Беседы с батюшкой. Духовные основы наркомании и алкоголизма

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает председатель Координационного центра по противодействию наркомании и алкоголизму при Епархиальном социальном отделе протоиерей Максим Плетнев.

– Тема сегодняшней передачи: духовные основы алкоголизма и наркомании. Казалось бы, здесь хочется сказать так: духовные основы борьбы с алкоголизмом и наркоманией…

Эта тема особенно важна во время поста. Для тех людей, которые избавились и избавляются от этого греха, – это радостно. А для тех, кто впервые сталкивается с этой проблемой или оценивает себя в этой проблеме, – это очень тяжело.

Отец Максим, когда мы говорим в пост о духовных основах алкоголизма и наркомании, возникает масса вопросов, потому что хочется это и преодолеть, и понять. Что делать человеку, если он пока еще не столь много внимания уделяет своей личности? Личность в нашем православном учении занимает далеко не последнее место. Алкоголизм и наркомания – это проблемы не только общества, но конкретных людей (ведь общество состоит из конкретных людей). Какая духовная основа греха алкоголизма и наркомании?

– Я хотел бы всех поздравить с первой неделей поста. Только что окончился Покаянный канон преподобного Андрея Критского. Все мы были на этом богослужении, молились, и такие ценные дни бывают только раз в году. Первая неделя поста начинается с чина прощения – уже великопостного богослужения. И дальше канон – как холодный душ, и в то же время это уже преддверие обновления нашей жизни. Покаянный канон – это, по сути, энциклопедия по грехам, энциклопедия падения, разрушения человеческой природы и в то же время восстания человека через покаяние, слезное обращение к Богу о спасении и помощи.

Когда мы говорим о таких страшных явлениях нашей жизни, как страсть винопития или наркомании, то, конечно же, видим, что человек находится в состоянии глубокого падения. Наши взаимоотношения с грехом бывают разные. Когда медики могут ставить диагноз химической зависимости, тогда священники могут ставить диагноз, что в сердце человека живет порок. Не просто страсти, а глубокий порок. Чем он характеризуется? Внутренней тьмой.

Что такое грех? Грех – это последствия преступления первых людей против воли Божьей, отказ от Бога, бунт против Бога, безбожие. Следствием греха является смерть и, по сути, зло в этом мире. Это очень близкие понятия: грех, смерть, зло. И когда человек творит грех, то его начинает наполнять тьма, его наполняет смерть. Не физическая смерть, не смерть тела. Когда человек творит грехи, страсти, то и тело разрушается очень активно, но прежде всего разрушается душа. Душа, наполненная злом, смертью – страшное явление.

Господь нам дает во время поста возможность изменить себя, восстать изо рва погибели (не побоюсь таких громких слов), обратиться к Богу слезно, в покаянии о помощи, избавлении от этой тьмы и действительно начать делать какие-то шаги к внутреннему изменению и началу другой жизни. Пост – это возможность начать с нового листа. Казалось бы, таинство Покаяния и так есть всегда. В каждую минуту человек может обратиться к Богу в покаянии. Для этого необязательно войти в церковь. Человек может в любой момент своей жизни остановиться перед Богом, вознести молитву и начать свое изменение. Но нам, людям, нужен какой-то отчет, нужно подвести черту, внутренне собраться. Как раз во время поста Господь нам дает возможность для внутреннего рывка и изменений.

Мы уже отвечаем на Ваш вопрос о личностном изменении. Погружение в грех затрагивает не только какую-то одну страсть, это общее разрушение человека. Он не просто пьет или употребляет наркотики, все взаимосвязано. Это бывает как снежная лавина: начинается с малого – снежный ком катится и становится все больше. Одна, другая страсть – и человек себя уже не узнает. Он начинает настолько внутренне меняться, что и родственники перестают его узнавать и начинают говорить, что рядом уже другой человек.

Такое бывает печальное действие греха в нашей жизни. Есть разные страсти. Такие страсти, как винопитие и наркомания, трудно скрыть. Бывает, например, страсть сребролюбия. Она может ярко не проявляться. Пока нет рядом презренного металла, человек может ее как-то скрывать.

А вот эти страсти бывают на лице написаны. Мы действительно по виду людей можем узнать, что человек выпивает: такая печать. Это печать не только физического состояния, но внутреннего духовного состояния, печальная отметина.

