Действие тоже происходит на берегу Иордана, там тоже проповедующий Иоанн Креститель, есть и фарисеи, но весь сюжет оказывается решен в более жанровом ключе. Люди сидят, стоят, есть женские, детские персонажи. Все это немного распыляет восприятие.

Конечно, Иванов советуется с теми людьми, которые были для него авторитетом, это европейские художники: скульптор Торвальдсен, Овербек, представитель братства немецких назарейцев. Иванов был дружен с Кипренским, он ценил его мнение как художника. Начинается процесс поиска тех пластических моментов, которые бы могли раскрыть идею пришествия Спасителя, идею пробуждения в человеке, в народе реакции на это явление. Как это было изобразить через фигуры, жесты, взаимоотношение фигур в пространстве – вот эту сложнейшую задачу художник и решал, сначала в эскизах. Их известно несколько, они есть и в нашем собрании, например, так называемый «Венецианский эскиз» или «Эскиз в венецианских красках», написанный после поездки Иванова на север Италии. Известно, что именно венецианские художники (Тициан, Тинторетто, Веронезе) владели этой тайной колорита.

К сожалению, в Академии художеств колориту, то есть важности цвета, цветовых градаций на полотне для исторической картины, уделяли меньше внимания, чем, скажем, рисунку, и Иванов ощущает этот как бы недостаток. Он копирует замечательных венецианцев, пробует понять и почувствовать сложность цветовых соотношений, которые он видит на их полотнах. Он едет в Милан, чтобы посмотреть на фреску Леонардо да Винчи «Тайная вечеря», и для него путь в искусстве именно этого художника стал критерием для собственного пути: медленного, вдумчивого, неторопливого. К этому располагала и сама натура Иванова.

– Мы еще продолжим рассказ о творчестве Александра Иванова, а сегодня время нашего эфира подошло к концу.

 

Автор и ведущая программы Елена Чач
Записала Людмила Моисеева