Беседы с батюшкой. Ответы на вопросы

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает член Епархиального отдела по делам молодежи, ответственный по работе с молодежью в Домодедовском благочинии Московской епархии, настоятель Никольского храма села Лямцино Домодедовского района протоиерей Александр Трушин.

– Батюшка, у нас завтра отдание праздника Пасхи, будет совершаться служба по пасхальному чину. Потому «Христос воскресе» говорить уже не надо? Или как к этому относиться?

– Мне кажется, отдание праздника подразумевает изменение в ходе литургийной жизни, а в повседневной жизни, мы знаем, таким приветствием, как «Христос воскресе», преподобный Серафим Саровский встречал каждого входящего к нему. Поэтому нам ничто не мешает приветствовать друг друга таким замечательным возгласом. Обратим внимание, сколько радости в этом возгласе. Даже когда бывает грустно – и вдруг твой собрат приветствует тебя таким возгласом, сразу как-то настроение поднимается, тебя радость наполняет. Поэтому мне очень дорого это приветствие, и, находясь в дальних местах, особенно в монастырях, видишь, как на это приветствие также с радостью отвечают твои собратья, встречающиеся тебе на пути.

– Это самые главные слова, и надо их помнить.

Идет отдание Пасхи, затем Вознесение (в этот четверг), потом праздник Пятидесятницы. Есть вопрос, написанный телезрителем, и он, наверное, больше относится к следующему празднику.

День Святой Троицы, схождение Святого Духа – это день рождения Церкви.  Вопрос о границах Церкви, когда человек является членом общины,  участвует в каких-то приходских мероприятиях, но по каким-то, может быть, своим грехам не участвует в таинствах. Как его рассудить? Он в Церкви в этот момент или вне Церкви? Или находится в ней формально?

– Вопрос, больной для каждого священника. В том плане, что каждый священник переживает за то, чтобы человек оставался в стенах Церкви. Потому что сейчас практикуется только крещение или только пребывание на Божественной литургии на большой праздник. Такие люди встречаются;  спрашиваешь их: «Как давно Вы исповедовались?» – «Каждую Пасху исповедуюсь». То есть человек бывает на литургии только в пасхальные праздники. Такие себя называют христианами, но явно живут вне стен Церкви. И есть иная категория людей, которые постоянно ходят в храм.

Но мы встречаемся с проблемой, что люди абсолютно невнимательно живут, невнимательны к слову Божьему, к слову святых отцов, проповеди. То есть они живут какой-то своей жизнью. Раньше казалось, что этим заняты старушечки. Какие-то у них свои сложившиеся мнения, традиции, и, даже находясь в Церкви, они по каким-то  своим личным приметам живут. Но оказалось, что это болезнь, которая захватывает любые возрасты.

Наверное, для каждого священника желательно эти проблемы рассматривать, чтобы укреплялось наше сообщество. Когда мы говорим: «Братия и сестры!» – подразумевается, чтобы эта семья церковная укреплялась, а не разбредалась. Все больше появляется людей, которые требуют от Церкви (мягко выражаясь) функции бюро добрых услуг.

– Или лавки чудес, например. Ждут же чудес.

– Да, «дай» или «вы должны», «вы обязаны», «почему у вас этого нет…»

– «А когда будет эффект?..»

– Иногда люди ходят по нескольку лет, и они абсолютно не крепкие. Мы сейчас не говорим о каком-то подвиге – насмерть стоять или голодать. Нет. В повседневной жизни видно, как многие люди боятся или ленятся духовно проповедовать Христа среди мирян. Каждый священник встречается с такой проблемой.

Предположим, совершается какая-то треба в Церкви (допустим, крещение ребенка), и видишь, что люди совершенно неподготовленные. Начинаешь их спрашивать: «Почему вы не поинтересовались, прежде чем прийти в Церковь такими вещами, как расписание служб, что такое литургия, во сколько надо прийти, во сколько быть, во сколько не быть?» – «У нас бабушка ходит в церковь». Вопрос: «Бабушка вам объясняла что-то?» – «Нет». Бабушка находится рядом. «Марьванна, а ты почему своим внукам не рассказала, как им подготовиться к крещению?» – «Ну,  молодые, пусть сами разбираются». И это не единственный случай, когда христиане по каким-то причинам не проповедуют церковную жизнь или боятся это делать. Мы сейчас не говорим «навязывать», а буквально проповедовать.