– Иногда само понятие «грех» мы отделяем от спасения. Мы его нивелируем, потому что не связываем  с отношениями с Богом. Каждый раз, когда я обращаюсь к Господу, я не выставляю свой грех напоказ, не говорю: «Я вот такой, Господи, помоги». Наоборот: «Я обычный человек: осуждаю, горжусь. В принципе, я очень хороший человек». Но если я не обращаю внимания на этот грех, который существует, воспитывается во мне, тогда он, как снежный ком, все время растет, растет – и я могу его уже не замечать? Можно ли привыкнуть к греху и не замечать тех изменений, которые во мне есть, если я алкоголик и наркоман?

– Если алкоголик и наркоман, то трудно не замечать. В этом смысле эти люди близки к состоянию погибели, и явной погибели. Часто они обращаются за помощью, потому что им нужна помощь. Это их плюс в отличие от других грешников, потому что им нужен Спаситель. Конечно, бывает такая стадия, когда можно себя обманывать, но они доходят до такого, когда обманывать себя невозможно.

– Вопрос телезрительницы: «Сколько я знаю баптистов, адвентистов… У них не пьют, не курят, матом не ругаются, наркомании нет. У них сильнее вера? Или жестче относятся к прихожанам? У нас на Пасху на неделю затариваются водкой, вином. У баптистов конфеты несут. Неужели мы не можем так относиться к себе?

Я знаю одного парня, он был наркоманом. Сейчас познакомился с девушкой, она баптистка. Теперь он не пьет, не курит. Неужели у них сильнее вера, чем у нас? Нас же больше, чем баптистов. Почему мы не можем работать с молодежью так, как они?»

– Вопрос тут вот в чем: кто является православным? Это вопрос о границах Церкви. Ведь наше богословие говорит, что наши границы не таинство Крещения. Мы часто крещеных соотносим с верующими людьми. А все-таки границы Церкви – это таинство Причастия. Кто причащается Тела и Крови Христа, тот и входит в Церковь и является частью Церкви. И те люди, которые живут активной христианской, православной жизнью, конечно же, тоже ведут напряженную духовную жизнь. И эти пороки им несвойственны.

Но настоящую соль, православное зерно порой и не видно. А видно массу людей, которые приходят на Пасху, освящают куличи, яйца. Да, эти люди могут странно относиться к винопитию и жизни христианской, но при этом могут называть себя православными. Просто нет людей, которые раз в год заходили бы в адвентистскую церковь и говорили: мы адвентисты седьмого дня. Если люди себя так называют, они глубоко вошли в эту религиозную структуру. Если сравнить их благочестие и благочестие людей глубоко воцерковленных, то оно близко. У нас, конечно, есть определенные особенности. Те ответвления христианские (их можно назвать христианскими сектами), которые были названы, не тоталитарны. Есть вообще странные; например, новые харизматики – это  особые люди. Но не будем говорить об этом сегодня, у нас другая тема для разговора.

Мы говорим о трудной проблеме и можем сказать: слава Богу, на сегодня Церковь отвечает на этот вопрос. У нас в Церкви есть целая структура помощи зависимым людям. И на этой передаче время от времени появляются священники, которые рассказывают об этой работе и представляют те церковные инициативы, которые помогают людям. На общецерковном уровне у нас несколько десятков реабилитационных центров. Где-то есть более оживленная жизнь в этом направлении. Наша епархия и наша митрополия (мы можем говорить без лишней скромности) – это пример для всей Русской Православной Церкви. Так исторически сложилось, что многие инициативы здесь отрабатывались и потом являлись примером для подражания.

В нашем координационном центре Санкт-Петербургской епархии мы ведем работу в направлении создания амбулаторной реабилитации. У нас есть мощный реабилитационный центр в Александро-Невской лавре. Там проходят занятия двух групп. В группах по 10 человек. Мы пробовали брать больше, но это уже не та работа, нет той индивидуальности, тщательности в обращенности к человеку. Это принцип в нашей работе – сугубое внимание к человеку, который к нам приходит.

Амбулаторная работа означает, что человек не живет в закрытом реабилитационном центре. Он живет дома, а к нам приходит заниматься. Наша программа: три месяца занятий по семь дней в неделю. В этом формате нам приходится особо обращать внимание на человека. Наша задача в том, чтобы человек к нам пришел. Каждый день он уходит от нас, и наша задача в том, чтобы он вернулся.

