Святое Причастие

На вопросы телезрителей отвечает игумен Вениамин (Райников), секретарь митрополита Екатеринбургского и Верхотурского Кирилла. Передача из Екатеринбурга. Эфир 23 октября.

 

- Есть ли опасность заражения от целования многими и разными людьми креста, Причастия из одной ложки и запивания из нескольких чашек?

- Теоретически, с точки зрения микробиологии, конечно, есть опасность, что какие-то микроорганизмы будут перенесены. Можно было бы этого бояться, если бы многовековая церковная практика не показывала обратного. Если бы эта опасность существовала, то самыми хронически больными и несчастными были бы сами священники – мы чаще всего целуем и подвергаемся большей «опасности», чем миряне, потому что из той же Чаши и той же ложкой напоследок священник потребляет после всех. Но нет падежа священнослужителей, никакой мор нас не берет.

Плюс ко всему, даже если с естественной точки зрения смотреть, вино имеет некоторый процент алкоголя, оно само по себе природный антисептик. Так что из церковной жизни мы не видим никаких опасностей.

 

- Состою в сестричестве, в том числе мы занимаемся подготовкой больных к Причастию – рассказываем им о самом Таинстве, об исповеди. Но обычно есть возможность уделить этому только по 15-20 минут, а на следующее утро батюшка причащает. Есть ли смысл это делать, что посоветуете?

- Надеюсь, батюшка на следующий день их не насильно причащает. Люди имеют право отказаться, наверняка у вас в практике такое было. Если бы даже вы с ними не один вечер говорили о Причастии, а лет 30 подряд, то все равно нельзя было бы давать гарантию, что человек достойно подготовился. По определению каждый человек недостоин этого Таинства и каждый не готов. Когда вы их готовите к Причастию, вы показываете им молитвы, а там прямым текстом написано, что «я не стою того, чтобы Ты взошел под кров моей души; но поскольку Ты, человеколюбивый, хочешь жить во мне, то приступаю с дерзновением…».

Богу этого в первую очередь хочется, потому что Бог хочет нашего спасения, потому что Он в основном-то и знает, что нас ожидает. К сожалению, мы не обладаем ни опытом, ни знанием о жизни вечной. Мы знаем из Священного Писания, что «не видел глаз, не слышало ухо того, что приготовил Господь любящим Его», поэтому все духовные высоты нам пока не ведомы. Мы к ним идем, Господь дает нам залог этой вечной жизни, в том числе в Причащении, в общении со Христом. Но это раскроется, конечно, только потом, в Вечной жизни, когда Господь в нас признает Своих, в силу того, что мы были в Едином Теле Христовом мистическом – в Церкви, и, естественно, проявляли это единство со Христом в причащении Его Таин.

Поэтому вы со своей стороны и права не имеете думать, готов он или не готов, потому что мы ответ на этот вопрос знаем – не готов, ни он, ни вы. Но если человек хочет – с дерзновением приступает (это в любом случае дерзновение, хоть он один день готовился, хоть сорок лет).

Ввиду этой темы хочется вспомнить житие Марии Египетской, где описывается ее причащение. Помните: блудница, ее акт покаяния, на следующий же день она идет в Храм Предтечи, там причащается. Хотя, по-хорошему, ей надо было эпитимию пройти лет 15, а тут – еще позавчера она веселилась на корабле, кого-то соблазняла, потом прошел день покаяния, и вот она уже причащается. Ей никто не говорил «Может тебе надо подумать, может тебе надо подготовиться», она Священное Писание к тому времени не читала, уже в пустыне она сверхъестественным образом выучила и знала его.  Причастие сразу же в ней начало производить то действие, которое потом годами росло в этой пустыне и сделало ее великой подвижницей.

Очень опасно выносить суждения о готовности или неготовности, это не в наших силах. Мы можем помочь людям подготовиться, но сделать их готовыми мы не в состоянии.

 

-Почему некоторые батюшки говорят, что нельзя записывать имена родственников на проскомидии, если они не причащаются (родственники крещены)?

- Батюшки одновременно и правы, и неправы. Правы с точки зрения теории, но  все сложнее при воплощении этой теории на практике, жизнь не всегда в рамки теории укладывается.

