Учимся растить любовью. "Папа пьет"

"Папа пьет" - так неутешительно звучит тема беседы с гостьей студии - психологом Марией Василенко. Мария много лет работает с зависимыми и созависимыми людьми по методике православной психотерапии, являясь членом Епархиального общества православных психологов Санкт-Петербурга. В основу обсуждения легло письмо телезрительницы, столкнувшейся с проблемой пьянства в собственной семье. Советы психолога помогут правильно взглянуть на ситуацию и укажут пути выхода из нее.

– Сегодня у нас в гостях психолог Мария Василенко. Тема непростая − «Папа пьет».  Такая проблема есть во многих семьях, но мы отталкиваемся от конкретного письма, которое мне прислала наша телезрительница.

«Здравствуйте, Марина. Спасибо за Вашу передачу. Я много полезного для себя почерпнула из нее. Хочется задать вопрос вашим психологам. В нашем городе православных психологов я найти не смогла, а остальным не доверяю (был печальный опыт).

Расскажу вкратце свою историю. Мой папа умер, когда мне было 19 лет. Я очень тяжело это пережила. Умер он потому, что пил и у него отказала печень. Тогда я решила, что никогда не выйду замуж за пьющего человека. Но все вышло наоборот. В 22 года я познакомилась с будущим мужем, через год мы поженились, в браке уже 12 лет. Он добрый, отзывчивый человек, но выпивает, бывают запои. Никакие разговоры и уговоры не помогают. Он не буянит, не обижает никого (как некоторые). Я могла бы это терпеть, тем более что в остальное время он идеальный муж. Но проблема в том, что у нас растет дочь (ей сейчас пять лет) и она задает вопросы. Я объясняю папины запои болезнью, но боюсь, что дочь повторит мой путь, а это очень тяжело, я ей такого не желаю. Повлиять на мужа не получается. Трезвый он на все согласен, но потом он другой человек, и разговаривать с ним бесполезно. Неужели я должна его оставить ради дочери?»

Сложный вопрос, и мы задаем его Марии. Она православный психолог, член Общества православных психологов Санкт-Петербурга, и одна из ее специализаций −  работа с зависимостями и созависимостями. Давайте разбираться с этой ситуацией.

– Действительно, я специализируюсь на отношениях созависимости уже пять лет. За год через меня проходит около 500–700 человек, и где-то 80% – это клиенты с такими запросами: или в их семьях кто-то в данный момент употребляет, является зависимым, а они являются созависимыми, или они росли в таких семьях, или их дети в данный момент идут по такому пути, выбирают таких партнеров. Разные аспекты. У меня много практики, и есть основания достаточно глубоко погрузиться в эту тему.

Я прочитала это письмо заранее, чтобы подготовиться к передаче. Если бы не Вы мне его прислали, то я могла бы подумать, что это какое-то упражнение, задание для клинических психологов, которые занимаются темой зависимостей. В психологии это называется «аддиктивное поведение» («аддикция» – зависимость). Почему я так говорю? Потому, что в этом письме собрано все, что может в принципе быть в алкогольной семье.

Давайте начнем с самого начала. Я могу прокомментировать по пунктам, мы разберемся и дойдем до вопроса телезрительницы, потому что тут много есть о чем сказать.

– Давайте. Это очень интересно.

– Начнем с того, что папа нашей телезрительницы умер, когда ей было 19 лет. Ему было чуть больше пятидесяти лет (если, допустим, его брак был не очень ранний). Скорее всего он умер от заболевания печени, значит, начал пить очень рано (чтобы дошло до цирроза печени, должно пройти достаточно много времени). Наверное, он пил всю жизнь и эту наследственность передал своей дочери не в виде зависимости от алкоголя, а в виде зависимости от другого человека.

И тогда мы входим с вами в тему зависимо-созависимых отношений. Если кто-то употребляет алкоголь, наркотики или имеет какой-то другой вид поведенческой зависимости, то он, как родитель, передает этот генотип (набор генов, который отвечает за то, как мы будем выглядеть, какие у нас будут пристрастия, какую профессию мы себе выберем и так далее) своему ребенку. Если кто-то из наших телезрителей хочет более подробно почитать об этом, то у Валентины Дмитриевны Москаленко есть научная статья «Генетика алкоголизма и наркомании». Там прослеживается весь путь передачи генотипа человека с зависимостью своему потомству. Если у человека есть этот генотип, который ему передали, он уже находится в зоне риска.

Меня часто спрашивают, чем зависимость отличается от созависимости. Это очень просто. Зависимый человек имеет объект зависимости, а созависимый человек психологически, эмоционально зависим от другого человека: он как бы слишком включен в жизнь другого человека. Если предмет зависимости – другой человек и отношения с ним, то это созависимость.

– Вернемся к нашей истории: зависимый человек − это муж, а созависимый − его супруга, автор письма?

