Беседы с батюшкой. Самостоятельность в духовной жизни

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает заместитель председателя Отдела по делам молодежи Санкт-Петербургской епархии, настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы при школе народного искусства императрицы Александры Феодоровны, клирик храма во имя иконы Божией Матери «Нечаянная Радость» на проспекте Народного Ополчения священник Димитрий Дмитриев.

– Мы часто слышим, какой должна быть связь у православного христианина с духовником, но не так часто размышляем о том, каковы должны быть границы самостоятельности христианина в его духовной жизни. Как Вы считаете?

– Действительно, поднятая сегодня тема и возникающие вопросы неизбежны. Они не могут не возникать, потому что каждый из нас, начиная свой путь в Церкви, в той или иной степени находится под духовным руководством. Действительно, есть вопросы о границах этого руководства. Эти границы бывают разными. Зачастую бывает так, что человек, вступая на путь духовно-нравственного возрастания, застывает в том младенческом состоянии, о котором писал апостол Павел, говоря, что такой человек питается нетвердой пищей и только со временем должен перейти к определенной мудрости духовного возраста. И здесь, конечно, еще важен духовный наставник.

На определенных этапах духовного развития есть разные границы этой самостоятельности. Здесь, конечно, очень много опасностей. Для обычного прихожанина есть опасность в том, чтобы полностью отключить свою волю и все свои проблемы возложить на священника. К сожалению, такое бывает очень часто. Недаром для пастыря любое духовное чадо, любой приходящий к нему человек является своеобразным испытанием, потому что и духовный наставник проходит определенный рост и сам со временем меняется; соответственно, и для него возникают определенные вопросы и определенные проблемы духовной жизни, которые тоже со временем решаются. Здесь кроется другая опасность – не стать диктатором, неким гуру, который будет жестко очерчивать границы, говоря, что делать и что не делать.

Конечно, все индивидуально и зависит от конкретного приходящего человека, с кем-то надо вести себя построже, с кем-то помягче, но, так или иначе, любые крайности в этом вопросе могут привести к очень серьезному духовному тупику. К сожалению, как мы знаем из истории Церкви, такие случаи были. Поэтому важно сохранять в этом вопросе трезвомыслие и выбирать нужные дороги. А уже встав на ту или иную дорогу, стоять на ней крепко, и если возникают какие-то испытания, вместе их преодолевать.

– Очень часто бывает, что, воцерковляясь, христиане в первую очередь прибегают к аскетической монашеской литературе, где очень много внимания уделяется послушанию. Наверное, именно с такими идеалами христианин приходит к духовнику. Как Вы считаете, нужно ли эти идеалы развеивать? Или же послушание в миру действительно должно быть?

– Все хорошо в меру. Все нам можно, но не все полезно и не все назидает, как говорил апостол Павел. Мы должны понять, что духовной литературы очень много и что она действительно полезна. Но важно ничего не делать своим идолом. Потому что бывает, что человек, воспринимая какую-то типологизацию духовной жизни, начинает сказанное в той или иной книге настолько применять к себе, что уже превращается в какую-то марионетку, полностью отключая свою волю.

Конечно, есть те, кто встал на путь жесткого, глубокого аскетизма. Именно к людям подобного рода была обращена эта аскетическая литература – такие люди, находясь в монастыре, духовно и нравственно возрастают именно под таким жестким руководством. Но в миру ситуация другая. Даже если посмотреть на письма, адресованные теми или иными духовными лицами к своим «чадцам духовным», мы видим, как по-разному отвечают они на одни и те же вопросы от разных людей, потому что кому-то хорошо так, а кому-то по-другому.

Конечно, как сказала одна моя знакомая монахиня, всякая ересь в Церкви начинается с нарушения дисциплины. Поэтому, так или иначе, определенное послушание полезно. Но опять-таки в процессе возрастания в Церкви человек начинает постепенно переходить на другие уровни и осознавать, что он не может постоянно, по тому или иному вопросу, дергать своего духовника, что надо возрастать и самому. Иначе это может превратиться в перманентное состояние обращения.

