Беседы с батюшкой. Внутренняя жизнь

В московской студии нашего телеканала на вопросы отвечает протоиерей Игорь Петров, клирик Вознесенско-Георгиевского прихода города Рыбинска.

– Сегодня мы продолжаем разговор о внутренней жизни. Почему тема внутренней жизни актуальна для каждого христианина?

– Потому что все, что в нашей жизни происходит, происходит прежде всего у нас внутри – в нашем сердце, в уме, сознании. Я вспоминаю преподобного Исихия Иерусалимского, ученика Григория Богослова. Он говорит, что если человек не соблюдет Господних заповедей посреди утробы своей, то есть в сердце своем, то как он может соблюсти их на деле? «Царствие Небесное внутрь вас есть», – читаем мы в Евангелии. Мы знаем, что оскверняет человека: не то, что входит в уста, а то, что исходит из сердца, как Господь нам говорит. Злые помыслы оскверняют человека. Весь Новый Завет, вся Нагорная проповедь говорят нам о том, что мы должны обратить все  внимание на свое внутреннее состояние. Не должны быть гробами окрашенными, как говорит Христос Спаситель, которые внешне кажутся красивыми, а внутри полны мертвых костей и нечистоты (так Господь обличал фарисеев). Внутреннее состояние – прежде всего, оно, по сути, определяет и внешнее.

– Существует такое мнение, что внутренняя жизнь – это область, которая касается только монахов, подвижников. Но ведь эта тема должна быть близка каждому христианину.

– Да, несомненно. Мы часто вспоминаем замечательные слова святителя Иоанна Златоустого, который говорит нам, что жизнь мирянина ничем не отличается от жизни монаха, кроме брака. Монах не может вступать в брак, а так жизнь мирянина ничем не отличается от жизни монаха. Что имеется в виду? Великий учитель монашества, великий учитель духовной жизни, великий монах ни в коей мере не умаляет тяжесть монашеского креста, но подчеркивает именно ту структуру, если так можно сказать, тот строй внутренней жизни, который одинаков для каждого христианина. Евангелие одинаково для всех. По словам нашего Спасителя и Учителя, мы должны Евангелие соблюдать прежде всего в сердце своем, посреди утробы своей, как говорит отец наш Исихий.

– Как следует организовать свою внешнюю жизнь, чтобы обратить внимание на внутреннюю?

– Дерзну сказать, что на самом деле между внешней и внутренней жизнью в христианстве не должно быть различий. Когда мы отвечаем на какие-то вопросы, как мы и раньше говорили, мы должны всегда смотреть на то, что нам говорит об этом Священное Писание и Священное Предание. Есть замечательные тексты. Мы часто возвращаемся к наследию возлюбленного многими нашими соотечественниками митрополита Антония Сурожского. Я бы хотел обратить внимание на две его замечательные беседы – это его доклад «О созерцании и подвиге» и прекрасная беседа «Созерцание и деятельность». Там владыка митрополит подчеркивает: действительно, присутствует некий штамп, что созерцание – это якобы удел людей, которые ушли из мира, живут в пустыне. Якобы нам, простым христианам, живущим в миру, это все недоступно. Как Блок говорит:

Оттуда светит луч холодный,

Сияет купол золотой,

Доступный лишь душе свободной,

Не омраченной суетой.

Чтобы не быть омраченными суетой, нам нужно, живя в этом мире, выполняя свои обязанности (общественные, служебные, семейные), быть прежде всего с Богом. Всякий раз, когда мы литургически воспоминаем то или иное событие, связанное с именем Пречистой, читается известный отрывок о Марфе и Марии. Мы знаем, что это не только друзья и близкие люди Христа, Господа нашего. Они стали образами в богословии. Марфа – образ деятельной жизни, деятельного служения Богу, Мария – образ созерцательного.

Владыка Антоний подчеркивает, что, в принципе, христианская жизнь невозможна без созерцания (или, по крайней мере, созерцательной установки). Мы знаем, например, что вообще духовная жизнь, сознание христианина постоянно строится на памяти Божией. По сути, началом выполнения первой, самой главной заповеди о любви к Господу нашему всем сердцем своим, всею душою своею, всею крепостию своею и всем разумением своим является памятование о присутствии Божием. Господь, возможно, завтра не спросит нас, почему мы всем своим существом Его не любили: понятно, что мы немощны, полны страстей греховных, которые мешают нам любить Бога, ближнего. Но Господь спросит нас, почему мы не старались ходить в памяти о присутствии Божием, почему не старались постоянно находиться в молитве.

Об этом все святоотеческое предание нам говорит начиная от Антония Великого и кончая митрополитом Антонием Сурожским. Об этом говорят все святые отцы. Во многом об этом говорят наши великие русские святители, которые создали для нас такой синтез. Если взять наследие святителя Феофана Затворника, святителя Игнатия (Брянчанинова), то, по сути, они, живя в XIX веке, создали такой синтез, подчеркнули наиболее характерные моменты духовной жизни. Сегодня они очень для нас важны. Чем, как не созерцанием, является понуждение себя ходить в памяти о присутствии Божием? В какой-то степени это, конечно же, является созерцанием. Митрополит Антоний в своем замечательном докладе о созерцании и деятельности как раз говорит о том, что христианская жизнь без этого невозможна.

