Беседы с батюшкой. Ответы на вопросы

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает председатель Епархиальной комиссии по социальному служению г. Москвы протоиерей Михаил Потокин.

– Сегодня я с Вами встречаюсь в первый раз в этом эфире, рад Вас приветствовать!

Вопрос: «Можно ли причащаться несколько раз на неделе, пока есть такая возможность?»

– Все-таки это вопрос личный. Нельзя дать совет общего характера, нужно понимать, как человек относится к Причастию.

– Видимо, очень хочется.

– Очень хочется – понятно, но мы все-таки должны к Причастию определенным образом готовиться. Если мы часто причащаемся, я бы сказал, что мы должны вести определенный образ жизни, жизнь более евангельскую, я бы сказал. Это не значит, что нужно поститься много или еще какие-то правила исполнять. Но есть какое-то внутреннее правило, понимаете? Оно требует определенной чистоты. Это самое сложное в Причастии, потому что наш самый главный страж – это совесть. Когда ты идешь причащаться, кого ты боишься? Больше всего не батюшку. Батюшке ты поисповедовался, он прочитал молитву… Ты боишься совести. Этот голос не зря так нас предупреждает, потому мы приступаем к Причастию «со страхом Божиим и верою»… Поэтому я бы сказал, что этот вопрос решается лично с духовником.

Я считаю, это вполне возможно, есть такая практика. С другой стороны, нужно понимать, что это не просто мое желание: сегодня хочу так, завтра по-другому.

Нужно понять еще одну вещь. Что значит предательство?  Это может быть сокращение отношений. Вот мы с вами друзья, жили душа в душу, общались. Потом в какой-то момент я вдруг прекращаю с вами общаться, общаюсь редко. Я ваш друг, я вас не предавал, не покидал. Но у меня свои дела. Может это считаться охлаждением отношений? Я к чему говорю? Если мы причащаемся часто, скажем, в течение недели, а потом вдруг месяц не причащаемся, не будет ли это подобно тому случаю, который я описал? Мы шли-шли вместе, а потом вдруг один кто-то удалился и сказал: у меня свои дела.

Нужно понимать, что если мы беремся какое-то правило исполнять (скажем, молитвенное, постное), а потом вдруг опускаем его – это тоже не очень хорошо. Наверное, нужно браться за то, что нам под силу нести (пусть не всегда, но с Божьей помощью).

– Мы часто мудрствуем, что сейчас недостойны, сейчас мы не будем причащаться, сейчас я не готов. Да и как-то не хочется…

– Ну и хорошо, что мудрствуем. Мне кажется, вообще человек должен размышлять о Причастии. Это же не праздный вопрос. Когда мы думаем, что недостойны, где-то внутри уже начинаем  каяться. Это хорошо. Знаете, в «Добротолюбии» написано: кто познал себя, тот духовно выше, чем тот, кто может мертвых воскрешать. Если я научусь воскрешать мертвых, а себя еще не познал? А вот познать себя сложно. Любой шаг – это всегда мучительный выбор. Это шаг в неизвестность. Как можно предугадать личные отношения? Вот я встретился с человеком, начинаю ему про себя рассказывать. А что он про меня думает? А может, он посмеется надо мной и потом друзьям своим расскажет? Но не рассказывать тоже страшно, потому что останешься один. Это шаг веры. Я верю, что Бог примет меня с моим недостоинством, со всеми моими неполадками духовными, которые мне совесть подсказывает. Да, я верю, но я точно не могу знать про это. Сомнение всегда должно быть, это здоровое сомнение, нормальное. Как сказал отец, который пришел просить об исцелении бесноватого сына: «Верую, помоги моему неверию». Это, наверное, наше состояние такое.

