Беседы с батюшкой. Социальные сети

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает насельник Сретенского ставропигиального мужского монастыря, ответственный редактор сайта «Pravoslavie.ru», специалист по истории и культуре Сербии иеромонах Игнатий Шестаков.

(Расшифровка выполнена с минимальным редактированием устной речи)

– Мы совсем недавно встречались с Вами, и очень приятно, что Вы вновь откликнулись на призыв поучаствовать в нашей передаче. Тема передачи касается социальных сетей. Сейчас время поста, когда мы о многих вещах задумываемся, анализируем не только внутреннюю свою жизнь, но и внешнюю. Первый вопрос: есть ли Вы в социальных сетях?

– Да, я там присутствую. Хотя мой личный опыт был такой, что я долго думал, нужно это вообще или нет. Но поскольку у меня, можно сказать, медийное послушание – редактор интернет-портала, то было бы странно, если бы вообще я там не присутствовал. По работе это практически невозможно, и именно это на 95% меня подтолкнуло к тому, что я тоже создал свой аккаунт в нескольких социальных сетях и стараюсь их поддерживать в меру рабочих потребностей.

– А нерабочих потребностей?.. Бывают какие-то соблазны, их там достаточно много.

– Соблазны вообще везде бывают, но со временем для меня лично это превратилось в какой-то инструмент общения, поддержки связи с определенным кругом друзей. Все-таки это довольно удобное во многих случаях средство коммуникации и поддержки связи. Допустим, тебе срочно нужно найти человека или сообщить о чем-то. Можно сказать, это положительный момент присутствия в социальных сетях, например в «Фейсбуке». В общем-то, помогает. Иногда помогает мне лично в работе найти кого-то, например автора или человека, чья статья или высказывание мне интересны и я хочу как-то связаться с ним. Это самый элементарный пример. Очень часто бывает, что именно через социальные сети удается найти человека.

– О положительных моментах мы, в принципе, сказали. Мы действительно часто общаемся в соцсетях, находим людей, порой тех, кто далеко, в другой стране. Но, наверное, мы зря просидели бы здесь, если бы не говорили об отрицательных сторонах этого явления нашей современности.

Я бы хотел вначале привести примеры из статистики. В России на декабрь 2015 года (сейчас данных больше, но все-таки какие-то примерные цифры мы имеем) самая популярная социальная сеть («ВКонтакте») имеет 18,8 млн уникальных авторов. Вторая по популярности сеть – «Инстаграм», причем рост ее прогрессирует: 10,6 млн авторов. Самое удивительное, что в период с марта по декабрь 2015 года аудитория выросла в пять раз. Сейчас, конечно же, цифры больше. И что греха таить, даже я там зарегистрировался, хотя когда-то говорил, что никогда этого делать не буду. Третье место занял «Твиттер» – около 1 млн человек. Сейчас, конечно же, очень сильную популярность набирает «Фейсбук». Это американская сеть, но и в России она тоже неплохо приживается.

Многие исследователи говорят о том, что есть определенный вред от социальных сетей. Они не только позволяют выполнять какие-то положительные функции в нашей жизни, коммуникации, но в социальных сетях люди порой тонут, возникают зависимости. Хотелось бы, чтобы Вы более подробно объяснили эти отрицательные моменты, есть некоторые примеры…

– Изложил скорее бы свое личное видение, из опыта. Безусловно, опасностей и неприятных моментов много. Для меня лично как для пользователя Интернета со стажем и человека, который просто работает в этой сфере уже более 15 лет, до сих пор остается несколько вопросов, окончательных ответов на которые я даже сам для себя дать не могу. Но я вижу в этом очень серьезные опасности. Для меня вообще все интернет-технологии, вся эта сфера, в том числе социальные сети, это то, что мы можем использовать (например, для православной, евангельской миссии), но всегда надо задумываться, кто кого «оседлает». Потому что мы, может быть, не до конца еще понимаем, осознаем эти технологии; возможно, они хранят какие-то тайны, для нас неочевидные сразу же, когда мы начинаем погружаться в это неосмысленно. На мой взгляд, здесь может быть очень много вредных вещей, имеющих плачевные последствия для личности. Особенно когда идет речь о более молодом поколении. Допустим, в 10-12 лет человек регистрируется в соцсети (уверен, что есть и с более раннего возраста)…