– Конечно. Все достаточно логично. Папа был с алкогольной зависимостью, и девушка переняла зависимое поведение. И дальше мы идем к клятвам невест. Это отдельная тема, о которой можно долго говорить. Наша уважаемая читательница пишет: «Я поклялась, что у меня никогда не будет мужа-алкоголика». Как часто я это слышу! Люди приходят и рассказывают мне свои истории, а мне кажется, что я это уже много раз слышала, потому что все повторяется по определенным сценариям, только имя, город, обстоятельства другие. Клятвы невест алкоголиков всем специалистам известны. Таких женщин всегда будут притягивать трудные мужчины с различными необычными ситуациями в жизни: его оставила жена, у него двое детей, он не может найти работу, он странный человек, творческая личность, которую никто не понимает. Такая женщина обязательно к нему притянется.

– Чтобы его спасать?

– Да, чтобы его спасать. А за этим стоит контроль. Спасать-то нам для чего нужно? Чтобы избавиться от тревоги. У таких людей большой порог тревожности, но они подавляют ее, контролируя других людей, как будто бы контролируя все вокруг: я его спасаю, ситуация у меня в руках, все под контролем, я меньше тревожусь, трудного человека вывожу в жизнь, делаю его счастливым. Ну чем не христианский подвиг? Это очень распространенный случай. Но здесь происходит подмена понятий «христианство» и «созависимая невротическая жертва». Это тема для еще одной передачи.

– Наверное, только специалист разберется, где созависимое поведение, а где действительно христианская жертва?

– Да.

– В нашем случае это скорее всего то самое созависимое поведение, потому что мы видим предысторию нашей героини: у нее был алкозависимый отец и, как Вы говорите, клятва невесты.

– Я абсолютно с Вами согласна. Конечно, это детский травматичный жизненный опыт. Наша телезрительница не пишет, как она жила со своим отцом, как протекало ее детство, каким было поведение матери, у которой муж так сильно пил, что рано умер. Конечно, женщина привыкла к определенному сценарию. Определенный опыт жизни в алкогольной семье накладывает отпечаток, согласитесь.

– Конечно, по-другому и быть не может.

– Соответственно, когда она выбирала из большого количества разных мужчин партнера, избранника на всю жизнь, то, конечно, нашла того, кто ее потребность в таком сценарии реализовал. Рыбак рыбака видит издалека. Находится такой избранник, и они уже в браке 12 лет. Нужно сказать, что созависимые браки одни из самых длительных и крепких. Отношения в такой паре (зависимого и созависимого) идут по кругу. Основное чувство, основной эмоциональный фон в этой созависимой семье – это чувство страха. Сами зависимые боятся остаться без объекта своей страсти. Страх вызывает отрицание проблемы. Это психологическая защита. Жены говорят: «У меня дети, ипотека, я останусь на улице, у меня нет профессии. Да он вроде и неплохой человек, щедрый, хороший отец, под заборами не валяется, зарплату домой приносит». Защита есть и у алкоголика, который говорит: «Да я могу бросить пить в любой момент». Если бы эта телезрительница сидела у меня на консультации, я бы сказала: «У меня такое впечатление, что Вы сейчас сопротивляетесь нашему контакту и пытаетесь меня убедить, что у Вас в семье все хорошо».

– Получается, она, с одной стороны, видит проблему, а с другой – ее же отрицает?

– Конечно. Это является главным маркером созависимых отношений − отрицание проблемы. Именно оно не дает возможности эту проблему решить. До тех пор пока мы находимся на своей теневой стороне, мы никуда не идем. Телезрительница пишет: «Муж выпивает, и у него даже бывают запои». Это второй маркер. Тут есть и про наследственность, и про клятву невесты, и про отрицание проблемы. Если у человека есть запои, это говорит о том, что он находится на первой стадии алкоголизма (может быть, и на второй). Всего есть три стадии алкоголизма, то есть этот путь у него уже начался.

Любая химическая зависимость (в том числе алкоголизм, про который мы сейчас говорим) – это психиатрическое, психотическое заболевание, которое проявляется на всех уровнях жизни человека. Это био-психо-социо-духовное заболевание, наследственное и смертельное, потому что заканчивается, как мы видим из письма, смертью.

– Тогда, получается, она не кривит душой, когда говорит своей дочери, что папа болеет?

– Конечно. И вот это хороший момент. Наша телезрительница не говорит: «Ничего страшного». Самое ужасное, когда матери в таких семьях говорят: «Да ничего страшного, папа пьет как все. Все нормально, семья у нас крепкая. Смотри, как здорово мы провели отпуск». Здесь одно с другим (как мы провели отпуск и то, что у папы прогрессирует заболевание) совершенно не связано. Это подбирается, чтобы только доказать отсутствие проблем. Наша же телезрительница пишет, что ей тяжело и она не хочет повторения судьбы для своей дочери. Она понимает, что он далеко не идеальный муж и у него болезнь.

У меня есть опыт общения с алкоголиками, прошедшими программу «12 шагов», которая создана для помощи зависимым людям. Группа анонимных алкоголиков – это не то место, где, как в американских фильмах, все хлопают и смеются. Это очень эффективный, рабочий метод, который действительно спасает жизни многих людей.

