Беседы с батюшкой. Христианство в Европе

Беседа с постоянным представителем Русской Православной Церкви при Совете Европы, настоятелем прихода Всех святых в Страсбурге игуменом Филиппом (Рябых). Передача из Москвы.

– Отец Филипп, в последнее время СМИ тиражируют сводки, что в Европе сейчас кризис, наплыв беженцев, христианские ценности попираются, Греция собирается выходить из еврозоны. Скажите как официальный представитель Русской Православной Церкви при Совете Европы и постоянный житель данного региона: действительно ли все так плохо?

– Я думаю, что не надо драматизировать ситуацию. Трудности, проблемы возникали во все времена – сегодня не исключение. Конечно, в Европе, как и в России, проблем немало. У путешественника, туриста, прибывшего в Европу, или у человека, который следит за новостями в средствах массовой информации, формируется поверхностный взгляд на происходящее. Может быть, мы видим только какую-то сторону европейской жизни. Иногда мы впадаем в одну крайность и считаем, что в Европе все идеально, прекрасно, создаем из нее идола. В истории нашего Отечества такие настроения всегда претворялись в некую философию. С другой стороны, есть другая крайность: мы видим, что Европа – Новый Вавилон, что там все очень плохо и дело идет к катастрофе. Наверно, правда, как всегда, находится посередине. Есть как негативные процессы, так и ряд позитивных явлений, на которых стоит жизнь в Европе. Что отличает эту жизнь от той, которую видит путешественник? То, что туристу, который скопил какие-то средства и приехал в отпуск отдохнуть, безусловно, открываются прекрасные пейзажи (он и едет в места с прекрасными пейзажами), и у него создается впечатление, что так в Европе и живут. Но он забывает о том, что он турист и приехал на очень короткое время. Он посещает исторические достопримечательности. Редко кто переступает порог дома простых людей. Например, в Страсбурге проживает более 200 тысяч людей. Приезжие видят только центр города. Он очень красивый, замечательный, производит впечатление, но большинство населения живет в кварталах с небольшими квартирами (40-50 квадратных метров) типа наших «хрущевок» в панельных домах. Люди должны платить за свет, газ, им приходится тратиться на медицинское обслуживание. Они еле сводят концы с концами, им очень трудно. Большинство наших прихожан и резидентов Страсбурга живут именно так: скромно, порой даже слишком. Наш человек, который приезжает в Европу, этого не видит. Это один срез европейской жизни. Так же, как и у нас, рабочий человек должен выживать, искать работу, зарабатывать, содержать семью.

Существует и проблема, связанная с мигрантами. В европейских странах сегодня живет немало мигрантов из бывших колоний этих государств. В Страсбурге много турецкого и арабского населения, потому что рядом находится Германия с достаточно большой турецкой диаспорой. От миграции складывается двоякое впечатление. С одной стороны, я встречал среди турок и арабов очень достойных, внимательных людей, которые, узнав, что я христианин, православный священник, относились ко мне с большим почтением. Потому что для них любой глубоко верующий человек достоин уважения, поскольку они живут в контексте общества, отказавшегося от Бога и попирающего религию, смеющегося над ней, старающегося задеть чувства верующих. На строительстве нашего храма на законных основаниях работают французские компании, турки, арабы. У меня сложилось очень хорошее впечатление от общения с ними.

Публичная жизнь, жизнь высокой политики, где происходят разные дискуссии, Совет Европы, Европейский союз – произносится очень много слов, ведется политическая борьба, которая часто даже не соответствует реальной жизни в Европе. Принимается очень много решений, высказываются такие взгляды, которые порывают с христианской традицией. Это касается места религии в обществе. Сейчас в обсуждении данной ситуации на уровне социальных проблем, проблем с работой, социальными выплатами, непредсказуемым наплывом мигрантов не по квотам поднимается градус, это вызывает в Европе брожение, за которым мы тоже наблюдаем. Затрудняюсь сказать, во что это все выльется. Возможно, это смогут принять, справиться с этим. С другой стороны, население может взорваться гневом, потому что этому есть предпосылки, в том числе социальные. Как правило, у людей нет работы, им не на что жить, у них нет жилья, есть проблемы с документами – и это молодые люди, обладающие достаточно большой энергией.

– А с христианской, духовной точки зрения есть ли какой-то выход из сложившейся ситуации? Какова позиция Церкви по данному вопросу?