– Даже когда ты понимаешь, что сейчас как раз Причастие в осуждение. Ты так решил…

– Я думаю, это мы решаем скорее, что в осуждение. Ведь не нам решать за Бога, что Он видит в нас. Он же видит всю нашу жизнь. Мы видим только какую-то ее часть, а какую? Часто мы себя обманываем, а какую-то часть по-разному оцениваем. Иногда проходит время, и мы вдруг свои поступки переоцениваем. Чаще всего так бывает. Но Бог-то видит их истинную ценность. Поэтому, думаю, нужно больше стремиться верой причащаться. Даже начало молитвы такое: «Верую, Господи, и исповедаю». Само слово «вера» дает энергию какую-то. Да, ты человек немощный, слабый; а с другой стороны, ты же веруешь, ты пришел не к кому-то. Ты пришел к Тому, Кто сказал: «Я пришел с вами быть здесь. Я хочу, чтобы вы были со Мной». Желание Его такое. Это не какое-то равнодушие. Наоборот, это самое горячее, живое участие в жизни всякого человека.

– Вопрос телезрителя: «Вопрос по Книге Бытия. После потопа Бог заключил Завет с Ноем. Бог как бы описывает: Я полагаю в виде Завета радугу. И говорит: „Когда Я наведу облако на землю, увижу в нем радугу и вспомню о Завете“. Эти слова мне непонятны. Бог Всемогущий и Вездесущий, каждый волос у человека сочтен на голове, а тут Он вроде старичка, который может что-то забыть; радуга Ему это напомнит – и Он тогда не устроит очередной потоп. Непонятно, как это сочетается».

– Вообще Ветхий Завет изобилует иносказательными образами. Конечно, когда Бог гневается, или забывает, или что-то еще, мы это человеческим языком понимаем. Конечно, Всемогущий и Вездесущий Бог ничего не забывает, потому что забвение – это свойство времени, а Он живет вне времени. Событие свершилось, Завет заключен. Все, это вечно, это больше не принадлежит этому времени. Но дело в том, что Ветхий Завет во многом –  поэзия. Почитайте Книгу премудростей Соломоновых, там есть определенный ритм. В этом смысле есть и образ, и поэтика, и какое-то внутреннее содержание.

Что такое «Бог вспомнил»? Когда праведники говорят, что Бог о них вспомнил, значит, что происходит в их жизни? Когда Господь предал человека забвению, значит, он погибает внутренне, чувствует охлаждение, сердце его окаменевает. Что значит «Бог вспомнил»? Это значит, что какое-то особенное действие Его произошло в жизни человека. Иногда даже говорят, когда у человека какие-то события в жизни, что о нем Бог вспомнил, воспомянул его. Конечно, Бог знает всю его жизнь. Но в какой-то момент Он вмешивается в его жизнь, вмешивается активно, чтобы человека как-то спровоцировать, так сказать, на диалог. Гром не грянет – мужик не перекрестится. Это же тоже провокационный диалог фактически. Жизнь наша ставит нас в такие условия, что нам нужно вспомнить о Нем. Он-то о нас не забыл, а мы о Нем – да.

Поэтому когда говорится, что Бог вспомнит, это значит: Он напомнит нам о том, что был такой Завет и что Он нас не погубит больше. На самом деле, если встретишься с силами природы напрямую, становится страшно. Природа недружественна человеку. Сколько людей погибает от природных явлений – цунами, землетрясений, это страшные природные явления. Тут как раз нужно вспомнить о том, что Бог нас не погубил. Он не хочет нас погубить. Да, есть катаклизмы, но все-таки человечеству будет продлена жизнь.

Мне кажется, это «воспоминание» Бога как раз именно о том, что Он вдруг вмешается, Он будет действовать. Если человечество забудет о Нем, Он не погубит его, как раньше было. Почему Он погубил человечество в потопе? Потому что Он сказал, что человек стал плотью, перестал духовно жить. То есть превратился, можно сказать, в животный состав свой, все духовное из него вышло. Но чтобы этого не было, Бог должен нас вспоминать. Не всегда это приятно бывает, правда.

– Вопрос: «Существует ли сглаз и порча?»

– Такой вопрос часто задают. Нужно понимать, что такое сглаз и порча. В определенном смысле слова колдовство существует. Оно связано с темными силами. Мы не можем сказать, что их не существует, что не существует их вмешательства в жизнь человека.