– То есть призыв «непрестанно молитесь» адресован всем христианам?

– Да, несомненно. Златоуст это подчеркивает, и заповеди блаженств обращены ко всем христианам. А известные слова из Первого послания к Фессалоникийцам апостола Павла также относятся ко всем христианам и  являются комментарием на первую, самую главную заповедь. Как мы можем возлюбить Бога всем сердцем, всею душою, всею крепостию, если не молиться, не пытаться молиться Ему во всяком месте и во всякое время? Это основа духовной жизни. Христос всегда и вовеки Тот же, где бы мы ни находились, что бы ни делали. По словам отца нашего Макария Египетского (в «Духовных беседах» есть такие замечательные слова великого преподобного отца нашего), мы должны учиться любить Бога везде, где бы ни находились. По сути, это является толкованием на известный отрывок из Книги Второзакония, что мы должны помнить о Боге, размышлять о заповедях Господних и сидя в доме своем, и идя дорогою, ложась и вставая.

Это крайне нужно современному человеку. Конечно, говоря о созерцании, мы не можем не вспомнить о безмолвии. Мы должны уметь затихнуть в присутствии Божьем, уметь как-то остановить свое иногда дискретное мышление, когда ситуация это позволяет, и побыть в тишине, помня о том, что сейчас здесь присутствует Христос. «Господи, я хочу побыть с Тобой». У приснопоминаемого митрополита Антония есть замечательный текст об этом. Почему я часто его вспоминаю? Потому что наследие владыки Антония – это тоже во многом синтез именно святоотеческого Предания. Неудивительно, что митрополит Антоний так часто цитирует отцов. И не просто цитирует преподобного Максима Исповедника, не просто практически в каждой своей беседе прямо или косвенно цитирует святителя Феофана Затворника – он просто живет в той же самой традиции. Что значит цитировать святителя Феофана Затворника? Это находиться в той традиции, выразителем которой был великий святитель. Поэтому мы должны учиться, как говорят и Варсонофий Великий, и Иоанн Пророк, привязывать утлую ладью своей жизни к кораблю отцов, дабы они управили нас ко Христу. Поэтому отцы учат нас ходить в памяти Божией, учат нас созерцанию.

Конечно, очень важна сегодня тема безмолвия. Современный человек перегружен информацией, люди постоянно разговаривают, постоянно происходит внутренний диалог в нас,  христианах. Это всегда очень отягощает нас. Мы должны эту внутреннюю болтовню уметь остановить, как замечательно говорит об этом святитель Антоний Сурожский. Часто мы видим на улицах города, что люди находятся в шуме. Иногда мы видим не совсем душевно здоровых людей, которые разговаривают сами с собой. Этот внутренний диалог в себе мы должны как можно чаще уметь остановить. Если обстоятельства позволяют, мы должны стараться в течение часа хотя бы несколько минут побыть со Христом, отбросить все посторонние мысли, чувства, желания.

Часто мы пребываем в «парении ума», как Церковь нам говорит, и в «истлевании в обольстительных похотях», как говорит Священное Писание устами апостола Павла. Это истлевание нужно останавливать. Конечно, проблема заключается в тех греховных страстях, которые в нас живут. Но очень важно помнить, что святоотеческая традиция, Священное Писание, святое православие даруют нам великий инструментарий, который сегодня крайне необходим, чтобы научиться жить в тишине, управлять своей психикой, своим сознанием, не уставать. Мы просто обязаны находиться в присутствии Божьем.

– Потому что это первая заповедь.

– И для нас это жизненно необходимо. Первая заповедь и учение Церкви не являются для нас чем-то внешним. Церковь для нас не является национальным музейным гетто с какими-то замечательными народными обычаями (яичко скушать, нырнуть в прорубь и так далее). Прежде всего святое православие очень актуально. Это замечательная традиция управления своими чувствами и мыслями.

Говоря сейчас с вами, я вспоминаю замечательного нашего современника – греческого богослова. Его очень интересные книги переведены на русский язык. Это митрополит Иерофей (Влахос), книга «Православная психотерапия». В этой книге тоже есть очень хороший раздел о безмолвии. Мы должны этому учиться. Понятно, что мы не можем безмолвствовать, как безмолвствовал равноангельный Арсений Великий. Мы должны трудиться, выполнять свои обязанности в поте лица своего, но при этом должны учиться пребывать в безмолвии.