– Какова реакция французского общества и соседней Германии на кризис, на те процессы, которые происходят? Есть часть общества, которая начинает серьезно обращаться к христианскому наследию, прежде всего к своему, католическому и протестантскому. Появляются молодые люди, в том числе из образованных слоев населения, занимающие высокие, экспертные должности, которые осознанно возвращаются в христианство, стараются защищать его и строить жизнь на основе христианской веры. Например, мы поддерживаем связь с интересным общественным институтом, Центром поддержки закона и справедливости. Он создан энтузиастами-католиками, юристами, которые работают в Совете Европы, в Европейском суде по правам человека. Они изучают христианские ценности, права верующих. Человек, который возглавляет это учреждение, – католик. Он очень серьезно относится к вере и помимо своей юридической деятельности в области защиты христианских ценностей недавно создал частную католическую школу для своих детей, потому что считает, что современная французская школа не способна поддерживать в ребятах веру. Он хочет, чтобы его дети получали образование в соответствии с христианской католической традицией. Я узнаю, как у них идут дела. Это действительно частная инициатива, они вкладывают в это деньги, силы, приглашают преподавателей. Уроки начинаются с молитвы и ею заканчиваются, дети проходят катехизис, то есть помимо общеобразовательных предметов присутствуют и предметы, посвященные христианству. Подчеркну, что это интеллигенция, образованная молодая часть французского общества.

Я вижу, что есть надежда на то, что европейское общество сможет «проснуться», увидеть, в чем заключается спасение: не в экспериментах, не в отказе от христианских ценностей, а, наоборот, – в более серьезном и глубоком их восприятии, возвращении к ним, возрождении. На востоке Европы с большой надеждой смотрят на православных христиан. Они удивлены строительством храмов, числом прихожан, тем, что среди них встречаются молодые люди. Когда я рассказывал католикам о том, что в нашей столице принята программа по строительству 200 храмов, они просто удивились, потому что в Страсбурге последний храм строился в 70-80-е годы ушедшего столетия. Для них эта программа кажется чем-то немыслимым: как такое может быть? Это пробуждает интерес, желание сотрудничать. Я думаю, что наша задача заключается в том, чтобы не просто сосредоточиться на себе, своих православных странах: нужно стараться поддерживать христианские ценности, но и видеть друзей, которые есть в Европе. Не надо красить Европу одним цветом: мне кажется, это самое опасное. Мы должны замечать, что в Европе есть совершенно разные люди и течения, в том числе те, которые сейчас потихонечку набирают силу и приходят к власти: сначала на местах, на средних и региональных уровнях, затем в центральных европейских институтах, таких как Европейский парламент.

– То есть надежда на здравый смысл все же есть?

– Думаю, что она есть всегда. Мы не можем жить без надежды, она необходима нам всем. У нас тоже все небезоблачно. Христианская жизнь – это всегда борьба, духовная брань. Это внутреннее состояние души, но и в общественной жизни без этого никак нельзя. Нужно уметь отстаивать свои ценности прежде всего христианским путем, убеждением, примером своей жизни – с этого всегда надо начинать.

– Какие вопросы Вам приходится поднимать как представителю Московского Патриархата при Совете Европы? Прислушиваются ли депутаты Европарламента к Вашим замечаниям?

– Сейчас мы проводим мониторинг решений Европейского суда по правам человека. В последнее время он принимает очень много решений, затрагивающих этику и антропологию, то есть учение о человеке, наше понимание человека, его появления на свет, воспитания, смерти. Мы видим, что на европейские институты очень серьезное, мощное давление оказывают общественные движения, которые зародились в совершенно разных общественных уголках, неплохо лоббируются, потому что, как правило, за ними стоят какие-то финансовые интересы (например, принятие каких-то решений по суррогатному материнству). В Великобритании в последнее время приняли закон о разрешении экспериментов над появлением детей искусственным образом от трех родителей, когда в их рождении участвуют не два человека (пусть даже искусственно: берется женская яйцеклетка и мужское семя – и яйцеклетка искусственно оплодотворяется), а три (две женщины и один мужчина – и происходит искусственное слияние их половых клеток). Данный закон пытаются пробить на европейском уровне, получить поддержку, чтобы суррогатное материнство принималось в разных странах.