Какая логика у батюшек, которые не хотят молиться за людей не причащающихся? Человек получил благодать в Крещении, но она в нем не реализуется в христианскую жизнь. Он вошел в гости, но остановился на пороге; его приглашают за стол, но он не пошел – общение со Христом у него не началось. Понятно, что если человек не причащается, то у него активного и полного общения со Христом не происходит. Если у человека нет этой активной христианской жизни, тогда делают вывод, что он вне Церкви, поскольку Церковь – это Тело Христово, Тела Христова человек не причащается, он оказывается в Церкви только по формальному признаку Крещения. А поскольку он в действительности вне церковной жизни, протекающей в постоянном общении со Христом, тогда в отношении его не действительным становится символ, когда священник вынимает частицу из просфоры, кладет ее на дискос, который изображает живую Церковь, участвующую в этом пире веры, и в конечном итоге эти частицы погружаются в Чашу с Кровью Христовой со словами «Омый, Господи, грехи поминавшихся зде Кровию Твоей честною». Таким наглядным образом показывается, что все во Христе, омыты Его Кровью, сама эта частица становится Телом Христовым в силу того, что пропитывается Его Кровью (тут уже идет очень интересная игра смыслов и действий). С человеком, который не причащается, эта сила просто не работает, она остается просто красивым пожеланием, но это не реальность жизни, это неправда. А поскольку это неправда, священник может не захотеть просто заниматься формализмом. Сама жертва на Литургии происходит от имени тех людей, которые были помянуты, приносится о всех и за вся. Когда эти люди к Евхаристии равнодушны, не имеют  ней практически никакого отношения – как может священник за них и от них приносить эту жертву, ходатайствовать и молиться, чтобы эти люди причастились и были достойными Причастниками Христа, когда эти люди сами этого не хотят!

Но одновременно с этим, если длить дальше эту логику, тогда мы должны поделить людей на находящихся внутри Церкви, действительно имеющих право находиться на дискосе в виде этой частицы, и на тех, которые вне Церкви. Мы знаем, что человек, совершивший смертный грех, невидимым судом Божиим отпадает от Церкви, так нам катехизис говорит, и мы с этим совершенно согласны. В таком случае, надо было задавать вопрос и следующий: хорошо, эти не причащаются, а из всех людей, чьи имена поданы на проскомидию, есть ли кто-нибудь, кто в ближайшие три дня или со времен последней исповеди совершил смертный грех?  Если да, то их также писать не надо, потому что они вне Церкви, этот символ над ними так же не работает. Но в таком случае мы дойдем до маразма и будем заниматься тем, чем нам непозволительно заниматься – разбор полетов и осуждение людей по каким-то признакам, восхищая Суд Божий. Если человек крещен, то мы по умолчанию считаем как добрые христиане, что человек внутри Церкви, но может быть, у него есть какие-то проблемы, мы пытаемся совместными усилиями всей Церкви решить наши общие проблемы. Его проблема в том, что он недостаточно активно со Христом живет, но это и моя проблема, моя община, и если кто-то надолго от этой общины отпал, я за него особенно молюсь, поэтому естественно желание написать его на проскомидию. Вреда нет ни священнику, ни тому, за кого молятся, единственное, что этот символ может быть бессмысленным. Если начать людей делить, давайте пойдем дальше, будем их делить их по принципу смертного греха, будем за ними наблюдать. Можно дойти до очень неприятных вещей.

 

- В Евангелии о Тайной Вечере Христос сказал Апостолам: «Сие творите в Мое воспоминание».

А о Причастии Он сказал в 6 главе от Иоанна «Слова, которые Я говорю, суть Дух и Истина». А сейчас вроде пришел, ложку из Чаши съел, и ты со Христом соединился, слишком легко и просто…

- Слишком легко это было и Апостолам, потому что у них было еще проще – и чин был покороче, и обставлено это было проще, и они вполовину не понимали, что происходит. Так же и Иуда съел, и с этим куском вошел в него сатана.