– Есть. Как только читать учатся, в принципе, можно и регистрировать…

– Вот. Безусловно, менталитет человека, который является активным пользователем (можно предположить, что есть те, кто зарегистрировался, но не очень в это погружается, но большая часть все-таки погружается довольно прилично), накладывает очень серьезный отпечаток на формирование личности вообще, на поведенческие модели, на ответственность, на способность вести дискуссию, отвечать за свои слова, вести вообще какой-то диалог. Ведь сама модель коммуникации в социальной сети, с одной стороны, дает определенные возможности, а с другой – определенных возможностей лишает. Например, вступаете вы в какой-то спор, полемику. С одной стороны, вы можете говорить что хотите.

– Можно подготовиться, узнать что-то, а можно просто «слиться».

– Да. А с другой стороны, вы не видите человека и не можете нормально друг друга понять. И много есть таких вещей, когда, скажем так, техническое решение социальных сетей ставит вас в определенные поведенческие рамки. На мой взгляд, эти рамки априори имеют какие-то ущербные моменты или моменты, подталкивающие человека к безответственности, к хамству. Или приучают его к тому, что любую вещь можно оспорить, что нельзя в споре достигнуть единого мнения. Я думаю, это большая опасность. Может быть, я ошибаюсь, но я замечал у людей (особенно у молодого по отношению ко мне поколения; допустим, у людей двадцати лет): общаешься с ними и понимаешь, что просто не можешь найти  общий язык, потому что они размышляют и поступают как люди, у которых будто часть мозга – это их аккаунт.

– Конечно, это не все.

– Не все, но таких людей довольно много, чтобы они составили очень серьезный социальный слой, явление. С ним приходится считаться, оно создает определенные проблемы. Например, при решении каких-то элементарных задач, трудовых циклов.

– Как Вы определяете, что у человека в голове «аккаунт»? Есть какие-то признаки, по которым это можно определить?

– Со стопроцентной гарантией определять опасно, ведь можно и ошибиться. Но вообще – да, есть. Активная, практически как наркоманская подсадка…

– Вы ведь рассуждаете прежде всего как священник, да? К Вам приходят люди…

– Да. Подсадка человека на свой аккаунт, на присутствие в соцсети создает модель поведения как раз в рамках этого «аккаунта». Смотрите, есть разные социальные сети. В одних есть возможность загрузить видео, в других – нет. В каких-то основной упор делается на фотографии, в других – на тексты. В каких-то соцсетях можно потом разместить ссылку с этих сетей, в каких-то нельзя. В общем, каждая сеть дает тебе [разные возможности], как мобильный телефон: один «бьет» на сто километров, другой на два. Соответственно, ты так себя ведешь. Так человек привыкает вести себя так же, как он себя ведет, допустим, в «Фейсбуке».

Вот пример. Какой-то человек (ты очень давно его не видел) приглашает тебя куда-то, очень хочет тебя видеть. Но он настолько уже сросся с этим своим состоянием, что решает все вопросы в соцсети. У него есть твой мобильный телефон и имейл. Он тебя зовет на выставку, очень хочет увидеть. Но ему кажется, что для того, чтобы он тебя позвал, достаточно что-то там нажать с помощью функции создания сообщества, мероприятия, всех пригласить, а у тебя появляется красная точка – значит, тебя позвали. У тебя таких точек может сто появиться в день, ты не обратил внимания и не пришел. И потом пригласивший на тебя обижается. Почему ты его проигнорировал? Проблема здесь в том, что человек в суете общения в соцсетях настолько привык к этому, что о нормальной модели поведения, к которой мы привыкли за последние сто лет, он уже забыл. И вот между вами уже происходит какое-то огорчение…

– А ты просто уведомления выключил – и не заметил.