– Эта методика у нас в епархии тоже есть. Она очень эффективно себя показывает в работе с алкозависимыми.

– Мы с коллегой тоже ведем православную группу по «12 шагам». Методика у нас немножко изменена, но в том же ключе.

Один из мужчин, который проходил такую методику, отвечал на вопросы психологов. Мы задали ему такой вопрос: «Как Вы объясняете своим детям, что с Вами происходит?» Он ответил: «Я говорю своим детям, что болен и мое заболевание хроническое». Действительно, бывших алкоголиков не бывает (как и бывших созависимых). Мы все находимся на какое-то время в ремиссии. Мне сейчас телезрители могут возразить: мол, знаю одну семью, где человек уже не пьет. Что ж, могу этому только порадоваться...

– Это просто пожизненная ремиссия.

– Да. Я тоже знаю таких людей и очень радуюсь за них.

Так вот, этот мужчина объясняет своим детям, что у него хроническое заболевание, рассказывает о том, как он заболел, что стало причиной, как можно этого избежать. Он показывает своим детям пример трезвости. Он говорит: «Сейчас я не пью, хожу в группу, каждый день напоминаю себе о том, что я алкоголик и что мне нужно прожить еще один трезвый день».

– Прекрасная программа.

– Да, и эту программу каждый может пройти.

Мы подходим ко второй части письма, где телезрительница спрашивает, что делать, если повлиять на мужа не получается. Трезвый он на все согласен, а когда у него состояние запоя, он отказывается что-либо делать. Это понятно: одурманивающее влияние алкоголя выставляет психологическую защиту, и человек уходит в состояние отрицания своих проблем.

– Если все действительно так, как написано в письме (на мужа не повлиять, он не хочет лечиться), что делать телезрительнице? Стоит вопрос о том, нужно ли ей разводиться. Мне кажется очень важным моментом то, что она собирается разводиться с пьющим мужем не ради себя и своего спокойствия, а ради дочери.

– Здесь у меня есть две новости: положительная и не очень хорошая. В данный момент нас смотрит большое количество зрителей, и у кого-то, может быть, такая же проблема. Скажу, что ради дочери разводиться не нужно, потому что поздно. Это плохая новость. При зачатии ребенок уже получил генотип, ничего нельзя сделать с этим. Ребенок остается в зоне высокого риска зависимо-созависимых отношений.

Второй момент. Я говорила об эмоционально-психологическом климате в семье алкоголика. Кроме генотипа, есть типы привязанности, когда мать до пяти-шести лет формирует у ребенка эмоциональную привязанность к себе. Ребенок видит мир через мать − человека, который его или принимает, или отвергает, или относится к нему амбивалентно. В алкогольных семьях скорее всего будет спутанная, амбивалентная (двойная) привязанность: когда папа не пьет, у нас праздник, все веселые, едут вместе в отпуск; когда папа сорвался в запой, у нас все очень плохо. Тогда мать говорит ребенку: «Отойди! Не приставай! Иди в свою комнату. Видеть никого не хочу!» Или мать все время плачет, куда-то бежит, кого-то спасает и привлекает к этому ребенка: «Покажи папе, как ты плачешь. Позови папу из пивнушки». У ребенка формируется некий сценарий в жизни...

– Неверный.

– Да, неверный, нездоровый, который может пагубно повлиять на него. Дочери нашей телезрительницы уже пять лет. Генотип у нее есть, привязанность сформирована. Поэтому разводиться ради дочери не нужно, потому что развод родителей может стать триггером, спусковым крючком, особенно если у девочки  деструктивное поведение. Где тонко, там и рвется. Поэтому такой стресс я бы не рекомендовала создавать для ребенка.

– Что же тогда делать? Есть ли хоть какой-то шанс у таких мам повлиять на супруга? Это ведь тоже вид контроля. Сможет ли она свой контроль использовать таким образом, чтобы направить его в здоровое русло и помочь мужу вылечиться? Или это бесполезно?

– Как мне нравится Ваш вопрос! Здоровый контроль. У нас есть такой человек, к которому мы можем применить здоровый контроль. Как Вы думаете, кто этот человек?

– Я сам.

– Да. Поэтому чтобы снизить свою тревожность, женам нужно работать над собой. Есть программы не только для зависимых людей, но и для созависимых родственников, в том числе православные программы группового терапевтического направления. Вот туда можно направить свои стопы.

Нужно понимать, что такое алкоголизм и как он лечится. Это заболевание лечится не так быстро, это очень трудный путь, на котором будут и откаты, и слезы, и потери. Потому что не каждого алкоголика, не каждого зависимого можно спасти. Но начинать надо с себя.

– Мне понравилось, что Вы обратили внимание на то, что это типичная ситуация. Значит, многие наши телезрители почерпнули для себя что-то важное и нужное – и это будет началом их здоровой жизни.

Ведущая Марина Ланская