Рассматриваются вопросы смерти, эвтаназии. В Великобритании и других европейских странах есть движения за право на смерть. Когда я читаю, что эти люди серьезно представляют свою позицию на разных форумах, я удивляюсь: происходит «сдвиг» не только с духовной, но и с юридической точки зрения, потому что в Декларации о правах человека написано, что существует право на жизнь. Но в то время, когда принималась и создавалась теория прав человека, никто и представить не мог, что кто-то будет отстаивать право на смерть. Сейчас появляются такие общественные движения, которые громко о себе заявляют.

В чем же состоит финансовый интерес? Во-первых, это клиенты. Как правило, когда нам говорят, что эксперименты в области рождения детей нужны для поднятия демографии, это лживое утверждение, потому что сегодня такие технологии могут быть недоступны простым людям: они очень дорогие. Богатый человек, который может себе это позволить, должен выложить деньги из своего кармана, или в этом могут помочь государственные программы (бесплодной паре могут помочь зачать ребенка искусственным образом). Такие законы существуют, там тоже есть свои ограничения, в Основах социальной концепции у нас об этом сказано, но это делается инвитро (то есть идет работа медиков с яйцеклеткой и семенем мужа и жены, сторонние доноры не привлекаются). Эти программы в Европе существуют, государство их финансирует по медицинской страховке. Сейчас на это претендуют в том числе однополые пары. Возникает борьба за рынок, возможность открыть новый рынок услуг. К сожалению, несколько лет назад у нас был принят закон о суррогатном материнстве. В России мало кто обращает внимание на вопрос коммерческого суррогатного материнства (что человек может заказать себе ребенка, а женщина, с которой подписывается договор, его родит), но об этом немного говорят в экспертной среде, политики и Церковь. Недавно в Европейском суде по правам человека было принято решение по Италии. Итальянская пара приехала в Россию, заказала себе ребенка, он родился, им выдали свидетельство о том, что они являются родителями, и они с этим свидетельством поехали в Италию, а итальянские власти отказались его признавать, потому что усомнились, что это их биологический ребенок. Была сделана ДНК-экспертиза, и оказалось, что ДНК ребенка не имеет ничего общего ни с ДНК жены, ни с ДНК мужа. Их обманули в российской компании: якобы взяли сперму мужа – и совершили подлог, было использовано донорство другого мужчины, а потом продали им ребенка как их собственного. Ребенка у них отобрали, отдали в другую семью – и они подали жалобу в суд, дело дошло до Страсбурга. Сейчас оно передано в Большую палату. Я надеюсь, что Большая палата, которая должна вынести окончательное решение, может быть, даже в этом или следующем году, примет сторону итальянских властей, запрещающих обращение к суррогатному материнству. Каков вывод? Очень простой. Нам говорили, что это поднимет демографию в стране, но мы видим, что это поднимает демографию в других странах. Россию используют как инкубатор: можно приехать, недорого заказать детишек и увезти их к себе. Сейчас идет полемика, борьба, чтобы наших детей не усыновляли иностранцы, потому что мы видим ужасные случаи, видим, как к ним относятся за рубежом. А на том, что у нас существует законная возможность продавать детей (рожать их и потом отдавать «родителям»), фокус внимания, к сожалению, пока не сосредоточен. Россия вовлечена в дебаты по всем данным вопросам. Мы тоже в какой-то мере оказываемся в них втянуты. Не просто говорим: «что-то происходит, а у нас все по-другому». Все далеко не так: есть какая-то очень серьезная взаимосвязь.

– Есть ли результат от Ваших призывов? Готовы ли депутаты Европарламента прислушиваться к голосу Церкви?

– То, что мы говорим об этом, заявляем, останавливает скорость принятия решений. Например, есть очень неплохой, эффективный способ участия в рассмотрении решений в Суде по правам человека: некая организация выступает в качестве третьей стороны, некого арбитра, который представляет свою позицию, свои доводы по поводу дела. У нас уже был опыт участия в суде в качестве такой третьей стороны. Право представлять свою позицию дается Европейским судом. Наша позиция была удачной. В деле Румынского Патриархата была история вторжения в каноническое право Церкви, и мы участвовали в качестве поддержки Румынского Патриархата. Тогда это дело было выиграно, позиция Московского Патриархата была отражена в данном решении. Но для того чтобы участвовать в такой деятельности, нужна серьезная экспертная юридическая поддержка, средства не на красивые интерьеры, представительские лимузины или еще что-то, а для того, чтобы серьезно работать, чтобы тебя слушали. Потому что то, что ты можешь сказать, например, в СМИ, прозвучит, может быть, будет какой-то общественный резонанс, но с точки зрения процедуры рассмотрения вопроса это имеет малое влияние. Обязательно нужно делать экспертные заключения с цифрами, юридическими выкладками. Как правило, юридические выкладки обладают большой силой убеждения. Когда такие вещи представляются определенным образом, они действительно могут оказывать серьезное воздействие. Потихонечку мы наращиваем «мускулы» сотрудничества с разными юристами, в том числе для того, чтобы что-то сделать, ищем финансовую поддержку.