Невидимый мир существует, и он частично человеку противопоставлен. Дьявол называется «человекоубийства искание». То есть он ищет всячески, как человеку повредить. С другой стороны, у человека есть ангел-хранитель. Есть и другой мир духовный, который человека защищает. В этом смысле тоже есть некое понимание, что человек сам себя определяет, к какому миру он ближе. Если он ближе к миру падших духов, тогда он попадает под их влияние. Если он отходит от этого мира, то попадает под защиту ангелов, которые его от этого мира и от мира падших духов защищают.

Мне кажется, колдовство связано с грехом определенным образом. И порча, и сглаз – все это связано с какими-то грехами, которыми человек грешил, а потом Бог попускает такие события с ним. У апостола Павла, помните, когда брат согрешил, то его предали сатане, образно, чтобы дух спасся. Это образно, но если говорить о жизни человеческой, что важнее? Чтобы спаслась душа. Всякие внешние неприятности Церковь ставит не так высоко, потому что душа вечна. Иногда бывает, что по попущению Божию с человеком случаются неприятности, в том числе и от темных сил. В конце концов, можем вспомнить Книгу Иова. Какая уж тут порча, какой сглаз? Все отнято. Помните спор дьявола с Богом о душе Иова? «Душу только его не тронь». Все – дети, имущество, жена, друзья – отнято. Друзья его не поняли: «Ты так согрешил, что ли? Почему у тебя так плохо? Скажи, признайся». Или супруга, которая сказала: «Рцы Богу слово и умри; так жить, как ты, нельзя». То есть человека все оставили. Но он нашел в себе силы противопоставить себя злу, сказав: если мы от Бога все доброе приняли, хвалили Его, значит, мы и злое должны принять.

Мы видим, что часто бывают испытания. Но они даются людям сильным духом, верным. В этом испытании Иов дьявола посрамил. Он отошел от Иова посрамленный, он душу его не завоевал, не получил. Но это исключительный случай. Конечно, Священное Писание нам дает это понять. На это мы можем сказать: да, есть разные случаи. С одной стороны, это следствие греха, грехопадения человеческого, и тогда он попадает под власть этих сил; тогда такие манипуляции, как колдовство, становятся возможны. Или это некое испытание, но для людей уже очень искусных духовно.

– По-житейски понятно, что праведный Иов – это пример. Но как не унывать в  ситуации, если происходит такое, что у тебя все отнимается, уходят друзья и так далее?

– Сложно не унывать. Мы немощные люди. Дух уныния всегда рядом. Чуть где-то какая-то болезнь, неприятность на работе, потеря, уже человек склонен унывать. Это первая человеческая реакция, мне кажется. Потом уже мы выбираем, как нам жить. Либо жить этим унынием и всю жизнь плакать над тем, что так случилось, либо смириться. Смириться – не значит, что я буду терпеть, сжав зубы. Я пойму жизнь по-другому. Я пойму, что то, о чем я переживаю, этого не стоит. Иов это понял. Он ценил семью и детей, любил их, он каждый день приносил за них жертву. Но он понял, что в конце концов есть жизнь другая. В этой жизни все будут живы: и дети его, и все, и он в том числе. Есть другие ценности.

Иногда человек проходит испытания. Вначале унывает, а потом приходит и говорит: я понял, есть другая жизнь. Хотя раньше казалось, что нужно жить так, но теперь человек увидел другую жизнь и может жить по-другому. Разные бывают случаи. Не дай Бог никому никаких испытаний, я так считаю, потому что мы все-таки слабые, немощные духом, поэтому нам трудно, нам каждый такой шаг дается с трудом. Но кому он уже выпал, унывать не надо. Надо посмотреть на жизнь по-другому.

– Вопрос телезрительницы: «Не в первый раз задаю вопрос во всех храмах и не могу узнать точного ответа. Я вчера причащалась. После причастия надо подойти ко кресту. Крест поцеловали. Надо ли целовать руку батюшке? Везде говорят по-разному».