Неужели ты, постоянно ходя в церковь, не можешь объяснить функцию крестного, понимание ответственности за таинство Крещения? Не может быть, чтобы не понимала. Нет, понимают, но не объясняют. По этим вещам видишь, что люди не крепки в своей верности, в своих духовных знаниях. Начинаешь подробнее спрашивать (уж тут вообще молчу)… Многие батюшки говорят:  полезно было бы, если бы после проповеди можно было сделать опрос, о чем была проповедь. Такой маленький зачет – выпускать из храма при условии, что человек расскажет, о чем была сегодня проповедь. Это ужас вызывает. У меня ощущение, что пятьдесят процентов не слышали и не поняли, о чем была проповедь. Хорошо, я косноязычный. Другого проповедника слушали. «О чем была проповедь?» – «О чем-то там батюшка говорил; как всегда». Удивительно. Получается, что слово Божие не разносится людьми, ходящими в церковь. И я обратил внимание, что многие священники (и себя отношу к этой категории) начали стараться вразумлять именно паству. То есть не выходить куда-то далеко за пределы…

Мы будем говорить о празднике Вознесения. Господь перед Своим вознесением (как мы читаем у евангелиста Матфея) благословляет, просвещает все языки. Вот  языки сошлись в храме или вокруг твоего храма. Тут могут быть и люди разных национальностей, по-разному понимающие Евангелие. Проповедуй! И тут почему-то нападает абсолютное стеснение. Зато в кого пальцем ни ткни, все знают какие-то околоцерковные приметы. Такое ощущение, что люди рождаются с этими знаниями, и независимо от того, сколько человек ходит в церковь, он всегда знает, через какое плечо нужно подать свечечку, а через какое нельзя и так далее. Порой это никакого отношения к церковной жизни не имеет. Люди не омывают свои знания новым потоком информации. Есть то, к чему привыкли, – этакая форма фарисейства получается. Привыкли – новое никак не воспримут. Я считаю, что это немаловажный фактор, особенно для современного общества. Сейчас мы эту проблему видим.

И я считаю, когда приходит праздник, очень важно, чтобы человек ставил на первое место Бога, а уже потом все остальное. Спрашиваешь человека (вроде ходит в храм уже несколько лет) не очень строго: «Почему тебя не оказалось на праздничной пасхальной литургии? Ты заболел?» – «Ой, Вы знаете, батюшка, я не успел покрасить яички, а ведь Пасху так нельзя встречать. Мне надо было успеть к утру». И он пренебрег из-за этого пасхальной литургией! Зато к утру, когда было последнее освящение куличей, крашеных яиц после литургии, он  успел со свежевыпеченным куличом и крашеными яичками. То есть оказалось, что ритуальное, внешнее для него важнее, чем быть на богослужении.

Мы сейчас будем с такой же проблемой встречаться, когда будем праздновать Сошествие Святого Духа, праздник Троицы. Понятно, что Господь посещает нас, и мы ощущаем радость праздника, пребывая на богослужении. Сделай маленький экзамен для себя. Подходит Троица, что я успел? Что мне удалось изменить в себе? С чем плохим удалось справиться, а с чем не удалось? Нет. Человек спрашивает: «Батюшка, а если мы срубим целиком березку – это грех? Или обязательно нарезать веточки?» Немножко жалко, что теряется духовный смысл, духовная жизнь, которая  для многих перетекает во внешние какие-то действия. Костюм становится дороже того человека, на котором этот костюм.