В результате этого нам невольно и вольно приходится так работать, чтобы человеку было важно и интересно то, что происходит у нас в период его реабилитации, чтобы для него это было ценно и ему хотелось возвращаться. Мы говорим о том, что создаем духовно-терапевтическую среду, в которой формируются навыки трезвости.

Что бы хотелось еще сказать? Мы создаем сейчас немного другой формат – открываем амбулаторный центр на другой площадке. У нас есть такое место на улице Крупской, дом 5. Исторически там было здание, которое основал еще Иоанн Кронштадтский. Там был Дом трудолюбия и большой храм в честь Успения Божией Матери. Сейчас идут восстановительные работы. Часть здания отдана епархиальному отделу по благотворительности. И в этом здании есть территории, которые отданы нашему координационному центру, на этой территории мы открываем новый проект. Мы выиграли президентский грант.

Этот проект для нас – новая веха: открытие реабилитационного центра с таким условием, что ребята смогут там жить. В этом доме есть социальная гостиница (в сотрудничестве с Отделом по благотворительности нашей епархии и с такой организацией, как «Линия жизни»). Сейчас в этой гостинице 50 человек. Живут в хороших, очень приличных условиях. Все знают в Петербурге организацию «Ночлежка». В «Ночлежке» 50 человек. Об этом знают не только в Петербурге, но и по всей России и даже за границей.

А в «Линии жизни» ночует порядка тысячи человек каждый день, и об этой организации практически никто не знает. Эта организация сотрудничает с нашим отделом. В этой гостинице есть возможность проживать и нашим реабилитантам. Мы можем принимать теперь иногородних. Для нас это очень важно, потому что это была проблема. Люди к нам обращались за помощью, но, к сожалению, иногородним мы не могли помочь.

Но там есть свои условия. Вся помощь оказывается бесплатно, но люди там не просто живут, они там и работают. Это продолжение благословения Иоанна Кронштадтского, это и работный дом. Они работают не совсем там, они выезжают на работу, но зато у них трехразовое питание, хорошие условия и реабилитация. Вечером реабилитационная программа. Мы с марта начинаем этот проект и будем наращивать обороты. Думаю, что получится очень интересно.

– Вопрос телезрителя: «Действительно, первое, что страдает в человеке при алкогольной и наркотической зависимости, это его духовность. Многие считают, что нормальный человек не может встать на такой путь. Как уловить момент, когда близкий человек не может устоять от грехопадения? Что делать родственникам?»

– С моей точки зрения, нормальных людей нет. Или все нормальные, в том числе и алкоголики, и наркоманы, со своими особенностями. Такой четкой нормы нет ни в психологии, ни в духовном мире. Очень интересно сравнить норму в психологии и норму в христианстве. Это будут разные нормы. Нормальный человек для христианина – это Христос. Но кто войдет в эту норму, в это совершенство?

Конечно, у каждого человека есть свой изъян. В этом смысле мы все под угрозой зарождения и преобладания в нас тех или иных страстей. Каждый человек буквально до смертного одра подвержен нападкам каких-то страстей. Это могут быть те страсти, о которых мы сейчас говорим. Но есть и другие страсти, и они не менее тяжелые. Они, может, менее явственные, не так ярко выявлены, не так явно человек разрушается. И хотя в нашем сегодняшнем обществе они, может быть, приемлемы, но тоже бывают очень тяжелыми.

Поэтому, конечно, каждый человек находится в опасности. Мы с вами немного сегодня говорили о том, как трудно быть в трезвении своей души, что надо смотреть на себя, видеть себя, трезвенно осознавать, что с тобой происходит. Трудно не упасть в одну или другую сторону: чрезмерное обвинение себя в грехе тоже не идет нам на пользу. Человек впадает в следующий грех – уныние. Насколько мы обращены к Богу, настолько наша жизнь наполнена Богом и устремленностью к Богу. В конечном итоге как мы верим во Христа, такова и наша жизнь. На мой взгляд, это совершенно  неразрывно – как человек относится к Богу, такова у него и жизнь.

Время от времени привожу такой пример. Есть чемпионат мира по теннису: прекрасная зеленая лужайка, прыгают молодые люди. И мы с вами не против чемпионата мира по теннису. А он идет круглый год, там что-то происходит. Мы даже не знаем, что там происходит. Слышим какие-то имена. Порой человек так относится и к Богу. Есть Бог, это здорово. Есть какие-то христиане, они ходят в церковь, и здорово, что они, в принципе, есть. Это тоже красиво – и пусть они там будут. А моя жизнь, как и к чемпионату по теннису, никакого к этому отношения не имеет.

