Хранители памяти. Выставка "Шедевры Византии". Часть 3

Знаете ли вы о том, что на обороте многих византийских богородичных икон изображали Крест Господень - как часть композиции, представляющей Распятие или Престол уготованный? Ведь с Боговоплощением неизменно связано спасение человечества Сыном Божиим, когда Он умер на Кресте и воскрес, "смертию смерть поправ". Об этой особенности византийских икон, о византийском образе "Троицы", современном "Троице" преподобного Андрея Рублева, и о многом другом - в нашем заключительном выпуске с выставки "Шедевры Византии", завершающей свою работу в Государственной Третьяковской галерее 23 апреля.

– В эфире передача «Хранители памяти». Я стою рядом с византийской иконой «Богоматерь Одигитрия» XIV века. Эта икона двусторонняя, однако ее оборот мы не увидим, он представлен здесь только на фотографии. Мы сможем ознакомиться с другими двусторонними византийскими иконами в нашем сегодняшнем выпуске с выставки «Шедевры Византии».

Эта икона, по-видимому, воспроизводящая чудотворный образ Одигитрии Константинопольской, была создана в XIV веке в эпоху Палеологов, как и другая двусторонняя икона Богоматери «Одигитрии», поражающая совершенством своего исполнения, тонкостью и выразительностью письма константинопольского мастера.

От дорогих константинопольских икон, при написании которых могли использовать золото и лазурит, отличаются образа, созданные в провинциях Византийской империи, например икона Божией Матери, написанная на севере Греции.

Шередега Наталия Николаевна, заведующая отделом древнерусского искусства Государственной Третьяковской галереи:

– Здесь мы видим совершенно иную задачу: голубовато-серебристый фон, красные нимбы, то есть совершенно другие средства художественной выразительности для создания, может быть, немножко простодушного, но очень важного для сердца, наверное,  каждого верующего образа Богоматери «Елеуса», или «Умиление». Напомню, что существует множество иконографических изводов, известных и в греческой, византийской, и в русской художественной культуре. Самыми известными из них являются, наверное, «Одигитрия» («Путеводительница») и «Елеуса» («Умиление»), первообраз которой, как мы знаем, лег в основу Владимирской иконы Божией Матери.

Итак, Константинополь, острова, северные районы Греции – везде существует наполненная художественная жизнь, везде звучит византийская литургия, читаются Евангелия. И вот в наших витринах мы видим приехавшие к нам совершенно замечательные уникальные памятники. Вообще, большое чудо, что они к нам приехали. Это Евангелия рубежа XIII–XIV веков, причем одно из них рассчитано на чтение в храме. Такие Евангелия полагались на престол и читались, в них были фонетические знаки, означавшие, когда голос должен подниматься перед окончанием. Каждая глава открывалась великолепной заставкой с цветными картинами.

Другой тип Евангелия – Евангелие-тетр. Это Евангелия от Луки, Марка, Матфея, Иоанна, расположенные по порядку чтения. Перед каждым Евангелием портрет евангелиста, как мы это видим в нашем маленьком Евангелие. Здесь же находится Евангелие, которое читалось в храме, и чтения в нем распложены в порядке богослужения по дням года. Мы подходим к тому, что является главным содержанием византийской культуры, – это церковный год, церковная неделя, церковный день, расписанный по часам и обязательно сопровождаемый не только святыми образами, которыми украшен храм и которые находятся на алтарной преграде, в книгах и на священных предметах в алтаре, но и теми предметами, что освещают этот мир, – это огромные хоросы и совершенно замечательные кацеи.

Наконец, еще один предмет – возду́х, которым накрывались Святые Дары, великолепно исполненный и вышитый в тончайшей технике. Здесь представлена одна из частей композиции, изображающая причащение апостолов. Должна быть и вторая, где должен быть изображен Спаситель, раздающий хлеб. Но здесь он держит драгоценный сосуд с вином, а прислуживают Ему не апостолы, а херувимы. Под роскошным киворием, повторяющим архитектурные формы, известные нам по византийским памятникам, с великолепной надписью – всё это составляет единый художественный образ, который, возможно, не был доступен каждому жителю Византийской империи, впоследствии Греции, поскольку это сакральный предмет; и исполнен он с высоким художественным качеством, отвечающим самому главному – его глубочайшему сакральному содержанию, о чем помнили те, кто вышивал и создавал этот драгоценный предмет, часть которого мы с вами видим.

Наконец, находясь в этой части выставки, мы с большим удивлением можем сказать, что практически все представленные здесь иконы являются двусторонними. И эта практика напоминает нам о том, что и самая прославленная святыня русской земли – Владимирская икона Божией Матери – тоже являлась двусторонней иконой. Она была создана в Константинополе в период расцвета – в начале XII века и, вероятно, не только имела определенное место в храме, но и участвовала в крестных ходах.