Наш современник на вопрос, исповедуется ли он и причащается ли, говорит: «А я был у Гроба Господня». «Хорошо, а когда исповедовался последний раз?» – «Вы знаете, нас водили по таким святым местам…» И мы разговариваем, но каждый на своем языке. Вот вам разные языки. Конечно, хочется, чтобы человек заглянул в свое сердце. «Ты был у Гроба Господня. Бог тебя привел к тому месту, откуда началась проповедь, откуда началась жизнь вечная, Воскресение Христово. Что с тобой произошло?» – «Батюшка, было так жарко, мы так долго в очереди стояли, но никто не ушел». Этого достаточно – для него это уже героизм. Конечно, кто-то остается в Церкви, но очень хочется, чтобы Церковь наполнялась людьми (повторяю), которые не внешне верующие, а осознают глубину и чистоту праздника. Вы сейчас подняли вопрос о Троице, о сошествии Святого Духа, и можно задать вопрос: «А много церквей у нас в стране в честь сошествия Святого Духа?»

– В Лавре одна есть.

– Сразу вспоминается – в Лавре точно есть. Наверняка еще немного. Хотя это такое событие, в честь которого должно быть построено храмов не меньше, чем в честь других праздников.

– Вопрос телезрительницы: «В церковь не хожу уже пять с половиной лет, я инвалид на костылях. А Вы говорите, что если не буду часто причащаться, то не буду полноценным членом Церкви. Как мне тогда быть? Я причащаюсь всего четыре раза в год».

– Радость моя, могу точно сказать: судя по твоим слезам, ты церковная, может быть, больше всех нас, ходящих каждый день в храм. Не волнуйся, что ты только четыре раза причащаешься. Когда мы говорим о редком причащении, мы не говорим о людях, которые не могут дойти до храма в силу своей физической немощи. Мы не говорим об инвалидах. Мы говорим об инвалидах души, у которых нет такой потребности. Поэтому, солнце мое, не волнуйся. Дух Святой причащает тебя, если у тебя есть потребность. Дух Святой причастит тебя, когда ты будешь, не слезая с кровати, вычитывать правило, готовясь к Причастию, потребишь святой водички и съешь кусочек просфоры. Поверь мне, Дух Святой не оставит тебя.

Мы сейчас говорим о людях, которые полны сил, а сердечко (не с кардиологической точки зрения, а с точки зрения духовной) еще как-то не оттаяло, каменистое. Пусть уже даже раздроблено, не сплошным камнем, а щебенкой, но еще не стало оно теплым.

– Можно еще приглашать батюшку почаще, как-то договариваться с ним, не стесняться, найти возможность.

– Я думаю, у человека будет возможность. Попросите своих близких, тех, кто ходит постоянно в храм, пригласить священника, чтобы он Вас причастил, исповедовал.

Из своей практики могу рассказать один случай. Это было много лет назад, больше двадцати, когда мы восстанавливали разрушенный храм. На окраине села жила одна  женщина, старенькая. Первые годы (два-три года) она ходила в храм, в те руины. Она ходила со мной  среди этих руин. Тем более для меня Ксения Васильевна Елисеева была дорога тем, что она была певчей (еще десятилетней девочкой) у последнего священника в тридцать седьмом году перед его арестом.

– В этом храме, где Вы служили?

– Да. И спустя шестьдесят лет, когда начали восстанавливать храм, она стала фактически первой певчей на богослужениях.

– Вот она – преемственность.

– Да. Причем Господь ей даровал необыкновенную память. Она многие вещи забывала, как все пожилые люди, но наизусть знала панихиду и молебен. Она закрывала глаза и пела панихиду от начала и до конца. Такое было служение.

Но, перенеся инсульт, она лежала, и тоже я как священник не каждый день к ней мог заходить; попросил девушку (свою прихожанку) посещать эту бабушку на краю села. И Танечка пошла, возвращается – огромные круглые глаза. Я спрашиваю: «Что случилось?» Отвечает: «Понимаете, батюшка, я Ксении Васильевне говорю, что скоро к Вам батюшка придет причащать Вас, приготовьтесь». (Как раз помню, была Светлая седмица.) А она отвечает: «Да что ты, миленькая, он ко мне каждое утро приходит, ходит тут по избе, кадит (а она одна жила в избе), и все время в красном облачении. Так хорошо!» Меня это смутило: может, это уже старческие болезненные видения... И буквально через пару дней (повторю, что была Светлая седмица) я облачаюсь и иду торжественно поздравить ее в избе на краю деревни. Прихожу, развожу кадило, начинаю петь тропарь, а Ксения Васильевна, присев в своей постели, Танечку толкает и говорит: «Вот так он каждое утро у меня ходит и кадит». Было удивительное ощущение, что действительно ангел посещает человека каждый день. Конечно, я ее причастил. Про Причастие она ничего не говорила, что ангел ее причащает...

