Беседы с батюшкой. С протоиереем Димитрием Смирновым

На вопросы телезрителей отвечает протоиерей Димитрий Смирнов, настоятель храма святителя Митрофана Воронежского на Хуторской (Москва).

(В расшифровке сохранены особенности устной речи)

– Всех поздравляю с наступлением Недели о блудном сыне.

– Батюшка, мой первый вопрос как раз об этой притче: мог ли отец, имея власть в своем доме, не отпустить сына, не откликнувшись на его безумную просьбу? Или это было невозможно? Или нецелесообразно? Почему он идет на поводу у этой юношеский прихоти?

– А могла бы Анна Каренина не броситься под поезд, а заняться конным спортом (конкуром, например)? Это из этой же серии. Притча – это духовно-художественное произведение Христа Спасителя. Созданное специально, чтобы объяснить некоторые вещи на понятном языке, снабдив это иллюстрацией из жизни. И для того, чтобы на этом примере двух братьев и отца показать некоторые очень важные закономерности. Поэтому не мог. У притчи есть Автор – наш Спаситель. Если мы будем притчу рассматривать как нечто историческое, то это абсурд.

– Внося свои коррективы в притчу, мы ее полностью меняем.

– Не меняем, а просто уничтожаем содержание. Мне на память пришел Лев Николаевич, он же свое «Евангелие» написал. Поправил: тут неудачно, это не так.

– Но в результате получилось то, что мы знаем.

– Да.

– Вопрос телезрительницы: «Как понимать евангельские слова: ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий?»

– Что ж тут не понять-то? Все вроде наглядно и ясно. Если человек стесняется своей веры, не выполняет просьбу Господа о том, чтобы мы шли и проповедовали Евангелие Царства, – это говорит о маловерии человека. И это маловерие приведет к тому, что он не сможет прийти на ту стезю, по которой придет к спасению. Спаситель нашел для этого формулу, что Он такого тоже постыдится. То есть между ними будет вот такой разлад. Потому что совершенно не пристало быть христианину таким позорным трусом. Вот, собственно, и все.

– Господь говорит: человек должен быть благонадежен для Царствия Небесного. И эта благонадежность испытывается в течение всей нашей жизни.

– То есть Христос должен надеяться, полагаться на нас. Зачем мы Ему нужны? Мы Ему нужны, чтобы мы продолжали Его дело на той земле, где Он пострадал за нас. Это единственный образ жизни, который приемлем для Создателя Вселенной. А если кто-то чего-то стыдится или боится или имеет какие-то свои мнения, отличные от Бога, то тем самым закрывает себе врата к спасению.

– Но человек множеством своих грехов подчеркивает свою неблагонадежность. И оказывается, что среди людей, живущих на земле, благонадежных единицы.

– «Не бойся, малое стадо», – сказал Христос.

– Войдем ли мы в число этого малого стада?

– Не надо мыслить о себе высоко. Даже если исполним все, повеленное нам Богом, надо говорить: я раб негодный, потому что сделал только то, что положено.

– И при этом грехи непрестанно повторяются: каемся, согрешаем; каемся, согрешаем.

– Если каемся. Большинство-то и не кается, а просто констатирует существование греха в жизни.

– Вопрос: «Однажды один священник сказал мне: "Я проклинаю тебя и обрекаю на безденежье". Прошло пять лет. Не могу устроиться на работу. Если и устраиваюсь, то мне не выплачивают зарплату. У мужа тоже плохо с зарабатыванием денег, хотя работает без выходных. Денег все время не хватает. Мысленно возвращаюсь к этому проклятию. Что нужно делать, чтобы избежать этого проклятия? И могло ли оно повлиять на нашу жизнь?»

– Про проклятия Христос сказал: «Благословляйте проклинающих вас». Если человек тебя проклинает – ты его благословляй. Его, его семью, жену, детушек, если уже есть – внуков. А также род, от которого он пошел: «Пусть благословен будет род твой». Если человек крещеный, он не должен никого проклинать. А если это священник, то горе тем людям, которые с ним имеют дело.

– Человек страдает и связывает свое страдание с теми словами.

– А всегда хорошо на кого-то свалить.