– Почему мы целуем руку батюшке? Конечно, не из уважения к батюшке, хотя он может быть очень порядочный и духовный человек. В тот момент, когда мы целуем руку батюшке, мы принимаем благословение от Бога через определенный жест. Или через благословение крестом (когда целуем крест, это благословение крестом). Поэтому мы целуем руку, которая несет крест. Когда целуем руку после благословения, это знак, что мы это благословение принимаем. Поэтому руку целовать можно, если это благословение. Здесь нет никакого нарушения.

Я понимаю Ваш вопрос. Многих смущает, что вообще после Причастия не следует целовать ни икон, ни руки священника, ни чего-то иного. Я думаю, это понимание не совсем верное. Причастие никак от этого не умаляется. Мы имеем вокруг себя святыни, святые иконы. В том, чтобы целовать иконы после Причастия, считаю, никакого греха нет. Для меня всегда это было удивительно, потому что люди после Причастия приходят домой, включают телевизор, смотрят всякие программы, мягко говоря, бестолковые, и считается, что это не оскверняет Причастие. Но мы же понимаем, что основное – это духовное. Конечно, надо стараться в день причастия не думать о том, поцеловал ты икону или крест, а о том, как  сохранить святыню. В молчании, в молитве. Не заниматься пустыми вещами (смотреть телевизор, вести пустые разговоры, в магазин или на рынок ходить). Мне кажется, от этого теряется духовное состояние Причастия, а не от того, что мы где-то что-то поцеловали.

– Есть определенный алгоритм действий. Подходишь к Чаше, целуешь ее… Потом идешь и принимаешь запивку.

–  Целовать край Чаши – довольно недавняя традиция. Какое-то время ее не было в Церкви, в Древней Церкви не целовали край Чаши, потому что все из этой Чаши пили. Не просто священник причащал (даже в литургии Иакова пьют из Чаши). То есть зачем ее целовать, если  губами прикоснулся к святому сосуду с Дарами? Не было такой необходимости. Скорее всего это благоговейная традиция – целовать край Чаши после Причастия. Но это не имеет внутреннего богословского глубокого смысла по отношению к Причастию. Самое главное – то, что мы причащаемся Тела и Крови Христовых, мы слушаем и сами про себя повторяем слова молитвы: «Верую, Господи, и исповедую». В словах этих молитв всё.

– Мы принимаем запивку, запили Святое Причастие и потом вольны делать что угодно…

– Ну нет. Я сказал, какой смысл я вижу. Я вижу смысл, и у меня есть свой маленький опыт. Если этот день проводишь в молитве, стараешься сохранить этот дар, то очень много получаешь от него. Поэтому, конечно, ни запивка, ни какое-то время (пять минут или пятнадцать после Причастия прошло) не влияют. Влияет именно то, что я сокровище получил и как я его потрачу… Чем больше я его сохраню в себе, тем больше оно меня обогатит. Оно живет во мне.

С другой стороны, думаешь: Христос ходил по земле, Он с людьми садился, вкушал пищу, руками ел рыбу, разделял эту пищу. То есть Он действовал как человек, Ему ничто человеческое в поступках Его не было чуждо. Поэтому тоже нужно сказать, что такие простые поступки ничто не прекращают. А вот внутренне – да. Если я с кем-то поругался в день Причастия – это страшнее... Я принял Христа, эта любовь должна во мне побеждать. А победила, наоборот, ненависть. Как такое может быть? Нужно больше думать о духовной верности Причастию и о сохранении этой верности как можно дольше. Тогда можно это явно почувствовать на своем опыте. Не из слов священника, не из поучений, а просто опытно почувствовать: если ты сохранил это, тебе станет хорошо.

– Дополнение. Еще говорят, что если после Причастия ты случайно сплюнул, то Причастие выплюнул.