Видите, как может Господь Своих избранных, Своих верных поддерживать и укреплять независимо от их болезней и от их телесных немощей.

– Какая интересная история! Я думаю, в нашей жизни всегда есть место чуду, если на то есть воля Божья.

– Несомненно! Господь нас этим укрепляет. И я думаю, многие священники могут подобные истории рассказать. И многие верующие встречаются с большим или меньшим проявлением чуда. Думаю, что чудо мы видим каждый день. Мы можем его не замечать или можем привыкнуть к нему, как некоторые привыкают к каким-либо особенным случаям церковной жизни. Для одних это считается нормой, а другой говорит: «Это же чудо, что вы можете или имеете возможность причащаться каждое воскресенье!»

– Батюшка, в продолжение той темы, которую мы начали, говоря о Церкви, о границе Церкви, о людях в ней: возможно ли в Церкви жить своей жизнью вообще, полностью быть самим по себе? Такое бывает?

– Во-первых, Господь насильно не вторгается ни в чью жизнь. Мы можем принять Его или не принять. Другое дело, что мы можем принять Его до какой-то поры, а потом дальше не хотим. Помните старую шуточку, ходящую в основном в кругу семинаристов: «Господи, помоги мне, но не сейчас, не сегодня. Помоги мне избавиться от того или иного греха, но в следующий раз»? То есть  мы боимся принять Христа. Не так много Церковь от нас требует, как много мы себе сочиняем; и много бес на нас наводит страха. Ну и следующий вопрос: бес ли это наводит или мы сами боимся многих вещей? Речь идет не о том, чтобы жить в пустыне, сидеть на черном хлебе и пить воду два раза в неделю и так далее. Мы сейчас не об этом говорим, а о том, насколько мы живем, как это в народе называется, по совести, по голосу Божьему. Если мы будем честно к себе относиться, то увидим, что мы не всегда хотим это делать. Да, разочек можно, другой можно, но не всегда же я должен быть честным. И дальше начинаются уловки, почему мы врем или почему воруем…  

Человек, принявший Бога полностью (на работе он находится, или это домохозяйка, или пенсионер, или студент), не замечает изменений за самим собой, для него это становится естественным. Когда человек начинает замечать, что он делает добрые поступки, значит, он еще их не делает, он считает так, он надел маску, он только встал на путь понимания, что надо делать добрые поступки. А вот когда он начинает их делать, это становится для него естественным. Вот тогда действительно человек, живущий церковной жизнью, становится для нас необходимым как воздух, нам хочется с ним общаться, нам хочется рядом с ним находиться, хочется, чтобы он просто был. Вот это и есть церковная жизнь.

Поэтому человек, живя в стенах Церкви, должен почаще в себя заглядывать: есть ли люди, которые все время хотят, чтобы ты находился рядом? Не просто поболтать о последних новостях или разнести какие-либо сплетни, а чтобы ты мог поговорить с ними о Боге, о вере. Тогда действительно мы исполним заповедь: «носите тяготы друг друга». Ведь большинство читают и не разумеют эту заповедь. Как это можно носить тяготы друг друга? Это за кружкой пива пожаловаться на свою жену или посетовать на неразумных детей? Нет, конечно! Это как раз тогда, когда мы с близким человеком можем поговорить о своей вере в Бога, почему она у меня не получается, почему я не могу раскрыться… И вот этот близкий должен мне помочь, подсказать: брат, ну как ты можешь раскрыться, если то-то и то-то с тобой происходит… И мы услышим, во-первых, много нелицеприятных вещей (не в виде семейного скандала, а просто человек переживает за тебя). А во-вторых, это действительно поможет тебе быть добрым христианином. Вот это остро необходимо, когда человек тебя обличает из желания помочь тебе избавиться от греха. Он может сказать тебе это, а может не сказать, а потихоньку так направлять твои действия или создавать такую ситуацию, что ты свои плохие качества не сможешь проявить. Он так мягко направляет отношения с тобой, что ты свои плохие качества не проявляешь. Вот это тоже хорошее состояние христианина; можно сказать, человека доброго, человека мудрого. Но раз мы с вами говорим о людях, находящихся в стенах Церкви, то эти качества очень необходимы, потому что многие считают, что, находясь в храме, особенно много лет, человек может ругать других, выгонять из храма, делать громкие обидные замечания… Нет! Как раз христианин – это тот, кто помогает своей любовью.