– И вот таких вещей, таких искушений очень много. Этот пример – доля процента таких особых искушений, связанных с нарушением коммуникации между людьми, причем коммуникаций, основанных на том, что нам дал Господь. Господь нам дал зрение, слух, способность говорить. Получается, что интернет-технологии или социальные сети что-то из этого исключают. Что-то из этих способностей они как бы делают неважным. Зачем мне с ним говорить? Я ему послал сообщение. Хотя я могу поговорить, вообще не вопрос – набрать и позвонить.

– Это даже быстрее будет.

– Да, будет быстрее и понятнее, вы поймете друг друга.

– А порой читаешь сообщение и в голове представляешь, с какой интонацией человек это сказал. Бывает, девушка пишет, воспроизводишь в голове ее голос. Какое-то фантазерство получается, мы уже выдумываем образ человека в голове, вместо того чтобы позвонить ему или увидеть его. Мы продолжим нашу беседу после звонка телезрителя.

«Вы сказали, что в сетях бывают споры, которые не приводят к результату. Я бываю „ВКонтакте“, и очень много молодежи там матерится. Есть у людей вопросы и про разводы, и про аборты, и про пьянку, про обращения к знахарям. И нет ни одного священника, кто с ними бы поговорил, написал бы что-то полезное. Церковь со стороны смотрит, слушает  или заткнула уши? А столько проблем насущных, вы просто этого не знаете. Муж жену бьет, она не знает, что делать, спиваются…

Пишут: сходите в церковь, с батюшкой поговорите. А многие не верят в Бога или к Церкви не очень хорошее отношение („бабка молится, церковь строится“). Неприятно такие слова слушать. И никто из Церкви, из священников не делает никакого опровержения, занимались бы как-то нравственным воспитанием детей. Вы говорите, что соцсети приносят вред, но люди-то все тянутся… Если мы в школе спектакли на библейские сюжеты поставим, то нигде этого не можем показать, нет детских православных каналов. Надо хотя бы в соцсетях людей воспитывать. Я во многих городах состою в сообществе „Подслушано“, темы одни и те же поднимаются, а священников ни в одном городе нет. Чтобы священник встал, выступил, нет такого; почему?»

– Спасибо за вопрос, он очень понятен, актуален. Хорошо, что Вы эту тему подняли. Но я бы все-таки не сказал, что священники вообще не присутствуют здесь. Что значит «вообще нет»? Насколько я знаю, при помощи социальных сетей даже пытаются решать вопрос службы ответов священников на вопросы людей. Очень часто этот разговор переносится именно туда. Например, на каком-то приходе или епархиальном сайте, профильном сайте создаются темы, и чтобы этот вопрос технически решался легче, не нужно создавать специально для этого какую-то площадку…

– Телезритель: «Нет, на сайты Церкви не зайдут. Надо, чтобы Церковь заходила на сайты вроде „Подслушано“ или „Мода, диеты“, где много людей. Ни одного священника нигде нет. Не надо так: „мы создадим православные сайты, люди туда зайдут и посмотрят“. Надо, чтобы Церковь заходила в сообщества вроде „Подслушано в таком-то городе“, и там все объяснять людям.

– Это понятно. Но еще раз повторюсь: не соглашусь с тем, что священники совсем уж мало присутствуют в социальных сетях. А потом, понимаете… Допустим, существует десять тысяч сообществ, Вы предлагаете, что в каждое такое сообщество, где много подписчиков, должен зайти священник? Больше всего подписчиков на каком-нибудь «Авто.ру», но будет довольно странно, если мы пойдем туда… И просто это действительно физически невозможно. Давайте будем реалистами, это все равно что сейчас священников собрать в какой-нибудь епархии и сказать: «Так, где сейчас  больше всего народу? В ресторанах вечером. Значит, в каждый ресторан (даже если это какое-то приличное заведение) мы должны послать священника». Понятно, что мы должны послать священников проповедовать всюду, но надо все-таки к этому моменту подходить реально.