Еще один момент: зачастую люди, несущие монашеское послушание, находятся в одном месте – монастыре. У них есть возможность – по крайней мере, в идеале – общаться со своим духовным руководителем более близко, чем это происходит на приходе. Ведь на приходе зачастую  прихожане не имеют возможности приходить в храм каждый день, а встречаются с пастырем на всенощном богослужении в субботу вечером и в воскресенье утром на литургии. Кто-то, может быть, остается потом на свои особые послушания. Но в целом получается, что духовник и паства некоторое время разобщены вследствие причин топографически-географических. Хотя они и остаются на связи, но в то время, когда они разобщены, возникают определенные личные вопросы. И не нужно доводить общение до некоторой карикатуры, когда буквально каждые десять минут раздаются звонки с вопросами: есть этот продукт или не есть, содержится ли в нем пальмовое масло и сколько процентов. Я привел очень примитивный пример, но такое тоже существует. Можно дойти просто до абсурда, и примеров этому можно приводить много.

Конечно, духовная литература полезна, но важно понять, что все должно быть с рассуждением. Нельзя сказать, что зачастую у людей присутствуют какие-то штампы, но просто все как бы сваливается в единую кучу. Говорят «духовная литература», но она тоже бывает очень разная. Здесь еще есть вкусовой момент:  я встречал людей, которые читают Феофана Затворника, но чтение и восприятие святителя Игнатия (Брянчанинова) у них идет тяжелее. Соответственно, у тех, кто читает святителя Игнатия, святитель Феофан читается похуже. Это только пример того, что кому-то хорошо так, а кому-то иначе. Кто-то, допустим, любит патрологическую литературу «золотого века», читает отцов-каппадокийцев, кто-то, наоборот, любит Григория Паламу и все связанное с теми событиями и т.д.

Так что литература есть разная, и важно индивидуально подбирать ее. Опять-таки здесь все зависит от того или иного духовного руководителя и конкретного приходящего человека, потому что одному хорошо одно, другому хорошо иное. Даже взять Священное Писание: кто-то любит читать его не полностью (хотя и это приветствуется), а какие-то отдельные фрагменты. Допустим, кому-то нравится читать послание апостола Иакова, кому-то – послания апостола Петра, кто-то любит послание Иуды.

– Вопрос телезрительницы из Псковской области: «Моя сестра в реанимации в тяжелом состоянии, она находится на вентиляции легких, у нее обширный инсульт головного мозга; смерть может наступить в любой момент. Сейчас я не могу увидеть своего духовника, и нет номера телефона, чтобы ему позвонить, поэтому обращаюсь к вам. В своем молитвослове я нашла «Канон молебный Пресвятой Богородице от лица человека, с душою разлучающегося и не могущего глаголати». Нашла молитвы ко Пресвятой Богородице, молитвы по исходе души из тела, молитвы за умирающего и молитву ангелу-хранителю. Я начала читать их со вчерашнего дня, но ни от кого не получила на это благословение. Прошу объяснить, могу ли я это делать?»

– Насколько я понял, ситуация критическая, но летального исхода нет. Конечно, есть практика чтения этого канона, но лично мне нравится другая практика. У нас принято читать Псалтирь за людей, отходящих в мир иной, но почему мы не читаем Псалтирь за тех людей, которые еще живы, чтобы Господь, может быть, даровал им возможность жития? Ведь есть очень яркие псалмы, очень ободряющие. Я не знаю Вас лично, но раз Вы решили так, то читайте. Но со своей стороны я рекомендовал бы, может быть, просто почитать Псалтирь, надеясь именно на лучшее. А через какое-то время все-таки дозвониться до своего духовного наставника и согласовать с ним рекомендации, которые Вы получили от нас, и, может быть, получить какой-то другой совет.

Вопрос, конечно, серьезный, потому что, как говорят в народе, не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Живешь – и вдруг происходят какие-то ужасные события, что-то не так со здоровьем. Бывает, думаешь, что это не про тебя, а на самом деле все мы под Богом ходим. Поэтому у наших древних подвижников и была такая мудрость: помни последняя твоя – и вовек не согрешишь. То есть все время помнили о смерти, думали о ней и не боялись ее, потому что было иное понимание смерти. Ожидание смерти не как конца, а как перехода в иное, лучшее состояние, о котором мы мало что знаем, но к которому в определенный момент нас призывает Господь.

Здесь же мы будем надеяться, что Господь продлит дни земные, а от себя я бы порекомендовал читать Псалтирь.