– Вопрос телезрителя: «Апостол Павел, когда перед ареопагом выступал, сказал, что Дух, сотворивший  и небо, и землю, не в рукотворных храмах живет и не требует Себе ничего рукотворного. А современные храмы, которые строятся, они же все рукотворные, тем более как в Екатеринбурге. Как это объяснить?»

–  Дорогой телезритель, а почему Вы решили, что те храмы, которые мы строим,  рукотворные? Почему не думаете, что мы кирпичом обкладываем то, что уже сотворено нерукотворно? Нам просто указано: здесь вы можете строить, вот уже нерукотворный храм здесь стоит, а теперь ваше дело построить вокруг стенки. Скажите, пожалуйста, семья – это рукотворное строительство?

– Если в загсе печать, то да.

– Но ведь она родилась раньше, а людям осталось ее только закрепить. Вот и все, вот и ответ на вопрос, я считаю. Апостол Павел нам напоминает, что мы можем молиться везде, на любом месте обращаться к Господу. Почему? Потому что у евреев в Иерусалиме было понятие, что молиться можно только в храме Соломоновом. И они стремились это делать. Нам напоминается, что мы молимся Господу, исповедуем Его на всяком месте и во всякое время. И наше дело то место, где мы собираемся и молимся, просто обложить кирпичом, чтобы нас не занесло снегом и не залило дождем. Вот и все.

А о том, что происходит в Екатеринбурге, трудно сказать. Есть личное мнение, поэтому давайте так: если я сейчас что-то говорю, то я это говорю как отец Александр, а ни в коем случае не от имени Церкви. Уже неоднократно мы говорили, что от имени Церкви может говорить только Патриарх или благословленное им лицо. А судить о событиях в Екатеринбурге меня Патриарх не благословлял, то есть я такого благословения не имею, своего руководства не имею.

Мое личное мнение: я думаю, что там есть какое-то просто упущение организаторов; и скорее всего организаторов со светской стороны, а не с церковной. Это не первый случай. Таких случаев много и в Москве, и в Подмосковье.

 Двадцать пять лет назад я начал восстанавливать храм (как раз в этом году у нас двадцатипятилетие). Когда мы начали восстанавливать руины храма, было собрание деревни с повесткой дня. Я сам видел объявление. Первым пунктом было: не много ли места захватила Церковь. Пункт второй: разное. Хотя мы тогда пытались оградить только минимум территории, которая примыкала к церкви. Когда был разговор с местными жителями, они говорили: «Вот вы хотите забор поставить, а нам некуда кур выпускать». Так что, друзья мои, Екатеринбург – это не единственное место, где такие встречи и трения происходят...

– Вопрос телезрителя Игоря Викторовича из Москвы: «Правда ли, что крестик не нужно принимать в дар, особенно если его носил другой человек?»

– Игорь Викторович, если Вам дарят крестик и он Вам нравится, вызывает радость, если Вам дарит крестик человек, близкий Вам по духу, и Вы считаете честью, когда такой человек оказывает Вам свое внимание, то не просто нужно носить этот крестик, а носить с удовольствием, с благодарностью Богу и этому человеку.