Если там, куда Вы заходите, нет ни одного священника, думаю, это не является чем-то вопиющим. Дело в том, что священники просто физически не могут быть во всех сетях, тем более когда их туда, в общем-то, не приглашают. Например, идет какая-то тема, довольно отдаленно связанная вообще с церковной жизнью. Господь же не просто так говорит, что даже и проповедь должна быть очень осмысленная, мы не можем влезать в любой разговор и говорить: нет-нет…

– Наоборот, в этой ситуации может возникнуть какое-то противление.

– Да, тут нужно как-то разумно поступать. Мне кажется, эти ожидания от Церкви и от священников тоже не должны быть слишком… «Почему вас нет на всех сайтах, связанных со школьниками?..» Физически это просто невозможно. И потом, возьмем, допустим, сообщество каких-то исторических или политических исследований, где священник присутствует. Он вступает в разговор, проповедует, просит не ругаться матом и так далее, поступайте так-то, советует что-то… Это колоссальный труд. Если ты даже будешь вести разговор с одним или двумя людьми, этого совершенно достаточно на один день, особенно если ты разговариваешь с человеком нецерковным.

Поэтому, мне кажется, этот вопрос ясен, но он в конце концов сводится к одной простой вещи. Церкви говорят: почему вас так мало присутствует в общественной жизни? Это понятно. Конечно, надо больше присутствовать, но не всегда и не всеми методами. Например, мне кажется, не всегда справедливо говорить, что нас нет на футбольном матче, где собралось много людей. Но было бы странно пойти на футбольный матч в рясе и там говорить: перестаньте кричать, свистеть, срочно идите исповедоваться… Можно получить противоположный эффект.

Я хочу сказать, что довольно много (подчас и больше, чем надо) священнослужителей, миссионеров присутствует в соцсетях. Конечно, они должны в первую очередь работать в сообществах, где потенциально понятно, что люди готовы слышать. Если заходить во все, человек просто распылится, разменяется и эффекта не будет. Как в социальной сети ты один заставишь сто человек не ругаться матом? По идее, ты будешь размещать цитаты из Священного Писания, что-то говорить, но будут приходить новые. Понятно, что работать надо, но это надо делать очень осмысленно и правильно.

– Наш телезритель говорил, что Церковь не приходит в социальные сети. Но ведь Церковь – это не только организация с центром в Чистом переулке, Патриархия. Церковь – все мы.

– Да.

– И не только священник может отвечать на какие-то вопросы, нападки на Церковь. И простые люди, так ведь?

– Думаю, в сетях, о которых говорил наш телезритель, как раз в первую очередь должны работать миряне.

– Священник и так облачен в рясу и крест, он что-то такое несет нравственное… А когда равный тебе человек говорит о каких-то вещах, о добре, это ведь по-другому воспринимается?

– Да, думаю, каждый христианин не должен с себя снимать ответственность, что именно он тоже должен об этом говорить. Потому что я все-таки склоняюсь к тому, что во многих сообществах появление священника может выглядеть и комично.

– Только дискредитируем Церковь, а над некоторыми картинками могут и посмеяться, надругаться…

– Да, так что здесь надо подходить очень выборочно и мудро. Конечно, надо работать с этим, проблем много, но все-таки ждать, что завтра мы, священнослужители, должны во всех социальных сетях сидеть и постоянно всех уговаривать, завлекать, – это некое завышенное ожидание, не всегда оправданное.

– Можно ли выработать какой-то кодекс поведения православного христианина в социальной сети? Даже Святейший Патриарх совсем недавно заявил, что Церковь должна работать в социальных сетях, некий образовательный ценз присутствует… Но как подобает вести себя православному христианину в социальной сети?  Может быть, разработаем сейчас какие-то правила?

– Во-первых, конечно, надо всегда ставить себя на такое место, будто человек, с которым ты разговариваешь, присутствует около тебя, знает, кто ты и что ты. Иногда складывается впечатление, что в Церкви ты знаешь одного человека, а потом видишь его в соцсети – и это что-то совсем другое. Какое-то раздвоение личности. Мне кажется, это как раз момент какого-то психотропного, не побоюсь так сказать, воздействия этих технологий, так что человек забывает, что он должен сохранять свое лицо, образ христианина. Думаю, важно всегда помнить: когда ведешь диалог или с чем-то выступаешь, надо это делать так, будто люди эти присутствуют здесь и ты разговариваешь с ними очно. Здесь не  должно быть хамства. Надо отвечать за свои слова…

– …наверное, даже просто грамотно писать.