– Очень часто вопрос самостоятельности мирян возникает в связи с таинством Святого Причащения, потому что частота причастия в первую очередь зависит от самого христианина. В связи с этим к нам поступил вопрос в группе «ВКонтакте» от нашей телезрительницы. Она спрашивает не о себе, а о своей знакомой, которая не хочет причащаться Тела и Крови Христовых, потому что видит в практике современной Церкви некое разногласие с евангельским текстом, где Христос дает ученикам отдельно Тело Свое и отдельно Кровь. А сейчас она видит, что причащают из одной Чаши под иным видом. Как это можно прокомментировать, и есть ли в этом духовная самостоятельность и рассуждение?

– Спасибо за вопрос. Люблю такие вопросы, потому что это означает, что человек думает. Конечно, хорошо, когда читают Священное Писание и изучают все, что с ним связано. Безусловно, в начальной Церкви было немного по-другому. Но главное отличие православия от различных протестантских деноминаций, евангельских христиан и т.д. как раз в том, что мы верны именно Преданию Церкви, Церкви, которая как раз и составила этот канон Священного Писания, ведь, как нам известно, были и другие книги, не вошедшие в канон. Именно Церковь приняла этот канон. Соответственно, потом в какой-то момент она изменила практику. В древности, например, существовала даже такая практика – были небольшие ковчежцы, которые назывались энколпионы, где люди хранили Причастие, которого потом самостоятельно причащались. Потом ввели лжицу и возник такой образ.

Мы должны доверять своей Церкви и верить, что те изменения, которые происходили в ней со временем, нужны и необходимы. Если хочется вернуться в апостольский век, давайте ничего не будем писать «ВКонтакте», ведь тогда его не было, или откажемся от электричества и т.д. С другой стороны, есть разные формы литургической жизни, которые сейчас активно возрождаются: например, литургия апостола Иакова, где немного другая практика причащения мирян.

Если человек не может преодолеть некую раздвоенность и из-за этого не может причаститься (хотя я, безусловно, уверен, что причина совершенно в другом), то посмотрите на «Глобусе» епархии или на нашем канале, где служится литургия святого апостола Иакова, придите – и Вы увидите такое древнее христианство, интересное и, как Вам кажется, незамутненное. Хотя здесь хочется сказать словами автора замечательной книги «Почему я не могу оставаться баптистом и вообще протестантом», священника Сергия Кобзаря. Он, еще будучи диаконом, написал эту прекрасную книгу. Он говорит о том, что Церковь подобна ребенку, который развивается, и ее нельзя загнать в те формы, когда она была «маленьким существом».

– Вопрос телезрителя из Санкт-Петербурга: «Иногда возникает ощущение, когда очень хочется причаститься: и душа светлая (или, как говорил апостол Павел, к Чаше надо всегда подходить с хорошими помыслами), а ты не исповедовался и, может быть, находишься в каком-то дальнем храме. Можно ли в таких случаях причащаться?

И второй вопрос: как реагировать на своих православных молодых братьев по вере, которые немного искажают веру в стилистике фильма “Ученик”, осуждают тебя за то, что ты мало веришь, считая себя при этом “более” православными?»

– Спасибо за вопросы. Начну с первого вопроса. Во-первых, есть разные пастырские стратегии. Например, некоторые «широко известные в узких кругах» протоиереи Санкт-Петербурга благословляют причащаться только в их храме и только по большим праздникам. Если есть такая взаимная договоренность с духовными чадами, то почему нет? Если люди ходят именно в этот приход, значит, они согласны на условия именно этой общины. С другой стороны, возможно, Вы ходите в приход, где у священника более свободная позиция по этому вопросу и есть разделение исповеди и причастия, к которой лично я могу присоединиться, поскольку не вижу в ней ничего плохого. Опять-таки я говорю, что все индивидуально и что это надо лично согласовывать. Приходит человек, мы с ним обговариваем все вопросы, может быть, и не раз, потом смотрим. Если получается, значит, хорошо; если нет, то нет. Бывало и так. Все индивидуально.

Лично я служу пока еще очень мало, поэтому моя позиция, которая, может быть, кого-то и смутит, в том, что я всегда старался не мешать людям быть с Богом. Как духовный наставник, старался не заслонять им Христа. Если мы вместе чувствуем, что происходит какое-то изменение, то старался не мешать. Потому что иногда лучшая помощь – не мешать.

Но если Вы едете в другой приход, то, как говорит старая поговорка, в чужой монастырь со своим уставом лезть не надо – как благословят, так благословят. Да, у Вас есть личное благословение, и если на другом приходе Вам благословят так причаститься, значит, на то воля Божия, а если нет, то всякого священника воспринимайте со смирением.