И человек, к сожалению, так выстроил свою жизнь, что Бог и Церковь от него далеки. Это где-то есть – и хорошо. И чаще всего основное количество людей живут совсем другой жизнью, наполненной своими проблемами, трудностями, может быть, и страстями. Часто и страсти такие: какой-нибудь маньяк, желающий стать властелином мира. И страсти бывают не очень большие. Хотя разрушение человеческой природы может быть порой очень страшным и печальным.

Мой призыв – обращаться к Богу. Как бы мы ни были далеки от Бога, в любой момент мы можем повернуться ко Христу. И я верую, что Господь протянет нам руку. Господь любит нас и ждет от нас этого движения. Как раз в пост мы и должны это движение сделать. Тот рывок, который нам возможно сейчас сделать.

– Наверное, все-таки во время поста с нами должно произойти преображение. Вот поэтому мне и нравится название Вашей программы, которая именно так и называется: «Преображение». Почему Ваша программа называется именно так?

– И программа, и благотворительная организация. Фавор – это гора Преображения, то место, где Господь преобразился и явил славу человеческой природы. Явился в Своей славе. Нам, конечно, хочется, чтобы в нашей организации, в нашем «Фаворе», люди тоже преображались. Мы надеемся, что это происходит. И это действительно происходит.

Порядка 23 лет я занимаюсь помощью зависимым людям, и так отрадно видеть это преображение. Сатана нас мучает и унижает, хочет нам погибели, порой кажется, что он сознательно унижает человека, каждого по отдельности. Он находит страсть, лазейку, как прокрасться в душу человека, владеет этой душой и дальше начинает издеваться над этим человеком. И вот из такого страшного состояния, униженности и издевательств сатаны, человек вдруг обретает Христа. Наверное, это самое отрадное, что в этом служении есть: видеть, как человек из состояния разрушения и униженности грехом преображается.  Преображается его жизнь и мир вокруг. Преображение личности человека настолько красиво!

А мы только стоим рядом. Мы создали этот инструмент – программу: реабилитационные центры, одну, вторую группу... Мы пытаемся создать условия, а дальше, на мой взгляд, происходит чудо.

Да, есть и психологические моменты, прописана, продумана целая программа, но чудо преображения, возрождения человека не может совершаться без Божественной силы и участия. Когда это происходит, а ты стоишь рядом – это удивительно и радостно.

Конечно, бывает не все хорошо. Мы говорим: грех, грех… А как это проявляется в жизни зависимых людей? Что значит грех? Недавно одна участница нашей программы рассказала о своей жизни. Ее избивала тетя. Люди порой живут очень страшной жизнью. И даже хотела ее убить, утопить. И папа их с мамой избивал и пил. Вот грех. Люди приходят из какой-то страшной, на мой взгляд, порой бесчеловечной жизни. И, слава Богу, начинается другая жизнь.

 – Вопрос телезрительницы Натальи из Санкт-Петербурга: «Я уже обращалась в этот центр Александро-Невской лавры. Честно признаться, я не нашла там для себя утешения. Там коллективные занятия. А я хотела бы у Вас спросить: могу ли я встретиться и поговорить индивидуально со священником? И чтобы был психолог? Мы созависимые родители, и нам очень тяжело. Мой сын никак не хочет обращаться за помощью, и я не знаю, что нам делать. Мы уже измучились. И хотелось бы поговорить индивидуально с таким батюшкой, как, предположим, отец Григорий во Вьюнках. Но это для нас очень далеко».

– Наталья, храни Вас Господь. Вы можете прийти на службу ко мне. Обязательно бываю в воскресный день, в воскресенье Вы точно найдете меня в храме. Конюшенная площадь, дом 1. Из батюшек, наших сотрудников, это отец Георгий Пименов. Это храм Воскресения Христова у Варшавского вокзала. Я могу назвать еще несколько священников. Например, отец Валерий Швецов, удивительный священник. К нему тоже можно обратиться. Отец Игорь Илюшин.

– Отец Валерий Швецов – это храм Иоанна Милостивого.