– Думаю, здесь очень важно не торопиться, потому что видно, что очень много серьезных искушений, приводящих к конфликтам, оскорблениям, нарушению любви, дружбы между людьми (то есть к тому, что не ведет нас ни к соборности, ни к молитве, ни к единству, ни к церковности), происходит оттого, что мы слишком необдуманно пишем, говорим и размещаем что-то в соцсетях. Мне кажется, здесь очень важно: человек, в том числе (может, даже в первую очередь) священнослужитель, который превращается, допустим, в регулярного блогера, из благих побуждений должен помнить, что здесь семь раз отмерь, один раз отрежь. Нужно к каждому слову и каждому движению своему очень трезво подходить и не торопиться.

Я замечал, что даже в разное время суток существуют более конфликтные и менее конфликтные периоды. Например, все споры и ругань происходят вечером: все уставшие пришли, дорвались до этого всего, и начинаются какие-то страшные разборки, словесные баталии. Более чем уверен: потом люди утром смотрят (утро вечера мудренее)…

– …трезвение некое?

– Да, совершенно по-другому на это смотрят. Во-первых, потому, что часто спешили ответить, не разобрались. К примеру, начинают разбирать чью-то статью. Уже копья поломаны, все друг друга пооскорбляли, разругались, удалили, а потом выясняется, что эту статью какой-то бот написал. Было много таких случаев. Начинают обсуждать статью какого-то священника или его высказывания, а потом выясняется, что высказыванию этому уже десять лет, оно было в другой обстановке сделано… И вообще, десять лет назад человек что-то сказал, что теперь?

– Бывает, иногда смотришь какую-то информацию в Интернете… Например, я подписан «ВКонтакте» на портал, который каждый день рассказывает о том или ином событии столетней давности. Например, «Керенский в дневнике в этот день написал то-то…» Начинаешь читать. Бывает, это очень интересно, читаешь взахлеб в метро, в электричке, на ходу (однажды я так под машину чуть не попал; думаю, многие бывали в такой ситуации, когда полностью погружаешься в чтение).

Может быть, семинария научила меня проверять информацию. Я начинаю гуглить эту информацию в Интернете. И порой не могу понять, откуда она была взята. Может быть, не все так проверят, посмотрят, углубятся в нее. Порой за чистую монету в Интернете выдают откровенную ложь (как сейчас говорят, фейк). Поэтому, наверное, можно дать совет все проверять. К сожалению, век информационных технологий (или, как сказал недавно один из европейских лидеров, есть эпоха постправды)… Сейчас действительно это есть.

– Конечно, надо относиться очень трезво, внимательно и к тому, что ты говоришь и как ты оцениваешь то, что размещают в социальных сетях. Средства массовой информации вообще превратились в какой-то цирк с конями, понимаете. Если посмотреть, какие новости у нас вешают на самых центральных каналах… Раньше еще сообщали: родился белый носорог. Это вроде как интересно. Сейчас уже размещают новости вроде: «он вышел из дома в разных носках». Очень интересно. И эта новость может быть наряду с подписанием международного договора. То есть маразм…

– Не везде, но бывает.

– Вообще это людям уже навязали. По сути, соцсети…

– Вы думаете, навязали? Мне кажется, они просто предложили, а мы добровольно все это взяли.

– Нет, думаю, это не просто так, это был какой-то осмысленный этап. Еще десять-пятнадцать лет назад такие вещи никто не воспринимал всерьез. О такой глупости писали только какие-то три издания из ста. Сейчас об этом и центральные каналы пишут – например, сообщают, что премьер-министр прилетел в другую страну, подписал какой-то контракт, роют газопровод, началась война… И тут же одновременно: он ел гамбургер и сломал зуб… Идиотизм полный. К сожалению, в соцсетях эти вещи еще больше ширятся, и человек подсаживается на них, они засоряют эфир.