Это простота кажущаяся. Для того, чтобы в человеке начало действовать спасение, не нужно очень сложных схем. Действительно все должно быть просто, так и в Евангелии описано. Это совершенно нормальное явление, но не такое, как Вы описывали – с ложки съел и сразу со Христом соединился. Далеко не сразу. Ты можешь причаститься и на тебя ничего не подействует, а в худшем случае это будет в суд и во осуждение. Апостол Павел говорит, что «многие из вас болеют и умирают из-за того, что причащаетесь недостойно».

Поэтому не так все просто – с ложки съел и со Христом соединился. Может вовсе и не со Христом. Дело-то не во Христе, Господь дает возможность спасения и прикосновения к Себе Самому и специально не делает ничего сложного. Это было бы даже странно, что Господь Сам находит способ достучаться до человека, принимает его природу, говорит на его языке, ходит с человеком, его учит, с ним «нянькается», а потом вдруг придумывает какую-то очень сложную схему,  чтобы человек начал пробиваться. Господь ищет человека и дает ему все, что необходимо для его спасения.

А начало нашего спасения положено одним словом – «Да», которое сказала Мария Архангелу. Не сказала бы Она «Да будет мне по глаголу твоему», ничего бы не было. Но Она сказала, и этот день – «спасения нашего главизна», мы вспоминаем этот день как Благовещение. Из ложки что-то съесть – это сложнее, чем сказать «Да». На самом деле, все в этом – скажи «Да» Богу, и будет тебе спасение.

 

- Мне седьмой десяток, порой голова кружится. Прошу у батюшки выпить хоть стакан чаю перед Причастием, ведь он переваривается-то сорок минут. Почему такое длительное говение, от 12 часов ночи и почти до полудня? И ведь Тайная Вечеря произошла вечером. У нас слишком строго это происходит по сравнению с другими православными Церквями…

- Не согласен, что слишком строго по сравнению с другими православными Церквями, не знаю, какие православные Церкви разрешают пить чай до Причастия.

В том, чтобы пить чай, нет никакой необходимости, это заложено, может быть, в привычке, может быть есть зависимость от этого чая, что накладывает дополнительные ограничения на начало свободной духовной жизни с Богом, с Причастием. Если такая ерунда, как чай, является проблемой, то надо задуматься, люди и большим жертвовали. Мы кровь должны пролить ради того, чтобы со Христом соединиться, а тут всего лишь чай не попить.

Потом, не такой уж большой пост. Евхаристический пост 6 часов. Нельзя сказать, что это официально узаконено, но нас так учили в семинарии. Надеюсь, эта проблема будет решена Межоборным присутствием в отдельном документе. Тот человек, который хочет причаститься на ранней Литургии (начинается в 6 часов), постится 6 часов, а тот, который пойдет на позднюю литургию, будет поститься 12 часов. А если мы причащаемся ночью, с какого часа поститься? Потому и говорят, что 6 часов – достаточный евхаристический пост.

Но перед Причастием пить чай – это как-то странно. Если уж такое обезвоживание, то почему же чай? Он не утоляет жажду, он обезвоживает. Поэтому пейте чистую воду, хотя я думаю, что это надуманная проблема.

- На межсоборном присутствии при обсуждении этого документа было много мнений по поводу того, что есть физиологические ограничения людей при различных болезнях, которые не могут долго находиться без пищи и воды…

- Да, сахарный диабет, например. Но еда еде рознь: одно дело, когда человек положит кусок сахара под язык, и это его спасет, а другое дело, когда этим человек оправдывает себе легкий завтрак с чаем, кофе и привычной сигаретой. «Седьмой десяток, надо пить чай…». Это неправда. Если чай не пить, вы будете здоровее и еще столько же проживете.

 

- Знаю, что после Причастия нельзя становиться на колени. Я забыла об этом  и встала. Является ли это грехом, и нужно ли каяться в этом на исповеди?

- Нет, есть в жизни действительно большие проблемы и грехи, на которые следует обратить внимание. Если естественное религиозное чувство подвигло человека опуститься на колени, не думаю, что за это когда-то кто-то попадет в ад. Было бы очень странно, что все бы в человеке было хорошо, вся жизнь удалась, но такая осечка была в жизни, и – вперед в огонь, уготованный ангелами Его. Такого точно не будет. Было бы оскорбительно для Бога считать, что Он на это обидится. И потом, мы все-таки становимся на колени после Причастия, например в Пятидесятницу, мы делаем это после Литургии и, сподобившись Святых Христовых Тайн, три длинные молитвы слушаем стоя на коленях, и это нам не мешает.