 – А отец Игорь Илюшин служит в храме Державной иконы Божией Матери (район Гражданка). Придите к отцу Георгию Пименову в храм Воскресения Христова у Варшавского вокзала, ко мне – и поговорим. Если Вы придете на службу и не будет времени поговорить, назначим время, когда сможем встретиться.

Часто приходят люди с такой бедой, когда сразу помочь невозможно. Действительно, часто бывает, что зависимые, родственники, не хотят меняться. Это вообще беда!

Сегодня один мужчина обращается, девочка в другом городе, ей пятнадцать лет, она употребляет наркотики и три раза уже была в реанимации. Вот как тут помочь? Не поможешь быстро. Нет волшебных слов и волшебных программ. Это все труд и молитва. Бывают иногда неудачи. И это мы тоже знаем. Порой наши зависимые люди уходят и продолжают деградировать и разрушаться.

– Самое главное, что это невозможно сделать никаким образом насильно. И получается, что человек, который обращается за помощью, должен первый шаг сделать сам?

– Есть разные мнения. Есть мнение, что в первый период человека иногда можно заставлять. Но это очень сложно. Иногда человек в таком состоянии, что не может остановиться и разумно рассуждать. В то же время мы четко понимаем, что насилие в реабилитации явление страшное. Порой есть  реабилитационные программы полукоммерческие и полусектантские. Люди от отчаяния обращаются к этому. И неправомочные, нарушающие закон товарищи выезжают куда-нибудь, забирают зависимого и пытаются как-то его вытрезвлять.

На мой взгляд, там часто грубое насилие над человеком, и оно вызывает протест. Когда человека заставляешь, тут нет речи о независимости. Наша задача, чтобы человек зависимый стал независимым. Но когда зависимый был раб греха, а тут мы заставляем стать его хорошим и добрым, но насильно, то получается, что он впадает в зависимость от нас или от еще каких-то значимых людей, что неверно. Надо, чтобы человек сам переоценил свою жизнь, чтобы произошло осмысление своего бытия.

Что происходит в нашей программе? Человек через определенные занятия начинает знакомиться с собой, видеть себя, познает свои чувства, разбирается в них, начинает чувствовать свой мир и осознавать свои реакции, желания. И постепенно мы даем человеку инструменты для управления своей жизнью. Это не какое-то волшебное или тайное учение – все очень просто и понятно. И то, что мы даем, некоторые люди берут. И, слава Богу, у них получается. Еще раз подчеркну – чудом Божиим. И все-таки без благодати все эти реабилитационные программы носят несколько другой характер.

В этом смысле в нашей работе мы соединяем профессионализм и церковную жизнь. Помогаем людям войти в Церковь, но тоже без насилия. У нас есть обязательный момент – это молитвы перед началом занятий. Небольшое молитвенное правило, не просто «Отче наш». Если человек неверующий, может просто постоять. В воскресный день надо тоже быть на литургии; эти три месяца, пока  ходишь на занятия, надо ходить в храм. Это  некий обязательный момент. Если не веришь в Бога, просто приходишь и стоишь.

Мы не можем заставить участвовать человека в таинствах, причащаться, исповедоваться. Но ходить надо. Это дисциплинарный момент – если не ходишь, другие тоже не ходят. Это как занятие в этот воскресный день – посещение богослужения, литургии. В этом смысле мы даем некоторое усиление. А так, конечно, наша программа на осознанность веры. Мы желаем, стремимся и пытаемся выстраивать нашу программу так, чтобы люди осознанно поверили во Христа. Не изображали веру, что порой часто бывает, когда мы усиленно внедряем веру в зависимых. Зависимый человек очень легко меняется. Мы хотим, чтобы он начал думать по-православному, он начинает понимать термины. Не просто «я напился», а «меня посетило искушение, бес меня искусил». И он даже может показные вещи творить. Даже может думать порой как православный, но в то же время еще творить полное безобразие.

У нас было исследование в одной из групп:  православные ребята, с одной стороны, знали Катехизис, Символ веры, в каком-то смысле приняли веру. А с другой стороны (проводились тесты), их жизнь и поступки оставались прежними. И получалась какая-то шизофрения. Вроде бы человек как бы готов уже верить, но в то же время жизнь-то еще осталась прежней.