Поэтому, пользуясь этим [Интернетом, соцсетями], ведя полемику, просто общаясь, пытаясь донести что-то хорошее, надо быть человеком очень трезвым в первую очередь во всех значениях этого слова. Не торопиться, проверять информацию, особенно быть осторожным, когда речь идет о каком-то осуждении, критике, о случаях, когда говорят о ком-то плохое. На самом деле этого всегда говорят больше.

– Это интереснее.

– Да. И просто нужно не превращаться в наркоманов негативной информации, в том числе церковной. Что греха таить, любим мы зайти посмотреть, что там за скандал очередной церковный. А было это или не было, еще доказать надо, правильно? Что-то произошло, кто-то себя так повел, не то сделал…

– Порой мнение очень субъективно, нет разных точек зрения. Один высказал, опубликовал первый, и все, все на него равняются.

– Да, в общем, к этому надо относиться очень внимательно и не дать негативной энергии поработить себя, играть по этим правилам. Поэтому я и сказал в начале (это мое личное мнение; может быть, из личного опыта), что мы еще не понимаем до конца природу этих технологий и должны к ним относиться внимательно, без лишних иллюзий, без прелести. Ой, мол, как удобно…

– Я же здесь цитату из Библии написал, сколько людей прочитало, просмотрело…

– Это замечательно, просто надо еще смотреть, какие есть негативные моменты. Может быть, я цитату из Библии написал, а параллельно с этим три с половиной часа просидел, смотря какие-то дурацкие позапрошлогодние кинохроники, вместо того чтобы молитвенное правило прочитать. Такое тоже бывает. Мне кажется, в первую очередь людям литургичным, которые литургией живут, намного проще и легче с этими вещами разбираться. Просто на духовном уровне есть некий антидот против этого. Хотя и просто надо включать мозги, думать об этом. Самое главное, мне кажется, еще и в том, чтобы не забывать: самое лучшее общение все-таки личное.

– Живое.

– Да. Мне кажется, часто ошибка в том, что люди перестали искать возможностей встретиться. «Давай встретимся и поговорим, решим, в чем здесь конфликт». Им кажется, что если они просидели, допустим, в ЖЖ, вывалили там все документы, доказательства, то этого достаточно. Этого совсем недостаточно. Представьте себе, если бы Первый, Второй, Третий и все последующие Вселенские Соборы решались бы в чате. Люди должны собраться, поговорить, должны видеть друг друга, чтобы хорошо понимать. Все органы чувств, в конце концов, должны быть включены в этот процесс общения. Мне кажется, это важно.

Я бы даже посоветовал людям, которые, например, поконфликтовали с кем-то и конфликт этот начался именно с социальной сети, из имейлов, с тем человеком, с которым возникло какое-то огорчение, поговорить лично. Я уверен, что будет совсем другой результат, совсем по-другому люди увидят ситуацию, из-за которой произошло огорчение.

– Попытаться сгладить негатив.

У нас звонок от телезрителя Антона: «Я хотел бы сказать по другим ресурсам. Когда батюшка ведет трансляцию онлайн, многие присутствуют на этих трансляциях, задают вопросы, батюшка в прямом эфире отвечает на них. Чаще всего действительно вопросы идут по существу – по молитвам, по тому, как соблюдать пост… Конечно, встречаются негативные вопросы, но батюшка и на них находит правильные ответы. Если идет просто переписка в социальных сетях, то люди не видят человека, могут себе позволить нагрубить. А когда ведется онлайн-трансляция, уже видно эмоции батюшки, что он не реагирует на какие-то плохие слова. Он выносит свои эмоции, свою душевную любовь, взгляды…»

– Понятно, в чем Ваш вопрос, он скорее предложение. Вы хотите сказать, что онлайн-присутствие, видео снимает очень многие ненужные проблемы, да?