– То есть эту связь, может быть, человек установил сам?

– Да, безусловно. Он попал под обаяние этих слов. Так что верит больше не Священному Писанию, Евангелию, а словам…

– Которые услышал.

– Да, скажем так мягко.

– Вопрос: «Если я как мать решила не делать прививок своим детям, можно ли обмануть родных, чтобы прекратить их давление на меня?»

– Если Вы уже так сделали, что Вы у меня спрашиваете? Как-то странно. Вам нужна санкция? Бумага с печатью?

– Человека мучает совесть за обман.

– Ну и что? Человек хочет ускользнуть, он устал быть твердым. Ну, «давление»... Но не палкой же с гвоздем бьют.

– Слова ранят грешную и гордую душу больней палки.

– Не думаю. Ты бы что выбрал? Чтобы тебя отдубасили палкой с гвоздем или сказали какие-то неприятные слова?

– Слова, конечно.

– Вот видишь.

– Но неприятно.

– И хочется защититься, как маленькие дети, ложью: «Это не я! Нет-нет. Это она сама сломалась. Шла-шла по столу – и сломалась». Я про чашку. Пора уже вырасти.

– Опять же это вопрос малодушия.

– Можно и так сказать.

– С чего мы и начинали: человек боится. Боится больше осуждения человеческого.

– И все на меня, бедного. Я должен давать санкцию, бесплатно. Причем совершенному анониму. Нет чтобы сказать: я такая-то, Земфира Захаровна Хабибуллина; живу там-то, ИНН у меня такой-то, мобильный такой-то, домашний телефон такой-то… А то – все в одни ворота.

– Так легче жить.

– Смотря какая задача. Если «легче жить» – тогда вообще надо так устроить…Совершенно другой бизнес.

– Но Вы часто об этом говорите: Бог нужен человеку, чтобы облегчить жизнь.

– Ну да. Но такое потребительское отношение к Отцу Небесному есть хамство.

– То есть когда мы просим у Бога помощи в своих земных делах…

– Смотря как. Мы зачастую совершенно не понимаем, кто мы и кто Он. И что мы просим?..

– «Господи, ну почему так несправедливо?» – восклицает человек.

– По-моему, Ефрем Сирин сказал: «Не называй Бога справедливым. Если бы Он был справедлив, мы бы все были в аду». Поэтому Бог Милостив. Кто хочет справедливости, будьте добры – в ад.

– Вопрос телезрительницы: «Можно ли в храме поминать мусульманина, татарина, некрещеного и неотпетого, который при своей жизни категорически отрицал православие и не признавал крещения? Можно ли его сейчас на литии и панихидах поминать наравне с нашими патриархами, епископами, усопшими? И петь ему: "Вечная память"?»

– Я с такой ситуацией сталкиваюсь впервые. Но категорически нельзя поминать на проскомидии. А если человек держит в уме некоего мусульманина в то время, когда совершается лития по православным людям, то это вполне можно. Только не совсем понятно: если человек – мусульманин по своему происхождению, понравилось бы ему, чтобы его поминали в православном храме, когда он против этого восставал? По-моему, это нарушение воли усопшего. Это как-то некрасиво.

– То есть мы оказываем некое давление на его волю?

– Да нет никакого давления… Мы живем среди сумасшедших людей. Но должна же быть какая-то элементарная логика.

– Но сейчас огромное количество людей церковь не посещают, Бога не знают, живут по-своему. А те немногие, которые ходят в церковь, изо всех сил хотели бы эту большую часть приобщить к церковной жизни.

– Как говорил Виктор Степанович Черномырдин: «Это все хотелки». Но Церковь со своими уставами, правилами, традициями – это не инструмент для «хотелок». Наоборот –  человек должен свои «хотелки» унять и подчиниться Церкви. Это теперь у молодежи называется так: человек просто «попутал». Причину и следствие, свои возможности.

Люди привыкли заниматься астрологией, какой-то магией. И думают: «Сейчас я и Церковь поставлю в такое положение, что она будет для меня то-то делать». Есть такое замечательное выражение: «Как мертвому припарки»…

– Вопрос телезрительницы: «Как правильно по времени читать в Великий пост святую Триодь?»