Недавно (с зимы этого года) мы своими силами запустили проект мониторинга прав православных христиан в Европе. Пока это просто сайт, деятельность которого помогают поддерживать двое наших молодых прихожан в Страсбурге. Мы делаем очень простую вещь: в разных странах Европейского союза и Совета Европы, который включает 47 стран, в том числе Россию и Украину, мы отслеживаем случаи нарушения прав православных христиан. Находясь в Страсбурге, я столкнулся с тем, что католики уже несколько лет занимаются мониторингом нарушений прав христиан в Европе. Их штаб-квартира находится в Вене. В течение года они делают публикации, а в конце года составляют большой отчет о том, как в Европе соблюдались (или не соблюдались) права христиан. Но если вы посмотрите эти отчеты (они сделаны очень хорошо, замечательно), то увидите: в основном они посвящены католикам, протестантам, о православных говорится очень редко. В то же самое время известны случаи вандализма в отношении наших церквей, монастырей, символов, когда оскорбляются чувства верующих православных христиан, информация об этом публикуется и в наших новостных лентах. Но никто ее не собирает воедино, не обрабатывает. И мы создали такой сайт. Его можно легко найти, он так и называется: «Мониторинг прав православных христиан в Европе». Он существует только на английском языке с расчетом на прочтение широкой публикой.

Мы стараемся мониторить ситуацию в разных странах. Меня когда-то спросили: «Батюшка, неужели такое есть? Что Вы там нашли?» Знаете, в Греции, Болгарии, Турции, Сербии, Косово, России, Украине есть масса таких случаев. Мы просто не ставим все в один ряд, что-то промелькнет в новостях – и всё. За этот год (можно посмотреть на нашем сайте) уже набралось под сотню новостей, касающихся нарушения прав православных. Есть более серьезные случаи, есть менее серьезные (хулиганство). Я думаю, что в конце этого или начале следующего года мы впервые сделаем доклад по правам православных христиан в Европе. Такие вещи во здействуют на людей, потому что когда вы представляете цифры, факты, от этого нельзя просто отмахнуться. Конечно, можно закрыть глаза, но когда видишь реальные события, фотографии, видео, документы – что это за демократия и защита прав? Приходишь в Совет Европы, говоришь: «Нарушаются права православных христиан». Тебе отвечают: «Как нарушаются? Где нарушаются? Что Вы говорите? Где Вы это прочитали?» А когда приходишь с докладом и передаешь его инстанциям Совета Европы, – да, здесь надо реагировать, нельзя просто умолчать. Мы выполняем именно такую работу: чтобы не просто делать заявления, не просто высказываться. Это очень важный процесс, но нужно работать с фактами, юридическими экспертизами и заключениями. Это сложная работа, трудоемкая, но она дает наиболее реальные результаты.

– Дай Бог, чтобы у Вас все получилось. Отец Филипп, кроме того что Вы представляете Русскую Православную Церковь в Совете Европы, Вы возглавляете приход в честь Всех святых в Страсбурге. Скажите, пожалуйста, что это за община, кто в нее входит и как долго она существует?

– Наша община была основана в 2003 году. Сейчас мы снимаем помещение, бывший гараж, который переделан под храм, но в котором в свое время побывали два патриарха: действующий на тот момент патриарх Алексий II и ныне здравствующий Святейший Патриарх Кирилл, тогда митрополит Смоленский и Калининградский. Когда Святейший посещал Францию, Совет Европы, выступал в Страсбурге, он совершал молебен в нашем храме. Наша община многонациональная: у нас есть русские, украинцы, белорусы, грузины, немного французов и немцев, греки, болгары. В ней особенно чувствуешь вселенскость православия, а напоминание о единстве православных народов всегда очень важно для нас. Православие не просто религия какой-то народности, а религия, которая открыта всем, это истина. В нашей общине люди славят Бога на разных языках. В литургической жизни мы стараемся это отражать: читаем отдельные тексты для ектении на французском, молдавском, грузинском, греческом языках для того, чтобы чувствовалось единство православных народов в миниатюре.