Кстати, есть известный древний текст (по-моему, тоже митрополит Антоний его цитирует). Некий ученик общается со своим старцем. Старец ему говорит: «Ты все время болтаешь, прекрати». Ученик чуть ли не со слезами на глазах говорит: «Отче, я уст своих не отверзал целый день!» На это старец ему говорит: «Нет, ты постоянно внутри себя разговариваешь с помыслами» (внутренняя болтовня, как митрополит Антоний нам говорит). Через некоторое время они встречаются, старец говорит: «Сегодня ты молодец, сегодня ты безмолвствовал». На это ученик отвечает: «Как же? Я сегодня рта не закрывал, выполняя послушания». Тем не менее, не закрывая рта, он стоял у дверей своего сердца, контролировал свой внутренний мир.

Может быть, современная психиатрия назовет это подсознанием. Традиция говорит нам, что это более глубокие пласты нашей души. Традиция учит нас входить в свою глубину. Хочу сказать об этом, процитировав возлюбленного митрополита Антония: он говорит о том, что мы должны учиться жить из глубины, научиться входить в себя. Мы должны научиться не жить на внешней ряби, а входить в свою глубину, свою тишину, жить в тишине. Особенно нам, жителям города Москвы, пользующимся метро, общественным транспортом, часто большую часть своей жизни проводящим в общественных местах, очень важно находиться во внутренней тишине. Это можно и должно делать. Где бы мы ни находились, что бы ни делали, мы должны находиться прежде всего со Христом.

Даже сейчас, когда мы записываем передачу, я должен настроить себя, находясь на телеканале «Союз», чувствуя огромную ответственность и перед людьми, которые меня сюда пригласили, и перед нашими слушателями. Я должен прежде всего чувствовать ответственность перед Христом, Который здесь сейчас присутствует. Присутствие Христа здесь и сейчас гораздо более реально, чем все остальное. Все остальное – видимое временное, как приснопоминаемый апостол Павел говорит. А вот присутствие Христа – невидимое вечное.

Когда мы учимся жить не внешней конъюнктурой, не меняющимися театральными декорациями, которые, по сути, являются таковыми, а жить прежде всего в ответственности перед Христом, помня, что Господь ближе к нам, чем мы сами к себе, тогда мы можем адекватно вести себя и в своей повседневной жизни. То есть уход в созерцание – это не уход в какие-то запредельные вещи, как один человек сказал другому: «Спуститесь с небес на землю». Наоборот, мы можем подлинно находиться на земле, в глубине настоящего момента, настоящих событий только тогда, когда находимся пред лицом Божьим.

У отцов немало говорится о том, что многие люди, особенно современные, не умеют жить настоящим. А ведь вечность в этом самом безмолвии, в безмолвном присутствии перед лицом Божиим. Вот настоящее. А многие люди живут будущим. Оно нас постоянно давит как-то, мы думаем о будущих событиях, что наступит завтра, послезавтра и так далее. Мы должны это все планировать, несомненно, и отцы нам прямо об этом говорят. Но мы не должны жить, как многие из нас, прошлым или будущим. Нужно научиться жить настоящим – именно сейчас и здесь. Настоящее мгновение – это и есть вечность. Оно бесконечно глубоко, это настоящее. Присутствует Христос, все происходит… «Сзади и спереди Ты объемлешь меня и полагаешь на мне руку Твою», читаем мы в 138-м псалме. Вот самая главная основа, доминанта, которая должна в моем сознании присутствовать.

Когда я пребываю в этом вечном, когда строю фундамент своей жизни вообще и каждого мгновения ее в частности в присутствии Божьем, тогда мне удается решать свои повседневные дела. Я не имею права уходить от их решения. Я должен постоянно находиться на пике ответственности перед людьми, которые меня окружают, перед Господом прежде всего. Когда я перед Господом нахожусь, я и в людях учусь видеть Господа; и в любой ситуации должен научиться являть собой присутствие Божие. Каждый христианин к этому призван. У митрополита Антония Сурожского есть замечательный образ: хирургическая эластичная тонкая перчатка, которая помогает хирургу совершать его ответственнейшую и тончайшую работу, облекает руки хирурга. Каждый из нас должен быть прозрачным для Бога, обращенным к Нему постоянно, должен вслушиваться в Него, даже если мы ничего не слышим…

– … «Вмалчиваться» в Него.

– Да-да, «вмалчиваться». Помните, один из древних подвижников говорил (кстати, тоже привожу эту цитату по трудам владыки митрополита Антония): Господь наш есть Слово? Наш Бог Иисус Христос, второе Лицо Святой Троицы, Логос – Слово (буквальный перевод с греческого языка). Господь нам говорит: «Что слышу, сужу; и суд Мой праведен есть». То есть: «Я говорю то, что говорит мне Отец». Если Господь наш Иисус Христос есть Слово, то Бог Отец наш есть дивное и бесконечное молчание. Мы должны учиться молчать; чтобы понять, услышать Бога, научиться молиться, мы должны научиться быть прежде всего с собой. Мы в Священном Писании в притчах читаем про некую безответственную женщину, ноги которой не живут в доме ее, так и наше сознание витает где угодно. Мы не умеем жить в себе, не умеем жить в тишине. Как говорит нам не только святитель Феофан Затворник (о внутрьпребывании), а все Писание и Предание об этом говорят: мы должны научиться войти в себя. Помните шестую главу Евангелия от Матфея, шестой стих? Все святые отцы слова Спасителя в аллегорическом понимании трактуют так: именно войти в свою келью, свою комнату и помолиться Отцу своему втайне. И Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. Под комнатой подразумевается именно внутрьпребывание.