– Моя двоюродная бабушка читала с первой страницы до последней, прямо подряд. Она завещала мне Триодь (она старинная – XVIII века). И помню, она не успела к Пасхе всю прочесть (книга толстая), говорит: «Отец Димитрий, а можно мне продолжить чтение?» Я говорю: «Светлая седмица кончится – продолжай». И она дочитала и отдала Богу душу. Она – дочка священника; очень хорошего, кстати. И вот такой подвиг имела.

– В Триоди все разбито по дням, по седмицам. Так что там все достаточно понятно.

– Ну да, ведь можно читать прямо вместе со Служебником. И прямо править службу. А можно просто сами эти божественные тексты читать и питаться ими. Дома, в своей келье, мы можем молиться с такими правилами, которые сами себе установили. Поэтому тут нельзя сказать, как «правильно». Молиться – это правильно. А как – это уже дело десятое.

– Часто люди приходят за благословением, потому что видят в таком самочинии некую греховность.

– Пусть видят. Я в пятницу вечером столкнулся с таким явлением. Подходит ко мне человек и говорит: «Нехорошо задувать лампадки. Потому что, задувая лампадки, которые на иконостасе, Вы можете случайно плюнуть на иконостас. Поэтому вот Вам колпачок, которым закрываем огонек». Такое благочестие – суперфарисейское.

– Колпачок принес?

– Принес, подарил. Я в церковь хожу пятьдесят лет. И сколько ни задувал (я с двух метров могу задуть лампадку, у меня легкие позволяют), но чтоб плюнуть…  Надо откуда-то слюны набрать… А этот человек озаботился: не дай Бог плюнуть. Представляешь? Когда задуваем лампадку, оказывается, можно вот так тяжко согрешить.То есть мы живем среди совершенно больных людей. И больных не только физически или душевно, но и духовно.

– А почему, на Ваш взгляд, возникают такие суеверия? И причем достаточно твердо утверждаются.

– Очень просто. Потому что большинству людей по уму недоступно Евангелие, богослужение. Поэтому они изобретают себе что-то такое…

– То есть наше православное богослужение недостижимо для понимания?

– Нет, просто человек воспринимает все чисто магически.

– Но тогда это не вина человека, а его беда?

– А какая разница? Дерево-то судят по плодам. Представь ситуацию: перед ним стоит протоиерей, который окончил духовную семинарию, духовную академию, даже в семинарии и академии (хотя и немного) когда-то преподавал, был проректором Богословского института. И он объясняет, как мне надо вообще жить, чтобы не плевать на иконостас…

– Вопрос: «Могут ли верующие делать замечания неверующим, говоря о греховности их поступков? Или только Бог должен указывать человеку на его грехи?»

– Бог и так указывает. А вообще это все зависит от ситуации. Если человек – твой друг детства, то можно. Только в духе кротости, как апостол говорит. Кротко, с любовью. А так, чтобы заявить свое несогласие, – это, конечно, просто расстроить отношения.

– Если человек согрешит против тебя – выскажи ему.

– Тут имеется в виду совсем другое: не бей сразу в нос.

– Но, видя греховный поступок человека, мы хотим ему помочь.

– Помолись за него Богу.

– И тем самым поможешь.

– Безусловно. Если молитва твоя с верой.

– А подсказать?

– Подсказать можно тому человеку, который спрашивает. Вот женщина сейчас позвонила, спросила – мы подсказали. А если бы не позвонила, я стал бы ей звонить и что-то ей говорить? Она скажет: «Слушай, оставь меня в покое. Ты сидишь там на "Союзе" – и сиди».

– Мы оказались свидетелями какого-то неблаговидного поступка человека. Господь нас в этой ситуации к чему призывает?

– Вот и испытывает, что мы поняли из христианства.

– Бросимся ли мы его спасать или предоставим это право Богу.

– Нет. Бросимся спасать – это когда он кричит: «Помогите, я тону!»

– Но здесь речь идет именно о грехе, который мы наблюдаем.

– Но мы даже не называем, что за грех. Если он в это время режет соседа на мелкие куски, надо сказать: «Федя, ты не прав». Очень ласково и нежно. Грехи-то разные бывают. Что так абстрактно рассуждать? Это значит – говорить ни о чем.