Бывает, что дарят икону, которая много лет послужила в другом доме, другому человеку. То же самое крестик. Иногда, умирая, отец завещает крестик своему сыну. И, допустим, мама-вдова снимает крест с умершего отца и надевает его на шею сыну. При таких случаях в традиции Церкви есть такой простой обряд – вы просто приходите в храм и говорите: «Батюшка, мне надо освятить крестик». Совершается чин освящения. Я знаю случаи, когда крестики пережили несколько поколений, и люди с радостью вспоминают, что этот крестик принадлежал деду, прадеду…

Я считаю, что передача креста и благословение крестом – это правильно. В традиции русских религиозных семей было понятие «отцовский крест». Это обычно был большой настенный крест, перед которым молится отец. Покидая дом, допустим, уходя на войну или на длительные заработки, он передавал крест своему старшему сыну. Этим он как бы возлагал на него ответственность перед Богом за семью, то есть с этого момента юноша должен был отвечать за сохранение семьи. Вот этот отцовский крест передавался из поколения в поколение, то есть каждый раз сын передавал его уже своему сыну. У меня есть среди прихожан три семьи, в которых отцовские кресты хранятся почти по 300 лет. Они переходят от отца к сыну или к первому зятю, если вдруг в семье нет сыновей. Этим благословением передается ответственность за сохранение семьи.

Я видел людей, которые могли спокойно шагать через крестик. У кого-то с шеи упал крестик (очевидно, цепочка разорвалась). Человек его перешагивает. Спрашиваешь, почему же он перешагивает, а он отвечает: «Наступать на крестик вроде неудобно, а поднимать чужой крест  я не буду». Да откиньте вы это! Это относится и к иконам, и к образам святых, Спасителя, Пресвятой Богородицы, и к крестику. Бог живет в храмах нерукотворных. Ты являешься храмом нерукотворным? В тебе Бог живет? Вот  так и относись к кресту. Если живет, то ты спокойно относишься к кресту. А если нет в тебе Бога, значит – будешь шарахаться от таких подарков.

Нельзя такие вещи сводить к примитиву. Я думаю, если человек верующий, то для него дорог и крестик, и подарок, и тот человек, от которого он этот подарок получает. Ну а дело батюшки вас поддержать, окропить подарок святой водичкой, прочитать молитву на освящение крестного знамения  (есть такая специальная молитва)  или на освящение образа Спасителя, Богородицы, святых или собора святых. Есть такие специальные молитвы. Очень красивые! После этого спокойно  носите этот крестик.

– Батюшка, я знаю такие случаи, когда человеку тяжело носить крестик. Долго не носил, потом надел, а он мешает: как будто что-то лишнее. Что делать в этой ситуации? Терпеть? Или есть какая-то альтернатива?

– Причем есть случаи, когда люди говорят: «Батюшка, я не носил крестик, а мне жена подарила. Я надеваю крестик, и у меня ощущение, что меня кто-то душит». Я думаю,  надо перетерпеть. Обычно это недолго длится; может, дня три. А через некоторое время человек уже носит крест, и он ему не только не мешает, а вдруг ощущаешь, что уже не можешь без креста.

Вот я ношу нательный крестик на тоненьком кожаном ремешке. В какой-то момент старый ремешок износился, разорвался, и я вдруг чувствую, что словно голый стою. Проверил – крестика нет... Скорее сделал новый ремешок.

Мы коснулись и еще одной традиции: крестин. Родители крестили младенца, принесли после крестин домой. Крестик сняли, повесили на гвоздик, и все. Человек растет, а креста на нем нет, как говорили раньше бабушки. Так говорили, когда хотели сказать, что совести у человека нет.

– И человек не привыкает.

– Да. Крест не снимается! Снимите бесконечные золотые цепочки, которые цепляются  младенцу за пальчики. Вставьте шелковую ленточку или шнурочек, который не травмирует ребенку кожу на шее. Но крест с ребенка не снимается! Тогда для него всегда иметь крест на шее станет естественным и во взрослом состоянии.

Мы знаем множество случаев, когда даже бойцы отказываются снимать крест, если им вдруг попадается неверующий командир, который начинает говорить, чтобы они сняли крест. Крест должен быть на шее! Как любой священник, я могу множество случаев рассказать, когда человек оказывался  без креста – и с ним тут же происходили неприятности.

Факт остается фактом: христианин должен быть с крестом на шее. Это наша с вами защита, это наше знамение и символ нашей веры. Не говоря уже о том, что многие оказывались в такой ситуации, когда от стресса или от страха забывали молитву. В такой момент достается нательный крестик, там написано «Спаси и сохрани» – и все, память включается: «Спаси, сохрани и помилуй». Человек крестится, произносит молитву Иисусову: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного». Тут же все вспоминается благодаря словам, которые написаны на обороте нательного крестика.