– Да, человек поделился опытом…

– В принципе, я абсолютно согласен. И это как раз подтверждает то, что мы говорим. Но мы должны все-таки понять, что батюшек, которые способны на такое, немного…

– Может быть, только наше поколение в какой-то степени…

– Нет, и среди старшего есть, но все-таки этот ресурс тоже ограничен. Я думаю, хорошо. Видел во многих епархиях онлайн-встречи, беседы с людьми (или, по крайней мере, в записи), но этого действительно много. Даже в некоторых местах владыки ведут такие передачи. Это, конечно, очень важно и правильно. Но все-таки я бы призвал людей…

– …в храм приходить.

– Да, и в храм приходить. Есть еще такой момент, о нем хочется сказать. Мы очень много задаем священно- и церковнослужителям таких вопросов, ответы на которые могли бы найти  сами, если бы немножко потрудились. Могу ошибаться, но в моем личном общении людей, которые приходят на исповедь, задают какие-то вопросы помимо исповеди или подходят в храме, что-то спрашивают, как правило, процентов пятьдесят таких, которым хочется сказать: просто посмотрите в Интернете, это не такой сложный вопрос. Например, когда будет какое-то событие. Сейчас очень много духовной литературы. Человек подходит и спрашивает, как ему подготовиться к венчанию. А через двадцать метров книжный магазин, в котором сто книг о том, как подготовиться к венчанию.

Почему я об этом говорю? Потому что очень часто люди, войдя в Интернет, ждут, что кто-то им обязательно должен ответить. Но я хотел бы призвать к тому, чтобы люди все-таки свои вопросы и нужды как-то дифференцировали (в том плане, насколько они не могут обойтись без личного участия священника). Все-таки священники – люди довольно загруженные. Я говорю это на основании вот чего. Мы долгие годы вели рубрику «ответы священников». И через какое-то время поняли, что все идет по кругу.

– Одни и те же вопросы.

– Да, и девяносто процентов вопросов – вроде таких: когда в этом году заканчивается Великий пост? И так далее. То есть, с одной стороны, ты вроде должен ответить, а с другой – хочется сказать: друзья, ну потрудитесь немножко, это не такой сложный вопрос. То есть в основном вопросы справочного характера – где находится храм, куда пойти, если хочется решить такой-то вопрос. Все-таки важно, чтобы православные христиане сами потрудились, имея сейчас такие возможности (сколько в Интернете библиотек, сайтов!). Думаю, почти по всем церковным вопросам уже написано по 150 статей разных авторов. Хорошо бы так потрудиться, самому почитать что-то, а уже потом посоветоваться со священником, в том числе в прямом эфире. Надо в первую очередь дать другим людям возможность, у которых более важные вопросы (или они лишены такой возможности), задать их и решить что-то в непосредственном онлайн-общении. Хотя это очень хорошая форма общения со священником, особенно если батюшка хорошо умеет говорить.

– Тем более некоторые авторитетные священники, которые особо почитаются, не могут на всех разорваться. А некий такой опыт, например в скайпе, – это реально увидеть, услышать человека за тысячи километров.

– Да, поэтому очень важно даже то, что передачи «Союза» записываются и потом выкладываются в Интернет.

– И можно посмотреть.

– Да, потому что всегда можно вернуться к какой-то проблеме, решить что-то и посмотреть.

– Время передачи подходит к концу. Мы благодарим телезрителей, очень приятно, когда нас смотрят и задают вопросы по теме передачи. Давайте сделаем кратко вывод этой передачи. И Ваши пожелания нашим телезрителям.

– Я бы пожелал всем, кто пользуется соцсетями и состоит в них, в первую очередь не терять христианского облика и соответствовать евангельским идеалам, к которым мы стремимся на всякое время и на всякий час, в том числе когда присутствуем в социальных сетях. И в первую очередь использовать это для благой евангельской вести, благовествовать своим личным примером, не забывая, что это чаще всего и намного важнее, чем просто говорить какие-то красивые слова, опираться на какую-то ученость. Все-таки надо хранить любовь, веру, быть искренним человеком, который несет евангельский свет в этот мир.

Ведущий Сергей Платонов

Записала Маргарита Попова