– Но если не абстрактно, батюшка, то многих людей пожилого возраста возмущает нынешняя молодежь. Их распущенность…

– Это было всегда. Я сам читал очень древний египетский папирус, где обо всем этом рассказано, «что за молодежь»…

–То есть прямо вот про наше время.

– Буквально! Потрясающий  памятник древней египетской письменности. Целую цивилизацию создали.

– То есть каждое новое поколение хуже предыдущих…

– Нет. Дело в том, что человек, проживший жизнь, жизнь понимает глубже. А молодежь –  поверхностней. И из-за этого – совершенно разные формы поведения. А потом эта молодежь превращается в мужей зрелых; потом в мудрых, старых. И они сами приходят к той точке зрения, которая была у их предков.

– Но желание учить молодежь…

– Желание учить происходит от малодетности. Мы были очень плодовитым народом, в семье в среднем было по восемь детей. И весь свой пафос учительства изливали на них. Сейчас у всех по одному ребенку, поэтому огромный запас этого учительского духа остается невостребованным. И он зудит. Поэтому пожилые люди набрасываются на приходящих в храм: не так стоишь, не так идешь, не такого цвета у тебя колготки (почему они оранжевые?).

А спроси: «А где твои дети?» – «Ой, да они не ходют!» Эта хоть в оранжевых, да пришла, а ее-то вообще не ходят. Так иди учи своих. А боится! Потому что нарвется на хамство. А здесь пользуется, что человек немножко в таком состоянии, которое свидетельствует о том, что он не в своей тарелке. И тут же на нее набрасываются – как дикие шмели, чей улей потревожили.

– Вопрос телезрительницы: «Подскажите, пожалуйста, как привести ребенка девяти лет в храм, к причастию? Возможно ли читать каноны и Последование частями, а не всё сразу? Чтобы не оттолкнуть его вот этими большими чтениями?»

(Далее диалог с телезрительницей.)

– Можно ему вообще ничего не читать, просто одну молитву. Можно поставить его рядом и прочесть: «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога Живаго». Этого достаточно для девятилетнего мальчика. А читать каноны может его заставить только какая-то совершенно безумная родственница. Потому что он не вникнет. Это просто магическое отношение к молитве. После этого он будет избегать эту учительницу. И, кстати, будет правильно делать.

– Нет, он не избегает, он помогает мне – читает по одной главе.

– Если он выражает желание, то пожалуйста. Пусть Ветхий Завет прочтет, потом Новый. Если есть желание – да пожалуйста. Или есть такие книги, адаптированные для детей. Условное название:«Детская Библия». Там на вполне доступном для детей языке все это рассказывается.

(Окончание диалога с телезрительницей.)

– При подготовке к таинству Причащения насколько важно все каноны и правила прочитать сразу? Или это может быть растянуто во времени? Скажем, в течение недели.

– Растянуть во времени лучше, чем сразу.

– То есть если человек причащается в воскресенье, он уже с понедельника может начинать потихонечку к этому готовиться.

– Да, с понедельника. В понедельник читаем ангелу-хранителю, во вторник – Предтече, в среду – Кресту, в четверг – апостолам.

– И так потихонечку подготавливаемся.

– Да. В течение недели. Лучше всю неделю молиться, чем всё за один раз. Качество будет гораздо лучше.

– Вопрос: «Благословляется ли православному христианину быть крестным у ребенка, рожденного с помощью суррогатного материнства? Для меня это очень дорогие люди, которые не бросили в трудную минуту. Обязана им многим».

– Это совершенно неважно, дорогие или нет. Я б отказался участвовать в таком крещении. Потому что эти люди своим суррогатным материнством нарушили связь с Церковью. Они наплевали на церковные правила, и нам не надо в этом участвовать. Ребеночек, если вырастет и станет христианином, узнает, где действующая церковь, придет и сам покрестится. А такого я вообще не стал бы крестить, будь он трижды Киркоров.