– Клеть сердца.

– Да. Всякий человек молящийся имеет пусть маленький, но опыт. Мы должны постоянно к нему стремиться, постоянно его искать. Об этом говорит нам Священное Писание, а также все святые отцы. В своей прекраснейшей статье «О чтении святых отцов» святитель Игнатий (Брянчанинов) говорит нам: как море, Евангелие является и источником, из которого исходят все реки, и местом, куда они впадают. То есть отцы учат нас жить Евангелием, по Евангелию. Евангелие учит нас прежде всего войти в себя, учиться быть с собой. Отцы нам говорят: почему Бог должен нас слышать, если мы сами себя не слышим, если постоянно пребываем на поверхностной ряби? «Доколе будете любить суету и искать лжи?» – читаем мы в Священном Писании. Эта суета – поверхностное состояние, часто бесцельное, аморфное, хаотичное.

Господь требует от нас, чтобы не хаос был в нашем сознании, а космос, то есть красота, упорядоченность, чтобы мы старались управлять собой, не впадали в суету. Антоний Великий нам говорит в «Добротолюбии»: «опьянели неведением Бога». Это опьянение нам свойственно. Мы больны, в нас живут страсти греховные, они как пробоины в стенах, как мы читаем в «Добротолюбии»: туда входят греховные помыслы, чувства, состояния. Как говорит преподобный Симеон Новый Богослов, туда входят греховные мертвецы. Евангелие невольно вспоминается: «Пусть мертвые погребают своих мертвецов». Кто эти мертвые? Это люди, которые живут порой достаточно активной социальной жизнью, как может показаться, какие-то фразы произносят, ток-шоу проводят. А на самом деле, получается, духовно человек мертв. Он просто решает какие-то свои субъективные спекулятивные интересы вне Бога, не с Богом. Поэтому каждый христианин, несомненно, должен находиться в этом делании, в этой тишине. Это дает силы адекватно воспринимать настоящий момент, адекватно и ответственно в нем участвовать и пытаться являть себя человеком. Каждый христианин должен являть собой присутствие Отца нашего Небесного.

– Как Иисусова молитва помогает жить по Евангелию? Почему Иисусову молитву называют порой сокращенным Евангелием?

– Да, это совершенно верно. У многих отцов это присутствует. Очень хорошо об этом также говорит нам приснопоминаемый святитель Феофан Затворник, а также святитель Игнатий (Брянчанинов), митрополит Антоний Сурожский. Есть его прекрасный доклад «О созерцании и подвиге». (Тогда Антоний был еще иеромонахом, а доклад был прочитан в Западной Европе, присутствовало очень большое количество западноевропейских богословов.) И имя Иисусово для нас величайшая святыня, к которой мы должны относиться с величайшим трепетом, как мы относимся к святой воде (дерзну такое сравнение привести), к Евхаристии. То есть слово Божие мы должны произносить с полным пониманием, как на литургии священник произносит возглас: «И сподоби нас, Владыко, неосужденно смети призывати Тебе, Небеснаго Бога Отца, и глаголати».

Мы, произнося имя Иисусово, должны понимать, что мы, в принципе, недостойны его произносить своими нечистыми устами. Об этом очень хорошо говорит Алексей Ильич Осипов: «„Я творю Иисусову молитву“, – вот нашелся я, такой “творец” Иисусовой молитвы!» Нет, я тяжкий грешник, который дерзает произносить имя Спасителя. В Иисусовой молитве мы называем Христа Спасителем. Говоря о том, что Он Сын Божий, мы, несомненно, помним о Святой Троице, Единосущной и Нераздельной. Призывая Господа, мы пребываем во всей Святой Троице, поэтому как же мы можем здесь обойтись без Евангелия? Вообще слова «имя Божье» часто присутствуют в Ветхом Завете. Имя Божье, вообще имя в ветхозаветной традиции – это всегда некое таинство присутствия Божьего. Произнося имя, мы определенным образом дерзаем сказать о присутствии Божьем.

Владыка Феофан, может быть, пребывая с кем-то в некоей полемике (мы знаем, что были ереси, имяславие так называемое), подчеркивал, что главным здесь является не только само имя Спасителя нашего, а именно настроение, внутреннее состояние. Если мы возьмем письма святителя Феофана Затворника, обращенные к духовенству, к мирянам, именно об этом он говорит. К сожалению, мы так устроены, что наша лукавая душа может профанировать все что угодно. Мы можем Иисусову молитву читать, совершенно не думая об Иисусе (в одном из писем святитель об этом говорит). Без созерцания Иисусова молитва не существует (вспомним нашу предыдущую тему).