Конечно, канон существует, чтобы люди не становились на колени, но откуда он идет? У нас есть аскетическая практика земных поклонов, которые человек несет, например, какое-то число земных поклонов. Обычное монашеское правило в дни праздников немножко облегчается, чтобы почтить святость этого праздника, и вместо обычных 200 земных поклонов кладут не земные поклоны, а поясные. В монастырских уставах вы это найдете. Это будет считаться послаблением молитвенного подвига в праздник. Монах не становится на колени после Причастия Святых Христовых Таин, не продолжает после этого свое сугубое покаяние. Он какое-то время пребывает со Христом, ликует, находится в приподнятом духовном состоянии, пытается пережить и другие чувства помимо скорби покаяния.

Всему есть свое время, все Бог положил мерой, числом и весом. Поэтому есть время для радости, ликования, есть время для скорби, поэтому не надо это мешать, и канон это регламентирует. Но если вдруг случилась такая потребность сердца, это не будет грехом. Есть и такие грехи, которые совершаются не в соответствии с литургическим календарем, человек может попасть в очень неприятную ситуацию и на Пасху,  тогда ему захочется помолиться и опуститься на колени – я не верю, что Господь хоть каким-то образом будет иметь претензию к этому человеку.

 

Прочие вопросы, не о Причастии:

 

- Знакомые недавно потеряли ребенка. Когда он был болен, отец ходил в церковь, молился, но  когда ребенок усоп, он потерял веру, впал в уныние и отчаяние, начал осуждать Церковь. Как ему помочь?

- Сложно решить такую задачу хотя бы в силу того, что немного неправильно поставлена задача. Есть задача переубедить – это значит, что он должен отказаться от своего мнения и принять чужое мнение. А в данном контексте человек никогда так не сделает, потому что у него есть реальный опыт своей боли, которая другому человеку неведома. Что может она (автор вопроса) из своего опыта сказать, чтобы он ей поверил? Внутри него, хотя он может не говорить этого, всегда будет мысль «Ты же не понимаешь, о чем идет речь, ты этого не пережила. Мой опыт реальный, действительный, моя боль настоящая, а у тебя голая теория».

И проблема неправильно была озвучена – он не потерял веру, он ее собственно не имел. Его вера была очень зависима, несколько потребительского свойства. Она нередко встречается, к сожалению, это формальные отношения. Очень странно, что в межличностных отношениях между людьми мы их сразу считаем недостойными, а в отношении с Богом считаем не зазорным так их строить. Представьте себе, что человек вступает в брак с девушкой ради московской прописки, а когда брак заключен, оказывается, что у девушки нет этой московской прописки, и он разочарован. Никто не говорит, что любовь была, это попытка построить фиктивные отношения на принципе увеличения богатства или статуса. Люди, если любят друг друга, то любят безусловно; в таких отношениях вместе переживается боль, радость увеличивается в два раза, боль уменьшается, это нам известно. И в отношениях между людьми не проходят такие вещи, как открытое заявление «вообще-то я тебе деньги платил». С Богом этот торг совершенно не уместен. Если он на этом поприще потерпел поражение, то иначе и быть не могло, потому что с Богом так торговаться «Я Тебе свечку, а ты мне все, что мне хочется» – это просто глупо. Либо нет отношений, либо есть отношения, он нашел Христа и уже вместе со Христом решает все проблемы.