Вот уже несколько лет перед нами стоит большая задача строительства храма и приходского центра. На сегодняшний день сделано много: завершено около 50 процентов работы. Построены бетонные конструкции зданий, сделана крыша приходского центра, чтобы вода не размывала сделанную работу. Конечно, есть финансовые трудности. Когда мы начинали этот проект, все было более спокойно: не было санкций, напряженности и экономического спада. Сейчас нам приходится вести работу в сложных условиях сокращения бюджета. Поскольку наши главные благотворители – россияне (компании и частные лица), которые несут бремя экономических проблем, мы тоже испытываем это на себе: у нас даже образовалась задолженность за бетонные работы (более 500 тысяч евро). Я надеюсь, что добрые люди нас все-таки не оставят. Стоимость проекта оценивается примерно в шесть-семь миллионов евро, на данный момент собрано и потрачено примерно два миллиона. Учитывая, что в Европе тоже произошел экономический спад, есть нехватка работы, на строительные работы цены благоприятные. Мы работаем с местными компаниями, просто потому, что во Франции по-другому никак нельзя: осуществляется очень строгий контроль. Предприятия должны иметь лицензию, право на работу в этой стране. Есть возможность снизить затраты на строительство храма, которые мы изначально планировали. Если в нашей стране и других православных государствах существуют какие-то проблемы, все равно строятся монастыри, храмы, школы – множество социальных и духовных проектов. Мне кажется, что если Господь благословил что-то делать, значит в этом есть смысл даже в самые трудные времена.

Я размышляю, зачем это нужно: строить храм на Западе, если необходимо укреплять православие у себя, вкладывать средства в нашу страну? Во-первых, есть большая община, очень много людей (сейчас более тысячи человек: они не приходят одновременно, но это круг людей, которые бывают в храме регулярно), а помещение храма сейчас вмещает около ста человек. В будущем храм должен вмещать до 500 человек. В приходском доме проходят выставки, занятия по катехизации, занятия с детьми, молодежью и взрослыми, есть школа, библиотека, медиатека – полный комплекс работы за пределами литургической жизни как ее продолжение, чтобы собирались православные люди. Это прежде всего забота о них. Думаю, что мы не должны бросать своих, даже если они оказались за границей из-за экономических трудностей в 90-е годы. Люди имеют очень большую нужду в духовной поддержке, окормлении. Другая задача – наша вселенская проповедь. Господь сказал: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа». Это заповедь Божия. Наверно, Русская Православная Церковь из всех Православных Церквей имеет больше ресурсов (в том числе материальных) для того, чтобы идти и свидетельствовать о Боге, строить храмы, которые бы привлекали людей одним своим видом, и чтобы люди, привлеченные их внешним видом, могли коснуться внутренней жизни Церкви. Мы все прекрасно помним, что говорили послы князя Владимира под впечатлением, произведенным богослужением в храме Святой Софии. Думаю, миссионерский эффект воздействия православного богослужения очень важен, поэтому много французов проявляют большой интерес к храму и, соответственно, к православию уже сейчас, на стадии строительства: «Что за этим стоит? Что вы там делаете? А как протекает ваша жизнь?» Безусловно, они всё сравнивают со своей традицией. Мы получаем мощную возможность свидетельствовать о православии, чтобы они узнавали о нем не из газет и не по Интернету. «Приди и виждь»: если тебе интересно, что такое русское православие, приди и посмотри, как живет наша община. Конечно, это означает большую требовательность и к нам: мы должны являть собой православную общину, стараться, чтобы она была привлекательна.

– Наверно, можно привести пример из разряда «не было бы счастья, да несчастье помогло»: когда в начале XX века наша эмиграция поехала в Европу, в Соединенные Штаты, там образовались православные общины, которые существуют и свидетельствуют о православной вере до сих пор.

– Да, совершенно верно. Считаю, что это тоже наш ответ на призыв Божий. Пусть тогда, после революции, люди оказались за границей не по своей воле, но они восприняли это как миссию: строили храмы, основывали общины, открывали семинарии. Во время экономической эмиграции в 90-е годы – начале 2000-х, когда люди ехали искать лучшую жизнь, спасаться от кризиса после развала Советского Союза, многие обрели веру за рубежом. Получился обратный эффект: они ехали за материальным, а открыли для себя духовное. Так удивительно и действует Господь: ты видишь руку Божию, потому что если бы все было логично (человек поставил цель и добился ее), то это были бы усилия человека.