Поставление себя в памяти Божией должно быть постоянным, потому что мы так устроены: можем читать молитвы, а думать о совершенно посторонних вещах. С одной стороны, это неизбежно: мы больны, не нужно от себя слишком много требовать. С другой стороны, мы обязаны это требовать. Отец наш преподобный Иоанн Лествичник прекрасно говорит, что только ангелам свойственно не рассеиваться умом во время молитвы. А поскольку мы с вами не ангелы, мы должны учиться, как говорит нам отец наш приснопоминаемый Иоанн Лествичник, держать ум в словах молитвы. А чтобы держать ум в словах молитвы (все мы знаем, что это бывает непросто), мы должны сначала себя поставить в присутствие Божье.

Святитель Феофан Затворник приводит пример. Когда мы к государю-императору приходим на прием, как себя чувствуем, как себя ведем? Так же мы должны прийти ко Господу, встать на молитву, помолчать, вдуматься: сейчас я смею предстать сознательно пред очи Небесного Царя. С одной стороны, я понимаю, что Господь во всякое мгновение ближе ко мне, чем я сам к себе. Священномученик Дионисий Ареопагит говорит, что если мы призываем Бога в пречистых молитвах, то мы не Его призываем к себе (Он пребывает везде и в то же время нигде, ни одно место не может ограничить собою Его присутствие), мы уподобляемся человеку, который находится в лодке и держит в руках канат, другой конец которого привязан к скале. Подтягиваясь по канату, мы сами приближаемся к Богу. Он-то всегда рядом с нами, но когда мы встаем на молитву, мы дерзаем, так сказать, поднять руку и позвонить человеку, от которого очень много зависит в нашей жизни... Естественно, мы испытываем ответственность, подбираем слова, выражения.

Нам нужно учиться… С одной стороны, Господь является для нас самым любимым Существом, Который любит нас больше, чем родная мать, и жалеет больше, чем родной отец (как говорит нам святитель Феофан Затворник). Или, как говорит нам Священное Писание устами пророка Исаии: «Забудет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не пожалеть сына чрева своего? Но если бы она забыла, я не забуду тебя». С другой стороны, мы помним, что должны радоваться Богу со страхом и трепетом. Страх и трепет. Бог наш есть Огнь поядающий. «Бойтесь не того, – читаем мы в Евангелии, – кто убивает тело, а кто может душу ввергнуть в геенну огненную». Естественно, мы не должны, как написал святитель Игнатий (Брянчанинов), полемизируя с представителями одной из западных христианских конфессий, кокетничать с Богом. Я не буду уж говорить, о ком здесь идет речь, но тем не менее... Фамильярности, легкомыслия быть не должно. В молитве важно именно правильно подготовиться к ней, настроить себя. Как-то мы цитировали прекрасный текст Каллиста, патриарха (пятый том «Добротолюбия»), где он вспоминает музыканта. Некий музыкант, гусляр, наклонился над гуслями и играет прекрасную мелодию. Гусли – это сердце, струны – чувства, бряцало – память Божия, а гусляр – это ум. Мы должны быть постоянно таким музыкантом, который учится управлять собой и извлекать из своего сознания правильные звуки.

Святитель Феофан, будучи, наверное, самым большим знатоком святоотеческого Предания, приводит такой пример. Он как бы говорит о разных режимах молитвы. Вообще в молитве очень важно определенное напряжение. Как струна на струнном музыкальном инструменте: если она перетянута, то лопается, если не натянута, не настроена, она не издает нужного звука. Мы должны учиться быть такой струной, которая старается издавать нужные звуки. Но не постоянно: иногда нужно побыть в тишине, положить на струны руку и просто пребывать, как учит нас приснопоминаемый владыка Феофан Затворник, в чувстве к Богу. Удивительные слова.

Когда человек обретает навык чтения Иисусовой молитвы, это крайне важно, особенно для человека, живущего в условиях мегаполиса. Когда мы научаемся много и часто повторять краткую молитву (и владыка Игнатий это подчеркивает), во-первых, мы учимся таким образом пребывать в памяти Божией. Во-вторых, мы учимся чувствовать, что мы зависимы от Бога, и от этого обретаем чувство трепета и благоговения ко Господу. То есть практика Иисусовой молитвы помогает нам очень быстро обрести тот самый ценнейший опыт хождения в памяти о присутствии Божьем. Вот об этом хотелось бы сказать.

– Получается, что хождение в памяти о присутствии Божьем – это практическое выполнение первой заповеди: возлюбить Бога всем сердцем своим, всем помышлением своим.

– Да, несомненно.

– Получается, к выполнению этой заповеди призваны все христиане без исключения, как монахи, так и миряне.

