У книжной полки. Три «Метели». Новеллы русских классиков

Кони мчатся по буграм,

Этот отрывок из баллады Василия Андреевича Жуковского Александр Сергеевич Пушкин использовал как эпиграф для своей повести "Метель". Все, кто читал это произведение, помнят, какую роль сыграла снежная буря в судьбах его героев. А как повлияла она на судьбы героев в одноименных произведениях Льва Толстого и Владимира Соллогуба? Об этом читатели узнают, открыв книгу, выпущенную в свет издательством Никея. Она называется – «Три «Метели». Новеллы русских классиков».

***

1. Как отмечает доктор искусствоведения, профессор Сергей Стахорский, написавший предисловие к этой книге, три произведения, вошедшие в издание, объединяют название, жанр и литературная эпоха. Они написаны с небольшим интервалом времени: «Метель» Пушкина – в 1830 году, Соллогуба – в 1849-м, Льва Толстого – в 1856 году. Пушкин и Соллогуб определяют жанр как повесть, Толстой – как рассказ. По сути же каждая из трех «Метелей» являет собой новеллу в ее главных признаках – краткость, остросюжетность, экстраординарные обстоятельства и персонажи, вырванные из привычной среды. Во всех трех новеллах образ метели исполняет узловую роль. Один из постоянных образов русской литературы, метель в разные времена и эпохи притягивала внимание сочинителей: ее описывали в поэзии и прозе, в больших и малых жанрах – от новеллы до романа.

2. По словам Сергея Стахорского, притягательность этого образа обусловлена тем, что метель – чрезвычайное состояние природы, для человека довольно опасное. И прежде, и сейчас метель отнимает у людей свободу передвижения, заметая автобаны, железные дороги, взлетные полосы. Она угрожает тем, у кого нет надежного убежища, кто угодил в ее снежный коловорот. В литературных сюжетах метель, подстерегающая путников на зимней дороге, – не происшествие и не приключение. Это всегда событие с далекоидущими для героев последствиями. В метели происходят важные встречи и столь же важные разговоры. В «мутном кружении метели» Петр Гринев встречает Пугачева, фигуру которого ямщик поначалу принял за волка. Некий офицер, задержанный метелью на горном перевале, узнает от попутчика, штабс-капитана Максима Максимыча, историю Печорина и Бэлы: услышанный рассказ становится главой романа о герое нашего времени. На железнодорожной станции, объятой снежным вихрем, происходит первое объяснение Анны Карениной и Вронского. Метель приводит в дом Солохи трех ухажеров – Голову, Дьяка и Чуба, и те вынуждены прятаться друг от друга, забравшись в мешки.

3. Ужас русского путешественника, совершающего зимний путь, метель вызывает у литературных героев двойственные переживания. В метели «страшно поневоле средь неведомых равнин», но она же рождает шальное чувство свободы. Его испытывает Анна Каренина: «Метель и ветер рванулись ей навстречу. И это ей показалось весело. ‹…› С наслаждением, полною грудью, она вдыхала в себя снежный, морозный воздух». Зима с ее стужами и метелями разлучила влюбленных героев повести Пушкина и подтолкнула их на отчаянные поступки. Сюжет этого произведения объединяет две любовные истории, вплетенные в авантюрную фабулу: одна – печальная, другая – счастливая. Первая история повествует о любви богатой невесты Марьи Гавриловны и бедного армейского прапорщика Владимира.

4. Столкнувшись с запретом родителей девушки, владельцев поместья Ненарадово, влюбленные встречаются в окрестной роще, но с наступлением зимы их свидания прекращаются и тогда они решают обвенчаться без родительского благословения. В ночь тайного венчания молодой человек из-за метели не попал в церковь к назначенному часу. В церкви же случайно оказался проезжий гусар, спасавшийся от снежной бури, его приняли за жениха и по ошибке обвенчали с девушкой, находившейся в полуобморочном состоянии. Гусар исчез, а девушка вернулась домой, скрыв от родителей побег и венчание. Ее возлюбленный, узнав о произошедшем, ушел на войну и погиб. Метель таким образом привела к развязке первую любовную историю, но одновременно стала завязкой второй.

5. По прошествии времени Марья Гавриловна встречает раненого гусарского полковника Бурмина. Скоро они поняли, что любят друг друга, но соединиться не могут: оба связаны узами брака, хотя она не знает, кто ее муж, а он – кто его жена. Вторая история имеет счастливый финал: выясняется, что в роковую метельную ночь именно они были обвенчаны. События повести представляют собой цепь случайностей и странных совпадений, выглядящих совершенно неправдоподобными, что, впрочем, характерно для прозы тогдашнего романтизма и отличает жанр мелодрамы, сюжеты которой строились на игре случая. Не случайна только метель. Она предстает живой, одушевленной стихией, играющей жизнями людей.

6. В повести Пушкина метель происходит в одном лишь эпизоде; у Соллогуба она начинается в первых строках и заканчивается на последних (то же и в рассказе Толстого). Метель привела на почтовую станцию десятерых путешественников, среди которых оказались молодой гвардейский офицер и женщина редкой красоты – главные герои произведения. Повесть построена как маленькая пьеса, в которой диалоги преобладают над скупыми описаниями, похожими на ремарки. Развернутое описание дается лишь в экспозиции, содержащей картину метели, этого «фантастического праздника подгулявшей степной зимы». В повести, несомненно, сказался опыт Соллогуба-драматурга, много сочинявшего для театра, главным образом в жанре водевиля, приемами которого он владел в совершенстве.

7. В отличие от персонажей Соллогуба, укрывшихся от непогоды на постоялом дворе, герой Толстого находится в метели на всем протяжении рассказа. У Соллогуба метель – фон происходящего; у Толстого – место действия. В «Метели» Толстого повествование идет от лица безымянного рассказчика, который является главным героем. Все происходящее увидено его глазами; его ушами слышит читатель звуки дороги и разговоры ямщиков. Все перипетии ночного путешествия пропущены через его ощущения и переживания. В таком положении оказался сам автор за два года до сочинения рассказа. В дневнике он пишет, что, потеряв дорогу, проплутал целую ночь, и признается, что «трусил во время метели» и «вел себя не совсем хорошо». Переживания злополучной ночи побудили написать рассказ «Метель».

***

Как говорит Сергей Стахорский, литературную традицию, начатую пушкинской «Метелью», завершает Чехов в рассказах «Ведьма», «На пути», «Воры», «По делам службы».  Это последний аккорд в литературной истории метели XIX века. Традиция была продолжена писателями XX столетия (Андрей Белый, Блок, Сергей Есенин, Куприн, Булгаков, Пильняк, Андрей Платонов, Пастернак и многие другие); ее продолжают поэты и прозаики века нынешнего. Так что можно говорить об устойчивой традиции, которой уже почти два столетия. А начало этой традиции в художественной прозе – три «Метели», написанные Пушкиным, Соллогубом и Львом Толстым, ставшие отправным текстом для всех последующих литературных произведений.