Что касается второго вопроса, то у того же апостола Павла мы читаем, какими «прогрессивными» были коринфяне, например, по сравнению с ефесянами или «неразумными» галатами. Тем не менее апостол Павел старался как-то держать любую общину, поэтому и послания писал (не все из них до нас дошли, как известно). Вместе с тем мы видим, что с самого начала в Церкви возникает некое разделение, которое в конце концов привело к определенному отделению, и в свое время был очень жесткий конфликт. Например, в Африке были донатистский и монтанистский расколы, когда руководители восприняли себя как носителей какой-то особой духовности и увели за собой большое количество народа; соответственно, стали воспринимать себя немножко свысока. Это если брать примеры из древности. В нашей жизни такое тоже бывает довольно часто (например, относительно недавний пример «пензенских сидельцев»).

У всех есть какой-то свой духовный уровень, и если ты куда-то пошел, нельзя надмеваться, проявлять гордость и тщеславие. Даже если чувствуете себя сильными, то надо вынести удел слабых, не надо всех жестко критиковать, а надо помочь. Если возникает какое-то непонимание на приходе, тогда поступайте по Писанию: обличи наедине, потом с другом, а затем уже перед всей Церковью. А у нас если кто-то на кого-то не так посмотрел, не то сказал, то и начинается: «Я уже много лет хожу, это мой угол» и т.д.

Как говорится, всякий кулик свое болото хвалит, и скажу о нашем храме на проспекте Народного Ополчения. У нас есть замечательная прихожанка, не буду ее называть, чтобы она не возгордилась. Наш храм существует всего несколько лет, люди ходят постоянно, а так как помещение маленькое, все становятся на свое место. И тут приходят новые люди. Упомянутая прихожанка чувствует себя плохо, постоянно ходит с высоким давлением, и бывает, что и не может дойти до храма. И вот она уступила свое место, причем очень молодому человеку, которому, как ей показалось, на тот момент это было нужно, сказала: «Значит, ему нужней». А потом он взял и уступил место ей. Вот так друг другу и уступают, то есть нет такого: «Я тут стою уже десять лет, у меня самая большая свеча. Я постоянная прихожанка, особо приближенная к настоятелю» (что это какая-то сакральная фигура, тайная монахиня или что-то в таком стиле). Нет, видно, что человек взял и смирился. И когда видишь такой замечательный пример, то сам хочешь в свою меру подражать этому. Думаешь, какие хорошие люди: несмотря на всю так называемую «высоту», могут взять и уступить – это же хорошо.

Так что не унывайте, старайтесь разрешать всё в мире, любви и согласии, а если кто-то Вас где-то уколол или, как Вам показалось, поднаучил, что ж, бывают разные школы, есть и школа «как не надо делать». Запоминайте и сами так не делайте.

– Вопрос телезрителя из Калужской области: «У меня проявляется сильная гордыня, тщеславие и эгоизм. Полное одиночество, потеря друзей и т.д. Я читаю Евангелие, духовную литературу, стараюсь раз в месяц исповедоваться, причаститься, но пока не вижу от этого толку. Бывают нехорошие помыслы. Сложилась тяжелая ситуация – я не могу войти в контакт с людьми и не могу избавиться от гордыни и тщеславия. Что бы Вы могли посоветовать в моей ситуации? Что можно сделать практически?»

– Вроде бы человек старается, работы много. Что же делать, гордыня есть у каждого из нас. Святые отцы называют гордость многоголовой гидрой, приводят такой мифологический образ: отрубаешь одну голову – вырастает десять. Так и мы боремся. Когда начинаем бороться, то возникают и уныние, и печаль.

Во-первых, нужно понимать, что спасаемся мы не в какой-то изоляции, а спасаемся общиной, приходом, ведь у нас Церковь Апостольская и Соборная, то есть мы все вместе. Поэтому я бы порекомендовал прикрепиться к какому-то приходу и найти возможность просто помочь в там чем-то. Я знаю очень много таких примеров. Бывает, что приходят люди с духовными проблемами, а я предлагаю им чем-то помочь: поубирать двор или сделать что-то в храме к празднику. Потом людей увлекает этот процесс, и они начинают друг другу помогать. Возникает коммуникация, сначала невербальная, потом вербальная, люди начинают общаться. И свободное подчинение общему делу приводит к хорошим последствиям – ты ощущаешь себя частью целого и, трудясь вместе со всеми, преодолеваешь собственный эгоизм. Может быть, потом состоится и какая-то встреча, кто знает. Как говорят в одном нашем православном клубе молодежной общины Санкт-Петербурга: встреча неизбежна. Встреча неизбежна и рано или поздно должна состояться.