– Несомненно. Кстати говоря, очень рекомендую труды святителя Григория Паламы (пятый том «Добротолюбия). Когда святитель Феофан Затворник собирал эти труды, он их адресовал ко всем людям. Почитаем святителя Григория Паламу… Не так давно закончился Великий пост, а вторая неделя Великого поста полностью посвящена памяти великого святителя, поэтому почитайте эти тексты. Он пишет как раз о внутрьпребывании. Опять же не просто святитель Григорий Палама это выдумал или достиг какими-то своими усилиями – он синтезировал Писание и духовный опыт святых отцов. Поэтому Иисусова молитва помогает научиться молиться без слов. Когда человек стяжает навык непрестанной молитвы – или частой молитвы (понятно, что непрестанно молиться вообще невозможно, просто когда апостол Павел об этом говорит, слово «непрестанно» означает «очень часто»; я думаю, это понятно всем), когда мы научаемся очень часто молиться, входить в себя, то постепенно научаемся пребывать в этом чувстве к Богу.

Хочу порекомендовать нашим зрителям прекрасный сборник (по-моему, замечательное московское издательство «Правило веры» выпустило его) – «Письма о молитве и духовной жизни». Замечательные люди собрали выдержки из писем святителя Феофана, которые касаются как духовной жизни, так и молитвы (и молитвы Иисусовой). Там очень много говорится именно о чувстве к Богу. Не всегда мы можем умом, устами произносить текст молитвы. Но мы должны научиться молиться и тогда, когда разговариваем с людьми, когда делаем какие-то дела.

Порой мы напряжены и не можем даже в сознании проговаривать слова. Но у владыки Феофана есть очень яркий пример: когда мы находимся в кабинете своего начальника и нам дано задание (написать доклад или подготовить анализ, начертить чертеж), мы же, делая это, несомненно, помним о присутствии начальника в кабинете, ощущаем это. Так же и в нашей повседневной жизни. Самая главная заповедь, все Священное Писание, святоотеческое Священное Предание учат нас именно этому. В этом заслуга как Иисусовой молитвы, так и любой краткой молитвы. Об этом очень хорошо написано в прекрасной статье святителя Игнатия «О молитве и поучении». «Чин внимания человека, живущего в повседневном мире», – по-моему, так называется еще одна статья святителя Игнатия, там тоже об этом говорится. Это очень важная мысль, абсолютно все святые отцы об этом говорят. Просто владыка Феофан, владыка Игнатий, митрополит Антоний Сурожский все это синтезировали, обобщили и нам на блюдечке преподнесли.

– Получается, без памяти Божией невозможно выполнение первой заповеди. А без Иисусовой молитвы как главного инструмента невозможно ходить в памяти Божией. Значит, к Иисусовой молитве призван каждый христианин. Это, можно сказать, необходимость духовной жизни.

– Да, конечно. Об этом говорят все святые отцы, просто она по-разному должна произноситься. Понятно, одно дело, когда это монашествующий человек, другое дело, когда Иисусовой молитвой пытается молиться человек не очень наученный, живущий совершенно в других условиях. Режимы разные, но тем не менее практика одна. Здесь же замечательная книга «Откровенные рассказы странника», хотя в ней есть пара достаточно сложных мест. Очень хорошо об этой книге говорит Алексей Ильич, но преимущества этой книги заключаются в том, что она простым, доступным языком говорит о тех замечательных вещах, которые человек может получить, стараясь трепетно, со страхом Божьим, молиться Иисусовой молитвой, читая святых отцов. И это прежде всего труды святителя Игнатия, святителя Феофана, отца нашего Иоанна (Крестьянкина), к которому вся Россия ездила.

И не просто отец Игорь, находясь в студии, вещает и говорит о необходимости чтения святителя Феофана и святителя Игнатия. Об этом говорят все авторитетные духовники у нас в Церкви сегодня, об этом говорит отец наш Иоанн (Крестьянкин). Почитайте, наберите в любом поисковике, у него удивительные проникновенные слова о наследии как святителя Феофана, так и святителя Игнатия. Очень тепло архимандрит Иоанн (Крестьянкин) говорит о митрополите Антонии Сурожском.

– С чего следует начать чтение Иисусовой молитвы человеку, который никогда к ней не приступал?

– С чтения святых отцов, которые о ней говорят. Конечно, с одной стороны, мы должны пытаться молиться, учиться этому. Это нужно когда-то начинать делать. Я порекомендовал бы почитать две замечательные статьи святителя Игнатия (Брянчанинова) в первом томе «Аскетических опытов», а также и во втором. Во втором, по-моему, как раз присутствует статья «О прелести», очень важная. Конечно, это письма святителя Феофана Затворника – сборники писем. Это «Письма о молитве и духовной жизни», «Письма о христианской жизни», «Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться». Конечно, более сложный текст – «Путь ко спасению», это сборник лекций, которые святитель Феофан прочитал в Санкт-Петербургской духовной академии.

Потом, повторюсь, это и прекрасный доклад митрополита Антония Сурожского об Иисусовой молитве – «О созерцании и подвиге» (и много других текстов у него). Есть известный двухтомник издательства «Практика»: в тематическом указателе «Молитва Иисусова» можно найти много чего хорошего. Конечно, это игумен Никон (Воробьев), о котором так много хорошего мы знаем. Очень хорошо и интересно о нем рассказывает Алексей Ильич Осипов. Послушайте в YouTube беседы Алексея Ильича Осипова о молитве Иисусовой. Это человек, который не только от себя говорит, из своего глубокого опыта, но, что очень важно для всех нас, говорит из опыта Церкви.