– Нет, конечно, это вовсе не так. Причастие совершают духовно. Хотя мы принимаем Тело и Кровь Христовы под видом хлеба и вина и, конечно, благоговейно относимся к веществу Причастия. Поэтому когда ты сразу от Чаши отошел и вдруг начнешь плеваться, это никуда не годится. Плеваться вообще не годится, просто не очень воспитанно так поступать. Но бывают случайности, бывает, у человека болят зубы… Неважно, любые ситуации. Просто нужно понимать: прошло какое-то время, и Причастие усвоилось.

Как-то мне пришлось причащать тяжелобольного, у которого был рак гортани. У него гортань перекрыта, он питается через трубку. Как причащать? Я посоветовался с духовником. Он говорит: если чуть-чуть Крови Христовой попадает на слизистую, она впитывается. Как любая жидкость, как слюна. Попала капелька – и уже причастился…

Может быть, на мелочи не нужно так отвлекаться. Я должен соблюдать определенные правила. Мы же можем это делать в обычной жизни? Мы приходим в общественное учреждение и не плюемся на пол. Это у нас получается. Почему здесь-то не получится? Здесь тоже должно все получиться.

– Вопрос телезрительницы: « Я прочитала высказывания святых отцов: не молитесь многословно, молитесь кратко. Рассеивается внимание. Считается ли многословным молитвенное правило? Я стала замечать за собой, что почти все молитвы уже наизусть знаешь, и внимание рассеивается. Но почему-то мне очень тяжело молиться кратко; мне кажется, что я что-то недоделала. Как себя вести?»

– Во-первых, молитвенным правилом Церковь пользуется уже веками. Это правило очень доброе, хорошее. Если Вы привыкли молиться,  рекомендую молиться вслух. Когда мы читаем правило вслух, вообще читаем молитвы вслух, они как-то больше проникают в нас. Слово, сказанное вслух, большую силу имеет. Само слово молитвы такое сильное, что оно формирует в нас определенное духовное состояние. Примером может явиться то, что люди, которые даже не понимают часть текста в славянских молитвах, чувствуют, как молитва на них производит определенное действие. Значит, она действует иногда даже помимо сознания.

Что это означает? Феофан Затворник в своих письмах пишет: если отвлекаешься во время молитвы, не отчаивайся, это обычное искушение. Продолжай молитвы читать, но вслух. Слово, произнесенное вслух, все равно подействует на тебя.

Краткая молитва требует определенного состояния. Не зря  святые отцы писали об определенной – грубое слово – технике молитвы. Как молиться, как можно, как нельзя, как привыкать к этой молитве. Опять же при постоянном повторении определенной краткой молитвы разум-то отвлекается. Как сделать, чтобы разум с устами молился? Господь же говорит: сердце далеко отстоит ваше; вы Меня устами поминаете, а сердце ваше далеко. Здесь есть определенные правила, как молиться краткой молитвой. Я считаю, прекрасная книга «Откровенные рассказы странника своему духовному отцу» – об Иисусовой молитве. Или можно другие книги об Иисусовой молитве почитать.

Что касается утренних и вечерних молитв – читайте их вслух. Если  чувствуете, что выучили их,– вслух читайте спокойно. И увидите, что легче молиться вслух. Если есть возможность, конечно. Я понимаю, что это не всегда возможно, когда семья или вы на работе. Но если есть возможность – читайте вслух.

– Тем более если еще наизусть выучили, это вообще прекрасно.

– Ну да. И мне кажется, если читать вслух, меньше отвлекаешься. Произнесение слов вслух более концентрирует на словах молитвы.

– Вопрос: «Крестная ребенка приняла буддизм. Как быть? Можно ли взять новую крестную?»

– Новую крестную нельзя взять, потому что само крещение уже совершено. Назад это событие нельзя вернуть. Это как рождение ребенка. Нельзя его новым родителям передать, у кого он родился, у того родился. Увы, смысла в новом крестном нет. С другой стороны, хочу напомнить о том, что сейчас само значение института крестных утеряно. Таких, которые были когда-то – во времена Пушкина или раньше…

– Какие они были?

– Они были молитвенные, они активно участвовали в жизни своих крестников. Сейчас мы живем все-таки очень замкнуто. В жизни другой семьи участвовать очень тяжело. И из-за времени, и многого другого.