– Но этот отказ связан с тем, что…

– … с тем, что люди, которые прибегают к суррогатному материнству, плевать хотели на соборные постановления Церкви. Как же Церковь будет принимать их детей, которых они обрели вопреки мнению Церкви? Еще и крестить. С какой это стати-то?

– Обычно на это говорят: «Но ребенок же не виноват в решении его родителей».

– А никто ребенка и не обвиняет.

– Но он остается некрещеным.

– Ну да, конечно, остается, пока не уверует сам. Потому что маленьких детей крестят по вере родителей. А какая у них вера, если они плевать хотели на свою родную Церковь? На мнение епископов, Архиерейского Собора, на его постановления. И не только хотели, а прямо наплевали.

Представим себе ситуацию: принесли ребеночка крестить, батюшка: «Ой, какой милый мальчик!» А папа подходит к священнику и начинает ему в лицо плевать. И что, он будет крестить ребенка? Это было бы странно.

Если Церковь хочет, чтобы такое поганое действо не существовало в нашей России, все священники должны отказаться от крещения таких детей. Как вот, например, отказывала Церковь в погребении на кладбище тех, кто убит на дуэли. «А как же, он будет не погребен?» Да, не погребен – другим неповадно будет стреляться на дуэлях. Гордость какая. Или, например, кто в пьяном виде умер – не отпевать.«А как же он, неотпетый?» «Неотпетый. Пусть идет дальше пить». И многие перестали пьянствовать. Церковь же заботится о людях. И это – забота.

Если мы хотим вывести порок, этот худший из видов проституции. В Германии, во Франции за такое суррогатное материнство людей сажают в тюрьму. А у нас – пожалуйста, врачи делают бизнес. Что нам до бизнеса каких-то врачей? Они что, с нами делятся, что ли? Мы – в доле? Зачем нам это надо? Святую Русь засаждать вот такими технологиями. В угоду тем, кто делает на этом бизнес. Нетушки!

–  Почему сейчас так много бесплодных пар?

– Во-первых (и это главное), потому, что женщины выходят замуж не девственницами. А у некоторых уже побывало до двадцати мужчин. Поэтому их утроба набита всякими бактериями, враждебными организму женщины, и она просто не может зачать. Это первая причина.

Вторая – аборты. Вот этот нежный аппарат материнства – весь в рубцах. Яйцеклетка даже не может прилепиться к стенке матки. В-третьих, гормональные противозачаточные препараты, нарушающие весь гормональный строй биологического объекта, которая вдруг решила после того, как годами принимала эти контрацептивы, стать матерью.

Вот почему. Поэтому двадцать процентов женщин у нас бесплодны. Да, кстати, экстракорпоральное оплодотворение тоже совершенно не служит нормальному зачатию; наоборот. Вот эти технологии, на которых врачи делают деньги, чтобы сделать маму «счастливой»…

– Да, это главный аргумент людей, которые идут на все это.

– Но вместо счастья получают человека с психическими отклонениями. И посмотрим, какое будет счастье. Просто люди ничего не знают, главное – деньги с них взять, и никакой ответственности. Как в салонах красоты – могут и всю физиономию исказить,и убить. «Ну, всякое бывает, Вы знаете – некачественные препараты». Оборзели. Мы у тебя их получили, некачественные. Ты на себе попробуй, а потом уже – на людях. Никто ничего…

Никто еще в тюрьму не сел за то, что изуродовал человека или убил. Все больше и больше случаев, когда человек просто умирает в этом салоне красоты – сразу или на следующий день после того, как  приходит домой.

Уж очень хочется быть красивой и счастливой. Ну вот тебе гроб с музыкой и веночки. Лежи в гробу, действительно красиво – но в гробу. Называется, человек сделал собственный выбор – между жизнью и гробом в сторону гроба. Поэтому в том, что у нас происходит с материнством, с бесплодием, виновато наше отношение к такому святому таинству, как зачатие ребеночка.

– Вопрос телезрительницы: «В какой части литургии можно обратиться к Богу со своими сегодняшними насущными вопросами? Если кто-то заболел или на работе что-то. Нужно ли для этого заказывать дополнительные молебны или можно прямо на литургии в каком-то месте конкретно?»