Приведу пример (я вижу много таких случаев): в соседней Германии проживает большое количество русскоязычных немцев, приехавших из Казахстана, России. Они живут очень компактно. Конечно, когда они приезжали, они записывались как лютеране, католики: был такой конформизм, чтобы их приняли и оказали поддержку. Но когда эти люди устроились, прошли через все трудности, они почувствовали духовный голод, вспомнили, что в России есть православие и кто-то даже был крещен в эту веру. И они начали возвращаться в Православную Церковь, проявлять к ней интерес. Именно в ней они находят ту пищу, которой были лишены.

Однажды мне позвонила женщина из Германии и спросила:

– Батюшка, можно отпеть моего отца?
– А когда он умер?
– Он уже похоронен.
– Какого он вероисповедания?
– Лютеранин.

И я поинтересовался, что за ситуация, почему не совершали отпевание. Она ответила: «Вы знаете, его принесли в лютеранскую церковь, пастор прочитал Библию, сказал проповедь – и всё. А где же отпущение грехов? Почему мы не помолились за него, чтобы Господь его простил? Он хотел принять православие, но так и не дошел до этого». Я сказал, что мы, к сожалению, не можем совершить отпевание и, может быть, то, что он «не дошел» – большая беда. Человек уже умер – и мы не можем что-то за него решать, отпевать его в православной церкви, если он не принял православие. Я посоветовал этой женщине помнить о данной ситуации, чтобы не тянуть, не ждать того, что может никогда не случиться, но для себя отметил, что человек почувствовал, что ему чего-то не хватает, что чтение Библии и ее толкование – это хорошо, но этого недостаточно, что-то ускользает. Такие маленькие детали разворачивают людей в сторону Православной Церкви.

– В вашей общине есть такая традиция: в день памяти Веры, Надежды, Любови и матери их Софии совершать богослужение в католическом храме в честь мученика Трофима в Эшо. Скажите, насколько приемлемо молиться в храме другой конфессии и как между собой связаны храм мученика Трофима и Вера, Надежда, Любовь и их мать София?

– Молиться на месте мученической кончины или у мощей святых – древняя христианская традиция. Не забудем, что первые христиане погребали мучеников в катакомбах, которые были языческим местом: там хоронили язычников. Тела христиан клали среди их тел. Христиане собирались, чтобы совершать над телами мучеников Божественную литургию – отсюда и пошла традиция обязательного использования антиминсов с вложением в них мощей. То же самое и у нас: мы совершаем литургию на мощах. Пусть они находятся под открытым небом, в каком-то другом месте: прежде всего мы находимся там ради святыни. Важно, чтобы мы православно молились. Такие примеры есть и на Святой Земле, и в других местах паломничества. Святитель Николай тоже лежит в католической базилике в Бари –­­ и мы совершаем там литургии, потому что в данной базилике находится святыня: его мощи. Они и освящают это место.

Более того, храм в Эшо был основан еще до разделения Церквей. Перенесение мощей святых мучениц Веры, Надежды, Любови на место, где он находится, состоялось 10 мая 777 года. Первоначальный храм был разрушен завоевателями, и в X веке (то есть до разделения Церквей) он был восстановлен. Основные каменные стены существуют до сих пор. Это еще один аргумент в пользу того, что данное место имеет и православные корни.

День памяти Веры, Надежды, Любови и матери их Софии – большое торжество, приезжает много людей, паломников. Сейчас есть некоторые трудности с приездом паломников из России, поскольку упал курс рубля и приезжать стало дорого. Но приезжает много православных людей из Европы. Мы совершаем Божественную литургию, проходим крестным ходом. Чувствуется праздник и духовный подъем. Для нас это свидетельство благодатного присутствия мучениц. Я говорю это не в качестве какой-то рекламы: это ощущают многие, это не только мое впечатление.

– Мощи остались там и по сей день?

– В XV веке мощи исчезли, осталась только рака, в которой они находились. Предание говорит о том, что мощи пропали накануне разграбления монастыря. Есть предположение, что монахи, ожидая восстания крестьян, спрятали их в одной из могил. Где – неизвестно, они находятся где-то под спудом. Католики тоже так считают. Исторические данные, документы, которые я изучал, гласят, что это вполне правдоподобно.