Они даже с Богом могут возникать. Мы иногда и Бога терпим, нам не все нравится, что Он от нас хочет. Нам хочется есть, веселиться и сидеть, а нам приходится стоять, поститься, слушать много текстов, напрягаться, делать много такого, что нам не хочется делать прямо сейчас. Но мы над собой работаем, мы преодолеваем вместе с Богом все проблемы, которые на этом пути складываются. У праведного Иова были проблемы, он их произносил, не стеснялся говорить, что он не все понимает. Пришли его «друзья» (потом выяснилось, что не все из них были настоящие друзья), говорили ему вроде как правильные вещи, но они не испытывали того, что испытывает он. У них все хорошо, они здоровы, дети целы, а он потерял и имущество, и семью, и здоровье. Он вопрошает Бога, и в конечном итоге Господь его не наказывает за эти вопрошания, Он ему показывает высший смысл. Мы не видим словесного ответа в Книге, почему так все случилось, Господь говорит какими-то «округлыми» фразами: «посмотри на бегемота». Это не ответ на вопрос Иова, почему плохо. Господь рядом, и это в Его замысле, и этот замысел благ даже по отношению к Иову. Это открывает момент Богообщения; Иов сталкивается с Богом лицом к лицу, и все его вопросы исчезают – нет проговоренного ответа, нет словес.

Поэтому вопрос «Что мне сказать?» останется без ответа. Ничего ему не скажете, потому что у вас опыт – теория, а у него опыт реальной боли, которую надо пережить.

К сожалению, не начав отношения с Богом, ему тяжело пережить эту боль самостоятельно. Если бы он Бога нашел, если была бы вера до этой трагедии, он, даже произнося какие-то слова обиды, непонимания, должен был с Богом это проговаривать. Должен был соединяться с Ним, кстати сказать, в Причастии, жить в активном общении с Богом и активной внутрицерковной жизни, не на уровне «Я пришел, деньги заплатил» (Богу эти деньги не нужны совершенно), а на уровне отношений, которые неизвестно что ему сулят.

В христианской жизни есть такая добродетель под названием вера. Вера – это не просто уверенность в том, что Бог существует  (в этом невелика мудрость, это и бесы знают), а вера на уровне доверия. Ты доверяешь Богу, знаешь, что даже если в жизни что-то очень неприятное, даже трагическое, совершенно разрушительное, но если ты жизнь свою отдал в руки Божии – ты знаешь, что Он плохо не сделает. Ты знаешь, что смысл может быть тебе непонятен, он может ускользать, но он есть, и высший смысл восторжествует, и Господь утрет всякую слезу, и скорбь будет преодолена с Богом вместе, потому что Бог так же скорбит с этим человеком.

Не так давно мы читали в одном из литургических чтений о воскрешении сына Наинской вдовы. Смысл чуда – Господь умилосердился и воскресил этого человека, а никакой причины кроме сострадания там не было. Этот сын Наинской вдовы потом в Евангелии себя никак не показывает, мы не видим ни его, ни его мать среди защитников Христа. Потом впоследствии они все равно умерли, проблема не была решена глобальным образом, но Господь отсрочил эту смерть, дал ему еще жизни, потому что смилостивился людскому горю. Так же Он сострадает и горю этого человека, так же готов с этим человеком эту скорбь понести, помочь ему в несении скорби.

Если человек не хочет, если существуют формальные отношения на уровне «Купи-продай», увы, он поддержки не найдет. Никакими деньгами он себе спокойствие души не купит. А женщина, которая спрашивала, никогда ему это спокойствие не даст, потому что эту боль просто невозможно облегчить. Нельзя словами сделать так, чтобы отец понял, что это не скорбь, потому что это – скорбь, нет слов утешения. Эту боль надо пережить, она должна все-таки пройти через человека, она в конечном итоге ему что-то даст. Это очень сильное воспитательное средство, но из него надо сделать вывод. Если этот урок пройдет для него без изменения самого человека, то, увы, эта смерть будет просто трагедией, просто болью, просто страданием. Она не разрешится в радость воскрешения, в торжество Божественной правды. Найти ее можно только в общении со Христом, не формально.

Это как раз иллюстрация того, как не нужно строить с Богом отношения – ходить в церковь только потому, что тебе что-то нужно. «Ищите прежде Царствия Божия, все остальное приложится».

 

- У меня равнодушие ко всему, посоветуйте, пожалуйста, как быть.