Традиция общения изменилась, даже за последние пятьдесят лет, не говоря уже о столетиях. Сейчас институт крестных возрождается. Кстати, благодаря тем беседам, которые сейчас проводятся с крестными, люди стали менять к этому отношение. Если лет двадцать назад крестные просто покрестили, вместе за стол сели, отпраздновали – и всё, то сейчас уже многие крестные приходят на Причастие перед крещением, если они давно не причащались. Мне кажется, постепенно ситуация будет меняться.

К сожалению, такие случаи возможны, человек может отпасть от православия. Самый хороший, самый интересный человек может отпасть. Но это не значит, что все пропало. Надо молиться, чтобы человек вернулся в православие и вернулся к своим обязанностям крестного. Но так бывает.

– К сожалению. Вопрос: «Мы усыновили ребенка и решили, что сохраним это в тайне, даже когда вырастет, ничего не расскажем. Будет ли это считаться грехом обмана?»

– В каком-то смысле… Что считается грехом обмана? Грехом обмана считается неверный ответ на прямой вопрос. Евангелие довольно точно говорит, Христос отвечает: «Пусть будет ваше слово простое: да – да, нет – нет, а прочее – от лукавого». Что это означает? Если Вы отвечаете «да» на прямой вопрос: «Я ваш сын?»  – это обман,  ложь. Если такого вопроса Вам не задано, Вы не обязаны об этом говорить. Тогда неправды, лжи нет. И совесть моя скажет, что я соврал. Поэтому очень легко проверить, когда человек врет, а когда нет. Нужно задать прямой вопрос. Если он начнет уклоняться от ответа, значит – обманывает.

– Вопрос телезрителя: «Как относиться к людям, которые считают, что их вера в Бога самая правильная, и осуждают других за их другое мнение? Является ли это грехом?»

– Конечно, мы не вправе судить веру другого человека. Любые суждения о вере уже есть нарушение какого-то правила, потому что вера – это личная жизнь человека. Как мы можем сказать ему, что его личная жизнь плохая? С другой стороны, есть люди, которые любят обсуждать чужую личную жизнь. Мы их не приветствуем, называем сплетниками и так далее. Но ведь это есть. Конечно, человеку духовному вообще не следует обсуждать духовную жизнь других людей, потому что это не ему судить. Господь говорит: кто ты есть, судяй чуждему рабу? К сожалению, есть любители и про чужую личную жизнь поговорить, и про недостатки. Такой грех есть у людей. Здесь только один рецепт: Врачу, исцелися сам. Что такое вера праведная? Как писал кто-то из наших философов, православие не доказуется, оно показуется. Так покажи веру жизнью своей. И человек скажет: «Ой, как здорово он живет; наверное, у него прекрасная вера». Его не надо будет убеждать, что твоя вера лучше. Тогда не нужно никого и осуждать. Вот прекрасный способ показать, что твоя вера лучше. Покажи хорошую, добродетельную жизнь. Но только не говори о ней, а именно покажи из самой жизни. А слово твое пускай при этом молчит...

– Вопрос: можно ли ослушаться духовника, если он что-то благословил, а ты не принимаешь это и считаешь, что это не так?

– Сейчас люди немножко что-то путают. Мы читаем много духовной литературы, которая касается монашеских обетов. В чем заключается первый монашеский обет? Это не безбрачие, не то что монахи постятся и не едят мяса. Первый монашеский обет – это послушание. Послушание – сложнейший путь, который принимают на себя только монахи. Это путь осознанного подвига, потому что монах принимает путь послушания перед духовником. И когда он принял это добровольно («я буду слушаться его во всем»), то он, конечно, и должен слушаться духовника, раз он монах и принял обет послушания. А если это обычный мирянин, который живет в мире и у него другие отношения с духовником, чем у монаха со своим наставником, то, конечно, здесь говорить о послушании в монашеском смысле мы не можем.