В XX веке из Рима была принесена новая частица мощей святой мученицы Софии, которая хранилась в Ватикане. Она была передана в Эшо и сегодня находится в этом храме. Еще есть частица Животворящего Креста Господня, которая попала в храм мученика Трофима в середине XIX века.

– Если кто-то из наших телезрителей захочет 30-го числа присоединиться к вашей соборной молитве, что для этого нужно сделать?

– Я предлагаю посмотреть сайт нашего прихода: ruhram.eu. Там есть расписание. Если человек зайдет на сайт, он сразу же увидит баннер с информацией о мероприятиях в Эшо. Конечно, сложно сразу решить и приехать. Может быть, кто-то сможет запланировать поездку на будущий год. Мы регулярно молимся перед мощами, совершая литургии и молебны. Их расписание также можно посмотреть на нашем сайте.

– Как часто проходят молебны?

– Мы стараемся совершать молебен как минимум раз в месяц. Если приезжают паломнические группы и связываются с нами, просят помолиться и причаститься, мы помогаем договориться об этом: у нас хорошие отношения с кюре этого прихода.

– При желании данную информацию тоже можно найти на вашем сайте?

– Да. Там есть контактные телефоны, электронная почта, по которой можно уточнить подробности, маршрут, которым можно проехать в Эшо, если кто-то добирается своим ходом, написано, как можно проехать общественным транспортом. Мы можем подсказать, проконсультировать, если человек не может сориентироваться. Сайт можно найти и в поисковике, на «Яндексе»: русский православный храм в Страсбурге.

– Что бы Вы хотели пожелать нашим телезрителям? Может быть, обратитесь к ним с просьбой?

– Думаю, что всем нам (особенно в такие непростые времена, когда мир очень сильно меняется и мы не понимаем, в какую сторону) важно крепко стоять на основании православной веры, помнить, что на нем стоит любой человек, который к ней обратился. Мы как призванные граждане Небесного Отечества, Небесного Иерусалима всегда должны помнить о вселенском масштабе нашей веры, мы должны не просто трудиться в своей личной жизни, но свидетельствовать о вере по всему миру. Это наша задача. Я считаю, что Господь дает такую силу и ресурсы нашему народу, нашей стране, чтобы делать именно это. Других таких стран в мире нет. Почему так произошло? Не в результате завоевательных походов (мы никого не порабощали, не создавали империй), а часто в результате добровольного присоединения людей к России. В нашей истории такое происходило не случайно.

Мне несколько стыдно обращаться в такие трудные времена к людям (потому что я знаю, что каждый экономит), но, по возможности, у кого есть желание помочь нашему строительству, – мы рады каждой копеечке. На нашем сайте, о котором я говорил, есть все координаты фонда строительства, в том числе российский счет, открытый в «Росбанке». Есть счет во Франции. Можно перечислять рубли, евро. Если кто-то может помочь нам завершить стройку, мы будем очень благодарны. Если есть информация об имени и фамилии жертвователя, мы молимся о нем: у нас есть книга лепты и мы прочитываем имена этих людей за каждой литургией. Имен достаточно много: вы можете посмотреть на нашем сайте, сколько людей из разных стран помогают в строительстве храма. Храм строится молитвами и пожертвованиями очень многих людей. Порой пожертвования небольшие (мы получали и 5 евро, и 20 рублей), но это настолько трогательно! Я понимаю, что когда человек жертвует такую сумму, он дает что может, но в то же время молится. Недавно, например, пришло небольшое пожертвование из какого-то города в Вологодской области. Думаю, что человек действительно предпринял усилия и это участие что-то для него значило. Эти молитвы очень согревают, ими тоже движется наше строительство.

– Помощи Божией и в строительстве, и в отстаивании принципов православной веры в Совете Европы. Благословите наших телезрителей.

– Спаси Господи за добрые пожелания и за то, что всегда приглашаете на эфир программы, чтобы рассказать о нашей жизни в Европе, поделиться впечатлениями. Для нас общение с телезрителями очень ценно: оно тоже поддерживает невидимую духовную связь. Дорогие друзья, все, кто смотрит, кто сочувствует, кто помогает, я желаю, чтобы от этой любви Господь помогал умножаться годам вашей жизни и процветать вам и вашей семье, вашим близким.

Ведущий Сергей Юргин
Расшифровка: Арсения Волкова