Почему на оборотах этих икон мы, как правило, видим процветшие кресты? Процветший крест, как вы помните, – это символ торжества христианства, символ вечной жизни, которым Христос, сошедший во ад, «смертию смерть попрал».

– В центре экспозиции – икона Богоматери «Кардиотисса», то есть «Сердечная». В данном случае мы видим авторскую иконографию. Создатель этого образа – византийский художник XV века Ангелос Акотантос, его подпись «рука Ангела» можно разглядеть на нижнем поле иконы.

– Эта иконография стала столь популярной, что в XVI–XVII веках ее стали повторять греческие мастера. Возможно, она оказала частичное воздействие на сложение и таких типов русской иконографии. Но в первую очередь я хочу обратить ваше внимание на необычную деталь: мы с вами видим пяточку Младенца, с которой как бы неожиданно сваливается сандалик на веревочке. Существовали разные интерпретации этого события. Одна из них, связанная с текстами Священного Писания, говорит, что копье пройдет голову змея, а он, в свою очередь, ужалит Спасителя в пяту, что и изображено на этой иконе через этот сандалик – необыкновенно яркое эмоциональное художественное решение. Обращаю ваше внимание, что это икона, связанная уже с XV веком – периодом, когда великая Византия постепенно теряет свое владычество, и константинопольская  традиция переходит на острова, где работали и Ангелос, и многие другие художники. Даже в XVI веке, как мы видим в иконах святителя Николая совершенно необыкновенной иконографии, эта традиция продолжается.

С начала XV века Византия постепенно теряет свое могущество, свои силы, лучшие умы и таланты, которые были воплощены в богословских творениях, великих идеях исихазма и в работах художников, тоже наполненных переживаниями богословских идей. Художники эмигрировали из Византии и распространяли свет Божественного учения, новой богословской мысли и живописной техники по всему миру, и в первую очередь приезжали на Русь, в Москву.

Мы с вами знаем, что к нам приезжает великий Феофан Грек и множество других художников, а Византия к этому времени, концу XIV – началу XV века, постепенно слабеет и слабеет. Поразительно, что именно в первой половине XV века, как считают наши исследователи, была создана икона «Троица» преподобным Андреем Рублевым, канонизированным, как мы помним, в том числе и за подвиг иконописания. Считается, что эта икона была выполнена под благородным, благотворным воздействием знакомства Рублева с великими греческими мастерами, и в первую очередь, конечно же, с Феофаном Греком.  Но значит ли это, что таковой была вся византийская культура XV века? Представленная здесь икона, по сути, ровесница «Троицы» Андрея Рублева, но мы видим, как одна и та же догматическая идея воплощается совсем другим средствами: здесь мы видим совершенно иное пластическое решение. Мы видим насыщенные яркие цвета, блестящие фоны, выразительные жесты, грандиозное обилие предметов на столе. То есть если в иконе Рублева, самостоятельно воспринявшего высокие константинопольские духовные традиции, пластические средства используются не для иллюстрации библейских текстов, а для воплощения идеи нераздельности и неслиянности всех сущностей Троицы – Бога Отца, Бога Сына и Бога Духа Святого, то здесь тот же самый сюжет переходит уже в категорию гостеприимства Авраама, именно явлению Бога в виде трех ангелов, но в качестве иллюстрации восемнадцатой Книги Бытия.

Значит ли это, что византийская культура XV века уступала каким-то провинциальным школам? Вовсе нет. Каждый из регионов византийской культуры брал свои особенности, свои подручные средства. Они пользовались тем, что оставалось после разграбления Константинополя турками. И на этой выставке мы имеем возможность познакомиться с древними святынями исключительно в силу того, что они чудесным образом были сохранены или в провинциальных местах Константинополя, или в частных руках. Напомню, что в 1922–1923 годах в Швейцарии, в Лозанне было подписано соглашение, которое впервые позволило совершить обмен семьями Греции и Турции. И тысячи греков, оказавшихся на территории Турции, смогли вернуться вместе со своими святынями на родину, а также забрать их из местных церквей. Я думаю, что сказать, сколько именно погибло византийских памятников, невероятно сложно. Это немыслимое количество икон. Мы видели на иконе Распятия выколотые глаза, что, несомненно, является результатом варварского издевательства, специального действия, совершаемого над иконами: выкалывались именно глаза, сшибались фоны. Но то, что сохранилось и дошло до нас, есть бесценное наследие европейской художественной культуры, частью которой является огромная византийская цивилизация и, в свою очередь, и наша художественная культура.

– Наш рассказ с выставки «Шедевры Византии», работающей в Государственной Третьяковской галерее, подошел к концу. 

Автор и ведущая программы Елена Чач

Записала Аксиния Шмонденко