Наша задача, чтобы эти процессы шли вместе. Есть такая история, притча. Некоторые (по-моему, даже русские исследователи) были в горах Гималаях. И местные аборигены были носильщиками. Они несли пожитки этой экспедиции в горы. Местные люди говорят: мы дальше не пойдем. Белый человек: давайте увеличим плату. Но те не соглашаются. А почему? «Дальше наша языческая святыня – и наши ноги обгоняют наши души. Мы не готовы встретиться с этой святыней». Хорошо, чтобы в нашей работе было так: чтобы ноги и душа шли одновременно. Но чтобы шли. Это задача.

– По поводу присутствия на богослужении хотел привести пример из нашего комсомольского времени. Была такая комсомольская обязанность: ходить на службу и смотреть, кто из комсомольцев ходит на литургию. Интересно, но эти комсомольцы примерно через десять литургий уже приходили в храм не по зову комсомольского сердца, а по зову сердца, почти христианского. И тогда комсомольское начальство распорядилось, чтобы комсомолец приходил на литургию не больше двух раз, потому что через два раза это уже становилось опасным. Это интереснейшее наблюдение, и это оказалось правдой.

– В этом смысле мы, конечно, надеемся на это. Но многие люди понимают, куда обращаются: церковная организация в Александро-Невской лавре. Сейчас будем на Крупской, 5. Тоже церковный центр. Там не только наш координационный центр, но и социальные гостиницы, и координационный центр, работающий с бездомными, с инвалидами.

– Там будет храм.

– Да, мы надеемся; нижний храм уже расчищен. Но нужны деньги. Храм был большим, двухэтажным. К сожалению, верхний храм был разделен на этажи.

– Купола были снесены.

– Да, куполов нет. Мы будем располагаться над храмом. Надстроен четвертый этаж. Будет реконструкция или нет, неизвестно. И есть надежда на очень добрые результаты.

Я бы хотел обратиться к нашим телезрителям – не нужно унывать. Порой нам кажется, что ситуация очень сложная и выхода нет. На самом деле Господь всегда рядом с нами; все равно я верю, Господь нас не оставляет. И в своей личной жизни, когда у меня бывали тяжелые моменты, мне благодарить за все не хватало сил. Но надо терпеть и ждать, когда все изменится (как ненастье, как погода), и верить, что Господь тебя любит, Он всегда рядом. Надо потерпеть.

– Остается не очень много времени, но я бы хотел спросить конкретные вещи. Во-первых, побеседовать с Вами можно в храме Спаса Нерукотворного на Конюшенной площади. Можно поговорить с отцом Георгием Пименовым в храме Воскресения Христова.

 – Для того чтобы попасть на нашу программу, надо позвонить по телефону. Адрес сайта: https://favor78.ru  Телефон:  8-911-170-54-04. Там наш специалист. Братья и сестры, звонить нужно не ночью, а в рабочее время. Чем сможем, поможем. Звоните, будем стараться и надеяться, прикладывать усилия.

– Еще один вопрос. В течение поста мы должны найти время для того, чтобы исповедоваться не просто за сорок секунд, а чтобы (мы часто говорим) была генеральная исповедь. Насколько в этой своей исповеди мы должны уделять внимание следующему: если я не считаю, что я алкоголик, но время от времени  пью, об этой опасности необходимо говорить себе и священнику?

– Я все-таки за трезвенное отношение к себе. Не надо надумывать. Есть определенные маркеры, по которым можно определить, что человек зависим. В том числе и в алкоголизме.

– Какие?

– Это потеря контроля количества, когда человек не может остановиться и не может выпить маленькую дозу. И потеря контроля над ситуацией. Например, у человека завтра важная встреча, сегодня человек напивается и не может прийти на встречу. И увеличение количества употребляемого выпиваемого. Чтобы человеку опьянеть, сначала надо маленькую дозу алкоголя; скажем, сто граммов. А потом уже литр, полтора литра. Некоторые порой гордятся, как много могут выпить, на самом деле это признак не первой, а уже второй стадии алкоголизма. И все моменты, когда люди опохмеляются (есть такое выражение в простонародье), работают со своим абстинентным синдромом. Это маркеры. Но я бы сказал, что любое употребление алкоголя – уже опасность.

– И об этом надо задумываться.

– Да, надо об этом знать. Это не какой-то пушистый зверек, приятная, хорошая компания.

– А лев рыкающий.

– Да, тут есть опасность.

Ведущий Глеб Ильинский

Записали Наталья Культяева и Екатерина Береснёва