– У нас есть две ектении: одна о здравии, а вторая об упокоении. И во время того, как диакон произносит слова ектинии о здравии, мы можем молиться о здравии и о том, что нам требуется. А когда пошла заупокойная ектения, мы можем молиться об упокоении того, кто нам дорог и отошел ко Господу. Времени там для этого вполне достаточно.

Молебен – это когда человек на литургии не был, пришел позже. Это как некое дополнение. Что такое молебен? Это краткая утреня. Это такая неуставная служба, которую можно совершать дома. Дома же нельзя совершать литургию, для этого нужен освященный храм. А молебен – пожалуйста, где хочешь. Можно и на кладбище, и в гастрономе.

– У нас принято после литургии служить молебны, и те же люди, что и причащались, стоят на молебне.

– Ну а что нам, выгонять людей из храма? Хотят помолиться – пусть молятся, вместе с теми, кто пришел ради молебна.

– Вопрос: «Младшему сыну восемнадцать. Сделал на руке татуировку в виде чудовища. Я – православная христианка, мне неприятна сатанинская атрибутика. В моем доме это запрещено. И вот вчера на руке увидела какого-то дьявола. Что делать? Он знает мое отношение к этому и все равно пошел на это».

– Ну пошел – хорошо. Надо его обязать, чтобы он это замотал бинтом и никогда его не снимал. А после ванны, как вымылся, – опять новеньким замотал. «Если ты это нарушишь – я тебя выгоню из дома, пойдешь ночевать в сугробе». Если в твоем доме это нельзя. Но нельзя, так не допускай. Проще простого.

– Страшно нарушать какие-то взаимоотношения, разорвать их.

– Да он сам нарушил.

– Будучи уверен, что мать поворчит, но примет.

– Ты так сказал, прямо как будто точно знаешь.

– А иначе если бы он знал…

– Если ее воспитание до сих пор не принесло плодов – я как педагог предлагаю собственный метод. Это обязательно принесет плоды. Когда человек однажды заночует у подъезда, головой в снег, то сразу свой пыл остудит.

– Или озлобится и начнет…

– Что начнет? Для этого участковый есть. Пусть озлобляется сколько хочет. Мать не должна заискивать перед сыном. Пусть ее слово будет "да-да" и "нет-нет", остальное все от лукавого…

Он же в армии себя ведет как миленький. И не указывает командиру, что ему делать, а что не делать. И не говорит: «Вы не имеете права». Сразу в зубы получит. Ему сразу объяснят, кто тут на что имеет право. Что же он там такой кроткий, а над мамой издевается… Поэтому мама должна… это называется в народе «поставить в стойло» этого борзого коня.

– Вопрос:«Скажите, пожалуйста, как быть? Муж не хочет больше детей, объясняя это тем, что не хочет сталкиваться с моими перепадами настроения, которые бывают у женщин в период беременности. У нас есть двое детей. Я всегда мечтала о большой семье, но муж настроен очень категорично. И не понимаю, как выйти из этого отчаяния».

– Такие вопросы решаются еще до свадьбы.

– До свадьбы раздаются обещания легко.

– Ну тогда, раз обещал, тут уж нет проблем. Если женщина разумная, она знает, как забеременеть. Он даже не узнает как.

– Вопрос: «У меня есть знакомая девушка, еще совсем молоденькая. Считает себя современной, а мои взгляды на жизнь – ошибками прошлого. Девушка хочет строить карьеру, ей не нужна семья, не хочет рожать детей. Родители ее поддерживают, считают, что бурная молодость – это нормально. Она обижается на то, что я пытаюсь объяснить ей заповедь Божию: не блуди. Сказала:"Это мой выбор, не навязывай мне свое мнение". Мне очень жаль ее, не хочется, чтобы она утонула в блуде. Как ей можно помочь?»

– Никак. Ей может помочь только покаяние, то есть изменение своих мыслей, своих дурацких точек зрения.

– Но она еще пока не доросла до этого.

– Она пропиталась духом времени. Как губка. Поэтому я бы на его месте эту девочку оставил и посмотрел бы, что с ней будет лет через пятнадцать. Какая она будет «счастливая».

Ведущий протоиерей Александр Березовский

Записала Татьяна Муравьева