Часто мы видим, как человек – даже способный, образованный, многое знающий, опытный – говорит от себя. Это всегда вызывает вопросы. Владыка Игнатий (Брянчанинов) никогда ничего не говорил от себя. Он сначала цитирует Писание, Евангелие, апостола Павла, потом преподобного Максима Исповедника, преподобного Дорофея, Каллиста и Игнатия Ксанфопулов. Так и святитель Феофан, и митрополит Антоний Сурожский. Алексей Ильич также замечательно цитирует святителя Игнатия (Брянчанинова). Итак, чтобы у нас сформировался правильный вкус, правильный взгляд, мы должны привязывать утлую ладью своей жизни к кораблю отцов, и они управят нас к Иисусовой молитве, ко Христу.

Иисусова молитва не только помогает нам молиться и ходить в памяти о присутствии Божьем, не просто выполнять первую заповедь. Выполнение этой заповеди – не просто внешняя обязанность. Это внутреннее состояние, внутренняя наша адекватность. Если мы не в этом, не в молитве, значит – неадекватны. Если мы без Бога, то мы неадекватны. Если Бог не созиждет дом, напрасно трудятся строящие его. В 15-й главе Евангелия от Иоанна читаем: «Без Меня не можете делать ничего». Так говорит нам Христос. Поэтому мы всегда должны быть со Христом. Должны, как та самая кровоточивая женщина, пытаться держаться за хитон Господа нашего.

У отцов есть интересный пример. Вот женщина держит за руку младенца, а потом отпускает его специально. Ребенок начинает плакать и опять тянуться к матери. С одной стороны, это его воспитывает, с другой – он учится ходить. Так же и мы, находясь с Господом: иногда Он дает нам почувствовать Свое присутствие, а иногда как бы намеренно его скрывает. В прекрасной своей беседе «О созерцании и деятельности» митрополит Антоний Сурожский как раз говорит об этом: какое счастье, Господи, что Ты даешь мне побыть с Тобой сейчас, что я это чувствую! Иногда этого чувства нет. Владыка говорит, что мы не должны обязательно добиваться его искать. Это было бы слишком дерзко. Мы просто должны помнить умом о том, что Господь здесь присутствует, что Он ближе к нам, чем материальные предметы, чем мы сами к себе, чем одежда к телу; Он нас слышит, видит. И надо уже этому радоваться, в этом жить, стараться не потерять это памятование, это чувство.

– Сохранить это памятование можно только с помощью краткой молитвы, другого способа нет?

– Да, краткая молитва помогает нам. Во-первых, даже просто в повседневной жизни, в метро, в общественных местах сложно читать длинные тексты. Конечно, бывает приятно видеть, когда утром по планшетам, по электронным книгам, молитвословам москвичи читают утреннее молитвенное правило, это все очень хорошо. Но мы не всегда можем это делать. А вот Иисусова молитва помогает нам молиться. Особенно в метро, когда нас буквально выворачивает наизнанку: мелькание людей, образов, цветов, внешние впечатления. Нам нужно научиться уходить в себя, быть в тишине, лишний раз закрыть глаза, побыть с Богом. Быть внутри себя, научиться внутрьпребыванию. Москвичу или петербуржцу, которые много времени проводят в метро, особенно нужна Иисусова молитва. Современный человек все время вывернут. Люди не могут находиться в тишине, они все время болтают сами с собой, слушают в наушниках бесконечные произведения, часто сомнительные, кто-то очень громко слушает радио в машине, постоянно это говорение, эта пустота... И человек постоянно живет в этой «внешней ряби», как говорит митрополит Антоний.

– Почему же он так прилепляется к этой ряби?

– Так устроены мы, наше греховное страстное состояние в этом проявляется. Поэтому нужны определенные усилия воли, чтобы это дискретное мышление периодически останавливать в себе. Вот это созерцание, это азы, простейшая вещь: остановись. Допустим, мы сели на станции метро «Парк культуры», а выйти нам нужно на «Юго-Западной». Мы вполне можем закрыть глаза и просто побыть со Христом. Можем и должны это делать, у нас и так мало времени на молитву. Пожалуйста. Закрыть глаза и побыть со Христом. Остановить все мысли, чувства, желания, ощущения, полностью отдаться этому. Во-первых, это прекрасная разгрузка нашей несчастной перегруженной психики, нервной системы. Остановиться, побыть в тишине. Думаю, что каждый из нас, учась этому, очень многое для себя обретет.

– Каковы плоды такой практики?