Сначала должна произойти встреча с самим собой, и Господь поможет этому, Он знает, что центр этого человека переместится с себя на ближнего. Важно еще, несмотря на такие унылые, печальные мысли, не переставать молиться, все равно читать то, что благословляет Церковь. Одна из функций молитвы – это переводить внимание с себя на Бога и на ближнего. И ты хотя бы отчасти отходишь от себя, хотя бы, как поется в песне, «шаг вперед и два назад», но все-таки делаешь потихонечку эти шаги, и что-то начинает понемногу меняться: ты видишь, что уже являешься частью целого.

– Вопрос из группы «ВКонтакте» – люди воцерковляются и хотят вводить в свою семью православные традиции, православную культуру, тем не менее опасаются, что внедрение тех или иных народных традиций может приблизить их к несколько языческому подходу. В качестве примера можно привести освящение верб или что-то иное, что является лишь символическим проявлением Церкви.

– Такая дилемма и определенная опасность существуют, когда люди, переступая порог храма, очень быстро схватывают внешнюю атрибутику и превращают свою семью в маленький лубок, где на первый взгляд все чинно, благообразно. С другой стороны, содержание требует выражения в определенной форме. Я очень рад, когда в той или иной семье есть православная культура, это очень хорошо, ведь иногда в семье не хватает элементарной культуры, не то что православной. Опять-таки все должно быть с рассуждением.

Знаю, что те или иные обряды  помогают сформировать тот или иной семейный климат и нравятся детям. Ведь сложно рассказывать детям о сущности внутритроичного бытия, об ипостасях, а покажешь несколько движений, помолишься вместе – и начинается определенное исследование. Конечно, оно еще маленькое, но вместе с тем видно, что определенные изменения в этих маленьких христианах происходят, и это хорошо. Важно, чтобы все имело смысл и чтобы его понимали не только родители, но и дети, хотя бы в какой-то игровой форме. Есть много разных способов, но, так или иначе, это помогает направить маленького человека в нужном направлении, а также сплачивает семью. Хотя, повторюсь, форма не должна быть оторвана от содержания.

У одного из наших российских миссионеров 70–90-х годов протоиерея Александра Меня есть книга «Магизм и единобожие», а зачастую происходит так, что возникает магизм без единобожия, то есть нет понимания Бога, но есть набор атрибутов, и все сводится только к православному ритуалистическому воспроизведению: все повторяют какие-то простые действия, происходит бессмысленное механическое повторение. Важно, чтобы все объяснялось.

Главное, чтобы все хотели это узнать. Бывает, что это воспринимается через некоторую критику. Тебя спрашивают: «А почему ты так делаешь?» – а ты вроде и не знаешь почему. Потом начинаешь разбираться, и до тебя доходят многие простые вещи. Например, простое крестное знамение – это фактически маленький графический символ веры: Господь с небес сошел на землю и правой силой победил ад. Детям такое объяснение нравится, но и взрослые бывают как дети.

– Это хорошо, когда взрослые бывают как дети.

– Это отлично. Важно, чтобы было непосредственное восприятие. Но и, конечно, должно быть рассуждение – здесь духовный наставник как раз и пригодится. Можно порекомендовать семье пригласить через группу «ВКонтакте» батюшку в воскресный или какой-то другой день. Ведь есть не только факт прихода в Церковь, но и Церковь приходит к прихожанину. Когда духовник приходит к той или иной семье, это же очень хорошо. Конечно, батюшке будет не разорваться, когда столько людей на приходе. Так или иначе, можно выбрать время, и зачастую происходят очень продуктивные беседы, многое становится объяснимо и понятно. Иногда бывает, что люди стесняются задать какой-то вопрос или им неудобно задавать какие-то вопросы в церкви, но все это можно решить при встрече в неформальной среде. Если пригласить батюшку, можно было бы многое объяснить.

– Вопрос телезрительницы из Ленинградской области: «Я была в своем храме на исповеди, и батюшка задал мне вопрос: “Когда была установлена исповедь?” Я ответила: “Откуда я знаю, разве я училась в духовной семинарии?” Хотела бы узнать, прав батюшка или не прав?»

– Что последовало после этих слов?

– «Дальше я просто исповедовалась. Просто он задал вопрос о том, когда была создана исповедь, и это меня смутило».