Но надо сказать, что и духовник, мне кажется, не должен требовать от человека послушания такого, как от монаха. Человек-то не монах, но и я не старец.  Я бы сказал: мы воспринимаем слово духовника больше как совет друга. Есть какие-то вещи, где этот совет может быть в форме утвердительной. Особенно это касается вопросов веры, когда человек заблуждается в вере, можно ему сказать довольно четко, что это так понимать нельзя, так делать нельзя. Наверное, стоит послушаться духовника. Во всяком случае, свобода все равно остается, потому что мы монашеский обет послушания не принимали, то есть клятву не давали, что будем слушаться. Но прислушаться и почувствовать, понять, что вызвало такое его слово, следует. Так мы с вами должны прислушаться и к родителям своим, к друзьям, потому что люди к нам неравнодушны. Они много могут нам сказать из того, что мы сами не видим в себе.

– А можно ли спрашивать? Вот тебе говорят: благословляю сделать вот это. А ты хотел сделать по-другому. Можно ли спросить, почему так? Это реально вообще?

– Что такое благословение? Это когда мы спрашиваем: «Батюшка, благословите какое-то дело». Фактически мы испрашиваем участия Божьего, Господь нам поможет в этом деле. Мы спрашиваем: «Батюшка, нам Господь поможет в этом деле?» А он отвечает: «Нет, Он поможет вам в другом деле». В этом смысле имеется в виду, что благословение другое. Но будем ли мы это делать? Это тоже наша свобода. Если взять старцев Оптинских, есть про них хорошая книга Концевича «Оптина пустынь и ее время». Там он прекрасно описывает одно из условий, когда старец как бы выражает волю Божию насчет нас: когда мы готовы услышать любой ответ. Мы спрашиваем: «Батюшка, благослови в таком вопросе, что  сделать?» При этом мы готовы выполнить любой его совет.

Я могу привести такой пример, чтобы было понятно. У одного моего родственника родился сын. Родственник приходит к духовнику и спрашивает: «Родился сын на Григория Богослова, как назвать?» Его духовник говорит: «Ну что ж, Григорий – хорошее имя». Тот отвечает: «Но я-то решил Тимофеем назвать». Духовник говорит: «Тимофей – тоже неплохое». Понимаете, если я уже решил сам, как мне поступить, зачем тогда спрашивать духовника? А если я спрашиваю, я готов услышать тот ответ, который мне не подходит.

– Вопрос: «Подруга – верующая и давно сознательно подает записки на поминовение о некрещеном отце. Понятно, что она хочет помочь его душе, но правильно ли она таким образом поступает?»

– Формально можно сказать, что человек, когда подает записку о некрещеном, наверное, ошибается. Но я часто сталкиваюсь по долгу службы с людьми, которые потеряли близких людей, у них были тесные отношения. Я могу сказать, что не надо подавать, но если она будет подавать, я не буду этому мешать. Я свое сказал, да. Просто само по себе уважение к человеку должно быть: у человека горе. И поминает-то не священник, а Господь ведает эти имена.  Мы Ему произносим имена, а Он эти имена услышит от нас. А уж как и что для этих людей сделать в том мире, где они сейчас, все-таки от Него зависит, а не от нас. Произнесли мы вслух его имя – да, а Господь его знает, еще до рождения его знал уже. Господь его душу ведает. Я бы сказал так: из уважения к человеку не нужно давать каких-то советов. Если она спросит у вас, правильно ли она делает, можно сказать: церковное правило говорит о том, что поминаем мы крещеных. Если не спросит – не говорить.

– Вопрос телезрительницы: «Когда просишь у человека прощения, а он отвечает: „Бог простит“, почему он так отвечает, правильное ли это выражение?»