Поэтому нежелательно, чтобы крестики превращались в ювелирное украшение. Многие считают, что вместо распятия туда нужно вставить какой-нибудь бриллиант размером с кулак или изумруд. Или чтобы вес был большой.

– Или размером как у Вас.

– Да, именно, размером со священнический крест. Нет, для этого есть специальные нательные крестики.

– Вопрос телезрительницы: «Мне 13 лет, и у меня в ноябре должен родиться двоюродный братик или сестренка. Я могу стать для него крестной?»

– Как тебя зовут?

– София.

– София, очень приятно! Храни Господи! Милая София, я вижу Ваше желание. Я прошу Вас прочесть Символ веры.

– Верую во Единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, видимым же всем и невидимым.

– Аминь! Радость моя, подходи к своему священнику, своему духовнику и проси благословить тебя стать крестной у своего братика. Я думаю, что тебе уже можно.

(Окончание диалога с телезрительницей)

– Да, если есть четкое осознание того, для чего ты крестным  должен быть…

– Есть еще возрастной ценз для крестных. Но порой подростки больше ратуют за Бога. У них еще есть эта чистота сердца, чистота ума, неиспорченность веры. Это порой сильнее, чем у взрослых людей, которые приходят на крестины потому, что их избрали быть крестными. А они настолько далеки от Церкви и настолько не хотят в нее входить, что думаешь: ну зачем ты идешь в крестные, зачем берешь грех на себя? Ни для тебя, ни для того ребенка, у которого ты крестным быть собираешься, вряд ли это спасительно.

 В данном случае, думаю, ребенок оправдает надежды тех, кто приглашает его быть крестным.

– Такая история есть и в моей семье. У меня дедушка был священником, и мой папа постоянно ему помогал. Приносили крестить детей, а там вообще никого не было: только папа, мама и ребенок. Мой папа становился крестным, помогал, объяснял что-то. Сколько крестников у него, не знаю, но он старается молиться за них. Вот и такое бывало.

– Дай Бог сил! Особенно так было во время войны и после нее. Во-первых, не было особенно мужчин. Не так просто было найти крестных. А во-вторых, иногда приходит семья и говорит: «Знакомых у нас много, а вот доверить своего ребенка мы никому не можем. У нас нет крестного для нашего ребенка». Даже сердце от такого больно сжимается. В этом случае священник становится восприемником, становится крестным или кого-то благословляет быть восприемником для ребенка, как в Вашем случае. Это не значит, что крестины нужно отменить. Ни в коем случае! Крестины продолжаются.

Не так давно был случай, ко мне приехала семья покрестить ребенка. Но они живут где-то на погранзаставе. Они говорят: «Мы здесь в отпуске. Никого не знаем. У нас на погранзаставе церкви рядом нет. На 400 км нет ни одного храма». Понятное дело, тут священник берет это на себя или благословляет кого-то из помощников стать молитвенником, ходатаем за того ребенка, которого принимают на руки.

Ситуации, конечно, разные бывают. Могу сказать, что люди Символ веры с листа прочитать не могут. Готовясь быть крестными, а порой даже уже имея крестников, они не только не научились молиться, а даже не могут с листа прочитать Символ веры. Это тоже наша современная проблема. Поэтому если взрослый ребенок, скажем, говорит, что друзья пригласили его быть крестным,  мама или бабушка (если они ходят в храм)  должны сразу спросить его: «А ты готов отвечать перед Богом за этого человека? Если что-то случится с родителями, ты готов его взять к себе в семью и растить наравне со своими детьми? А может быть, и паче любить, нежели своих детей? Если у тебя есть это состояние души, соглашайся быть крестным. Если нет такого состояния, лучше не берись». Лучше попросить прощения и ответить, чтобы подыскали в крестные кого-то еще.

– Отец Александр, мы от лица всех наших телезрителей благодарим Вас за сегодняшнюю приятную беседу.

– Во славу Божию! Всех с наступающими праздниками! Христос воскресе!

– Воистину воскресе!

Ведущий Сергей Платонов

Записали Светлана Тодосейчук и Таисия Зыкова