– Понятно, что не можешь знать всех ответов и узнаешь их в процессе своего воцерковления. Ну, спросил батюшка – и ладно. Не знаю всей ситуации, но, может быть, спросил он для того, чтобы как-то повысить Ваш духовный уровень. Может быть, был задан вопрос в контексте беседы о том, зачем нужна исповедь. В любом случае такие вопросы, как мне кажется, так или иначе, правильно ориентируют нас. Мы все-таки должны знать свои основные дисциплины.

Конечно, хорошо, чтобы везде были какие-то духовные курсы. Например, мы с отцом настоятелем Георгием Христичем пытались организовать на приходе лекторий, где люди задают вопросы по определенным дисциплинам. Это востребовано, потому что люди хотят знать историю своей Церкви и понять, что и как. Бывает, что вопрос настигнет там, где ты его не ждешь; сидишь и разбираешься. Недавно меня настиг такой вопрос в виртуальном формате. Я люблю решать разные интеллектуальные задачки того или иного плана. В мировой сети есть программа «Битва умов», когда люди соревнуются между собой, задавая вопросы по разной тематике, и есть вопросы на религиозную тему «Верю – не верю». Как-то я помогал друзьям выиграть, говорю: «Давайте “Верю – не верю”, сейчас всё угадаем». И вдруг вопрос: «Сколько всего было архангелов?» И отвечать надо очень быстро, так как время уходит. Были разные варианты ответов: 7, 12, 8. Пока я вспоминал и считал: Варахиил, Иеремиил, Иегудиил, Рафаил, Гавриил... Думал семь; оказалось, что восемь. Я надолго запомню эту цифру. Бывают и другие вопросы.

Может быть, батюшка задал какой-то уточняющий вопрос. Я всегда приветствую подобного рода вопросы. Однажды на встрече с батюшками владыка Маркелл спросил, какая книга для священника самая главная. Ответили: «Требник». «Главный не в практическом плане, а в самом главном, – сказал владыка. – Священное Писание должно быть самой главной книгой для священника, которую  надо читать и уяснять». Соответственно, надо стараться читать, понимать и уяснять Священное Писание и все, что с ним связано, а все Предание в той или иной степени касается Писания. Поэтому не надо смущаться вопросов.

– Наверное, это происходит и потому, что люди испытывают чрезвычайное благоговение перед священником, так что не имеют решимости задать уточняющий вопрос вроде: «Батюшка, а что Вы хотели сказать?»

– Не надо стесняться. Если мы говорим о Церкви как о некой семье, то в ней, соответственно, должна быть любовь и понимание. А как без уточняющих вопросов? Иначе можно как в поговорке: «В огороде бузина, а в Киеве дядька». Не надо стесняться, но аккуратно задать вопрос. Хотя, как мне кажется, если мы говорим о духовном пастырстве, в любом случае это должно быть доверие, а не какой-то бессистемный, неконтролируемый страх. Мне кажется, это не совсем то, что должно быть, иначе появляется некая духовная диктатура, что, на мой взгляд, совсем неправильно. Где же любовь? Где доверие? Все это должно быть. Не надо бояться.

Бывает, что если кто-то стесняется задавать батюшке вопросы, надо выбрать подходящее время, подойти и задать вопрос в определенное время. У каждого священника свое подходящее время. Также существуют епархиальные мероприятия: есть семейные выезды, молодежные, социальные. Бывает, что все вместе идут на крестный ход, и каждый приход идет со своим приходом (по крайней мере, так должно быть), и тогда тоже можно кого-то о чем-то спросить, что-то узнать.

Не надо бояться, потому что сказано: «боящийся несовершенен в любви». А мы должны быть в ней совершенны или, по крайней мере, стремиться к этому совершенству.

– Спаси Господи, батюшка. В завершение хочется попросить сказать Вас буквально несколько слов тем, кто не решается сделать первые самостоятельные шаги в Церкви.

– Не стесняйтесь этих шагов. Прежде всего идите к священнику или  катехизатору, бывают на приходе таблички «Здесь можно задать вопрос». Не бойтесь, если где-то Вы услышали ответ, не совсем Вам понравившийся. Бывает, что люди, приходящие в храм, начинают задавать вопросы не лицам священного сана, а работникам. Ищите катехизатора или диакона, задавайте свой вопрос и, услышав ответ, воспринимайте его со смирением.

Ведущий диакон Михаил Кудрявцев

Записала Ксения Сосновская