– Да, есть такое выражение. Наверное, это слово общепринятое. Как «здравствуйте» мы говорим и не думаем о том, что желаем здоровья человеку. То же самое и здесь. Бог простит – как-то мы автоматически отвечаем. Конечно, когда человек просит у меня прощения, я должен ответить ему, что я его прощаю. Но есть еще один момент в наших ссорах. Приведу простой пример. Когда дети ругаются друг с другом, они только друг у друга должны попросить прощения или у родителей тоже? Ведь они фактически своим злом между собой наносят рану своим родителям, и родители часто больше переживают о ссорах детей, об их драках, ненависти друг к другу, о зависти, чем сами дети. Я считаю, что в каждой нашей ссоре мы затрагиваем не только близкого своего, но и Бога. Недаром Господь говорит: посмотрите на малых сих, не обижайте их, их ангелы предстоят всегда перед Престолом Бога и всегда свидетельствуют о том, что вы сделали плохого для другого. Если я оскорбил человека, я оскорбил и Того, Чей это человек, я оскорбил Бога. Поэтому говорят: я прощаю. Но и Бог нам простит, что мы в ссоре были. Наверное, это имеет смысл.

– Вопрос: «В Евангелии есть такие слова: никого нельзя любить больше, чем Бога. А как же дети и родители? Поясните, пожалуйста».

– Да, такие слова есть, они нас немножко смущают. Я тоже смущался этими словами, честно говоря... Мы часто ставим вопрос: «или-или». Или Бог, или ближний; или родители, или правила, или домашние дела; или в церковь, или с семьей. На самом деле так вопрос ставить неправильно. Когда человек глубоко Бога познал, он уже никого не потеряет из людей.

О чем говорит Христос, о чем говорит нам Евангелие? Для того чтобы познать, полюбить людей в полноте, не эгоистично (как мы часто хотим, чтобы они были наши, чтобы при нас), а именно полюбить так глубоко, как учит Евангелие, нужно Бога полюбить вначале. Тогда мы научимся любить людей. Я тоже просто объясню. Ну хорошо, я люблю кого-то, а потом он мне досадил, и моя любовь вдруг куда-то пропала, я начинаю лупить или ругать детей, или что-то еще. Где ж твоя любовь-то? Где она, как говорит апостол, которая долготерпит, милосердствует, не завидует? Где эта любовь? Нет ее. Значит, нам нужно научиться любви из Евангелия, от Христа мы принимаем это учение. Когда мы такой любовью полюбим, тогда уже она нас никогда не покинет.

Я где-то читал хорошее рассуждение о том, что любовь никогда не заставляет человека страдать. Это правда, настоящая любовь не должна заставлять страдать. А мы все время страдаем из-за любви. Мы любим своих, а они нас недостаточно любят, и мы страдаем. Значит, это не любовь, это эгоизм, самолюбие нас обмануло. Мы самоутверждаемся в других. Вот почему, к сожалению, человеку нужно прежде разобраться с собой и полюбить Бога. Тогда он избавится от того дегтя эгоизма, который есть в наших самых чистых, самых добрых отношениях с людьми. И который может перевернуть все это и сделать в конце концов нас ревнивыми и злыми, осуждающими близких, которых мы любим. Казалось, я люблю их, а тут же и осудил. Чтобы этого не случилось, нужно Бога полюбить.

– Благодарю Вас за эту беседу. Я бы хотел, чтобы в заключение передачи Вы обратились к нашим телезрителям с поучением, пожеланием.

– Сейчас идет Великий пост, прошел прекрасный праздник Благовещения. Я желаю всем светлой Пасхи Христовой. Есть несколько дней в году, которые могут поменять жизнь человека совсем. Мы часто ждем каких-то перемен на работе, в семейной жизни, в материальной, мы ждем, копим что-то, стараемся… А есть дни, которые всю нашу жизнь могут перевернуть и сделать ее глубокой. Это день Пасхи, к которому мы подходим сейчас, предстоит нам и Страстная седмица. Все-таки желаю, чтобы эта Пасха для вас явилась такой переменой, чтобы она наполнила вас радостью, наполнила духовным содержанием нашу жизнь, чтобы мы стали чуть богаче внутренне с этим праздником. Я желаю всем светлой Пасхи Христовой, но прежде пройти и Страстную седмицу, и закончить пост, который заканчивается Вербным воскресеньем. Желаю этих светлых дней, глубоких и хороших.

Ведущий Сергей Платонов

Записала Маргарита Попова