– Человек вкушает сладость тишины. Он начинает тяготиться шумом, понимать, что это шум. Научается слышать свою глубину, жить в своей глубине. А часто глубина наша, если мы научаемся правильно в нее входить, в памяти о присутствии Божьем пребывать, способствует тому, что мы глубже входим в слова молитвы, нам легче удается держать ум в словах молитвы, услаждаться текстами Священного Писания. Часто мы ведь не умеем собирать внимание. Современный человек с детства приучен к рассеянному вниманию. Постоянно какая-то меняющаяся картинка, клиповое сознание. Малыша с детства приучают не созерцать замечательные картины, а смотреть мультфильмы. Постоянное развитие сюжета, развитие событий – и человек все время, от колыбельки до могилки, живет в состоянии суеты. Он не пользуется той великой способностью, теми глубинами своей личности, своей души, внутренними пластами своей души, где дышит тишина.

Думаю, многие наши телезрители знают дивное имя: преподобный Исаак Сирин. Его часто цитируют и святитель Игнатий (Брянчанинов), и митрополит Антоний Сурожский. Он очень много говорит о тишине. Он великий подвижник, пустынник. Мы с вами не пустынники и не подвижники, мы тяжкие грешники и «живем» в метро, большую часть своей жизни мы проводим среди людей, в общественных местах, на работе, в общественном транспорте. Мы особенно нуждаемся в этой тишине, очень нуждаемся в том, чтобы принимать правильные решения, чтобы учиться молиться, прежде чем принимать решение.

А ведь Писание чему нас учит? Апостол Павел говорит – жить по духу, а не испытывать пожелания плоти. Анализировать себя, в духе ли я нахожусь. У апостола Павла мы читаем в Писании, например: ничего не делать по любопрению и тщеславию. Я должен смотреть на себя, анализировать себя, входить в себя.  Анализ – в каком состоянии я пребываю, от избытка какого духа говорят мои уста сейчас, что я сейчас делаю, чем сейчас движим? Если я разговариваю с кем-то в духе раздражения, значит, я должен воздержаться от этого, тем более если я руководитель. Никогда гнев правды Божией не творит, говорит нам Священное Писание. Надо постараться в гневе ничего никогда не предпринимать. Как отцы говорят: «Много раз жалел, когда говорил, и ни разу – когда промолчал».

Наша жизнь очень опасна. Мы видим, что у нас очень большая, особенно в России, статистика ДТП. Это не только из-за того, что человек выпил перед тем, как сесть за руль (увы, тоже это бывает нередко), а вот именно та ситуация: опьянели неведением Бога, как говорит нам Антоний. Можно опьянеть не только от алкоголя, но и от неправильного внутреннего состояния, когда мы не умеем бороться с гневом, собой управлять, когда находимся в состоянии аффекта. Посмотрите, как часто люди ведут себя за рулем нервно, эгоистично, совершенно агрессивно. Человек собой явно не управляет. А значит, он не может управлять автомобилем или коллективом, если не умеет управлять собой, так ведь? Поэтому: врачу, исцелися сам. Хождение по духу, в своей глубине, невозможно без внутренней тишины.

– Получается, внутренняя тишина помогает человеку принимать правильные решения, правильно вести себя и тем самым как бы исправляет жизнь человека?

– Помогает – это, мне кажется, еще мягко сказано.

– В корне меняет.

– Конечно, бывает, иногда мы «попадаем»: опыт человека сказывается, наличие навыков. Но эта глубина – необходимое условие управления собой. В Предании есть очень интересный пример: когда некая армия идет на другую и хочет завоевать город, она сначала берет крепость, кремль. Только овладев кремлем, она овладеет всем остальным. Так и человек, говорит нам святоотеческое Предание, может управлять собой только тогда, когда он вошел в себя, управляет собой. Это единственное условие управления собой. Люди сегодня страдают от эмоционального истощения, неумения управлять собой, впадают во все тяжкие, ищут каких-то мистических откровений – часто не там, где надо. Святое православие имеет богатейшую и единственно правильную традицию управления собой, своими эмоциями, чувствами, а значит – своим языком. Это тоже крайне важно.

– Пару напутствий нашим телезрителям.

– Мы просим молитв наших телезрителей и надеемся, что все вместе будем и дальше понимать, насколько нам необходимо вхождение в святоотеческую традицию, традицию православия, насколько необходимо нам привязывать утлую ладью своей жизни к кораблю отцов. Дерзну сказать, цитируя отца нашего Иоанна (Крестьянкина), – прежде всего к нашим отцам, которые дали нам святоотеческий синтез, которые писали и думали по-русски. Это святитель Феофан Затворник, святитель Игнатий (Брянчанинов). Нельзя здесь не вспомнить отца нашего Иоанна Кронштадтского. У Алексия Мечева есть замечательные слова о яшке и окаяшке, это два наших самых главных врага. Великий московский старец отец Алексий Мечев умел очень просто говорить об очень сложных вещах. Яшка – это мое яканье, мое эго, гордынька, мой наивный эгоцентризм. А окаяшка – сами понимаете, кто это. Это наши враги, нужно бороться с яшкой и окаяшкой. В этом мы прежде всего заинтересованы. А бороться мы можем только тогда, когда пребываем в духе и букве церковного учения.

Ведущий Денис Береснев

Записала Маргарита Попова