- Если человек не испытывает соответствующего чувства (не касаемо религиозного, возьмем общее правило), например, ребенок не испытывает достаточного почтения к взрослому, к девочке, его все равно учат, когда встать, когда место уступить, хочется или не хочется. Понятно, что едва ли ребенку очень хочется уступать место в автобусе, но он себя заставляет, вернее сначала родители, потом общественное сознание, а потом он дорастает до такого состояния, когда ему действительно хочется это сделать. Он должен привести свое внешнее в соответствие со своим внутренним устроением.

В этом смысл всего нашего этикета, правил поведения в публичном обществе. Мы себя ведем так, как будто мы друг друга любим. Понятно, что  мы не все друг друга любим, и не перед каждой женщиной у нас возникает желание встать, ручку подать, поцеловать. Но так это принято, и в конечном итоге эта форма формирует содержание.

Поэтому если у человека нет соответствующего чувства, он ведет себя так, как хотел бы, чтобы он чувствовал, и в эту форму потом вливается содержание. Другого пути нет. Если сидеть и ждать, когда тебе станет хотеться чего-то, можно не дождаться. Но надо начинать что-то делать. Один ученик задал своему старцу вопрос: «Что мне делать, я не испытываю страха Божьего?». Тот ему говорит: «Найди человека, который Бога боится, живи с ним, и научишься». Только так. Если человек не начнет жить точно так же, как тот, кто боится Бога, он никогда не научится. Надо хотя бы копировать.

В Церкви тоже есть уставы, заведенный порядок, как будто мы все благочестивы, как будто нам всем этого хочется. Сначала мы себя заставляем это делать, потом это станет естественно. Так же с молитвословиями. Сначала, когда человек читает все, что есть в молитвослове, ему хочется, чтобы поскорее все это закончилось. А потом это начинает быть ответом на его действительные внутренние духовные опыты, вдруг «вот оно, этими словами описано то, что я сейчас чувствую!». В конечном итоге эти слова становятся его словами, а не Иоанна Златоуста. Просто Златоуст так гениально ответил на его «запрос». Читают стихотворение, смотрят, что чувствовал поэт, когда это писал, а потом, может, и его чувства разовьются до того, чтобы понимать, о чем человек пишет. Равнодушие побеждается только практикой. Чувствовать не в наших силах, а делать – в наших. Если хотеть только чувствовать, мы можем и не дождаться. Не от чувств начинается дело, оно начинается от реальных шагов к своему спасению. Делай так, как будто бы тебе не все равно.

 

- Мф 5:25: «Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу»…

- Мириться надо со своей совестью. Совесть – это наш соперник, который нас обличает и говорит о том, что нам нужно жизнь поменять. Поэтому если мы не будем слушать свою совесть здесь, то потом ее предсказания сбудутся, и мы найдем свой суд. Увы, если мы не помиримся со своей совестью здесь, там мы окажемся со всеми своими проблемами, грехами и пороками.

- А если она обличает, причащаться можно или сначала примириться?

- Можно просто сделать так, чтобы совесть не мучила – ее убить. Увы, есть люди с погибшей совестью. Апостол Павел с горечью об этом говорит. Но это не наш пусть. Если мы умертвим свою совесть, мы перестанем слышать голос, указывающий в каком направлении двигаться. Поэтому хорошо, если она обличает, правильно и делает. Не самоцель, чтобы она замолчала, по сути, замолчать она и не должна, она всегда должна говорить, куда двигаться дальше. Если компас нас ведет, а потом вдруг раз и пропадает, куда же идти? Этот процесс мы никогда не закончим, потому что Бог абсолютен и совершенен, на нашем пути нет остановки, и всегда есть куда сделать следующий шаг, а куда делать следующий шаг, говорит нам совесть. Едва ли мы достигнем за короткое время полного бесстрастия, да и то, как практика показывает, люди бесстрастные считали, что даже не положили начало покаянию. Т.е. у них наоборот, их вроде бы не должна совесть обличать, а они все в себе находят что исправлять. Парадокс, а на самом деле, чем чище человек, чем меньше у него этих проблем, тем яснее он этот голос слышит. Поэтому специально ждать, пока совесть успокоится, очень опасно, потому что можно этого дождаться, но тогда это будет обозначать, что, увы, сам засыпал эту совесть и будет очень плохо, если совесть перестанет обличать. Она должна обличать, это ее функция.